Небо уронит ночь на ладони

Сара защищала Аву вообще всю жизнь. Как-то раз они гуляли вместе, хотя скорее это было свидание. Тогда они обе прекрасно понимали, что между ними происходит. После четырнадцатого дня рождения Авы поцелуи неоднократно повторялись, а иногда даже переходили в нечто большее. Впервые это случилось ровно через год после их первого поцелуя, но это немного другая история. Девушки шли по парку, разговаривали, смеялись, как вдруг наткнулись на группу парней. Сара узнала в них бывших одноклассников, тех, кто друзьями явно не был. Они ненавидели Шарп, потому что та была старостой, отлично училась и вдобавок никогда не нарушала правила (хотя это было совсем не так, ибо, гуляя с Лэнс, было невозможно соблюдать правила). Они постоянно обзывали, толкали и смеялись над ней. Эта встреча не стала исключением, и всем было плевать, что школу они уже закончили. Один из компании схватил Аву за плечо, швырнул к дереву, оттолкнув от себя Сару. Он прижал ее, ухмыляясь, провел рукой по бедру. Лэнс сразу же подбежала к нему, пнула в колено, отчего он согнулся, и девушка смогла вырваться из его рук. Еще двое ухватили Сару за руки, а тот, что держал Шарп, вновь прижал ее к дереву, пролезая рукой под ее пальто. ― Не надо, пожалуйста… ― эта привычная фраза, которую она произносит каждый раз, когда по ее щекам уже текут слезы, звучит так тихо и беспомощно, что парень просто усмехается. Лэнс вырывается, двумя ударами укладывает обоих, подбегает к обидчику девушки, со всей силы бьет в висок. Завязывается драка, в которой парень явно проигрывает, а Сара получает лишь разбитую губу. Двое его друзей вызывают полицию. Офицер принимает решение вызвать отряд и на Лэнс, и на того парня. В ту ночь Ава уснуть не смогла, потому что знала, что будет с девушкой, знала, что это опять из-за нее. Ее руки дрожали, она сама вся дрожала, но холодно не было. Только страшно. Страшно за человека, которого она безумно любит. Сару привели в комнату, стены которой были обиты металлическими листами. Она бывала здесь очень часто, это место вызывало мурашки. Каждый раз приказывали раздеваться полностью, что было безумно унизительным. Руки и ноги закреплялись металлическими оковами, оставалось только дождаться палача. Девушка знала, что Шарп переживала. Она знала, что у нее случаются панические атаки из-за этого. Мысли об Аве помогали ей справиться с болью. Палач зашел в комнату, дверь заперли снаружи, он взял в руки шипастый кнут, усмехнулся. ― Ну привет, мисс Лэнс. ― Ага. Давай уже быстрее свое вот это… Мы будто в восемнадцатом век, черт возьми. ― Ты бываешь здесь слишком часто, красотка. ― Выполняй уже свою работу, ― девушка закатывает глаза Сара сжимает руки в кулаки, зажмуривается, принимает первые несколько ударов спокойно и тихо. С каждой новой обжигающей подсечкой вздохи и болезненные стоны становятся все громче, а под конец она просто громко кричит, срывая голос. Вся спина, плечи, бедра и ягодицы покрыты длинными кровоточащими рваными ранами, по щекам стремительно льются слезы, по телу пробегает дрожь, какая-то колющая, совсем не приятная. ― Теперь ты посидишь в изоляторе до завтрашнего вечера. Одевайся. ― Почему так…― тяжело вздыхает, когда ее руки освобождают, ― долго? ― Приказ, мисс Лэнс. Девушка надевает лишь майку и нижнее белье, остальную одежду берет в руки. Палач забывает закрыть изолятор на замок, поэтому Сара спокойно открывает дверь. Сбежать удается, но в процессе несколько охранников получают серьезные травмы. Утром никто и не удивится, все знают, кто такая мисс Лэнс и что она может сделать с каждым. Не зря на борьбу все детство ходила. Когда она забегает в темные подворотни, то сразу же осторожно натягивает джинсы, мысленно проклиная себя за то, что они такие узкие. Все тело горит, она чувствует, как майка противно прилипает к спине из-за крови. В ушах звенит, перед глазами скачут какие-то блики, девушка тяжело дышит, не знает, что делать. Кажется, окончательно потеряв рассудок, Сара бежит, забыв обо всей своей боли, отдаваясь дождю и ветру. Она не знает, куда бежит, не следит за дорогой, порой надолго закрывает глаза, но в итоге оказывается у дома Авы и понимает это. Она падает на колени прямо на порог, единственный раз ударяет кулаком в дверь, которая почти моментально открывается. Шарп будто ждала ее. Лэнс обессиленно ложится, вздрагивает. ― Господи, Сара… ― аккуратно поднимает ее за плечо, получая лишь болезненный всхлип в ответ. ― Я устала быть сильной, малышка, ― улыбается, но слезы стекают по ее щекам. ― Помоги мне, прошу… Девушка делает глубокий вздох, чуть ли не вскрикивает. ― Ты сбежала…? ― Я слишком сильно скучала по тебе. Ава помогает ей пройти в дом, при свете замечает всю ее кровь на одежде. ― Я не хочу запачкать тебе тут все… ― Пойдем в ванную, смоем кровь, и я постараюсь обработать все твои…раны. ― Я больше не могу идти, прости меня, ― вновь пытается улыбнутся, но только рычит и хмурится. Шарп прикусывает губу, думая, как лучше держать подругу, чтобы не причинить ей боль. Она приседает, осторожно берет ее за талию, перекидывает через плечо. ― Поставь меня, дурочка, ― она больше не старается сдержать слезы. ― Помолчи, я знаю, что тебе безумно больно. Через два часа Сара сидит у окна на коленях, подносит к губам сигарету, делает затяжку и прикрывает глаза. Когда горло начинает драть, она выпускает дым, приоткрыв рот. Ава сидит в кресле позади нее, грустно и виновато разглядывает порозовевшие бинты на спине девушки. ― Всю жизнь тебе причиняют боль из-за меня. ― Я защищаю тебя, помнишь? ― поворачивает голову к хозяйке. ― Пора бы и мне защитить тебя, ― встает, подходит к гостье, садится рядом. ― Не нужно, малышка, все в порядке. ― Ничего не в порядке. Все твое тело в шрамах, это из-за меня. ― Ничего, слышишь, ― кладет свою дрожащую руку на ее колено, ― ничего не стоит твоей жизни и твоего счастья. ― Но почему? Почему, Сара? ― Потому что я люблю тебя, идиотка, ― усмехается, слезы вновь скользят по щекам, она делает очередную затяжку, отвернувшись к окну.