His blood/Его кровь

Ее возвращение в поместье Хьюга было гораздо менее драматичным и напряженным, чем она себе представляла. Отсутствуя дома почти год, она чувствовала себя странно, переступая порог. И с доминирующим присутствием ее отца, маячившего рядом с ней, она чувствовала себя так, словно вошла в клетку, прекрасную позолоченную клетку. Она ожидала наказания за свои действия, как только ее выпустили из родильной палаты, особенно после того, как увидела, как Хиаши свирепо смотрит на нее. Но, к ее удивлению, отец только что сказал ей, чтобы она отдохнула, и что он зайдёт к ней позже. После этого на нее со всех сторон набросились тетушки и другие кузины, и все они с восторгом обсуждали перемены в ее внешности, ее возвращение с такой долгой "миссии" и многое другое. И несмотря на легкую ноющую боль, поднимающуюся через разные промежутки времени по всему телу, и усталость, которую она чувствовала после родов, она изо всех сил старалась улыбаться и соглашалась на все, что от нее требовали. Но из всех остальных, единственный человек, по которому Хината скучала больше всего, не присутствовал при ее возвращении. Когда она спросила у одной из тетушек, где находится ее младшая сестра, ей ответили, что она только что уехала на задание и вернется через неделю. Немного опечаленная тем фактом, что она не может видеть Ханаби, Хината вскоре отвлеклась после того, как ее бросили в открытую баню клана для женщин главного дома. Хината чувствовала себя как в тумане, и ее перемещали с места на место без ее ведома. Но как только ее кожа соприкоснулась с горячей водой, она тут же пришла в себя. Словно очнувшись от оцепенения, она огляделась по сторонам и не увидела никого, кроме девушки из клана, которая была на несколько лет старше ее. - Хината-сама, хочешь, я сначала помою тебе голову?- спросила девушка. Хината уже не в первый раз оказывалась в подобной ситуации. Это было нормально для членов главной ветви, чтобы они сами получили такие привилегии благодаря членам клана. Но для Хинаты это было не то занятие, которое она любила, главным образом потому, что она не хотела обращаться со своими соплеменниками как с рабами и заставлять их выполнять такие тривиальные задачи. Но, проведя более девяти месяцев беременности в одной комнате без какой-либо другой деятельности, и после таких трудных родов, она чувствовала, что все ее тело весит тонну, особенно сидя в такой успокаивающей горячей воде. Так что на сегодня она сделает исключение и расслабится. - Спасибо, Исуми-сан, я буду очень благодарна. Хината вежливо улыбнулась и села прямо, прислонившись к каменной стене ванны, чтобы девушка могла легко добраться до ее волос. Не говоря больше ни слова, Исуми принялась осторожно мыть и намыливать волосы, мягко расчесывая все спутанные пряди, которые теперь стали намного длиннее, чем когда-либо прежде. И вскоре ее умелые руки, успокаивающе массирующие голову, заставили Хинату немного задремать, погрузившись в собственные мысли. В тот момент, когда ее глаза закрылись, образ красивой маленькой новорожденной девочки возник в ее голове. Пара прекрасных глаз и совершенное лицо. Сердце ее дрогнуло от горя, вместе с каплями воды из глаз полились слезы. Она получила лишь несколько мгновений мира и спокойствия со своим прекрасным маленьким ангелом. Открыв глаза, она увидела в комнате только Цунаде и Шизуне, которые смотрели на нее глазами, говорившими о том, как им жаль, как они сочувствуют ей и через что она проходит. Ей сказали, что Саске забрал их дочь и ушел вскоре после того, как она потеряла сознание. И как только бывший Хокаге и ее ученица ушли, она повернулась, чтобы посмотреть на то место, где совсем недавно спала ее дочь, и снова заплакала. Она плакала, как могла, над своей реальностью, над своим будущим. Будущее, которое казалось темным и безрадостным без присутствия ее драгоценной маленькой девочки и мужчины, похитившего ее сердце. Она не могла поверить, что родила ребенка. Несколько лет назад она никогда бы не подумала, что будет лежать в этой постели, особенно в таком юном возрасте. Еще более безумным было то, что она родила ребенка, отцом которого был Саске Учиха, а не Наруто Узумаки, который обычно был главной звездой ее фантазий в детстве. И все же она была здесь, новая мать, у которой уже отняли ребенка, и она ничего не могла с этим поделать. Ее крики и рыдания оборвались, когда Хиаши вальяжно распахнул дверь и вошел внутрь с выражением, которое выражало чувство или эмоцию запредельного гнева. Он не кричал, не кричал, не ругал и даже не оскорблял ее немного. С ужасающим безразличием он только короткими фразами велел ей одеться и вернуться в лагерь. Шизуне помогла ей одеться в стандартную униформу джонинов, так как формально она возвращалась с задания в глазах своих друзей и семьи. К счастью для нее, было еще довольно рано, и это было воскресенье, так что не так уж много людей было на улице. А те, что были, она не знала. Она была рада, что не столкнулась ни с кем из своих собратьев-шиноби, она боялась быть допрошенной, и, честно говоря, у нее не было никакой энергии, чтобы что-то говорить. И на мгновение, пока она сидела, она могла просто притвориться, что свободна. Свободна от своего отца, свободна от Наруто, от Хьюги, свободна от Конохи. На какое-то мгновение она представила, как вылезает из ванны, проходит через эти двери и входит в маленькую комнату. Уютная маленькая комната, несколько книг на столе, небольшой камин в углу, обеспечивающий тепло, и кровать в середине. Она видела себя идущей вперед и фигуру, лежащую на кровати, с одеялом ручной вязки, натянутым на фигуру. Теплая улыбка появлялась на ее губах, когда фигура поднималась и перед ней появлялся ее возлюбленный. Он тихонько ухмылялся, приглашая ее подойти поближе. И когда она подходила ближе, то замечала маленького ребенка, лежащего в середине кровати. Девочка, всего несколько месяцев от роду. Тихо похрапывая, вытянув руки, она выглядела безупречно. Сердце Хинаты дрогнуло, когда она представила, как идет рядом с кроватью и садится рядом с ней. Ее возлюбленный и она, они просто будут держать друг друга за руки и смотреть сверху вниз на жизнь, которую они оба создали. С глазами, полными любви, они будут чувствовать гордость быть родителями такого ангельского маленького существа. И с бьющимися в унисон сердцами они говорили друг другу, как сильно любят друг друга. Как они дорожили друг другом. И это все, что имеет значение. Это все, чего хотела бы Хината. Никакое обязательство. Никаких миссий. Никаких других связей. Это будет их единственная связь, и они будут держать ее до самого конца. - Хината-сама, ваши волосы уложены. Я буду рядом, если тебе понадобится что-нибудь еще." Хината вырвалась из своих фантазий, когда ее глаза резко открылись. И на мгновение ее глаза наполнились слезами, когда она поняла, где находится. Сделав глубокий вдох, она повернулась к девушке с надломленной улыбкой на губах. - Спасибо, Исуми-Сан. Девушка вежливо улыбнулась и слегка поклонилась, прежде чем выйти из ванной, предоставив принцессу ее собственным мыслям и заботам. Вздохнув, Хината откинула голову на каменные плитки ванны и мысленно вернулась к Саске Учихе и своей дочери. Она знала, что сейчас бесполезно фантазировать или мечтать о том, чего никогда не будет. Ее путь теперь отличался от пути Саске, и у них оставалось только одно желание. - Пожалуйста, позаботься о нашей дочери, Саске-кун." Жизнь имеет странный способ преподать человеку урок. Наполненная мистикой и силами, недоступными пониманию таких смертных, как он, жизнь преподала нам один урок. Когда он шел по разрушенным землям, которые когда-то были домом для гордого клана Учиха, он задавался вопросом, в какую игру боги играют с ним. Всю свою жизнь, с того самого дня, как он родился, его судьба, казалось, была написана кровью. Кровь его брата, кровь его клана, кровь его друга и кровь мира шиноби. Взлет и падение его жизни сопровождались кровью и смертью. В них не было места ни для чего другого, кроме мести и жажды утолить жажду. И все же каким-то божественным чудом он оказался здесь. Ходячий призрак смерти, держащий на руках ребенка, наполненного светом и любовью. Конечно, боги сошли с ума, поставив его в такое положение. Неужели они не знают, кто он такой? Неужели они не знали о том, что он сделал? Грехи, которые он совершил, или кровь на его руках? Та самая рука, которая сейчас держала самое чистое существо во Вселенной. И что ему теперь с этим делать? Это что, должно было быть проверкой? Все произошло так быстро, что у него не было времени остановиться и подумать. Подумай о том, что, черт возьми, он должен был сделать? Как он должен был растить ребенка? Как он - человек, чьи руки были залиты кровью-должен заботиться о таком существе и растить его, а не разрушать ее жизнь? Ради ками, он был человеком, который всего несколько лет назад поклялся убить всех живых мужчин, женщин и детей в этой деревне! Как он мог это сделать?? Он был сломлен. Он был одинок и несчастен. Призрак, который просто выжидал своего часа, прежде чем впиться зубами в пыль. Он знал, как сражаться, как убивать и истекать кровью. Он не знал, что делать с существами, столь же чистыми от греха, как та, которую он держал. Он разрушил все, к чему когда-либо прикасался. Он погубил своего брата, взвалив на него такую трагическую судьбу. Он разрушил свою команду, бросив их, когда они нуждались в нем. В любой момент своей жизни он всегда принимал неверное решение. Всегда неправильный выбор. Он уже давно отказался от своей чести, когда предпочел месть прощению. Когда он предпочел месть приятию. Он не мог так поступить со своей дочерью. Он уничтожит ее, просто если она будет рядом с ним. Он ... он сломает ее. Он был неудачником в глазах мира, и теперь он будет неудачником в глазах того, кого он создал. -Не принижай себя, Саске-кун...мир не знает, через что вы прошли. Боль и страдания, через которые вы прошли...все, что вы делали в прошлом, все, что вы намеревались сделать...может быть, это было сделано неправильно, но это было сделано с правильными намерениями...люди будут учиться...что ты не тот, за кого они тебя принимают...что ты можешь предложить миру гораздо больше, чем твоя сила." Мягкий голос, звеневший в воздухе вокруг него, вырвал его из тревожных мыслей. Спокойный тон, каким она сказала ему эти слова той ночью, снова зазвучал в его ушах. Тихое бормотание ее имени сорвалось с его губ, когда он обернулся, надеясь, что она здесь. Тихое воркование из его рук привлекло его внимание к ребенку, который теперь носил титул дочери Саске Учихи. Страшное, ужасное бремя и судьба, по его мнению. Она смотрела на него глазами, полными любопытства и фамильярности. Она такая маленькая, но в ее глазах он почти видит, как она пытается успокоить его боль и беспокойство. Как будто она знала, какие тревожные мысли терзают его. Он знает, что она не может понять его, что она почти ничего не понимает сейчас, но он не может остановить свои слова. - Мне очень жаль...Я ... Я сожалею обо всем, Акено...Ты заслуживаешь лучшего. Ты заслуживаешь этого мира. Ты не заслуживаешь такого сломленного человека, как я, как твой отец, дочь моя."Когда он стоит в заброшенных землях своей семьи, держа яркий свет, который мог бы принести жизнь его мертвому клану, слеза вырывается из его глаз и падает на мягкую кожу ее лица. Но с падением этой слезы приходит решимость, как голоса призраков, которых он когда-то знал, достигают его ушей. -Я ... всегда лгал тебе и просил простить меня ... намеренно держал тебя на расстоянии ... потому что не хотел, чтобы ты оказалась втянутой во все это ... но теперь я думаю, что, возможно, " ты " могла бы изменить мать, отца и остальных Учих ... если бы я только пришел к тебе с самого начала ... посмотрел прямо в твои глаза и сказал тебе правду...И на этот раз тоже...ты можешь, брат...Вы можете все изменить...Ты можешь показать своей дочери, как стать лучше. Лучше, чем мы были." -Мне, как твоей матери, грустно видеть тебя таким, Саске...Но я верю, что ты не совершишь тех ошибок, которые совершили мы...Как твоя мать, я верю, что моя внучка будет гордиться тем, что ты ее отец." Эти голоса, когда-то принадлежавшие его близким, напомнили ему о боли, которую он испытал, когда потерял их. И будь он проклят, если позволит кому-то причинить такую же боль своей дочери. Притянув ее ближе, он нежно прижался губами к ее лбу, прежде чем заглянуть в черно-белые глаза. - Ты заслуживаешь лучшего, чем я, Акено...Но я буду тащить звезды к твоим ногам, пока ты не признаешь меня достойным быть твоим отцом. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя и показать тебе любовь, которой я был лишен." С этими словами в его походке произошла перемена. Он принял решение. У него не было никого, кроме дочери. Любовь всей его жизни покинула его, но прощальный подарок, который она оставила, все еще был с ним. И до последнего вздоха он будет делать все возможное, чтобы она была счастлива и в безопасности. Высоко подняв голову, Саске направился к давно заброшенному храму Учихи, который теперь был местом упокоения его семьи и клана. Это все еще вызывало кошмары перед его глазами, независимо от того, сколько раз он видел это, или насколько он вырос. Надгробия десятков его собратьев, все в одном месте, он чувствовал дрожь, которая пробегала по его спине, просто представляя их последние мгновения перед встречей с клинком его брата. Стоя на священной земле Учихи, Саске чувствовал, как утренний ветер пробегает по его волосам и ласкает лицо. Храм Учиха, который когда-то был местом собраний кланов, и место, где хранилась каменная табличка, которая привела в движение мир шиноби, теперь было заброшенной пустошью, просто заполненной разросшимися побегами растений и сорняков. Для Саске это было не то место, которое он посещал очень часто. В детстве он несколько раз приезжал с матерью, но после резни, по приказу третьего Хокаге, она стала местом захоронения всех убитых Учих. После этого возвращение в это место физически пугало его. И как только он ушел к власти, мысль о возвращении полностью покинула его разум. Для него в то время отдать дань уважения своим павшим соплеменникам означало не оставить молитвы или цветы на их могилах, а сжечь деревню, которая приговорила их к смерти, дотла. Теперь он понимал, что это глупо, и был уверен, что его родители будут весьма разочарованы выбором и путем, который он избрал в своей жизни. Но теперь, после того как все было устроено и сделано. После получения второго шанса все исправить. Он чувствовал себя обязанным прийти туда. И вот он здесь, за гигантским храмом, на огромной поляне в лесу, среди бесчисленных гробниц, заполненных телами его народа. Впереди были две могилы людей, с которыми он пришел встретиться. Казалось правильным, что первыми людьми, с которыми встретится его дочь, будут ее бабушка и дедушка. Опустившись на колени, он держал Акено в своих руках, в то время как его глаза были прикованы к надгробным плитам, на которых были написаны имена его матери и отца. - Ото-сан, Ока-сан...Я-я...Я н-не знаю, что бы вы сказали...если бы вы оба были здесь сегодня...Я знаю, что Ока-сан будет ругать меня за то, как я вырос...Я ... я принес позор...стыдно за себя, за свою семью, за наш клан...Я не смог стать сыном, которым ты мог бы гордиться...Его слова были медленными и мягкими, наполненными тоской и страданием, которые накапливались годами. -Я преуспел только в том, что потерпел неудачу...Но ... Но я здесь не для того, чтобы исповедоваться в своих грехах...Я пришел, чтобы принять свои ошибки и недостатки, и я буду лучше себя...сейчас больше, чем когда-либо, потому что у меня есть кто-то, кто зависит от меня. Когда он посмотрел вниз, на могилы, на свою дочь, ее глаза снова закрылись, но улыбка появилась на его губах, когда несколько слез скатились по его лицу. - Ото-Сан, Ока-сан, я хочу познакомить вас с вашей внучкой...Акено Учиха...Она...Она - моя дочь. Она - единственный луч света, который направляет меня прямо сейчас к правильному пути...И ... и я хочу, чтобы ты знал. На этот раз я вас не разочарую...Я стану сыном, которым ты будешь гордиться...Я буду отцом, которым Акено может гордиться. В этом я клянусь тебе именем Учихи. Медленно поднявшись на ноги, он посмотрел на родителей глазами, в которых теперь не было привычной боли и душевной боли, а вместо этого было облегчение. -Вы оба даровали мне имя Учиха, и теперь я буду чтить его, воспитывая свою дочь, которая будет раздувать пламя нашего клана для будущих поколений." В течение дня Хината тихонько проскользнула в свою комнату. Странно было возвращаться. Особенно потому, что в ее комнате больше не было ни тепла, ни вещей и украшений, которые делали ее такой уютной. Казалось, что ее отец все хранил и запирал, почти все до единой вещи. Ее маленькие безделушки, набор для шитья, маленькие зеркальца, булавки и расчески и многое другое. Она уже не могла назвать это своей комнатой. В нем больше не было привычного очарования. Теперь это была обычная комната с мягкими сероватыми обоями, покрывающими стены, тусклым ванильным футоном, лежащим идеально завернутым в один угол, и маленьким столиком, помещенным в другой. Это больше походило на скромный гостиничный номер, а не на ее собственный. С другой стороны, она не могла никого винить за это. Она знала, что ее отец также получил строгий приказ от Хокаге сделать так, чтобы ее тайна осталась тайной. И было очевидно, что некоторые изменения будут сделаны, учитывая, что она отсутствовала более девяти месяцев. И кроме того, подумала она про себя, она украсила его один раз, так что вполне может сделать это снова. Но до этого она все еще чувствовала, как изнеможение после родов давит на нее. Поэтому, не потрудившись ничего изменить, она устало расстелила футон и устроилась поудобнее. Мягкости и комфорта футона было достаточно, чтобы она задремала через пару минут. Под звуки шагов ее соплеменников, топот ног по деревянному полу и щебетание птиц рядом с ее комнатой, она без всякого ожидания погрузилась в страну грез. - Хината-сама." - Хината-сама." - ХИНАТА-САМА!" Она проснулась с визгом и села на кровати. В комнате, полной темноты. Оглядевшись по сторонам в мгновение паники, она успокоилась, когда включила свет. Судя по отсутствию солнечного света, когда она выглянула наружу, ей показалось, что она проспала весь день. Тихий стук в дверь мгновенно вывел ее из задумчивости, когда она услышала голос своего давнего доверенного опекуна и друга ко. - Хината-сама, я иду.- она услышала, как он сказал, Прежде чем дверь слегка приоткрылась. Она оценила тот факт, что он не открыл дверь полностью и только настолько, чтобы видеть ее. - П-Прости меня, Ко-Сан, я спала и не слышала тебя.- Сказала Хината с извиняющейся улыбкой на губах, глядя на пожилого мужчину. Она все еще лежала под теплым одеялом футона, и ей очень не хотелось вставать. Ее опекун мягко улыбнулся и покачал головой, прежде чем заговорить вежливым тоном. - Все в порядке, Хината-сама. Находясь вдали от дома на такой долгой миссии, можно наверняка утомить даже самого сильного из шиноби. И мне очень жаль, что я разбудил вас, но я пришел с сообщением для вас. Хината сразу поняла, о ком он говорит. Быть наследницей значило быть второй после отца и старших. Так что ей было совершенно ясно, что ее, очевидно, вызвал глава клана Хьюга. Хината молчала, пока ко говорил. - Хиаши-сама зовет вас в свои личные покои. Он говорит, что это срочное дело. По тону его слов она поняла, что речь идет о чем-то серьезном, и ей оставалось только надеяться, что он позвонил ей не для того, чтобы обсудить последствия ее поступков, особенно тех, которые она совершила в явном неповиновении ему. -Конечно, Ко-Сан. Я буду там через несколько минут.- Сказала Хината, слегка кивнув. Ко воспринял это как намек, мягко улыбнулся, закрыл дверь и ушел, предоставив принцессе возможность побыть одной. Хината перестала гадать, зачем он ей звонит, но поняла, что чем дольше она будет заставлять его ждать, тем сильнее будет действовать ему на нервы. С этими словами она быстро умылась, переоделась и надела мягкую, но красивую юкату с лавандовым оттенком. Мягкими шагами она пересекла лагерь Хьюга, вежливо здороваясь с любым двоюродным братом или другим родственником, который попадался ей на пути, но никогда не останавливаясь. На фоне ночного неба и ярких звезд сердце Хинаты трепетало при одной мысли о том, что делают ее возлюбленный и драгоценная дочь. Одна вещь, которую она постоянно повторяла себе, пока шла к комнате отца, была тем фактом, что люди, которых она считала самыми дорогими, наконец-то были в безопасности от ее отца, независимо от того, какую ужасную угрозу он сейчас дал, это не принесет вреда никому другому. Теперь это было только между ней и Хиаши, и она только злилась, когда ей напоминали о том, что она была такой беспомощной и слабой перед ним в течение последних девяти месяцев. Она почувствовала гнев, направленный на человека, которого называла своим отцом, за то, что он так жестоко и зло поступил с собственной плотью и кровью. И она поклялась себе, что никогда больше не будет такой беспомощной, даже перед Хьюгой Хиаши. Но ее размышления были прерваны, когда она поняла, что стоит перед личным кабинетом отца. Когда она подняла руку, чтобы постучать, то отчетливо услышала его голос за дверью. "Войдите." Не теряя ни секунды, Хината вошла в комнату, погруженную в темноту, за исключением двух свечей, поставленных на отцовский стол, которые горели с фитилями, освещая комнату успокаивающим золотым светом. Она тихо заняла свое место напротив него, слегка поздоровавшись. - Ко-Сан сказал, что вы звали меня, ото-сама.- Сказала она тихим, но резким голосом, в котором не было ни малейшей неуверенности. Хиаши сидел, не сводя с нее глаз, скрестив руки на груди и с непроницаемым выражением лица. - Я позвал тебя сюда не для того, чтобы тратить свое время, и не для того, чтобы тратить твое, Хината. Я позвал тебя, потому что старейшины и я, наконец, приняли наше решение.- Сказал он непоколебимым и твердым голосом. От его слов по коже принцессы пробежали мурашки. - Решение? Я...Я не понимаю, ото... - ее слова оборвались, когда Хиаши заговорила, перекрывая ее слова. - Не притворяйся скромницей, дочь моя. Конечно, вы не думали, что ваши действия будут неоправданными.- Ее глаза задрожали от неуверенности и гнева, когда она поняла, о чем он говорит. - Старейшины Хьюга и я обсуждали твое дело с тех пор, как стало известно о твоих развратных действиях." Вот оно, теперь она могла видеть его гнев и ярость, и это холодило ее. Но она также разозлилась, когда он назвал любовь, которую она разделяла с Учихой, аморальным и греховным поступком. -В моих глазах это не блуд, ото-сама. Можете называть это как угодно...Но я не боюсь признаться, что люблю Саске Учиху, и не стыжусь признаться, что я мать его дочери ... - Хината знала, что ее слова будут иметь последствия, но ни одно из них не могло причинить вреда никому, кроме нее самой. Хиаши хлопнул ладонью по столу с такой яростью, что Хината вздрогнула. - Молчать! Я сегодня не в настроении для твоего неповиновения, Хината! Я советую тебе попридержать язык, пока я сам его не заткнул! Хината проигнорировала страх, который почувствовала, услышав его слова, и посмотрела ему прямо в глаза, не дрогнув ни на дюйм. С сердцем, разрывающимся от боли, гнева и разочарования, она выпустила все, что держала в руках, не заботясь о том, что сделает голова Хьюги. -Тогда сделай это, ото-сама! Вы отняли у меня все остальное! Так что забери и мой голос! Но это не изменит ничего из того, что уже произошло! Вы можете делать со мной все, что хотите, но это не изменит того факта, что моя дочь жива! Она жива и в безопасности! Даже если ты не признаешь этого, даже ты знаешь, что она с мужчиной, которому даже ты не посмеешь перечить! И это все, что имеет для меня значение! Люди, которых я люблю, в безопасности! И если моя жизнь-это цена за безопасность моей дочери, то это цена, которую я более чем готова заплатить! .. так что вперед, и делай все, что захочешь, Хиаши-сама. Хината чувствовала себя легко и свободно, даже перед лицом опасности она чувствовала только покой в этот момент. Тяжело дыша, она медленно успокоила нервы, прежде чем посмотреть в глаза отцу. Скрытая ярость, скрывавшаяся за его внешностью, теперь была видна, и когда он заговорил, то едва сдержался, чтобы не зарычать. С глазами, затуманенными ненавистью и жгучим гневом, он посмотрел на бумаги, разложенные перед ним. Когда он поднял глаза, Хината почувствовала, как страх закрался в ее сердце, когда она увидела злобную усмешку на его губах. И слова, которые он произнес, заставили Хинату по-настоящему осознать, что ее судьба была высечена на камне, и никто не мог этого изменить. - По приказу старейшин Хьюга и меня, через два дня, Хината Хьюга, ты будешь заклеймена проклятой печатью Хьюга."