Кости при дороге

Шеба I Гости — это хорошо. Можно похвастаться новой лошадью, детьми, мебелью. Только вот это не про массу Андерсона сказано, у него все не как у людей. Ни тарелок не хватило, ни стульев, да и сами гости ох и странные! А так и не скажешь — сестра приехала, с мужем да четырьмя детишками. Только одно странно — самому старшему почти девять, а остальным — шесть, три, два, и четыре. И детишек вроде бы пятеро, потому что этот косоглазый масса их так представил: «Ли, Джон, Мейбл, Том и еще кто-то». Да только миссус Мэри на брата так глядит, что не по себе становится. И старшенький этот тоже странный, ложку левой рукой держит. Еще чего не хватало! И второй ребенок перепуганный. И косоглазый масса тоже дергается. Масса Андерсон будто и не замечает, все сестру расспрашивает, мол, что, да почему, да чем добирались, да как доехали. Косоглазый масса просто ест. Жрет даже, потому что и не жует, а так глотает. Что-то с ними не то. О, а это уже интересно — масса Андерсон значком хвастается, как дите барабаном. Дети глаза выпучили, а косоглазый масса рукой махнул. Да что у них не так? — А сколько за перегон? — это уже косоглазый масса. — Бутч, я так понял, что у тебя беда с деньгами. И десятка за перегон тебе не поможет. Да и мне тоже. Особенно сейчас, мне надо завтра встречать еще одного агента. — А чего потом? — Не знаю, работать с ним буду  — Может, это будет женщина. — Там была только одна дамочка, и она там давно не работает. С тех пор, как ее застукала миссис Линкольн. И при детях я могу сказать, что не в буфете она ее застукала. Старшенький этот как прыснет! Гаденыш. Миссус Мэри сидит, молчит. Могла бы и что-то и сказать про жаркое. Старшенький тем временем упихивает обед в самого младшенького, быстро-быстро. — Ли! — Так он половину на себя вывалит, а так быстрее. — Ли Стерлинг Джексон Берри! — Так стерлинг вроде английские деньги, — масса Андерсон отвлекся от обеда. — И Старый Хрыч Прайс. — Правда? — масса Андерсон невинно уставился на свою сестру. — Билл! Не начинай. Не могут так кого-то звать. Не вспоминай даже! — А чего? — это уже второй большенький ребенок пискнул. — А за столом и не говорят, как команчи друг друга называют! — это косоглазый масса облизал ложку и встает потихоньку. — Да, Бутч. Вы тут устраивайтесь, правда, кровать у меня одна, но мне надо с тобой поговорить без лишних ушей. — Шерман неплохо так разросся. — Ну, не сильно, салун и «Красная Луна» как были, так и стоят.  — Билл, а тут еще остались техасские рейнджеры с не сломанными носами и всеми зубами? — миссус Мэри хихикнула. — Вроде завелся молодняк. Надо б им пояснить некоторые вещи, — масса Андерсон неторопливо почистил тарелку куском хлеба. — Зря я так наелся, — косоглазый масса лыбится настолько нехорошо, что Шебе уже хочется бежать за шерифом. — Сегодня среда? Малыш Клэйтон должен уже быть в салуне. А ему не положено! Вот только этого и не хватало! Давно масса Андерсон в тюрьме не ночевал! Да только кто ж ему что скажет? Только его и видели! И косоглазый масса за ним потянулся, хвостиком. А миссус Мэри ничего не сказала, привыкла, наверное. Младшие дети уже осоловели, а этот вот левша спать и не думает. — Тут клюет? А кому он это сказал? — Куда пошел! — миссус Мэри взвилась сразу, видать, дите ох и с характером. — Ну завтракать же тоже надо! — и только его и видели! А вдруг потеряется? Миссус Мэри сейчас явно не до того, она и не ела почти. Это потому, что она не любит тушеную картошку или потому, что она устала с дороги? И вот плохо, что косоглазый масса бросил ее в чужом доме. Ну, Шеба не зря мучилась с занавесками и подметала, и цепляла свежую кисею от мух. Масса Андерсон, правда, не ночевал, он понесся на речку ловить Старого Джубала, который сом, ростом с взрослого мужика, а голова у него с ведро и глаза горят ночью. И не поймал, Старый Джубал только с крючка ему лягушек обгрыз аккуратно так. Масса Андерсон ругался только. А если он это дите слопает? Сомы ж трупы едят. И что тогда сделает косоглазый масса? Он злющий, как гнездо шершней, видно по нему. Может, даже и поколачивает свою жену. Не то, чтоб Шебе было так уже жалко миссус Мэри, но если про это узнает масса Андерсон, то его сестра будет вдовой. — И почему я даже в своем доме не могу спать как человек? — масса Андерсон, похоже, вечер у него тоже не задался. — Кровать, я так понимаю, вы мне доломали. А твой драгоценный муж довел Малыша Клэйтона. — Довел? — Это местный умник, то есть придурок, то есть ты его не знаешь. Но он такой один. Твой муж жрал стакан на спор, а Малыш Клэйтон отгрыз кусок от жестяной кружки и сломал себе два зуба, — масса Андерсон устраивал себе кубло на полу из одеяла. — И где он сейчас? Потому что я тут вижу только тебя, уже в виде змейки. — Это как, миссус Мэри, мэм? — вот на кого масса Андерсон не был похож, так это на змею. — Это сейчас он поползет спать, а утром придет шериф и будет орать, что вчера в этом городе были целые двери, окна, зубы местных и клумба судьи. — И тогда, и сейчас повторяю, что я ничего оттуда не обрывал! — масса Андерсон, как запоздало поняла сама Шеба, был пьян до змеиного состояния, когда весело ползешь домой. Это ж как? Это что в салуне подают и сколько этого надо, чтоб так нажраться? — Так где мой муж? — Дрыхнет у шерифа под столом, там коврик. — Таак. А что вы там забыли? — а вот теперь Шеба понимала, что утром бедный косоглазый масса Бутч получит. — Спорили про самогонку для команчей. И ее допили. — масса Андерсон уже явно раскис и норовил если не лечь, так хоть сесть на пол. Чужак I Дети — это хорошо. Даже когда им приспичило в пять утра всем и сразу, иначе я бы точно вылетел с работы. В Шермане нет станции для поезда, мне ж этого недоноска в Ноллвуде встречать нужно! Там миль пять точно ехать. Я как сообразил, который час, так рванул, в чем был, хорошо еще, одеваться-бриться не пришлось. Чертовы команчерос. Разве ж можно такое людям продавать? Меня вчера два раза вывернуло возле конторы, и то приполз. Кажется, еще гробовщик меня видел. И мистер Престон. Ну, они и не такое видели. Особенно мистер Престон. И я не завидую Бутчу. С другой стороны, я ж не знаю, что у меня за работа будет. Может, он во всем этом по уши, тогда я не смогу. Может, будет в каком-то городе побольше Шермана, интересно, где? Я вот в Чикаго сроду не был. Но мне все это не по душе. Чертов Бутч явно не просто так в гости приехал, а его старший вообще не ночевал, я уезжал, он плетется, но гордо тянет с десяток хороших окуней. Надо спросить, на кого ловил, когда вернусь. Если получится. И все же, что у него не так с фермой? Сразу свиньи подохли? Вряд ли. Я слишком хорошо помню, что Бутч никогда ничего прямо не скажет. Значит, он в большой беде. И я ему дам в морду! Потому что мою родню он подвергать опасности не будет, потому что за такое я его убью. И куда теперь его деть? Как разузнать, что этот умник натворил в Арканзасе? Придется брать с собой. Но шестеро детей! Может, не надо вляпываться в истории, если тебя столько детей? Или, может даже больше, старший его или с придурью, или и вправду чего-то может. Он же у меня уже спрашивал, есть ли тут змеи, да какие. Гремучки тут есть и гадюки разные. И вот я все равно думаю, что ему не стоит со змеями играть. Адаму, конечно, была дана власть над всеми тварями земными, но Адам не от отца с матерью родился, если я правильно Хорошую Книгу помню. О, вот и Ноллвуд. Не изменился с прошлого раза, все та же свинья посреди улицы, все та же платная конюшня, на станции крутится драная серая кошка с выводком. Надеюсь, Мэри не притащит этот комок блох мне в дом. Мистер Саммерс уже звякает ключами в самой станции. Я не хочу знать, кто купит булочки его жены, я видел, как на них дрыхнет эта самая кошка. Брысь! Еще блох напустишь! Поезд подходит. Старушка, старушка, еще старушка, парень с ведром, две негритянки, солдат-пехотинец, мужик вывел лошадь из вагона, чьи-то дети, какая-то парочка, дети кыскыскают, мужик в пиджаке и штанах с заплатками, женщина в чепчике. Ну где же агент и кто он вообще? Может, сегодня не среда? Может, я проспал сутки? Или что? Может, это не тот поезд? Надо отойти в сторону, потому что сейчас от запаха еды мне завтракать не хочется. Ну вот, поезд ушел, никого нет. — Мистер Андерсон? Это она мне? Коул, ты с ума сошел! А племянник у меня колдун. — Вы из агентства, мэм? — дышать надо в сторону. И поймать ему котенка. Вот этого. Кысы-кысь-кысь, гадина, кысы-кысь. — Угадали. Учуяла мой перегар, надо же. И скривилась. Не, она так симпатичная была бы, если б не ее чепчик. Она свою прабабку ограбила, что ли? Есть! Иди сюда, паскудина, в карман ко мне. Будешь жить весело. — Вы уже получили телеграмму, мистер Андерсон? — Еще нет, мэм. Я только приехал. — Но вы уже успели поймать котенка. Зачем? — Племяннику отдам, в подарок. — Мистер Андерсон. Где здесь нанять повозку? До Шермана пять миль, а у меня багаж. Я понял, что у нее в одной руке корзинка, в другой сумочка, и возле станции два чемодана. Тоже мне! Интересно, кого она ожидала? Какого-нибудь типчика в крахмальном воротничке? Котенок пищит и хочет вылезти. Э не. Кошки любимые дьяволовы детки, это все знают. Вот если кошку завести, да хорошо кормить, да не обижать, так Хромой тебя не тронет. А если это вот такой черный поганец, так его можно в коня превратить и на шабаш поехать. Но это уже дело не мое. А мне надо нанять повозку, довести эту дамочку до Шермана, получить ту телеграмму. Дамочка слова тянет, Джорджия или Алабама. Платье, как у жены судьи, перчатки, довольно дорогие ботинки. Или ей совсем нечего делать, или это наоборот, гордость выше гор и последний цент в кармане. И так плохо, и этак плохо, а особенно мне. Потому что я не работал с кем-то в паре. А если старому шотландскому хрену понадобилось посылать двух агентов, то дело точно опасное и женщине, пусть даже в жутком пуританском чепчике, там не место. Я ж знаю, что пощады не будет никому, если что. Фермер I Ни жены, ни крыши, ни моей кровати. Ничего тут нет. Прерия, фургоны да капитан едет в голове этого каравана, а я ближе к хвосту. И мне с войны не было так страшно. Здесь двенадцать фургонов и мы вчетвером, я, капитан, его черномазая и эта в чепчике. И мне не нравится ни одна живая душа здесь! Ни семейка Дженсенов, ни старуха с грузом, ни тот парень из Теннесси, ни мулат, что ли? Рожа жуткая. Хромой типчик, то ли глухой, то ли дурной, ни слова не сказал, сатлер, прицепился к этой компании, ирландский хрыч, кучка молодых янки, их черномазый, и еще один умник, которого я не понимаю, потому что он кадьен. Это кто или что, или как? Он на себя показал, говорит «кадьен». Звать его так, что ли? Мне положить на то, как его звать, мне важнее то, что у него очень поганая упряжка, кони еле тянут. В первую очередь, если доберемся до какого-нибудь форта, он должен купить мулов или волов, а не то, что у него хвостами машет. Мы перед всем этим, еще когда я мула купил, на пальцах выкинули, кому коноводить. Я не гордый, я согласился, но всегда ж было, что камень в бумагу заворачивается, а не ножницы. Вот и коновожу, слежу, чтоб мулы и кони хорошо жевали да вдоволь спали. Если б не этот кадьен, то ехали б быстрее. Да вот только куда им всем так спешить? Дженсены, видать не думают, что на новом месте они будут без мужа и отца, а я вижу. Ну вот видно у него череп уже, да и худющий он, желтый, как воск. Веселый, правда. А что ему еще осталось? У него жена да дочки, еще успеют порыдать. Янки вообще не за землей едут, а по какому-то делу. Жуткий тип едет в гости к родственникам. Странно, почему не поездом? И дешевле, и приятнее, и стоп-кран подергать можно. Люблю стоп-кран дергать, пассажиры орут и вопят смешно. Бабка на меня смотрит, как на дерево, а вот паренек этот, который из Теннесси, какой-то. Вот именно что, какой-то. Что в фургоне? Зачем едет? Теннесси ж славное место, лес, горы, кукуруза. И вот он какой-то. Я ж даже понять не могу, что с ним не так. Но с ним не так, это я вижу. С ним не так что-то или у меня не семеро детей! У капитана надо спросить, он как раз в людях всякое хорошо замечает, даже лучше меня. Если и он скажет, то парень поедет обратно. Хотя если капитан догадается, что со мной не так, то я не знаю. Он всегда был быстрый, как скипидар, а Мэри хорошая женщина, я вряд ли смогу. Но я и в тюрьму не хочу, кто за моим выводком приглядит? Он, что ли? Он и так этого кота притащил! Ли до потолка скакал. Нашел кому кого дарить! И так сын у меня левша, да сны у него эти поганые, да только черного кота не хватало! И, главное, у самого гаденыш не с ним живет. Я вот чего не хочу, так это Ли в армии, он маленький, не справится, болеет еще постоянно. Ну, что с него взять, с колдуна? Они все или хворые, или пасторы. Или такие, как капитан. Он как-то сказал, что их вообще семеро было. Старший из семерых колдуном не становится, а такой с рождения. Такие вот дела. Детишки Дженсенов голосят на всю прерию про Барбару Аллен. М-да. Они другую песню не знают? Бабка застряла. Ну что на это раз? Мулам приспичило или колесо погнулось? И жарко, даже мухи и не летают. Бабкина черномазая руками машет. Похоже, у них беда какая-то. О, бабка лежит возле фургона, и похоже, померла. Ну не надо было старушке управлять фургоном, еще и по такой погоде. Чудесно начинается дорога, еще и не переночевали первый раз, а уже хороним. И я проспорил капитану доллар, потому что ставил на мистера Дженсена, что он первый помрет. Такие вот дела. Интересно, кто прочтет надо мной хоть молитву какую? Или так кинут, стервятникам на радость? Кэтрин I Интересно, кем бы стал мой первый муж, если бы не умер в лагере новобранцев? Этого Андерсона бы постричь и выбрить — и копия этого юного недоумка. Даже глаза одинаковые, карие, как у дикарей. А вот взгляд разный, недоумок Кларенс глядел на всех с восторгом. А этот смотрит, как приговор выносит. Конечно, если он — протеже Янгера, то от этих миссурийцев ничего хорошего не будет никогда. Фи. И этот, косоглазый. Интересно, как его зовут на самом деле, он ведь не собака. И мне никто не говорил, что путешествие будет настолько грязным! Третий день не могу принять ванну! Нет достаточного количества воды! А лошади воняют лошадьми! И никто на это не обращает внимания. С другой стороны, мой второй муж тоже вечно вонял лошадьми и дегтем. Несчастный лысый грешник. И эта жирная негритянка, которую Андерсон притащил сюда! Настолько запуганного существа я еще не видела. Но что здесь делают все остальные? Что скрывают они? Косоглазый, хоть и ругает мула и время в седле, носит два револьвера низко, как в этих гадких книжонках про Юнца Моргана. Кадьен настолько изнежен, что распорол палец о оглоблю. Я догадываюсь, кем он может быть — речным шулером. Его французский слишком исковеркан для говора каджунов, но здесь их никто не видел. Если бы они не были такими замкнутыми, то никто бы ему не поверил. Кучка янки и уродец-замбо — коммивояжеры, решили сэкономить на билетах. Хромой не может быть растратчиком, которого мы ищем, у того на правой руке нет большого пальца, а у хромого кисти рук целы. Дженсены дурно воспитаны, все скопом, а юнец с гор отвратителен. И все-таки, неужели Кларенс стал бы таким, как этот «капитан»? Как бы он воспитывал своего сына? Неужели Леон был бы таким же тупоголовым, как и сейчас? Или у него нет детей? Я ведь вижу, что куртка с войны, вульгарные джинсы и разношенные армейские ботинки — это не маскировка, это его обычное состояние, он ведь не переодевался, он встречал меня в этом на вокзале. И он хорош в седле, сидит прямо, лошадь не шпорит зря, рысит неспешно, повод не рвет, такой куда угодно доедет. Кларенс тоже обожал этих вонючек, хотя у него лошадь была получше. Вороной — это настолько обыденная масть, что и смотреть не на что. Хотя ему идет. Корчит из себя байронический типаж. Интересно, у него есть свои дети? Потому что та вопящая орда, которая так обрадовалась блохастому котенку — это племянники. И если они у него есть, то его отпрыски дурно воспитаны. Чарли I Я ненавижу янки. Вот этого янки. Он притащил в форт своих гончих! Чертов капитан Кастер притащил в форт двух гончих, шесть чучел, миссис Кастер, и личную лошадь. Ладно б лошадь, Вик очень породистый, ладно б жену, ей же надо где-то жить, но сначала он притаскивает кобеля, а потом орет на меня, что моя собака прокусила его собаке лапу! Да ты радуйся, что Бутч твоему переростку глотку не выдрал! Он же страха не знает, на крысах научился. И тут скукотища, только и интересного, что кто-то спрятал в стене сортира фляжку с бренди, а я нашел. Бренди дорогая штука, если подумать, это не рядовой заныкал. До города миль десять, только что там делать, если денег нет? Тем более тут удобно, в форте живут Глория, Мелинда и Бетси. Они женщины здоровые, даже без вошек. И было бы даже неплохо, Джаррет письмо прислал, оклемался наконец, только его переводят куда-то к делаварам в гости, штат Мэн, вроде бы. Вот только с Кастером непонятно как-то. С одной стороны, убитый брат и слететь от генерала до капитана, тут кто хочешь запьет, но я видел, как пьют с горя, когда просто падаешь и спишь, а наутро добавляешь. Я видел. И на Кастера это не похоже, он просто под мухой. И он постоянно, уже с пяти утра. Я уже боюсь ложиться спать, потому что с таким командиром мы проснемся на том свете. Интересно, как там па? Написать ему письмо? Или нет смысла? Он же хитрый, сразу поймет, что не так. А здесь плохая компания для конокрада. Особенно после того, как этот проверенный барышник попытался продать нам коней. Проверенный? Интересно, кем? Да они в парше, да с ламинитом, одна кобыла, еле стоит, да у всех десятерых сопли до земли. Кастер из милосердия купил у него ту кобылу и немедленно вышиб ей мозги. Ну, хоть где-то соображалка у него есть. Конечно, если б у нее была одна нога с этой штукой, то можно б было попытаться вылечить, методы известные, кровь выпустить и в воде проточной холодной водить, пока не полегчает, но не наискосок же две ноги! Она ни ходить, ни стоять как следует не могла. А так скукотища, даже скауты не те. Зачем нам делавары? На кой хуй нам делавары?! Что, ни одного пауни не нашлось? Ни один шайен не захотел себе новые штаны и отрезанные свеженькие руки? Да я даже на сиу согласен, только чтоб не оглала-сиу, у меня с ними веревочка на пять узлов. Один я уже завязал. Может, это поэтому Кастер на меня так взъелся? Из-за скальпа на седле? Ну извините, это ж не вашего сослуживца прибили! Я б хотел посмотреть, как бы он орал в моем положении. Хотел бы я посмотреть на его скальп на чьем-то седле. А еще у них есть, у Кастеров, какой-то Оти, которого я ни разу не видел. Это вообще кто? Он есть, потому что я запустил мышь на кружок вышивания крестиком среди жен офицеров, поднялся дикий целенаправленный ор, мышь погибла геройски. Так перед тем, как она побежала, они про этого Оти говорили, что у него желудок болит. Значит, это кто-то живой. Шеба II Да что ж это за караван такой! Мало было старушки той, так беды стаей ходят! Сначала у массы Дженсена фургон вообще сломался, что только кузнец и починит, а запасной этой части ни у кого нету, потом этого неразговорчивого массу укусила змея в ногу и вот ему чего-то не того стало. А масса Андерсон и не ложился даже, нету его и все. Водятся ли тут волки и могут ли они сожрать массу Андерсона вместе с лошадью? Или тут кто похуже, потому что этого косоглазого массы тоже нетуньки. Они сговорились или как? Ну вот неприятный он тип, этот косоглазый масса, и совсем не из-за глаза. Он в бегах, и если масса Андерсон этого не видит, то тут что-то не к добру. Или это потому что они вроде как родня, а своих он не выдаст? А нет. Едет. Да что ж это такое?! Да в прошлый раз, еще вечером, косоглазый масса был очень даже здоровый! А тут — масса Андерсон его держит, чтоб не упал. И мула потерял! Теперь понятно, почему он в бегах, потому что дурак совсем. Хоть бы вслух не сказать! Ой, как все всполошились, масса Морган, который тут капитан, разорался, что ему осталось на дикобраза сесть и тогда уже все перекалеченные станут. Юнец смеется, мол, косоглазый масса уже сильно старый, чтоб верхом ездить. Ну, что что косоглазый масса здорово седой, оно видно, да только он и не старый еще. Просто волос такой, у него брат вообще с тринадцати ходил как чучело какое, беловолосое. А вот что он там себе сломал? Руку или ногу? Судя по ругани массы Моргана, доктора тут нету. И что теперь будет? Неразговорчивый масса уже собрался помирать. Этот масса, который из Луизианы, бегает вокруг массы Андерсона и хочет ему что-то втолковать, да только словами они друг друга не понимают. И вот интересно, как тут с продуктами? Это ж еще не опасные участки, но уже думать надо. Вот что было в фургоне старушки? Бидон неизвестно чего, запаянный. Масло или сало, скорее всего, маленький мешочек кукурузной муки, мешочек чего-то сушеного, тьфу, гранатовые корки. Сгодятся, если что. Мистеры янки хвалятся, что настреляли кроликов. Опять дробь выковыривать. Масса Дженсен принес то, что будет обдирать и есть сам! Это ж гремучник! Да не простой, а даймондбэк! И пальцем не трону! Масса из Луизианы что-то ест, но не из общего котла, он набрал консервов всяких. Юнец этот тоже с придурью, он грибов насобирал. Вот пусть сам и ест. Фу! А эта миссус только такую рожу кривит, будто у нее корсет расползся на балу. Понятно, что в дороге всем тяжело, но она одна такая. Дженсены почему-то бегают и орут. Странные они люди. Масса Андерсон поглядел да зубы скалит. Ему-то хорошо, а миссис Дженсен где в той глуши, куда они едут, найти приличного жениха для своей дочки? Понятно, что выдавать замуж ее пока не надо, но уже надо призадуматься, если и с ней во такое случилось. Может, косоглазого массу спросить? У него-то сыновей трое, хоть еще и маленькие. Или он не подходит? Сейчас ему малость не до будущей невестки, потому что масса Дженсен и этот масса из Луизианы пытаются понять, что у него приключилось с плечом и чего с ним тогда делать. Масса Андерсон только руками развел, вытащил из седельной сумки свою дощечку с леской и пошел, будто остановились для отдыха. Хорошо ему! Хочет — дурью мается, хочет — рыбу ловит. Чужак II Я хочу кого-то убить. Здесь и сейчас. Прямо здесь и прямо сейчас. Потому что Бутч настолько долбоеб, что я про такого, как он только в книжке читал, про сердце-обличитель! Ладно, Бутч вложился в какие-то акции, а они оказались фальшивые, ладно, заложил ферму в банке, чтоб вложиться в эти акции, но на кой хуй скармливать того хрыча из банка свиньям? Бутч ведь не шутил. Он действительно пырнул его ножом и швырнул тело свиньями. Ну у тебя на руках дети малые! Хуже того, они моей крови. И поэтому я ничего ему не сделаю. И он это знает. Конечно, можно его скрутить и сдать шерифу какому-нибудь, но Бутч не сделал мне ничего плохого, он женат на моей сестре, и не из жалости. И окунь сожрал мою наживку и уплыл. И я очень зря застрелил того типа, который угробил моего мула. Хороший ведь мул был. А теперь надо или ждать еще одного типа, который попытается снять с Бутча скальп, или это просто был придурок, который палил куда попало и застрелил мне мула. Или это потому, что на бедной твари сидел Бутч? Его куртку за две мили видать, красных животных не бывает. Значит, за нами хвост еще из Шермана, если не из Арканзаса. А в караване есть женщины и дети. Такое вот везение, ирландское или еще какое. А еще этот бухгалтер. Мне и вдове нужно в Нуэво-как-там-дальше, вроде бы он туда ехал, а поездов там нет, этот Морган просто должен был нас подвезти. А получилось — уже два трупа по дороге, и это если типа не считать. И такие фургоны и такой капитан, что я уже начинаю думать всякое. Морган говорил мне, что двадцать лет водил караваны туда, где не было белых. А вот сколько довел, того не сказал. И мистер Дженсен. Вроде ж нормальный человек, почти вроде меня, но — пехота, Второй Нью-Йоркский! Заметно. Еще как. Потому что это второй мой знакомый, который вылетел с лесопилки за убийство коллеги. Что там надо сделать, чтоб еще успеть кого-то убить? Ладно б Чарли Харт, он дождался, пока рабочий день закончится, разнес кому-то башку и ушел, но мистер Дженсен явно не такой терпеливый. Но его хоть можно понять. А вот парень какой-то странный. Будто что хочет у меня спросить, но боится. И у меня кончились червяки. Кэтрин II Если это форт, то мне уже страшно. Он же глиняный, серьезного обстрела не выдержит. И этот! Этот Андерсон! Этот маленький мерзавец! Его драть надо! И он тут рядовой! Какая мерзость! Начинаешь понимать, что сообразительные дети еще хуже тупых. А его отец и косоглазый только фыркают. И да, они друг другу родня. Это не к добру. Хотя странно, я бы и не подумала, что сынок Кровавого Билла Андерсона будет солдатом. Я ведь знаю, что он никогда не носил форму по праву, он не понимает, что такое армия. И сынок у него еще хуже — сначала спутал меня с этими женщинами, а потом радостно заметил, что там, куда я должна доехать, много мексиканцев, а я в их вкусе. Караван распадается. Янки сворачивают куда-то в Оклахому. Вот и хорошо, от них все равно никакой пользы. Странный парень, Дженкинсы и шулер собираются ехать дальше. Косоглазый бегает и скупает весь табак, который продают солдатам. И, кажется, он совсем не рад оказаться тезкой собаки. Собака, в отличие от него, гораздо лучше воспитана и полезна. О да! Сейчас Андерсон выслушает все про своего паршивца! Это ведь капитан кавалеристов пришел рассказывать про ужасное побоище третьего дня, когда кто-то уложил вон там дохлую змею в естественной позе и заорал, что там гремучник! В результате это строение покрылось дырами от пола до потолка, потому что минимум трое солдат просто стреляли в дверь, а четвертый стрелял в змею через крышу строения, чудом не убив своего товарища. И только миссис Кастер догадалась потыкать змею палкой! И совершенно ничего смешного! Мои дети такого не вытворяют! И если бы мне такое сказали, то это ужасно. Нельзя поощрять в них такие наклонности! Андерсон фыркает. Кажется, он крайне низкого мнения о капитане. О любом из этих двух. На себя бы посмотрел! Хотя… с капитаном Морганом понятно, что он не виноват в случившихся неприятностях, а вот капитан Кастер — это уже совсем не то. Кастер опасен, вот только для кого в первую очередь? Конечно, у него горе, но у всех горе. И его горе может обернуться большой кровью. Он же не понимает, как воевать с язычниками, хоть и сделал это. Интересно, знает ли его ребенок, кто его отец? Надеюсь, они никогда не встретятся. Чарли II Я ненавижу янки. Даже миссис Кастер, которая радостно пересказала эту историю со змеей и с бутылкой в новом дымоходе заодно. Сначала она мне эту шуточку и рассказывает, а теперь я виноват. И я ненавижу сочетание янки с хорошей лошадью и моего отца, который с ним спорит. Предыдущие восемь раз шериф в Шермане очень ругался, а я научился забивать гвозди и даже правильно. Один Бутч пытается у меня спросить, сколько в форте патронов, а зря, а второй Бутч хочет загрызть фургон. Нельзя его гладить! Тут много народу, ему есть кого кусать. Дети какие-то, мужик, который не знает английского. А сюда нельзя! Тут арсенал и я стою не просто так, мистер. И смешно вам не станет. Вот мой отец тут не лазит, а культурно обсуждает лошадей. Или вот мистер в подтяжках, фургон чинит. Или тот Бутч, который мне дядя, потому что тетин муж, расспрашивает про команчей голозадых. Он их не видел. Я видел. Ничего интересного. Они нам свинюку продали. Рядовой Рэмси смотрит на всех этих, как на глиста, то есть с неподдельным ужасом. Понабирали! Купят пару мулов да поедут дальше, они не кусаются, хотя мой па может. Ага, сам видел. Один умник из техасских рейнджеров попытался показать на нем удушающий захват. Как он заорал! Будто его никогда люди не кусали. Веселуха была! Тот рейнджер до сих пор с ним не здоровается. И мне не нравится, как рядовой смотрит на эту странную дамочку. С моим отцом она сочетается, как ворона с баптистским пикником. И вот мне интересно — хрен с пальцем, то есть без пальца, никого не убил. Зачем убегать туда, куда Хромой ходит срать? Всегда легче прятаться там, где много людей, а не в компании двух мексов и кучи трупов. Или в порту, но там нет реки, моря или хоть озера. Это дело воняет, как труп на жаре. И Бутч плохая компания, хоть и тетин муж. Я знаю, что они в Шермане устраивали! О, они все уходят. Па малость удивился, когда я ему деньги в руки всунул. Куда мне тут тратить? Кормежка казенная, одежда тоже, лошадь тут кормят. А так — пятнадцать долларов. Мне хорошо пошла карта. И если об этом узнает кто-то выше капрала, то я остаток службы буду сидеть на гауптвахте. А так все-все довольны, даже я. Хотя я б был довольнее, если б сам в этом караване ехал. Надо же кому-то прикрывать. Фермер II Твою мать! Понятно, что миссис Дженсен замоталась со своим мужем, но их средняя потерялась. Где-то, как-то. Капитан в форт понесся, зря. Нет ее там. Не, понятно, что мистер Дженсен от этой починки фургона малость прихуел и собрался помирать, так не надо было подымать тот фургон. Ну головой же надо думать! Конечно, он кровью давится и жена с детьми вокруг него бегают. И вот пока они бегали, их Лиззи потерялась. Ей лет шесть, и это плохо, уже достаточно большая, чтоб чем-то помочь и еще маленькая, чтоб попасть в большую беду. А прерия только с седла плоская и ровная, пешком — там овраг да тут ручей. Есть где шею сломать да утонуть. И от собаки прока нет, дождь прошел, а они только после дождя и спохватились. Следов не найти. Поэтому мы собаку эту и не брали, да и злой он крепко. Никого нет, в одном овраге, ни в другом, в ручье чисто, рыбка булькает. О блядь! Они что, за нами шли все это время?! Команчи! Человек пять, верхом, в одеялах этих. Интересно, хоть одного положу? Капитан стоит, руки вперед выставил, зубы скалит. Команчи тоже за пушками не тянутся, а один вроде баба. — Рыбу ловите? О нихуя себе! Они по-нашему говорят!  — Ребенка ищем. Девочка, маленькая, волосы светлые, платье зеленое, в клетку белую, на ногах черные ботинки, говорит как янки, звать Лиззи. _ Твоя, что ли? — Не, — капитан как стоял, так и стоит, как деревянный, — она из каравана.  — А что, у нее отца нет? — Болеет, кровью кашляет. Потому и меня просил. — Отец болеет, мать тоже уже кашляет. Сестер кто-то может взять, а она маленькая. — А мне что говорить? Волки сожрали, да? — Может, и сожрали. У меня своих трое, только я за ними смотрю. — Где ребенок? Я ж тебя знаю, Руди-индио, и ты меня знаешь. Ты знаешь, что я могу. — Из тебя бы вышел хороший команч, Андерсон. Но я ее не забирал. В караване видел. Она вроде бы на юг пошла, там на кактусах цветы красивые. Может, мать продаст? Она маленькая, пользы никакой. — Руди, ты дурак? Кто продает детей команчам? — А вот видно, что ты не местный. Когда нечего есть, за конину или корову пеон отдаст дочку злым индиос. За сына можно выручить двух-трех коров. А вот теперь капитан утратил дар речи. Я тоже охуел малость. Это ж насколько дураком надо быть, чтоб своего ребенка вот этим отдать?! — А с ним что? — Он из Миссури, Руди. У нас такого нет! На юг, говоришь? Если правда, то спасибо. Если нет, то я тебя достану. — Моих трое. — Мой уже уложил оглала-сиу, а твои только луговых собачек стреляют. Пиздец. Теперь я понял, что этот Руди сказал насчет команча. И нам надо миль пятнадцать по жаре искать. И у нас есть вода, а у нее нет. За сколько может перегреться ребенок, которая не любит чепчики? Только и радости, что они ушли. Шеба III Ужас какой! А если б масса Андерсон не был конокрадом?! Если б он не умел скрываться да прятаться? Тогда б миссус Дженсен бы рыдала в три ручья. А так дите тут, перепуганное, исцарапанное, платье порвала в ленточки, обгорела, как лобстер. Косоглазый масса бегает и ругается со всеми, потому что смотреть за детьми надо! Миссус Джеральд поддакивает, что ребенок не должен далеко отходить от стоянки, потому что тут эти ужасные команчи! Масса Андерсон фыркнул только, да и рассказал, что да кто его на след навел. Миссус Дженсен сразу шмяк в обморок! Масса Дженсен всполошился, ему только этого и не хватало. Парень этот странный разглагольствует о чудесном спасении. Ой, не чудо это. Тут надо или маршрут менять, или Руди застрелить. Или ребенка покрасить, чтоб у кого-то не возникало в голове глупостей украсть светловолосую девочку. Масса Дженсен сказал, что дети у него линяют, так что этот команч еще и дурак. Масса, который не знает английского, подозрительно хихикает. Может, он говорить не может, а так слова понимает? Это не к добру. И даже воспитанный разговор вечером, как образованные люди, про книжки говорили, чуть в драку не перерос. Масса Дженсен какую-то книжку про Рождество читал, да масса Андерсон так взвился! Стал эту книжку ругать, как только можно при женщинах и детях, и привидения ему не те, и какой-то масса Скрудж дурак, потому что мало ли что кому снится, особенно в Рождество, сны тогда всегда на беду, потому что Хромой с Рождества ходит среди людей, потому что его жена моет весь ад! Уборка там. А клерк еще больший дурак, чем масса Скрудж, и сам бы масса Андерсон при таких деньгах, с таким начальством, и с такой кучей детей, как тот клерк, просто подался бы дилижансы грабить! Миссус Джеральд на него уставилась, ничего не говорит. Видать, понравился. Масса Андерсон остыл немножко, и стал свою очередную пакость рассказывать, ту самую, про двух иностранных жентмунов. Масса, который не знает английского, только вздохнул. Надо массе Андерсону сказать. И такое детям рассказывать не надо! Особенно этим. Странный парень возмущается, вот почему никто не может рассказать страшную историю! Вот чтоб страшную! Масса Андерсон только хмыкнул, люди ж разного боятся. И вот видно, что парень от него что-то хочет, но сказать или не хочет, или не может. Дети ноют, что хотят про колдунов. Косоглазый масса хрюкает и начинает дурацкую историю про Старика Гаскетта. Ну фу же! У него все истории нехорошие. И живые команчи куда страшнее. Потому что уже мало людей для хорошего каравана, а вот для них самая добыча! Косоглазый масса дежурит возле мулов и коней. И он тоже перепуганный. Интересно, кого он больше боится? Того, что будет завтра, свою жену или массу Андерсона? Миссус Мэри женщина свирепая, они все такие, из злого леса, злого семени, Каинового племени, даже хромая. Вот масса Андерсон сидит, на пальцах считает, сколько денег можно выручить за скальпы апачей, и какими деньгами лучше брать? Если мексиканскими, то больше будет, но купить на них можно меньше, а за наши деньги можно купить коврик. В полоску красную, который соломенный. Только масса Андерсон как-то не думает, что апачи тоже сидят и считают, сколько собак могут слопать кишки массы Андерсона, чтобы всем хватило. А вот косоглазый масса как услышал про двадцать долларов за один скальп, так чуть с лошади от радости не упал. Да не наши доллары! Мексиканские! У фермеров с деньгами всегда не очень, но чтоб вот так? Может, те апачи безобидные совсем, вроде чероки. Может, не надо их убивать?