То, что осталось

Когда пришло время, Нарцисса сделала все сама: наложила на комнату в дальнем крыле Отвлекающие и Заглушающие чары, расставила на низком столике заранее купленные в разных лавках по одному-два зелья, приготовила полотенца, простыни и ножницы, нагрела большой котел воды и оставила под ним маленький огонек, не позволявший воде остывать. Белла параноидально требовала абсолютной секретности. Нарцисса не возражала, плыла по течению, не веря в благополучный исход этой авантюры. Но срок пришел, а их до сих пор не разоблачили. — Надеюсь, это будет быстро, — сказала Белла. У нее было строгое, недовольное лицо и большой живот под простыней. Сейчас, когда Нарцисса впервые видела его воочию, он казался белым куполом, подавлявшим Беллу своим несомненным величием. Представлялось невероятным, что они сумели такое скрывать. Белла сначала использовала чары, а потом, на последних месяцах, перестала выходить из комнаты без нужды, а выходя, куталась в шали и широкие мантии-балахоны. В мирное время на это обязательно обратили бы внимание, но сейчас все вели себя странно, подозревали друг друга в двойной игре, в доносительстве, в фаворитизме — в чем угодно, кроме вынашивания ребенка. Невозможность самой мысли о беременности была главным козырем, с помощью которого Белле удавалось хранить секрет. Нарцисса понятия не имела, знает ли об этом Рудольфус. Белла говорила, что нет, что отношения между ними сейчас еще более формальные, чем прежде, но Нарцисса сильно сомневалась в ее искренности — сомневалась тем больше, чем горячее Белла все отрицала. — Больно? — спросила Нарцисса, когда сестра шумно втянула воздух сквозь зубы. — Ерунда. — Белла поморщилась. — Болью меня не удивить. Главное, чтобы не помешали. Рудольфус, знающий или не знающий, был меньшей из проблем. Гораздо больше Нарциссу беспокоил отец ребенка. Белла уверяла — неохотно, даже мрачно, — что между ними особые отношения. Похоже, это было правдой, судя по тому, что она до сих пор счастливо избегала участия в действительно серьезных стычках. Но представить, что маг-легилимент не знает о столь важной вещи, как его ребенок, было невозможно. Белла отрицала и это — говорила, что Волдеморт сейчас слишком занят, что ему не до копания в мозгах. Нарцисса знала за ней эту упертость, возникавшую, когда Белла хотела убедить в чем-либо не окружающих, а себя саму. Сейчас Нарциссе хотелось верить сестре, как никогда. За эти месяцы она привыкла беспокоиться о ребенке так, словно и сама была немного беременной, и не представляла, что будет делать, если Волдеморт из каких-нибудь соображений явится забрать новорожденного или просто признает его своим. Нарциссе хотелось, чтобы ребенок, покинув тело сестры, по-прежнему оставался их общей тайной. Заглушающие можно было и не накладывать: Белла не кричала, только глухо стонала время от времени, сквозь зубы, стискивая руку Нарциссы. — Пообещай не звать на помощь, что бы ни случилось, — выдохнула она после очередной схватки. — Никто не должен узнать, чей это ребенок. — Я тебе уже обещала, — оборвала ее Нарцисса. — Да и кого мне звать? Колдомедика из Мунго? Конечно, каждый будет счастлив отправиться по вызову в мэнор! Хватка Беллы на запястье ослабла. Нарцисса усмехнулась про себя. Если что-то случится, она поведет себя так же, как сама Белла: поступит как сочтет нужным, наплевав на все обещания. Если Белле так важна тайна — ее дело. У Нарциссы были свои приоритеты. — И что, оно того стоило? — спросила она, когда Белла после череды схваток откинулась на подушку, собираясь с силами. — Что? — Все эти годы. Твоя жизнь. — Нарцисса склонилась к ее лицу, большим пальцем вытерла частый пот с верхней губы, поцеловала неглубоко, но всерьез. Губы Беллы искривились, когда сестра отстранилась. — Ты не нашла для этого лучшего времени? — А когда у нас было лучшее время? Только в юности. До той поры, пока ты не сделала свой выбор. — Каждая из нас его сделала. — В голосе Беллы была насмешка. Во взгляде не было. — Андромеда выбрала магглов, я магов, ты — Малфоя. — Я предлагала и другое. Кого удивит, что две незамужние сестры живут вместе? — Эти старые девы Блэк. Так бы о нас говорили. Это была бы очень скучная жизнь. — Это была бы счастливая жизнь. Белла отвернулась. — Сейчас ты согласилась бы на нее, — с горечью сказала Нарцисса. — Но в двадцать тебе было этого мало. — В двадцать считаешь само собой разумеющимся, что любовь и счастье будут с тобой всегда. Хочется большего. — Белла снова застонала. — Надеюсь, — скороговоркой выталкивала она в перерывах, — ты воспитаешь его хорошо. Она с самого начала твердила, что ребенка придется взять Нарциссе, даже в случае прихода Волдеморта к власти. «Он всю жизнь искал бессмертия, — как-то заметила Белла. — Если он поймет, как легко этого достичь, судьбе моего ребенка не позавидуешь». Порой Нарцисса разыгрывала для себя самый близкий к ее представлению о счастье сценарий: они втроем прогуливаются в парке мэнора, и ребенок, склоняя голову к плечу, неуверенно говорит «мама?», глядя то на одну, то на другую. Лица ребенка она не могла различить, даже не видела его мальчиком или девочкой, но умиротворенное, как никогда в жизни, лицо сестры представляла отчетливо. Люциус и Рудольфус в этом сценарии оставались фоном, неярким, не отвлекающим внимание, но плотным и вещественным. Даже в мечтах Нарцисса не умела уйти от реальности. — Тебе ведь никогда не нравилось, как я воспитала Драко, — заметила она. Пересохшие губы Беллы растянулись в улыбке. — Я не о правильном воспитании. Я о счастливом детстве. — Это я смогу, — согласилась Нарцисса. — И ты смогла бы. Белла согнулась, кусая губы. Боль исказила лицо. — Дыши, — сказала Нарцисса. — Ты справишься. — С этим — да. Но вряд ли переживу предстоящую бойню. — Ты собираешься взять в руки палочку? — Нарцисса задохнулась от возмущения. — А ты видишь возможность этого избежать? Оставь, Нарцисса, это все еще тот путь, который я выбрала. — Она выпустила запястье сестры. — Прости. Я сделала тебе больно. — Не в первый раз. — Нарцисса растерла занемевшую руку. — Так что же, вы планируете победить? — Он планирует. — Теперь Белла смотрела на сестру безотрывно. — Обещай, что если у тебя будет хоть малейший шанс помешать ему, ты этим воспользуешься. Нарцисса вернула ей усмешку. — Разумеется. Разрушить планы величайшего мага нашего времени — что за пустяки! Я справлюсь. — Ты всегда справлялась, — без улыбки, но мягко заметила Белла. Ее лицо вдруг неуловимо изменилось. — Начинается, — произнесла она с отчетливой тревогой. — Не уходи. — Когда я просила о том же, ты не слушала. — Нарцисса поправила подушку и еще раз проверила Заглушающие. — Тебе повезло больше. Я не уйду.