honey in your warm milk

Донхёк внезапно рванул вперёд, когда автобус резко остановился у остановки, но ему удалось удержаться на месте, прежде чем удариться головой об переднее сиденье. Он встаёт со своего места и бросается к дверям, когда они открываются, и спрыгивает на тротуар, щебеча благодарность водителю автобуса. Донхёк не может сдержать дрожь в своих коленях, когда он идёт к воротам многоэтажного жилого комплекса. Он приветствует охранников у ворот с тёплой улыбкой, хотя он и не живёт здесь, он бывал в этом месте достаточно много, чтобы завести несколько разговоров с ними, ожидая, возвращение Ченле. Как-то раз, в начале их отношений, охранники спросили Донхёка, почему он так часто приезжает. Он только пожал плечами и сказал, что он помогает с учёбой своему однокласснику, который живёт в этом здании, потому что никому нельзя было знать, что он идёт в высотку, для того чтобы поцеловать одного из самых известных и молодых айдолов страны. Но затем группа Ченле стала популярнее, и вскоре их приглашали на интервью и фотосессии для ведущих журналов. Примерно полтора месяца назад группа Ченле уехал в турне по Азии, и хотя Донхёк должен был увидеть, как они начинают тур в Сеуле, он не видел Ченле с тех пор. Конечно, они встречались несколько раз, но в большинстве случаев это было после расписания Ченле, поэтому он всегда был слишком усталым и всё заканчивалось тем, что Ченле засыпал в середине звонка. Один раз они попытались связаться по фэйстайму, пока Ченле делали прическу и макияж, но это не дало им достаточного уединения, потому что говорить такие вещи, как "я люблю тебя, детка”, не было тем, что можно было сказать, при остальных мемберах группы, менеджеров и стилистов. Но Ченле, наконец, вернулся сегодня — Донхёк получил сообщение от Ченле, когда он сидел в старбаксе с Джемином, говорящее: "Эй, я вернулся!! Я только вернулся из аэропорта, хочешь зайти попозже? мы можем съесть пиццу на ужин :DD" и он немедленно вскочил со своего места, игнорируя удивлённый взгляд Джемина, когда он быстро складывал свои вещи. (— Извини, Джем, я должен уйти, — сказал Донхёк Джемину, но он действительно не был виноват, так как он уже ответил Ченле: "О боже, да я уже не могу дождаться нашей встречи", усмехаясь в свой телефон. — Ой, чего это ты улыбаешься, а? — спросил Джемин с другого конца стола, шевеля бровями. Он наклонился вперёд, чтобы взглянуть на телефон Донхёка, но тот отстранился и показал Джемину язык. Донхёк фыркает. — Может быть, если ты сдашь экзамен по биологии, я тебе расскажу.) Донхёк смеется про себя, думая о словах Джемина, сказанных ранее, когда он нажимает кнопку лифта, чтобы подняться на 16-й этаж. Он поднимается на 16-й этаж и направляется к квартире №16-02, поднимает дрожащую руку и звонит в звонок. Он не знает, отчего его трясет, может быть, от нервов, а может быть, от волнения, и он продолжает по какой-то причине принимать различные позы и ходить на цыпочках около двери, но затем он слышит какое-то шарканье с другой стороны, и он замирает. Дверь приоткрывается, и из-за неё появляется ухмыляющееся лицо Ченле. — Хён! Ченле втягивает Донхёка в квартиру и быстро закрывает дверь, прежде чем кто-либо из его соседей увидит. Донхёк спотыкается о несколько пар обуви в фойе, а затем Ченле разворачивает его лицом к себе, и обнимает Донхёка за плечи. Руки Донхёка автоматически обвиваются вокруг талии Ченле, и их лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга, когда Ченле смотрит на него сверху вниз, улыбаясь. Донхёк замечает, как Ченле внимательно всматривается в его лицо, как будто принимая его должным образом; это заставляет его хихикать. Он утыкается лицом в шею Ченле, вдыхая чистый запах геля для душа. — Я так соскучился по тебе, малыш, — бормочет Донхёк, уткнувшись носом в кожу Ченле, и он вздрагивает и хихикает от щекочущего ощущения. Он притягивает Донхёка ещё ближе, кладёт подбородок ему на макушку. Он вздыхает и ещё сильнее утыкается носом в волосы Донхёка. — Я тоже скучал по тебе, хён. — Ладно, что с тобой происходит? Донхёк поднимает взгляд от своего телефона, с которого он пишет сообщение Ченле, но он продолжает печатать, когда поворачивается к Ренджуну. — А? Ренджун дёрнул подбородком в сторону телефона Донхёка. — Ты весь день улыбаешься этой штуке. Кому ты пишешь, если это не кто-то из нас? — говорит он и тут же запихивает в рот полную ложку риса. Донхёк смотрит на Джено, сидящего рядом с Ренджуном, который замер в смешной позе (его ложка остановилась на полпути между тарелкой и ртом). Он сурово смотрит на него, и Джено в ответ поднимает брови. Будучи друзьями со средней школы, а теперь соседями по комнате в колледже, вполне естественно, что он признался Джено о нём и Ченле. Джено снова подносит ложку ко рту, и Донхёк оглядывается на Ренджуна. — Прежде всего, пошёл ты нахуй, вы ребята не единственные друзья, которые у меня есть, — парирует Донхёк, отправляя сообщение, прежде чем быстро положить свой телефон на стол. Он тычет палочкой в один из кусочков курицы Джено и засовывает его в рот. — Но Ренджун, — язвительно замечает Джено в середине жевания, поднимая палец в воздух. Он проглатывает пищу во рту, прежде чем продолжить. — Ты ведёшь себя так, как будто Хёк и раньше не делал всё это дерьмо на своём телефоне. Донхёк ценит то, что Джено пытается прикрыть его, но он все равно давится своей курицей. — Да пошёл ты тоже, Джено. В этот момент Джемин подходит и ставит свой поднос рядом с подносом Донхёка, и Донхёк крадёт жареную картошку с его тарелки жестом приветствуя. — Эй, ребята! Почему мы ебёмся друг с другом? — Джемин говорит это слишком громко, так что несколько посетителей повернулись в их сторону. Это заставляет Донхёка хотеть свернуться в клубок и исчезнуть в ничто (но не раньше, чем он ударит Джемина коленям). По тому, как Джено затягивает капюшон своей толстовки и начинает резко падать на сиденье, Донхёк может сказать, что он хочет сделать то же самое. Ренджун проводит рукой по лицу. — Не так громко, тупица — стонет он, заставляя Джемина запрокинуть голову в приступе смеха. — Ладно, но серьезно, — говорит Джемин, опустившись на сиденье рядом с Донхёком — В чём дело? Джено пожимает плечами. — Ренджун ругается на Хёки из-за того, что он всё время сидит в своём телефоне, — говорит он небрежно. — И честно говоря, я думаю, благодаря этому Ренджун звучит как властная мамочка. Ренджун испускает возмущённый вздох, в то время как Донхёк бросает руку в сторону Джено. — Благодарю тебя! — Он стонет, а потом преувеличенно улыбается Джено. — Ты же знаешь, что ты мой любимчик, да? Джено улыбается, глаза превращаются в щёлочки, когда Донхёк поднимает руку, чтобы погладить его по голове. Краем глаза Донхёк видит, как Ренджун качает головой. — Вы все - фальшивки. Ты сделал мне больно! — Преувеличенно говорит Ренджун, поворачиваясь к Джемину и собираясь стащить у него картошку фри. — Вообще-то, — начинает Джемин, шлёпая Ренджуна по руке, в бесполезной попытке защитить свою картошку. — Это мне кое-что напомнило! — Он перестает защищать картошку фри и наклоняется вперёд в своём кресле, всё время указывая жареной картошкой на Донхёка. — Вчера мы вместе сидели в старбаксе, да? Но потом ему пришло сообщение, и он сделал всю эту фигню, улыбался и ещё всякое дерьмо. А затем он просто внезапно, — он преувеличенно бросает картошку вокруг. — взял и ушёл. Затем Джемин откидывается на спинку стула с самодовольным выражением лица. — Объясни это, Хёки, — говорит он, засовывая картошку в рот, которую только что так взволнованно швырял перед самым носом Донхёка. Теперь настала очередь Донхёка швырнуть картошку фри прямо в лицо Джемину. — Я же сказал, что расскажу тебе, если ты сдашь экзамен по биологии, и кстати говоря, он у тебя только что был, верно? Ну и как всё прошло? Ренджун издаёт смешок. — Не думай, что я не понимаю, что ты пытаешься сменить тему, Хёк. Донхёк решает, что это весело держать своих друзей в напряжении, поэтому он пихает жаркое в рот, смотрит вниз на свое голое запястье, указывает на него и говорит с полным ртом: — Хах, вы бы посмотрели на время! Пришло время выгулять мою золотую рыбку! А потом он радуется, что рядом сидит именно Джемин, потому что если бы это был Ренджун, он сейчас не ушёл бы взяв свой поднос. В следующий раз Донхёк приходит к Ченле в пятницу вечером, через неделю после их последней встречи. Вот только он не добирается до квартиры Ченле, потому что как раз в тот момент, когда он собирается нажать кнопку лифта в вестибюле, он получает сообщение от Ченле, которое говорит: “Подожди, не поднимайся!! сегодня вечером мы идем гулять~” Так что Донхёк ждёт в вестибюле, пока Ченле не спустится, одетый во всё чёрное с головы до ног, в комплекте с его фирменной камуфляжной кепкой и чёрной маской, закрывающей половину его лица. У него в руке есть ещё одна маска, которую он протягивает Донхёку, говоря: — Я принёс тебе маску, на всякий случай. — Как же я смогу поцеловать тебя с маской на лице? — Спрашивает Донхёк, надувшись, но он всё равно берёт маску из рук Ченле. Он не может не чувствовать гордости за то, как уши Ченле начинают краснеть. — Ты сможешь сделать это позже, — говорит Ченле, прочищая горло, когда его голос прерывается в конце предложения, и берёт руку Донхёка, когда они выходят из вестибюля. — Когда мы будем в парке! Они отпускают друг друга только тогда, когда останавливаются у круглосуточного магазина по дороге в парк, чтобы купить мороженное, но как только они разрывают упаковку мороженного, Донхёк снова сцепляет их пальцы. — Я действительно скучал по этому, — говорит Донхёк, вздыхая, когда они подъезжают к парку. — С тех пор как ты дебютировал, мы больше никуда не выходим. Ченле кивает, снимая маску, чтобы впиться зубами в свой батончик Мелоны. — Я знаю. И мне тоже этого очень не хватает. Они идут прямо в самую глубокую часть парка (что не так уж и далеко), потому что в это время никого вокруг нет. Они усаживаются на скамейку подальше от уличных фонарей, так что если бы кто-то и прошел мимо, то не смог бы их узнать. Донхёк не тратит времени на то, чтобы снять свою маску и прижать Ченле к себе, сжимая его в объятиях, когда они смотрят в ночное небо. Ченле хихикает, неловко свесив руки, отчего все расплавленные части его Мелонового батончика соскальзывают и с громким хлопком падают на землю. Донхёк останавливается, и они оба издают звуки отвращения, быстро пожирая остатки своего мороженого, прежде чем это произойдет снова. Донхёк заканчивает свой первым, хотя и передает палочку мороженного Ченле, который морщит свой нос на него, но он всё же встаёт чтобы выбросить его. Когда Ченле возвращается, он не садится обратно на скамейку. Вместо этого он протягивает Донхёку руку, чтобы тот взял её, улыбается ему и говорит: — Хён. Спой нам песню, чтобы мы могли потанцевать. Так что Донхёк начинает петь, и когда он берёт руку Ченле, Ченле тянет его прямо в свои объятия. Донхёк помнит, как они встретились. Это было, когда они вместе жили в общежитии для стажёров, прежде чем Донхёк оставил свою мечту выступать на сцене, чтобы вместо этого пойти в колледж. Донхёк лежал в постели после долгого дня тренировок, уже приходя в себя и теряя сознание от полного изнеможения после целого дня занятий танцами. Он надеялся сыграть одну-две партии в Overwatch, когда вернётся сегодня с тренировки, но даже холодный душ не помог подавить усталость, поэтому он решил отказаться от игр и плюхнулся прямо на кровать после душа. И всё же, Ченле всё ещё практиковался в хореографии, которую они изучили ранее, решив сделать каждый шаг вниз. И обычно Донхёк не беспокоил его, но в ту ночь он просто был очень утомлён и просто хотел, чтобы Ченле выключил свет и лёг рядом с ним. — Ченле, — проворчал он, собрав достаточно сил, чтобы даже открыть рот, чтобы заговорить. — А ты не устал? Пойдём спать. Прошло несколько секунд, прежде чем Ченле выключил песню, и Донхёк задремал в следующие несколько минут, когда Ченле ушёл мыть посуду, но он проснулся, как раз когда Ченле выключил свет. Донхёк помнит, как жестом пригласил Ченле прилечь к нему, похлопав по кровати рядом с ним, а затем Ченле скользнул под одеяло рядом с ним, несмотря на то, что он мог бы подняться на верхнюю койку вместо этого. (Но, честно говоря, он перестал это делать с тех пор, как Ченле случайно заснул рядом с Донхёком несколько недель назад.) Донхёк помнит, как закинул ногу на талию Ченле и притянул его к себе, чтобы использовать в качестве подушки для объятий, помнит, как их носы стучали друг о друга от того, насколько близко они были, помнит хихиканье, которое сорвалось с губ Ченле, когда он покачал головой на неуклюжесть Донхёка. Донхёк помнит, как поднял руку, чтобы похлопать Ченле по щеке, и он совершенно определенно помнит, как приложил усилие, чтобы поднять голову и приблизить губы к щеке Ченле. А потом Ченле сделал то же самое с ним, и когда они проснулись на следующее утро, они пообещали друг другу, что останутся вместе. Они обещали вместе дебютировать, вместе петь и танцевать на сцене, вместе путешествовать по миру. А потом, три месяца спустя, Донхёк покинул компанию. Так что иногда Донхёк всё ещё задаётся вопросом, ненавидит ли его Ченле за это. Но когда он вот так держит Ченле за руку, слушая его смех, когда они танцуют под уличными фонарями в парке, беспокойство Донхёка уходит. Они хихикают, двигаясь по парку в объятиях друг друга, и Ченле смеётся громче, когда Донхёк крутит его вокруг, когда песня приближается к концу, прежде чем потянуть его назад и поймать в свои объятия. Песня заканчивается тогда, и Донхёк поднимает руку, чтобы перевернуть кепку Ченле назад. Он опускает руку так, что обхватывает ладонью лицо Ченле с одной стороны, а другой обхватывает его за талию. Позволяет себе ещё немного полюбоваться его лицом в тусклом жёлтом свете, острыми скулами и всем прочим, прежде чем он посмотрит в глаза Ченле и скажет: — Что скажешь, малыш? Можно я тебя сейчас поцелую? Ченле застенчиво ёрзает, услышав это ласковое прозвище, но все равно кивает с мягкой улыбкой на губах. — Да, — шепчет он в пространство между ними. Донхёк поглаживает большим пальцем верхнюю часть скул Ченле, восхищаясь тем, как его глаза закрываются, как прерывается дыхание. Донхёк улыбается. Он поднимает голову и целует его. Донхёк думает, что всё хорошо. Он всё ещё встречается с Ченле примерно один или два раза в неделю, потому что Ченле сейчас не активно продвигается, поэтому его график состоит из того же самого старого “практикую старые песни, но большую часть времени я свободен”. Иногда они остаются дома, иногда они идут в парк, и несколько дней назад, за день до того, как группа Ченле уехала в Японию, чтобы выступить на музыкальном фестивале, они действительно вышли и поужинали в ресторане вниз по дороге от дома Ченле. Однако он оказывается неправ, когда однажды во вторник днём он выходит из своего класса по фильмам и обнаруживает Ренджуна, ожидающего его в коридоре снаружи, скрестив руки, у которого строгое выражение лица. — Нам нужно поговорить, — говорит Ренджун напряжённым голосом. Он отталкивается от стены и идёт по коридору, молчаливо говоря Донхёку следовать за ним. Они оказываются в пустом классе в конце коридора, и Ренджун быстро закрывает за ними дверь. Донхёк усаживается на один из столов, сжимая лямку рюкзака в нервном ожидании - он никогда раньше не видел Ренджуна таким напряжённым. Он смотрит, как Ренджун, ходит взад и вперёд перед ним, когда он проводит рукой по волосам. — Ренджун? — он осторожно подталкивает его, и слегка вздрагивает, когда Ренджун бросает на него взгляд и останавливается. — Если что-то не так, просто скажи мне. — Что-то не так?! — Почти восклицает Ренджун, в замешательстве размахивая руками, прежде чем приземлиться на бедра. Он пыхтит и качает головой. — Ты ещё не проверил новости, не так ли? Донхёк поднимает брови и делает лицо в молчаливом нет, и Ренджун снова фыркает, прежде чем вытащить свой телефон. Донхёк наблюдает, как он прокручивает немного, прежде чем нажать на статью и толкнуть экран ему в лицо. О. Что-то определенно не так. Слова "восходящего айдола Чжон Ченле из NCT Dream поймали на свидании?" в статье "депеша" Ренджун показывает ему, как он смотрит на него в ответ, большой и смелый, насмехаясь над ним, но то, что вытягивает всю жизнь из Донхёка - это фотография под заголовком. Это он и Ченле в парке, и даже при том, что он темный и зернистый от слишком большого увеличения, Донхёк всё ещё может видеть ярко-оранжевые волосы Ченле, выглядывающие из-под его чёрного капюшона. На снимке Донхёк поднял капюшон и повернулся спиной к камере, но угол, с которого сделан снимок, позволяет легко сказать, что Ченле обхватывает щеки Донхёка, наклоняясь для поцелуя. Донхёк помнит этот момент. Это было, когда они прощались на ночь, но Ченле потянул его назад для последнего поцелуя, прежде чем они разошлись. Он помнит, что слышал какой-то шорох в кустах, когда уходил, но он отмахнулся от него, как от бродячей кошки или чего-то ещё, и просто проигнорировал его. Как это наивно с его стороны. Голос Ренджуна звучит тихо, когда он говорит: — Я бы узнал эту сутулость где угодно, — И Донхёк честно чувствует себя преданным, потому что из всех вещей, Ренджун узнал его, по его грёбаной сутулости. Донхёк прочищает горло в попытке взять себя в руки, кладя ладони на стол и откидываясь назад. Он смотрит на Ренджуна, который выжидающе смотрит на него, и поднимает бровь. — Я думал, ты не в курсе всего этого дерьма со знаменитостями, Джун? — Не надо... — рявкает Ренджун, и Донхёк вздрагивает от неожиданной громкости его голоса. Ренджун опускает голову на руки и стонет. — Я надеюсь, ты понимаешь всю тяжесть этой ситуации. Донхёк вздыхает через нос, размышляя. — Да, — тихо отвечает он, и Ренджун поднимает на него глаза. — Так ты признаешь это? Это ты? — Ренджун делает полшага в его сторону, широко раскрыв глаза в ожидании ответа Донхёка. Донхёк не может сдержать улыбку, которая появляется на его лице, когда он говорит: — Да, — он слегка качает головой, думая о различных странных выражениях лица, которые он видел у Ченле во сне. — Да, я встречаюсь с Чжон Ченле. — Чёрт, — говорит Ренджун, раскрывая рот. Он поворачивается и идёт по другому кругу, держась за голову по бокам. — Твою мать, чувак, — Он немного подпрыгивает на своём месте, и Донхёк чувствует, как на его лице появляется ухмылка, наблюдая, как его друг сходит с ума. Наконец, Ренджун поворачивается к нему с большой жирной ухмылкой на лице. — Как, чёрт возьми, ты умудрился встречаться с самым талантливым певцом Кореи, а я даже не знал об этом? Донхёк свирепо смотрит на Ренджуна. — И как, чёрт возьми, ты догадался, что это я, судя по моей сутулости ? Серьёзно, из всех вещей, моя сутулость?! Ренджун ухмыляется ещё шире. — Я просто пошутил. Но твоя толстовка была предательски откровенна. Кто ещё, кроме самого дьявола, сделал бы обычную толстовку с красной надписью "666" на спине? Когда Донхёк возвращается в свою комнату в общежитии, которую он делит с Джено, Ренджун тащится за ним, и он обнаруживает, что Джемин уже сидит на его кровати, сверкая глазами и широко растянув рот ухмылке. Донхёк вздыхает. — Ренджун всё рассказал тебе, не так ли? — Ах ты кусок дерьма! — Джемин просто восклицает в ответ, спрыгивая с кровати, чтобы обнять Донхёка. Донхёк бросает взгляд на Джено через плечо Джемина и смущенно улыбается в ответ. — Извини, он сказал что не перестанет петь песню снеговика из Frozen, пока я не впущу его, — объясняет Джено, прежде чем встать самому, чтобы обнять Джемина и Донхёка. Ренджун присоединяется к ним последним, но его присоединение к группе объятий заканчивается тем, что они сваливаются в кучу на скудной двуспальной кровати Донхёка, пружины скрипят под весом четверых из них. — Чёрт, — выдыхает Донхёк, приземляясь на кровать на спину и протягивая руки через плечи Ренджуна и Джемина, потянув их вниз вместе с собой. При этом Джемин тянет Джено вниз вместе с ними. — Да, чёрт-это правильное слово, — говорит Ренджун, опускаясь рядом с ним, а справа от него Джемин хлопает его по животу. — Ты действительно оставил меня одного в Старбаксе только для того, чтобы поцеловать какого-то знаменитого 18-летнего парня, — говорит Джемин, надувая губы и снова тыча в бока Донхёка. — Неужели наши два года дружбы ничего для тебя не значат? Донхёк насмешливо фыркает. — Эй, я знаю Ченле дольше, чем тебя, — Он поднимает голову и ухмыляется Ренджуну и Джемину. — Два года с вами, ребята, ничто по сравнению с теми четырьмя годами, что я его знаю. Ренджун стонет, закатывая глаза, а Джено хихикает, переворачиваясь на живот. — Ну и что? Скажи Ченле, что он может быть честным, мы знаем друг друга уже шесть лет, — говорит он, и все они кричат на это. — Но серьезно, Хёк, — говорит Джемин после этого, также переворачиваясь на живот, несмотря на то, что он был зажат между Джено и Донхёком. Он улыбается. — Я действительно рад за тебя. Ренджун откашливается, и Донхёк понимает, что он собирается сказать что-то такое, от чего у него разобьётся сердце. — Я тоже, но... — он смотрит на Донхёка с явным беспокойством на лице. — А как же он? Его карьера? Он тебе что-нибудь говорил? — Хм, — Донхёк сглатывает комок в горле. — Нет, он все ещё в Японии, и последний раз я проверял, что он ничего не сказал. — Он закрывает глаза и вытягивает руку из-под головы Джемина, решив вместо этого потереть виски и застонав. — Чёрт побери, я не могу поверить, что они так с ним поступили, пока его даже нет в стране. — Хэй, — говорит Джено, протягивая руку через плечо Джемина, чтобы похлопать Донхёка по животу. — Всё будет хорошо, может быть, ты сначала позвонишь ему и узнаешь, как у него дела? — Джемин и Ренджун согласно кивают. Однако первым звонит Донхёку Ченле, и вскоре после этого Донхёку приходится вышвырнуть Джемина и Ренджуна из своей комнаты, чтобы они случайно не сказали Ченле какую-нибудь глупость. Когда-нибудь он познакомит их друг с другом, но сейчас им нужно разобраться с этим беспорядком. — Эй, Ченле, — говорит Донхёк в трубку, попрощавшись с Джемином и Ренджуном и закрыв за собой дверь. Джено встаёт со своего места в другом конце комнаты, держа в руках листовку с надписью: "Я буду в гостиной в конце коридора", но Донхёк хватает его за запястье и усаживает рядом с собой на кровать. Он делает несогласное лицо, но всё равно ложится рядом с Донхёком. — Эй, хён, — говорит Ченле с другой стороны линии, и Донхёк может сказать, что что-то не так. Его голос прерывается, тон неровный, и он говорит очень, очень устало. — Ты видел новости? Донхёк сглатывает. — О нас с тобой? — спрашивает он тихим голосом, и ответное гудение Ченле звучит ещё тише. — Да, я видел. Ваше руководство ничего не говорило об этом? Ченле молчит некоторое время, а затем делает большой, дрожащий вдох, и Донхёк просто знает. Поэтому он берет себя в руки, находит руку Джено, крепко сжимает её и тоже глубоко вздыхает. — Они... — Ченле снова останавливается, берёт ещё одну секунду, чтобы собраться с мыслями, и Донхёк начинает терять чувство меры. — Они хотят, чтобы мы какое-то время не виделись. В голове у Донхёка все пусто. — О. — Да, — вздыхает Ченле. — Они сказали, что постараются всё исправить, опровергнуть слухи, но, честно говоря... я больше не хочу прятаться, хён. Донхёк закрывает глаза и ложится обратно на кровать, вздыхая, когда он убирает свою потную руку от Джено, чтобы ущипнуть себя за переносицу. — Я тоже не хочу больше прятаться, детка, но как же твоя карьера? Потому что, как бы Донхёк ни хотел кричать с крыш, рассказать всему миру о том, как сильно он любит Ченле, это не та роскошь, которую он может себе позволить, когда встречается с кумиром. Это не та роскошь, которую Ченле может себе позволить, особенно когда он находится под пристальным вниманием всего мира, ожидая до того момента, когда он сделает что-то не так, чтобы разорвать его на куски. — Ты и другие парни слишком много работали, чтобы я мог всё испортить, Ченле, — шепчет Донхёк в трубку дрожащим голосом. — Ну уж нет, — Ченле фыркает, но его голос суров, когда он говорит дальше. — Нет, ты ничего не испортишь. Я люблю тебя, и если я хочу, чтобы весь мир узнал об этом, то они узнают. Мне всё равно, даже если они отвернутся от меня. Они могут проклинать меня сколько угодно, но ты был рядом со мной с самого начала, и я не оставлю тебя позади. — О, — это всё, что Донхёк смог сказать, когда первая слеза скатилась по его щеке. Глаза Джено расширяются от этого, и он крадёт телефон из руки Донхёка, прежде чем кричать в него сам. — Донхёк плачет, что ты ему сказал? — Нет, Джено! — Донхёк хихикает сквозь слёзы, забирая у Джено телефон и включив громкую связь с Ченле, который отвечает ему тем же. — ...ничего не сказал! Ну, я сказал кое-что, но я никогда не скажу ничего такого, что могло бы обидеть Хёки! — Ченле фыркает, и Донхёк снова хихикает. — Я вовсе не собирался с ним расставаться, если тебя это интересует. Джено вздыхает с облегчением, а Донхёк хихикает. — Если уж на то пошло, то Ченле говорил как раз обратное, — самодовольно говорит Донхёк. — Если бы я знал, что ты собираешься сказать такие прекрасные слова, Ченле, я бы это записал. Ченле что-то бормочет на другой стороне линии, и Донхёк может себе представить, румянец украшающий щёки и уши Ченле, он потирает заднюю часть своей шеи, когда он ходит по комнате. Донхёк вытирает слёзы со щёк, посмеиваясь. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, да, Ченле? — говорит он, и Джено смотрит на него с выражением притворного предательства. — Я не могу поверить, что ты это сделал, — говорит Джено, качая головой, но он расплывается в улыбке и встаёт с кровати, размахивая руками. — Если ты собираешься разразиться целой тирадой о том, как сильно любишь Ченле, валяй, но мне надоело стоять здесь в третьем ряду. Ченле смеётся над этим, а Донхёк корчит рожу Джено, когда тот возвращается к своему столу и надевает наушники. Донхёк поворачивается обратно к своему телефону, когда он звонит с уведомлением, которое говорит, что Ченле хочет переключиться на видеозвонок, и он усмехается. — Я только что плакал, детка, я не думаю, что ты захочешь видеть меня в таком состоянии. — Тогда мы будем квитами, — хихикая, говорит Ченле. — Покажи мне свое лицо. Ну пожалуйста. Донхёк вздыхает и сдается, включая свою камеру, потому что он не может отрицать Ченле таким образом. Это занимает несколько секунд, чтобы подключиться, но вскоре он приветствует пиксельное изображение Ченле, машущего ему на экране. Его нос и щёки покраснели, а глаза были слегка припухшими, и Донхёк смотрит на свое собственное изображение в верхнем углу экрана, прежде чем поднести руку к лицу, чтобы прикрыть свои собственные такие же красные и припухшие глаза. — Ченле, я выгляжу ужасно, — стонет он, проводя рукой по лицу. Он знает, что это испортит лёгкий макияж, который он надел ранее, но он все равно выплакал большую часть этого, поэтому это больше не имеет значения. — И я тоже! — Восклицает в ответ ченле, хихикая. Он все ещё улыбается, когда говорит: — ты всё равно выглядишь прекрасно, хён. — О, если бы я только мог услышать это от тебя в реальной жизни. — Донхёк кладёт руку на грудь и драматически вздыхает, и Ченле, надув губы, повторяет его слова. — Ой, неужели хён скучает по мне? — Ченле воркует, когда строит перед камерой рожи для поцелуев. Донхёк ухмыляется. — О, малыш, не проходит и секунды, чтобы я не думал о тебе. Это действительно странно, как если бы он думал достаточно упорно, он может представить себе, что было бы, если бы он был тем, кто выходит из ворот прилета в аэропорту - как это было бы похоже на то, чтобы выйти к камерам, сверкающим в его лице, и суете поклонников, пытающихся привлечь его внимание, - всё это, если бы он остался с группой. И всё же здесь Донхёк стоит на баррикаде перед воротами прилёта, окружённый всё теми же фотографами и болельщиками, но их камеры направлены в другую сторону. Он обычно развлекал философские мысли Ченле в их поздних ночных беседах, о том, как один человек был таким маленьким и незначительным по сравнению со всей Вселенной, но Донхёк никогда не чувствовал себя настолько невидимым в своей жизни до сих пор. Но если и есть что-то, в чем Ченле не очень хорош, так это в том, чтобы заставить Донхёка чувствовать себя невидимым, потому что он замечает его, как только они входят в ворота прилёта, стоическое лицо сияет, когда их глаза встречаются. Это странно, действительно странно, как Донхёк замерзает прямо сейчас, единственное, что он может сделать в приветствии своему парню, это небольшая волна и неловкая улыбка. Может быть, это нервы, может быть, это потому, что он не видел его в течение некоторого времени, и это определенно потому, что Ченле жестами просит его выйти вперёд, в то время как остальной мир наблюдает. Донхёк спотыкается, когда он пробирается к передней части толпы, следуя за группой к выходу. Охранник пытается остановить его на пути к Ченле, но Ченле сигнализирует охраннику, чтобы тот пропустил его. В толпе раздается дружный вздох, а затем Ченле берёт его за руку, крепко сжимает и притягивает к себе. — Хм. У тебя всё в порядке? Как ты себя чувствуешь? — Говорит Ченле, переплетая их пальцы. Немного неловко делать это перед таким количеством людей, и Донхёк чувствует, что он ещё больше наклоняет голову, чтобы избежать камер, которые ему пихают в лицо, но это не заставит их исчезнуть. Все это так властно. Он ожидал этого, готовился к этому в годы своей стажировки, и все же, когда он шел в аэропорт, перспектива этого всё ещё пугала его. Теперь, когда он действительно столкнулся с этим, он чувствует себя немного легкомысленным, немного похожим на клетку. — Как будто я центр Вселенной, — бормочет Донхёк. — Но ирония в том, что никто не знает, кто я такой. Он смотрит на толпу, на растерянные и возмущенные лица бесчисленных людей, окружающих их, и судорожно сглатывает. Внезапно он чувствует себя настолько неловко, настолько осознает тот факт, что держит Ченле за руку. Его рука бессознательно отдёргивается, но Ченле крепче сжимает её, притягивая его ещё ближе. Ченле наклоняется вперёд и тихо говорит: — Эй, хён. Посмотри на меня. Донхёк смотрит, и это похоже на туннельное зрение-толпа исчезает в самых дальних частях его ума, и он фокусируется на Ченле и только на нём. Ченле начинает улыбаться, и это единственное, что удерживает его прямо сейчас. — Какая разница, что они там думают, — равнодушно говорит Ченле, искоса поглядывая на толпу, но затем на его губах появляется игривая ухмылка. — Ты - центр моей Вселенной. Разве этого не достаточно? — Боже, — Донхёк стонет. — Не помогает, малыш, — говорит он, но не может удержаться, чтобы уголки его губ не поползли вверх. Ченле смеётся, и по какой-то причине, несмотря на шум в аэропорту, это единственный звук, который ясно звучит в ушах Донхёка. — Я здесь ради тебя, хорошо? — Шепчет Ченле. — У тебя есть я. В этот момент Донхёк думает, что улыбка, которая у него есть, будет навсегда запечатлена на его лице. — Да, — говорит он и невольно улыбается ещё шире. — Да, у меня есть ты.