Рид

— Небо сегодня чистое. Впервые за последние пару месяцев. Ричард, обнаруживший своего детектива на лоджии, вопросительно мигнул диодом и подошёл ближе, поднимая голову. И правда. Впервые за последние семьдесят четыре дня красоту ночных небес не скрывали ни плотные грозовые тучи, ни легкая пелена смога никогда не спящего города, ни простые кучерявые облака. Чистое, но полностью чёрное, словно глаза Гэвина, когда тот слишком долго смотрел на Девятку. Сплошные зрачки, да две звёзды — улыбающееся отражение Ричарда в них. — Расскажите о звёздах? — О звёздах? — Рид глубоко затянулся поганым табаком совсем искусственных в нынешнее время сигарет и выдохнул сизый дым, совершая маленькое преступление — картинка идеально чистого неба на мгновение зарябила, исказилась, но после вернулась, позволяя и дальше наслаждаться собой. — Звёзды. Далёкие небесные тела, газовые шары… — Расскажите о звёздах, как поэт. Как романтик. Будто вы влюбились в самую далекую и жалеете об этом, — внёс небольшие поправки андроид, все ещё неотрывно следя за мерцающими, далекими звёздами. Кажется, отсюда даже можно было разглядеть парочку созвездий. О них он тоже спросит. Гэвин прищурил глаза, окинув столь заинтересованного в этой теме Ричарда довольным взглядом. Когда-то давно, когда ему было около девяти лет, Рид заинтересовался всем этим — у него был и атлас созвездий, и карта звездного неба, даже телескоп небольшой. Камеры на многих телефонах в нынешнее время работают намного лучше него, но тогда Гэвин чертовски сильно гордился им. Закрыв глаза и встав лицом на север, подросток мог безошибочно указать расположение всех ближайших созвездий, примерно указывая на них пальцем. Сейчас, конечно, подобным похвастаться он уже не мог. Да и интерес пропал. Интерес, но не любовь. К такому далекому, но такому близкому. — Ты светишь ярче и находишься ближе, но, так и быть… значит, звёзды. Звёзды? Это крохи для нас, мелочи, как мы — люди и андроиды — для них. Все точно так же — кто-то из нас светит, кто-то просто горит и сгорает, словно астероид, падающий все ниже и ниже… а кто-то просто тихо умирает. Небольшой взрыв, заметный лишь близким, но для всех остальных людей слишком незначительный, невесомый. Ничего и не произошло будто. Солнце — это, можно сказать, президенты. Ну, в общем. А луна? Луна… ну, тоже кто-то от правительства, к примеру, правые руки президентов — они отражают их свет. Ричард нахмурился, несколько неодобрительно, но не комментировал слова детектива некоторое время, пока у него не возник новый вопрос: — А созвездия? Рид тихо усмехнулся, утилизируя бычок в импровизированную пепельницу — банку из-под кофе. Да, эту привычку он позаимствовал из своего отрочества, но, собственно, почему бы и нет? Схема-то рабочая. — Ты просил рассказать о них иначе, но я слишком сильно устал для более глубоких мыслей. Созвездия, говоришь? Ну, это семьи? Гляди, вон Кассиопея, красивая, правда? Когда-то я знал все восемьдесят восемь штук… — Вон то не помните, как называется? — Ричард указал пальцем на созвездие, находящееся ближе к ним. Сам он знал все — и про звёзды, и про созвездия, и про Вселенную, но разве могла сравниваться информация в интернете с беседой, протекающей сейчас? — Не-а, — Гэвин задумался, кажется, всеми силами стараясь вспомнить название этого чертового собрания звёзд, но не упуская возможности обнять руки андроида, обладатель которых прижался к своему человеку со спины, притянув его к своей груди тёплыми объятиями. — Хотите подскажу? Видите, там сверкают две яркие звёзды? Одна зовётся Гэвин Рид, а другая… — Ричард Рид, — дополнил чужой ответ детектив, наконец, закрыв глаза и откинув голову на крепкое плечо позади. — Значит, это наше созвездие? — Определенно наше. Их пальцы переплелись. Кольца на безымянных пальцах, соприкоснувшись, загорелись лазурным свечением, заставив Ричарда тепло улыбнуться. Взглянув на расслабленное лицо своего детектива, Девятисотый оставил мягкий поцелуй на его, колкой от щетины, щеке и стал медленно идти назад, возвращаясь в дом. Уже в постели, слушая мерное сопение своего уставшего после долгого рабочего дня человека, который весьма по-хозяйски, почти целиком лежал на андроиде, Ричард задумался о том, как бы их созвездие называлось. ГэвиноЧард? РичЭвин? Кажется, логичнее всего было бы назвать его просто «Рид». Он поделится своими мыслями с детективом с утра, пока будет готовить ему завтрак и (совсем незаметно от взора Гэвина, разумеется) отдавать небольшие кусочки колбасы Безе — их пушистой кошке, которая получила свою кличку, когда Гэвину попросту надоело называть ее «кошка», «кошастая», «эй ты, с лапами», «хвостатая». Сократив «безымянная», он получил весьма интересную кличку, которая тут же прижилась в их семействе и вполне всех устроила. Беза, само собой, будет держать их с Ричардом секрет в строжайшей тайне, да и кто в своем уме будет со всеми лапами сдавать одного хозяина другому и лишать себя столь вкусной человеческой еды? Детектив будет делать вид, что ничего не замечает, Ричард будет делать вид, что все еще охотно верит в то, что их не спалили, а Беза будет довольно урчать, пока ее хозяева в комфортном для себя темпе завтракают, стараясь разглядеть их личное созвездие на утреннем небе, которое всеми силами будет скрывать от них своего «Рида» и пытаться заверить их в том, что весь ночной диалог им просто приснился.