Виконтесса де Бражелон, или Воспитанница Атоса

- Д’Артаньян, владеть оружием – это всегда убивать, - после долгой паузы наконец произнес граф. - Да, - вновь подтвердил он. – Но не для ребенка. В ее воображении все иначе, даже лучше, черт возьми, чем твердят нам священники! Потому что у нее смерть – это переход к лучшей жизни, а битва – это сражение за добро. И только. - Но позднее она поймет… - Она будет уметь защищаться, только это, - упрямо повторил гасконец. – А когда поймет, то сама сделает иной выбор. - А если нет? - Атос! Она же ваша воспитанница! Граф удивленно взглянул на друга, не сразу и сообразив, что тот имеет в виду: воспитанная им девушка попросту не может сделать иной выбор. - Я должен подумать… Атос и сам не понимал, как так вышло, что он все же не запретил, а дал столь уклончивой ответ. В итоге же решение немало мучило его в этот день. Как-то до разговора с д’Артаньяном граф был уверен в своей правоте. Однако же теперь… Теперь он раз за разом перебирал в уме их беседу. Нет, Атос не хотел соглашаться с тем, что женщина должна уметь сражаться, но одновременно он не мог и не признать, что порой любая спешка и усилия мужчины бесполезны, в то время как несколько минут могли бы продлить жизнь. Констанцию отравили, а не закололи… Но, дьявольщина, была истина и в словах гасконца! Тот, кто привык защищаться, смотрит на мир не так наивно. Граф не желал, чтобы она потеряла свою наивность и веру в сказку. Вот только д’Артаньян утверждал, что фехтование для нее тоже часть сказки. Возможно ли это? У самого графа это не укладывалось в голове… Провести урок самому? Это тоже казалось ему невозможным, как будто бы это заранее означало его признание правоты друга. Или нет? Атос не мог даже нормально заниматься делами, весь захваченный этими мыслями. Он сам себя корил за эти сомнения… И все равно сомневался. Сейчас это чистое невинное дитя, как он может… Поймав себя на том, что уже в сотый раз перебирает одни и те же доводы в голове, граф велел оседлать ему лошадь и спросить у господина лейтенанта, не желает ли тот составить ему компанию – следовало развеяться. Д’Артаньян с удовольствием принял приглашение хозяина. И это было тем более кстати, что за время всей прогулки они больше ни разу не возвращались к беседе об уроках фехтования. Гасконец принялся расспрашивать о том, чем планирует заняться Атос здесь, в поместье, тот заговорил о возможностях охоты в этих местах, о том, что с удовольствием пригласит на нее друга и прочих пустяках. *** Неизвестно, на какой итог Атос рассчитывал, когда вдруг в этот день решил появиться на уроке мадмуазель де Венсан. Но эта мысль возникла у него вдруг и никак не желала его оставлять. Граф поддался этому «желанию», рассудив, что так он, по крайней мере, развеется, а заодно взглянет, как же идут дела у дам. Кажется, этот день с самого начала был днем подглядываний и открытий. Вот и в комнате, где занималась Беатрис, Атос появился тихо, хотя он не скрывался, просто не шумел, не желая отвлекать на себя внимание. - Видишь, тут надо так! – рассуждала мадмуазель де Бражелон, одновременно демонстрируя, как надо. Граф и не сразу понял, кому она говорит. Лишь спустя несколько мгновений сообразил, что девочка «обучала» новой гамме свою куклу. В то время как мадмуазель де Венсан ей не мешала, только поправляла, замечая ошибки. Атос остался у дверей, продолжая наблюдать. Урок шел и вправду неплохо, не считая того, что девочка регулярно отвлекалась на свою куклу. Плохо это было или хорошо? Возможно, так она лучше запоминала, еще раз повторяя то, что узнала. - Ой, - пискнула Беатрис, наконец замечая графа. И немедленно попыталась спрятать куклу за себя. - Прошу прощения, дамы, - слегка поклонился тот, - я вовсе не хотел мешать вашим урокам. - Напротив, - повернулась к нему гувернантка, - вы прибыли очень кстати, ваше сиятельство. Мы уже как раз закончили с музицированием и пора бы переходить к танцам. Если вы позволите… - Разумеется, позволю, - не до конца понял ее Атос. - Прекрасно! – с восторгом отозвалась мадмуазель Люсиль. – Видите ли, мадмуазель де Бражелон плохо дается шаг-шассе. Граф непонимающе взглянул на девушку, не понимая, при чем тут он. - Возможно, в паре ей будет легче, - пояснила гувернантка. А затем повернулась к воспитаннице: - Давайте, мадмуазель! А ваша ученица, господин граф, как раз увидит, как танец должен смотреться в паре! Атос, взяв себя в руки, галантно поклонился девочке, приглашая на танец, в то время как мадмуазель де Венсан уже заняла место за клавесином. Беатрис еще смущалась, особенно, кажется, «разоблачением» своей куклы. Но отступать не осмелилась, может быть, просто не придумала предлога. - Думаю, что вам и вправду стоит попробовать, - ободрил ее граф. – Разве сможет ваша… ученица танцевать верно, если не увидит пример для подражания? Пожалуй, говорил он это, не очень-то веря сам, однако же девочке эти слова и вправду помогли. Присев в реверансе, она подала ручку кавалеру, притом держалась уже уверенно и собранно. - Улыбайтесь, - предложил ей Атос. – На балах во время танца принято улыбаться и вести беседу. И воспитанница послушно ответила улыбкой. *** После ужина, оставшись один, граф вновь вернулся к своему поиску решения, но теперь уже перебирая в уме события этого дня. Мадмуазель де Венсан и вправду была права. Во всяком случае, пока. Беатрис необходима игра, уроки в виде игр девочка усваивала гораздо легче. Для нее фехтование, музыка и танцы сейчас лишь развлечение, пусть на них и надо проявить некоторую сосредоточенность. Но вот так играя она впитывала в себя все… Может ли быть так, что д’Артаньян тоже прав? Атосу казалось немыслимым то, что происходило с ним! Однако же он, кто не терпел женщины рядом с собой, был вынужден взять девочку на воспитание. А после, вопреки собственным желаниям, взять ей еще и гувернантку. Затем же еще и уступить этой девице, позволив обучать по-своему… Он давно отказался, практически запретил себе светскую жизнь. Но теперь он думал о том, что ему необходимо будет к ней возвращаться – ради репутации своей воспитанницы. И более того, сегодня он обучал девочку танцам, попутно давая советы по этой самой светской жизни, сам не чувствуя к этому такого отвращения! Для него было невозможно, чтобы женщина владела оружием… Так почему же сейчас он размышляет о другом?! Атосу припомнилось, как Беатрис порой во время урока осторожно поглядывала на него – ожидала одобрения или проверяла, заметил ли он ее ошибки. Как шептала себе под нос счет, чтобы не сбиться… Что с ним делает этот ребенок?! Но сейчас граф был вынужден признаться самому себе, что способ обучения, придуманный гувернанткой, давал плоды. С ним же самим девочка становилась более зажатой и испуганной, ей приходилось прикладывать немало усилий, чтобы ни в чем не ошибиться. Неудивительно, что на уроки мэтров ей попросту не хватает сил! Самым правильным было бы просто запретить уроки фехтования. Однако Атос с досадой понял, что уже не может это сделать, потому что тогда все равно будет задаваться вопросом, верно ли он поступил. Провести урок самому… Граф медленно покачал головой. Ничего не выйдет. Вновь проанализировав занятие мадмуазель де Венсан, Атос сделал вывод, что Беатрис видит в своей гувернантке почти подругу, как, наверняка, видит почти друга в д’Артаньяне. Но опекун для нее лишь опекун, воплощение контроля за ней. Тем более, что если он будет проводить урок, то и вправду будет контролировать ее… Что бы там ни говорил гасконец, а граф не сможет до конца это понять, потому что при нем воспитанница будет вести себя иначе. На миг Атос ощутил даже досаду, будто бы все вокруг были для девочки кем-то еще, участниками ее сказки, возможно. Но не он сам… Впрочем, он ведь и не хотел этого. Его обязанность лишь верно воспитать мадмуазель Бражелон, не так ли? Не так… Странная мысль, посетившая его, так и застряла в голове: нельзя правильно воспитать того, в ком ты видишь лишь свою ношу и свои обязанности. Это не то же, что судить споры арендаторов. Хотя даже там он часто вникал более глубоко в проблему, узнавал о семьях, которые приходят к нему, интересовался делами своих фермеров. Разумеется, он не обязан считать ее своей дочерью! Однако же пред памятью Бражелона он обещался воспитать ее именно как свою дочь. Невозможно требовать от себя полюбить девочку, как родную, но ведь попробовать понять ее можно и… даже нужно. Разобраться в том, как она мыслит и чем живет. Взять ту же ее куклу. Да пусть она таскает ее хоть на все занятия! Атос был бы не против, чтобы игрушка сидела на столе, когда девочка занималась с ним, лишь бы только это помогало ей лучше усвоить урок. Что же до фехтования… Граф резко поднялся. Нужно отыскать д’Артаньяна… Додумать он не успел, в этот момент молодой человек сам появился на пороге столовой, где уже было убрано. - Вы кстати, - без предисловий объявил Атос. – Мне нужна ваша помощь, дорогой друг. То есть… ваше согласие. - Согласие? На что? - Я хочу поприсутствовать завтра на вашем уроке с мадмуазель де Бражелон. Но так, чтобы она об этом не знала. - Вы можете сами, - вновь начал молодой человек. - Нет, - покачал головой граф. – Так не получится. Мне нужно, чтобы это были вы. И… ваша с ней сказка. *** Беа долго крутилась, не в силах заснуть. Господин опекун сегодня был каким-то… другим, что ли. Как-то странно на нее смотрел. Может, ему не понравилось, что на уроках присутствует «дочка»? Однако же он ничего не сказал об этом, не отругал, наоборот, кажется, был не против, чтобы та тоже «училась» и брала пример с Беатрис. А еще господин лейтенант больше не подмигивал ей, напоминая о секрете, что есть между ними. Все это заставляло ее волноваться и думать о том, что уроков фехтования больше не будет… Только непонятно, отчего. Господину д’Артаньяну надоело с ней возиться? Просто он не хочет говорить об этом ей, чтобы ее не огорчать? Чтобы отвлечься, Беатрис принялась нашептывать кукле, напоминая ей основные шаги и фигуры танца… - А еще надо не забывать улыбаться и вести беседы, - припомнила она совет господина опекуна. Отчего тут же вновь вспомнила взгляд, которым ее весь день сегодня провожал господин граф. Наверное, он сердится. На что? Может быть, ею были недовольны учителя? Хотя тогда, вероятно, ей просто досталось бы розог… Нет, решительно было непонятно, что же она делает не так! А если все так, тогда совсем-совсем непонятно, что происходит. Девочка уснула тревожным сном уже почти под утро. И очень скоро проснулась от того, что ее легко потрясли за плечо. Беатрис протерла глаза и счастливо улыбнулась – господин лейтенант! - Если вы устали, то можете продолжить спать, - шепотом предложил он и… все же подмигнул девочке. - Нет! – уверила его Беат. – Я сейчас! Я быстро! И подскочила умываться, про себя радуясь, что уроки фехтования вовсе никто не отменял, все будет, как раньше! Может быть, ей вообще все это показалось? Вот папа как-то говорил, что взрослые порой ведут себя так отрешенно-странно, потому что просто устали. А ведь у господина графа столько дел в поместье! Может, он просто устал все их делать… Почему-то уставший господин опекун ей не представлялся. Этот человек, взявший на себя заботу о ней, вряд ли умел уставать. Интересно, а где-нибудь учат уставать?.. И, тогда, может быть, там учат еще и не уставать? Вот она бы непременно там поучилась бы, чтобы было больше сил, особенно на уроки господина графа, тогда он точно был бы всегда ею доволен!.. Сообразив, что она занята совсем неважным делом, Беатрис отбросила полотенце и поспешила в фехтовальный зал, одеваясь набегу. *** - Ну что же, приступим? – встретил девочку вопросом д’Артаньян. Ощущал он себя немного неуверенно, поскольку участвовал в своего рода спектакле для друга. Накануне они с Атосом договорились, что граф будет наблюдать за всем происходящим из-за приоткрытой панели в стене. Беатрис, которой все это неизвестно, будет вести себя как обычно. При этом Атос просил друга разговорить девочку как можно больше, пусть поделится тем, о чем думает. Д’Артаньян не очень понимал, зачем это нужно графу, но отказать ему не мог, просто не видел причин. Одновременно он, уже несколько привычный к лицемерию двора и самым опасным играм-обманам, чувствовал себя неуютно, что ему приходится лукавить не с каким-то интриганом, а с наивной девочкой. Ему потребовалось даже некоторое время, чтобы убедить себя в том, что никакого обмана тут нет. Это все игра. Для нее и для него самого. Атос отчего-то не хочет сам вступить в эту игру, но не хочет пока, чтобы воспитанница знала, что он этой игрой интересуется. Что ж, пусть просто увидит все сам, ведь в этом же нет ничего дурного! К утру же гасконец смог вернуть себе присутствие духа и настроиться на то, что он просто весело встретит рассвет. - Готова! – подтвердила Беатрис. - И вы не передумали становиться рыцарем короля? - Я хочу быть лучшей, - уверенно заявила девочка. – Во всем-всем! И чтобы господин опекун мною гордился! - Вы полагаете, граф может гордиться тем, что девушка будет уметь фехтовать? – д’Артаньян взял эспадроны. – Насколько я знаю своего друга, ему вряд ли придется по душе такая мысль. - Но почему? Беатрис приняла оружие и уже почти привычно встала в стойку, салютуя своему учителю. - Разве я хочу чего-то плохого? – продолжала она. – Я лишь хочу научиться всему-всему! Как будущая хозяйка Бражелона… Ненадолго разговор прервался: Беат совершила ошибку и лейтенант принялся объяснять ей, что было не так в защите. Отработав несколько раз это движение, д’Артаньян вернулся к прежней беседе. - Ваше желание фехтовать можно расценивать как желание убивать, а разве это допустимо для христианки? - Я не хочу убивать! – насупилась Беат. И немедленно же вновь пропустила атаку. Разговор вновь прервался, д’Артаньян взялся отрабатывать еще одну защиту. - Я не хочу убивать, - повторила девочка, когда лейтенант был вновь доволен ее движением. – Я хочу только побеждать! - А если одно без другого невозможно? - Но вы же сами говорили, что можно! Гасконец мысленно выругался. - Вы говорили, - не отступала Беатрис, - что настоящему мастеру клинка вовсе не нужно никого убивать, он может просто обезоружить противника! - Но чтобы стать таким мастером, нужно прикладывать очень много сил и очень долго тренироваться! - Я буду! Сколько надо, буду! Они вновь прервали разговор, закружившись с эспадронами. Да, д’Артаньян готов был признать, что упрямства ей не занимать! А может быть, это лишь в силу возраста? Сейчас это ей интересно, вот она и погружается в эту игру… И все же мадмуазель де Бражелон впитывала в себя все умения. Да и реакцией она могла бы похвастать, так что уроки вовсе не проходили зря. Сейчас девочка гибко скользила по залу, будто танцуя, ловко парировала его удары – конечно, сильно замедленные, однако же каждый раз гасконец умышленно менял направление, чтобы «подловить» ее. Не удавалось. - Боюсь, уроков у нас осталось не так много, как вам бы хотелось, - заговорил в очередной перерыв д’Артаньян. - Но… почему? – прошептала та. - Через день или два мне надо будет возвращаться в Париж, мой отпуск, увы, не бесконечен. Девочка обиженно вздохнула. - Тогда… просто научите меня, чему успеете, - пробормотала она, стараясь не расплакаться. – А я буду просто сама… повторять. - Ладно же! Готовьтесь, мадмуазель! Раз вы хотели быть рыцарем… то представьте, что вас атакует дракон! Беатрис пискнула, но… удар успела отразить. Они вновь закружили по залу, совершенно забывая о времени, хотя за окном уже светало и кто-то из слуг брался за домашние дела. - Так нечестно! – возмущался гасконец. – У драконов же нет рук! - Но есть крылья! – веселилась Беат. – Значит, я повредила ему крыло! И он больше не может летать и наносить мне удары сверху! - А вот и нет! – рычал д’Артаньян. – Дракон ведь все равно огромный! Очнулись они лишь когда внизу на кухне что-то сильно грохнуло. - Ой! – Беатрис аж выронила оружие из рук. - Быстро наверх! – скомандовал гасконец. – Я за вами, если что прикрою, скажу, что мы с вами гуляли утром! Уговаривать не пришлось, девочка со всех ног помчалась к своей комнате, уверенная, что мадмуазель Люсиль уже не знает, где ее искать, и опасаясь, что она отправилась обо всем сообщать графу. Но обошлось: гувернантка и вправду недоуменно оглядывала спальню воспитанницы, не в силах сообразить, куда та делась так рано, да еще раскидав вещи в комнате. - А я… - начала было Беат. - После! – оборвала ее Люсиль. – Доброе утро, барышня! Давайте скорее умываться, скоро уже подадут завтрак. Девочка кивнула в ответ, радуясь тому, что расспросов не последует, а граф ничего так и не узнает. Надо просто вовремя успеть переодеться и сделать прическу, чтобы спуститься в столовую… *** Она не опоздала. Вот только взгляд господина опекуна вновь был каким-то очень странным. Он приветствовал воспитанницу улыбкой. Осведомился, как она спала. И после смотрел очень пристально… - Я… неплохо, - выдавила Беатрис, не в силах лукавить. Она прошла к своему месту за столом. Следом сели и другие. - Мадмуазель де Венсан, - вдруг обратился граф к гувернантке, - я прошу вас уделить мне время после завтрака. - Конечно, ваше сиятельство. - Необходимо будет пересмотреть расписание уроков мадмуазель де Бражелон, - продолжал Атос. - С ним… что-то не так? - Не совсем. Однако нам необходимо будет заложить туда иные занятия. Полагаю… трижды в неделю по часу будет достаточно. - Другие? – совершенно растерялась Люсиль. – Простите мое любопытство, я могу знать, какие? Живопись, стихосложение… - Фехтование. Беатрис так и застыла на месте, забывая о завтраке. - В ином случае мадмуазель де Бражелон будет постоянно не высыпаться, - усмехнулся Атос.