Лич

Труп человека-мотылька с наложенными чарами нетленности Кирилл отправил в Ачтилан — пусть жрецы изучают, а сам направился в другое место: он запланировал целый тур по окрестным землям. Путешественники вышли к Чаулоку, реквизировали в ближайшем населенном пункте лодки и поплыли на запад. Эта река не уступала земной Амазонке или Нилу: протекает через половину континента, имеет множество притоков. По ней можно добраться даже до столицы Ромейской империи далеко на севере, но немертвые выбрали иной пункт назначения. Двое суток пути для Кирилла выдались утомительными, в психологическом плане, ведь все что он видел — мутную воду за бортом и густые стены джунглей по берегам. Тренировки ради архилич начал по полной программе развлекаться с магией, ведь никто лишний не увидит. Он метал огненные шары в сторону леса, отчего стволы деревьев взрывались в щепки, глушил ими рыбу, истреблял крокодилов, использовал телекинез для бега по воде и соревновался в скорости с лодками. Сложно сказать, что думали личи и полуличи про развлечения царя, но удалось понять одну важную вещь — его новое-старое тело является настоящей машиной уничтожения. Кирилл в одиночку способен истребить небольшую армию, при условии отсутствия магического прикрытия. Серьезные войны на Отрии ведутся несколько иначе, чем на Земле, в античности. Наряду с обычными солдатами в бой почти всегда идут магические твари и колдуны, последние прикрывают войска от вражеских заклинаний, попутно атакуя собственными. Без магической поддержки армия часто оказывается обречена, но в целом все зависит от множества факторов. В местной истории бывали случаи, когда кучка из двух-трех одаренных оборачивала ход сражения вспять, обращая многотысячное воинство в бегство. Известно и обратное, одно непокорное варварское племя на голову разбило целую ромейскую фему, которую поддерживал дракон и лучшие маги империи. Нужно было всего-то изобразить отступление, заманить врага в лес… Оборудованную каменную пристань с караулом из воинов-ягуаров Кирилл заметил издалека, человек посторонний никогда бы не догадался, что в глубине ацтланских джунглей можно так охранять. На самом деле прибывающих гостей заметили задолго до прибытия, по берегам реки постоянно сидят наблюдатели, докладывающие начальству о любых движениях. Немертвые обладали магическим аналогом радиосвязи, правда, он не используется массово из-за определенных сложностей в изготовлении. Охрана признала Кеоцикаля сразу, воины склонили головы в качестве приветствия. По старым правилам они и прочие немертвые не обязаны падать ниц перед царем. Никто не посмел даже спросить, для чего Кирилл явился сюда. От пристани в лес вела дорога, по которой они с Тлалоком проследовали к некрополю. Объект располагался под землей — это целая сеть пещер, приспособленная под хранение трупов. Их свозили сюда со всей страны, но отнюдь не для похорон. Так как Ацтлан зависим от империи Ромейцев, ему нельзя иметь крупную армию, за нарушение запрета драконы превратят царство в огромный крематорий. Кеоцикаль со жрецами пошел на хитрость, в обстановке строгой секретности он двести лет назад начал масштабные трупозаготовки. В час икс хранящиеся в некрополе мертвецы будут подняты волей жрецов-личей и брошены против ромейцев. В теории, даже они без прикрытия драконов не смогут сдержать лавину нежити, но ацтлани до сегодняшнего дня еще ни разу не вели серьезных войн с применением ходячих трупов. Не считать же ими стычки с ванарами, набеги на соседние варварские земли и давнишнюю войну с теми же Ромеями. Пройдясь по Пангее огнем и мечом, принеся в жертвы миллионы, Кеоцикаль намеревался собрать достаточное количество силы для перехода на качественно новый уровень, когда никакие драконы ему не будут помехой. Кирилл, с одной стороны, решил осуществить задуманное, с другой его мучили сомнения. Полноценное бессмертие, божественная мощь в обмен на океаны пролитой крови. Перспектива стать в один ряд с Гитлером как-то не прельщала, тотальный геноцид был приемлем для Кеоцикаля, но не для него. Вход в некрополь представлял собой двадцатиметровый провал в земле. По краям в скале была выдолблена лестница, уходящая глубоко вниз. — Владыка, как я рад видеть тебя снова, — их с Тлалоком поприветствовал другой лич. Кроме набедренной повязки он носил на шее внушительный золотой медальон, украшенный рубинами. — Наша работа здесь ни останавливалась ни на день. — Ты Мекатл? -уточнил Кирилл. — Да, мой царь, — удивленно ответил хранитель некрополя. — Неужели я настолько изменился, что стал неузнаваем? — Странствие отняло у меня память, — пояснил архилич. Мекатл был одним из тех, кому можно это рассказать. — Многое позабылось. — Я понял тебя, владыка. — Покажи и расскажи мне тут все. — Как пожелаешь. Спустившись под землю, Кирилл, Тлалок и Мекатл оказались в темных туннелях, освещаемых магическим пламенем. Тела усопших покоились в выдолбленных в стенах нишах, все они имели различную степень сохранности. От голых скелетов до умерших словно вчера: некрополь пропитан чарами нетления, процессы разложения замедляются в сотни раз. — Как много мертвецов тут собрано? Вы ведете подсчет? — Разумеется, — закивал хранитель. — К сегодняшнему дню в некрополе скопилась сто восемьдесят одна тысяча тел. Мы в любой момент готовы пробудить их. — Много. — Пещеры тянутся на многие мили, места хватит и для миллиона усопших. — Их свозят со всей страны, верно? — Три-четыре раза в месяц приходят барки со специально отобранными телами, мы не помещаем сюда маленьких детей, калек без рук, ног. Для войска поставляется лучший материал. Мекатл вывел Кирилла с Тлалоком в хорошо освещенную пещеру с высоким сводом, где работали младшие жрецы-личи с послушниками. На каменных алтарях были разложены свежие трупы и их части, аккуратное разделанные и обработанные бальзамирующими составами. Посреди зала возвышалось шести-восьмиметровое нечто, облепленное строительными лесами. Гротескная пародия не-человека в сидячей позе. Оно состояло целиком из мертвой плоти, части тел разных людей скрепляли друг с другом и получался гигантский… Франкенштейн. Массивное туловище, толстые четырехпалые руки и ноги, короткая шея. На плоском лице отчетливо выделялись круглые провалы глаз и широкая пасть с набором акульих зубов. Кирилл думал, что больше ничего не ужаснется. Он сильно ошибся. — Владыка, — обратился к архиличу Мекатл. — Тебе нравится наша работа? — Лопатин на короткое время потерял дар речи. — Это… кого вы тут лепите? — Ну, между собой мы называем их слепками. В будущей войне они заменят осадные орудия, станут тяжелой пехотой. Этот почти готов, осталось наложить контролирующие чары. — Сколько конструктов уже сделано? — Шестьдесят восемь, — бодро ответил Мекатл. — Они хранятся в восточных пещерах, ждут своего часа. — Кирилл подошел к туше поближе, обошел ее по кругу. — С ума сойти. — Каждый слепок — неповторимый шедевр некромантии, на изготовление одного уходит много месяцев. На каждом этапе нужно много всего учесть: правильно ли обработана, скреплена плоть, распределение массы, подвижность суставов… — Неужели они не разваливаются при движении? — С первыми слепками так и было, но мы учимся на своих ошибках. — Они умнее обычных мертвяков? — На целый порядок. Им хватит мозгов, чтобы отличить своих от чужих, использовать оружие, выполнять несложные команды вроде ''стой'', ''сиди'', ''принеси то''… — Хранитель некрополя долго и увлеченно рассказывал про свои любимые детища, поясняя каждую деталь. Кирилл его не прерывал, любое знание может в будущем принести пользу, особенно способы создания жутких мясных големов. — А зачем слепкам способность издавать звуки? — недоумевал Мекатл, когда архилич предложил прикрутить великанам сирену. — Мы ведь собираемся сражаться с живыми людьми, так? — Так, мой царь. — А живые люди имеют свойство бояться, так пусть бояться еще сильнее. К тому же оглушительно завывающие на поле боя големы усложнят ромейцам командование войсками, собьют их с толку. — Я не думал о таком, — протянул лич. — Мы попробуем дать нескольким созданиям голос. И что такое ''голем'', владыка? — Так в Мире Первого Солнца называются искусственные существа, только по легенде их делали не из плоти, а из глины. Экскурсия по некрополю Кирилла впечатлила, личи готовятся к войне всерьез и основательно. Если царь Ацтлана вдруг решит включить заднюю, его не просто не поймут, а кремируют собственные приближенные, не взирая на наложенные клятвы. Немертвые лелеют вековую мечту утопить Ромейскую империю в крови, отступать нельзя. Они не для того копили силы последние двести лет. Пробыв на секретном объекте полдня, архилич со свитой поплыл обратно в Ачтилан, по реке можно добраться в столицу напрямую, без утомительных переходов по суше. В дороге Кирилл развлекал себя экспериментами с магией и разговорами с Тлалоком, младший жрец обладал широким кругозором, глубочайшими познаниям во многих областях. Интересный мертвец. — Не понятно, зачем прятать иглу в яйцо, яйцо в утку, утку в зайца, зайца в сундук, а сундук под деревом закапывать. — Так это сказка. — Идея привязать свою жизнь к какому-то предмету мне кажется сущей глупостью. Да и зачем, если мы способны вызвать дух из Тени, поместить его в новый сосуд? — А если некому будет возвращать обратно? — Тогда да, — признал Тлалок. — Это проблема. — Значит, идея не такая глупая? — Я скажу вам то же, что скажут другие жрецы. Мы понятия не имеем, как можно поместить собственную душу в эту ''филактерию'', сохранив способность управлять телом. — А если часть души? — Пытаясь оторвать от своей души кусок, ты, скорее всего, уничтожишь себя, владыка, сойдешь с ума или превратишься в блуждающий огонек без намека на самосознание. Мы и так бессмертны. — Наше бессмертие относительно, — возразил Кирилл. — Прилетят драконы, сожгут Ачтилан со всеми жрецами. И как тогда быть? — Это маловероятно. — О, поверь, Тлалок, я навидался в прошлой жизни такого, что не просто маловероятно, а практически невозможно. — На создание работающей как у Кощея из сказки филактерии уйдут годы изысканий, куча человеческого материала. — Ты и займешься данным вопросом. В исследования нужно погрузиться с головой, а у меня нет времени, царь вынужден думать о политике, подданных… Дело было отнюдь не в отсутствии времени, при необходимости Кирилл легко его найдет, а в отсутствии таланта. Процесс создания новых заклинаний, как ни странно, не был точной наукой. Для этого нужно обладать сверхъестественным даже по меркам колдунов чутьем на магию, уметь ее осязать самим духом. С ритуалами и алхимией попроще, там хотя бы имеются материальные компоненты, от сочетаний которых зависит эффект. Поэтому Кирилл переложил большинство изысканий на плечи жрецов-личей, сам же он сделал основной упор на управленческую деятельность. Постоянно возникали вопросы, требовавшие внимания тлатоани: Финансы, сельское хозяйство, обстановка на границах, имущественные споры собственной знати. С последними требовалось что-то делать. Аристократия из числа живых людей постоянно раздражала Кирилла своей жадностью, некомпетентностью, недальновидностью. Их интриги, взаимная грызня ослабляли государство. Архилич смотрел на знать как на безмозглых тараканов, и он начинал понимать специфическое отношение немертвых к живым. Первые более уравновешены, сосредоточены, способны думать о чем-то кроме сиюминутной выгоды, вторые наоборот вечно куда-то спешат, суетятся. Существование в виде нежити определенно меняет психологию, и не сказать, что в худшую сторону. Неупокоенные мертвецы просто становятся другими. Царю часто приходилось выступать в роли судьи при возникающих между аристократами споров. Одно из таких слушаний запомнилось надолго… Двое богатейших землевладельца из Мецтля поссорились из-за ромейской девки. Сын Куолли, жирного увальня с проколотым носом, насильно обесчестил Анастасию, предназначавшуюся в жены Ксикохтенктатлу, еще более жирному скоту. Кирилл испытывал откровенное отвращение к этим зажравшимся рабовладельцам и одновременно сочувствовал стоявшей между ними Анастасии: Девушка внешне сильно выделялась среди ацтлани молочно-белой кожей, голубыми глазами, кудрявыми черными локонами до плеч. Чистокровная ромейка. ''Ах, какие сиськи, какая жопа. Она само совершенство, хотя ей всего семнадцать.'' Насколько понял Кирилл, родители решили отдать ее ацтланскому аристократу в знак укрепления торговых отношений. Разумеется, никаких положительных эмоций подданная империи по этому поводу не испытывала. Ксикохтенкатл требовал у Куолли за обесчещенную невесту компенсации в размере шести тысяч золотых солидов. Баснословная сумма, на нее можно купить неплохое поместье с землей и рабами. Куолли не хотел ничего платить и заявлял, что Ксикохтенкатл просто пытается стрясти золота с него. Кирилл ошарашил обоих землевладельцев, обратившись к девушке: — А что ты думаешь по этому поводу, Анастасия? ''Заберу-ка я ее себе. Горничная мне не помешает, а уж горничная с такими буферами четвертого размера тем более. Заодно научит ромейскому языку.'' Побледневшая ромейка стушевалась под пристальным взором архилича, сразу видно, общение с нежитью ей в новинку. Землевладельцы не смели ничего возразить. — Ну же, смелее, тебя никто не тронет. — Я… — выдавила из себя девушка. — Твое положение немногим лучше рабского, хочешь сбежать от всего это подальше, да? — Ее взгляд сказал больше, чем любые слова. — Что ж, — Кирилл постучал костлявыми пальцами по столу. — Ты пригодишься мне при дворе. В этом момент что-то громко хрустнуло, Ксикохтенкатл, Куолли с сынулей-насильником повалились на землю. Их головы были повернуты назад на сто восемьдесят градусов. Часть присутствующих громко охнула, они не ожидали такого поворота событий. Кириллу потребовалось немало усилий, чтобы продавить защиту магических медальонов. Сразу видно, их делали профессионалы. — Эти трое были в числе главных подстрекателей бунта в Мецтле шесть лет назад, — объявил архилич, ему даже не пришлось врать. Знать второго по величине города Ацтлана замешана в мятеже поголовно, хорошая ширма для прикрытия личных мотивов и произвола. Впрочем, рано или поздно Кирилл все равно зачистит вассальные города от живой знати и заменит немертвой. — Не стоит полагать, будто я оставлю без внимания преступления, совершенные в мое отсутствие. На сегодня слушания, окончены. А ты, красавица, идешь со мной. *** Ромейка испытывала откровенный ужас от нахождения рядом с живым мертвецом. Кирилл отвел ее в пирамиду Кеоцикаля, разместил в комнате рядом со своими покоями. — Хорошо понимаешь нуатль? — Да, — ее взгляд уставился в пол. — Я знаю его с детства, моя няня была из ацтлани. — Магией владеешь? — Немного. — Ты мне пригодишься. — Как прикажешь, великий владыка. — Я предлагаю тебе участь куда лучшую. Служи мне, но не в качестве рабыни. Не скажу, что ты будешь абсолютно свободным человеком, свобода — роскошь для нас, но здесь тебя никто не посмеет тронуть, оскорбить, насильно выдать за нелюбимого человека… Посмотри мне в глаза. — Переборов себя, девчонка подняла взор. — Боишься? — Д-да. — А зря. Хорошо проявишь себя — озолочу. — Как я могу служить тебе, мой царь? — Научишь меня ромейскому языку, для начала. К урокам приступили немедленно, Анастасия произносила слова, Кирилл запоминал их и повторял. Ромейский являлся смесью латыни, греческого и местных языков, римлянин или византиец из первого тысячелетия мало что понял бы из речи отрийских имперцев. Архилич не первый день подыскивал себе персонального учителя, еще бы она меньше боялась. Находиться наедине с ожившим трупом серьезное испытание для неподготовленной психики. Живой человек на подсознательном уровне испытывает страх перед смертью, особенно это чувство было усилено менталитетом Ромеев. Занятие было закончено поздно ночью, когда Анастасия начала зевать, несмотря на все свое стремление не оскорблять этим царскую особу. Кирилл покинул выделенную ей комнату и сам отправился спать. Разумной нежити, как ни странно, тоже изредка требовался отдых, человеческое сознание не приспособлено к непрерывному функционированию, поэтому немертвые раз в два-три месяца погружались в некий аналог оцепенения — на сутки выпадаешь из реальности, даже иногда видишь сны, а после чувствуешь себя более свежим. Архиличу рассказывали, что один смелый экспериментатор в прошлом пытался выяснить, сколько сможет выдержать без отдыха. Он продержался четыре года, пока не тронулся умом. Кирилл пробудился через день в районе полудня, в покои сразу вломился Тлалок со списком дел, требовавших личного присутствия царя. И первым из них было массовое жертвоприношение — довольно рутинная процедура. Если раньше кровь проливали во славу богов, теперь во славу немертвых владык, по традиции архилич присутствовал во время каждой. Это не просто очередной бессмысленный ритуал, а вполне конкретная подзарядка. Отнятые жизни увеличивали могущество царя и жрецов, уж от этого они никогда не откажутся. К счастью, на сей раз в качестве жертв выступали нелюди, в ходе недавних облав по лесам была отловлена куча фавнов и гоблинов. Облаченный в традиционный зелено-голубой плащ Кирилл наблюдал за тем, как воины-ягуары загоняют по лестнице группы пленников: мелкие, коренастые не выше метра существа с короткими четырехпалыми конечностями наверняка гоблины. Светло-коричневая или темно-зеленая шкура, большие торчащие уши. Приплюснутая голова с зубастой пастью, маленьким носом, красные глаза с вертикальным зрачком и большими надбровными дугами. Внешность слегка кукольная, комичная, но не стоит обманываться, гоблины представляли нешуточную опасность. Взрослый человеческий мужчина без труда одолеет одного, двух-трех зеленокожих, с десятком вряд ли справится. Эти твари предпочитают брать противника числом. Так сложилось, что банды гоблинов редко обходятся без пары-тройки фавнов в своем составе. Эти выглядели в противовес зеленой мелочи гротескно и отталкивающе. Словно какой-то безумный селекционер умудрился вывести гибрид человека и барана: кожа покрыта серым мехом, нижние конечности с копытами, верхние — пятипалые руки. Морда, нос и рот отчасти людские, широко посаженные глаза — бараньи. Головы украшены скрученными рогами, вероятно, ими можно даже бодаться. На площади возле пирамиды Кеоцикаля собрались толпы простого народа, находящегося в предвкушении кровавого зрелища. С их точки зрения всегда приятно посмотреть, как на алтаре вырывают сердца у нелюдей, представителей враждебно настроенных племен. Вооружившись обсидиановым ножом, первый советник Умулькутли принялся за дело. Он орудовал инструментом с навыком профессионального мясника, рассекал плоть, засовывал под ребра орущих жертв руку и выдирал сердце, которое отправлялось в колодец рядом с алтарем. Пролитая кровь без остатка впитывалась круглым жертвенным камнем. Убитых нелюдей сразу же уносили войны-ягуары, заменяя новыми партиями. Процедура отработана на протяжении многих десятилетий до автоматизма, возможные эксцессы с побегами пресекались сразу. Наиболее буйных фавнов и гоблинов обезвреживали шоковым заклятьем. Кириллу стало не по себе от резни. Дикость и варварство. ''Ну почему я не могу быть бесчувственной нежитью, когда надо? '' Быстро и безболезненно свернуть шею, проломить череп куда ни шло, но вот это ни в какие ворота не лезет. Крайне мерзкая традиция. Окончание ритуала Кирилл встретил с величайшим облегчением и поспешил переключиться на другие, менее кровавые дела.