fanfare

Оливер задыхается, когда Энди нависает над ним, и цепочка на его груди покачивается. Он смотрит в глаза и кусает, лижет обветренные губы. Оливеру кажется, что его голова кружится, потому что перед глазами помутнело и он давно перестал понимать, что происходит. — Энди… — Сайксу плохо. Он почти что воет, жалобно поднимая глаза на Бирсака. — Да, я слушаю, — тот ухмыляется, опускаясь ниже и приподнимая подол чёрной футболки Оливера. — Говори. Это не просьба, далеко не просьба. И Оливер говорит: — Я хочу, — Энди выводит незамысловатые узоры на груди и животе Оливера, но ему и этого хватает. Сайкс слишком возбуждён, — чтобы ты… — он стонет в паузах между словами, — …трахнул меня… пожалуйста. Оливер на секунду чувствует, как замирает Энди, а потом он смотрит вниз и, о боги, глаза Бирсака чёрные как смоль, зрачок вытеснил радужку настолько, что казалось, что её нет. Тот сдёрнул футболку с Оливера и прижался губами к его разукрашенной татуировками шее, прикусывая и засасывая кожу. Сайкса трясёт, лихорадит, у него горячка, пока Энди вылизывает его шею, собирая губами все капельки пота. Это пиздец. — Хорошо, детка, как хочешь, — Энди поднимается и расстёгивает ремень Оливера. Он уже даже не замечал, насколько возбуждён сам, потому что перед ним был идеально ровный розовый, с красной головкой и сочащийся смазкой, член Оливера. Бирсак сглотнул скопившуюся слюну и медленно провёл языком по головке, слизывая предэякулят, опускаясь губами всё ниже и ниже. Сайкс пытался сдерживать стоны, закусив губу, но рваные выдохи так и вылетали, один за одним, из его груди. Энди обвил основание члена Оливера кольцом пальцев, всё так же медленно двигая ртом. Он старался чередовать работу языка и губ, пытаясь сделать приятно своему мальчику. Оливер же вцепился тонкими пальцами в простыню, сжимая сильно, до треска. Его бёдра удерживались хваткой рук Энди, а держал он, поверьте на слово, крепко. И Оливер знал об этом как никто другой. Энди мог удержать Оли на весу, прижимая его к стене и при этом трахая. Для Сайкса это о многом говорило. Бирсак на секунду инстинктивно поднял глаза и тут же столкнулся с заплывшим взглядом Оливера, который мелко подрагивал, готовый кончить. Его руки взметнулись к волосам Энди. Тот шумно выдохнул через нос и опустился губами почти до основания, языком обводя выступающие венки. Затем он поднял голову, посасывая головку, и тут Оливер не выдержал и с громким криком кончил в рот Энди, хватаясь за его плечи, царапая и постанывая. Это было равно вспышке — Оливер поник и все его мышцы расслабились как по щелчку пальцев. Бирсак поднялся, вытер губы тыльной стороной ладони и взглянул на Сайкса: бёдра его содрогались после мощного оргазма, глаза были закрыты, но ресницы при этом дрожали, щёки были покрыты пунцовым румянцем. Рот был раскрыт — пухлые губы были покрыты слюной, из них вырывались тяжёлые выдохи. Энди чуть не кончил, пока наблюдал за ним. — Э…Энди… — он протянул руки к своему парню, приоткрывая глаза. — Да, детка? Что такое? — Бирсак присел рядом, убирая прядь с лица Оливера и поглаживая его щёку нежно и чувственно. — Ты так и не… — он по-детски покраснел (хотя казалось бы, куда сильнее), — так и не кончил, — к концу фразы его голос сорвался на шёпот. Энди проигнорировал слова возлюбленного, наклоняясь и целуя его распухшие малиновые губы. Оливер целовался очень приятно, нежно и медленно, отдаваясь процессу, в то время, как Энди напирал, кусался и доминировал. Однако, когда они были вдвоём, с Энди падала его маска безразличного панка, и он становился куда более чутким. С Оливером он был аккуратен и осторожен. Для него Сайкс был стеклянным лебедем, с изящной хрустальной шеей. Бирсак приподнимается и достаёт смазку из кармашка своего рюкзака. Оливер скулит. После оргазма он всегда такой — размякший, требующий ласки, чувствительный. Энди опять прильнул к его губам, Оливер обвил его руками, прижимая к себе. — Давай медленно, пожалуйста, — он шептал тихо и сбивчиво. — Хорошо, конечно, как хочешь, малыш, — Энди снова поцеловал его, поглаживая шею Оли кончиками пальцев. Он опустил одну руку, медленно и неторопливо раздвигая ноги Сайкса. Тело Оливера прекрасно: его татуировки, выступающие косточки. Он весь такой хрупкий и маленький — Энди его любит и не хочет торопиться. Сегодня он будет медленным. Когда пальцы Энди касаются дырочки, Оливер инстинктивно сжимается, делая резкий вдох. — Ну же, расслабься, малыш, — Энди знает, что Оливер, несмотря на то, что это его не первый раз, довольно стеснительный, поэтому Энди действительно не торопится. Он трёт колечко мышц пальцами, пытаясь расслабить Оливера. И у него получается — через некоторое время Сайкс правда расслабляется, и Энди, предварительно вылив немного смазки на пальцы, вводит первый. Оливер поскуливает, цепляясь пальцами за плечи Энди, целуя его неторопливо, наслаждаясь моментом. Бирсак двигает пальцем, поглаживая напряжённые мышцы живота Оливера кончиками пальцев, от этого у него бегут мурашки. Его постоянно нужно было окружать вниманием. И, блять, Энди так его любит. Он действительно старается не быть быстрым, но ему так хочется, поэтому он вскоре разрабатывает Оливера уже двумя пальцами, раздвигая их ножницами. Тот лишь скулит, царапая спину Энди ногтями. Три пальца — Оливер терпит, напрягается, сжимает пальцы Энди. Четыре — он извивается под ним и открыто стонет. Энди не выдерживает и хватает презерватив с полки, вытаскивая пальцы. Он раскатывает его по члену быстрыми движениями и подхватывает Оливера под поясницу, вцепляясь пальцами в его бедра до синяков. Он входит медленно и, да, слюна — дерьмовая смазка, но он старается. Он уже наполовину в Оливере, и тот стонет протяжно, всхлипывая. Он хватается за предплечья Энди, царапая и сжимая их крепко, так же как и член Энди внутри себя. Это практически больно, но Бирсак терпит, у них часто такое бывает. Он очень уж нетерпелив. Он медленно двигается. Точнее, пытается двигаться. Оливер сжимает его плотно, буквально не давая ему продвинутся дальше. — Милый, расслабься, пожалуйста, — Энди шепчет, выцеловывая место за ушком и горячо дыша. Оливер мычит что-то бессвязное, и Энди чувствует, как с каждой минутой напряжение спадает. Вскоре, Оливер расслаблен настолько, что у него получается сделать толчок. Небольшой, но ощутимый. Оливер скулит. Энди нависает над ним снова. Цепочка всё так же болтается прямо перед лицом Сайкса, и тот останавливает мутный взгляд на ней, она сейчас бесит больше всего. Но вместе с этим — её мерное покачивание успокаивает. Оливер расслабляется, но при этом сжимает руки Энди сильнее, оставляя на них алые полосы. Энди ускоряется. Он вбивается всё сильнее и глубже с каждым толчком. Оливер, до этого сдерживавшийся, стонет. Громко, неприлично и открыто. У Бирсака что-то щёлкает внутри и он начинает так чертовски глубоко входить, что у Оливера буквально перехватывает дыхание. Бирсак сжимает его тазобедренные косточки до боли, входит, прижимаясь плотно к чужим бёдрам. Это что-то внеземное — чувствовать его горячее дыхание рядом и ощущать все его прикосновения. Оливер сдался, он стонет и стонет. Один за другим, грязные звуки выходят из его рта. Его глаза, кажется, закатились настолько сильно, что уже не вернутся обратно. Бирсак замедляется. Он делает последние два толчка и прижимается своими бёдрами к чужим, с животным рыком кусая Оливера за плечо. Тот вскрикивает, кончая во второй раз. Энди выходит, снимает презерватив и выкидывает его в мусорку под столом. Он медленно поглаживает плечо Сайкса, извиняясь, но Оливер уже не в состоянии думать и уж тем более издавать звуки. Он молча наблюдает за тем, как Энди достаёт сигарету и закуривает. Он улыбается. — Я люблю тебя. Энди поворачивается, держа тонкую палочку между указательным и средним пальцами. Он опускается и целует своего парня. — Я тебя тоже, детка.