Фальшь стали

      Шайла не помнила себя от ужаса и прижимала к груди аптечку. Руки тряслись, внутри все холодело, сердце было будто зажато в тиски, голова кружилась от пробежки, а сама она стояла у двери, не зная, стучать или так зайти. Но дверь открывается, ударив девушку по носу и вынудив отойти.       - Я думал, ты потерялась, - Михоук почти вырывает у нее аптечку. – Спасибо… Не смотри так, будто он умирает.       Аловолосая молчит и провожает взглядом мужчину, скрывающегося за дверью. Ноги не желают держать внезапно потяжелевшее тело, и она, прислонившись к стене, сползает по ней. Мечники в комнате перекидываются парой фраз, но Шайла не разбирает ни слова: перед глазами все еще стоит Зоро, закрывающий глаз рукой, по которой течет кровь. Нет, девушка никогда не боялась крови, ни своей, ни чужой, но рана зеленоволосого мужчины напугала ее до невменяемого состояния. Он всего лишь лишился глаза, а она чувствует себя, будто он умер. Красноволосая сидит на полу у двери и рукавом свитера вытирает обильные слезы. Ей даже не объяснили, что произошло, просто приказали принести аптечку. Она стискивает зубы и пытается бороться с желанием заскулить.       Девушка не сможет ответить, сколько просидела у двери: для нее это время было вечностью. Вышедший из комнаты Михоук лишь закатил глаза и пошел куда-то, оставив дверь приоткрытой. Шайла еще минуту сидит, потом заглядывает в комнату: ей кажется, что Зоро спит, и она заходит.       - Ророноа-Кун? – мечник недовольно морщится, услышав взволнованный голос девушки. Она понимает, что ошиблась, но не знает радоваться ей или грустить. – Ты как себя чувствуешь?       - Не надо на меня смотреть как на больного! – молодой мужчина зевает и подзывает аловолосую к себе, та, конечно же, подходит. – Ты чего ревела? Это всего лишь очередная рана.       - Для тебя – может быть и очередная, - Шайла садится на край кровати, чуть наклоняется, опираясь на руку, а другой касается бинтов. – Я знаю, что больно, но ты ни за что не признаешь этого. Вы все такие.       - Дура ты, - усмехается зеленоволосый, чуть приподнимается, жмурясь от неприятного головокружения, и принимает сидячее положение. Девушка подвигается ближе.       Так хочется его обнять, быть согретой его теплом, поделиться с ним нежностью, возникшей непонятно откуда, возможно, снова почувствовать его поцелуи на своей коже, всем своим существом ощутить его присутствие, осознать, что небезразлична ему, что нужна, быть может, не так сильно, как воздух и вода, но чуть иначе, нежели просто друг или знакомый. Она смотрит в пол, боясь поднять взгляд, пока щеки предательски заливаются румянцем, вероятно, сдавая ее со всеми потрохами. Не важно, все не важно, пока живущее в ней чудовище перестает ее терзать, забывшись в сладких девичьих фантазиях. Почти неделя прошла с того момента, когда он попросил оставить все, как было до того дурацкого вечера. Она не сможет выполнить его просьбу, ведь для нее уже ничто не сможет стать прежним. И вроде даже обидно, хотя она с самой первой встречи их встречи понимала, что шансов у нее мало. Ророноа за время путешествия, несомненно, видел множество красивых девушек и женщин, чем может впечатлить его она? Тем более, когда не способна избавиться от тяги к подражанию и развившегося на фоне этого “комплекса отличника”, то есть страха выглядеть глупо. И фигурой она похвастаться не может, особенно, на фоне Нико Робин и Нами, которые являются частью команды Мугивары и потому долгое время были рядом с Зоро.       - Ты заболела? – но его ладонь ложится поверх ее ладони, согревая уже не физическим, а духовным теплом и напоминая, насколько она маленькая по сравнению с ним, хотя в голосе звучит больше раздражение, нежели беспокойство. – У тебя лицо красное.       - Вот ты меня дурой называешь, - девушка смотрит в пол. – А дурак-то здесь ты… - она поднимается и идет к двери. – Тебе нужно спать. А если ты еще и неожиданно поумнеешь, то нам будет, о чем поговорить.       Мечник хочет позвать ее по имени, возмутиться, но Волей наблюдения замечает, что Шайла стоит у закрытой двери, прислонившись к ней спиной. Он никак не может ее понять. Нет, он, конечно, и раньше не понимал девушек, но сейчас это задевало. Хотя кое-что, кажется, ему стало понятно по отсутствующему взгляду, по румянцу на щеках, по чуть дрожащим пальцам, по робкому прикосновению руки к бинтам. Она относится к нему иначе, нежели как к другу. Хорошо это или плохо, ему не ясно. Вроде приятно, но появляется чувство вины перед ней: он же не может ответить взаимностью.       А за окном шумели дождевые капли, по вине ветра разбиваясь о стены. Месяц обещает быть сырым и холодным. Клонит в сон, и сквозь дрему слышатся шаги: она идет к себе или, возможно, к Пероне. Пусть идет, пусть это не будет его воображением. А сон уже забирал рассудок в свой плен.       И Шайла тоже засыпала: ей не хватило сил даже чтобы дойти до своей комнаты – она устроилась в первой попавшейся спальне. Было пыльно и холодно, но спать хотелось сильнее. Впервые ей приснился этот дурацкий сон…       Она бежала босиком по мягкой траве навстречу кому-то. Все ее существо стремилось к человеку вдалеке. Одежда мешала двигаться, но девушка продолжала бежать, несмотря ни на что, она желала увидеть того, кто ждал ее. Уже был виден силуэт. Человек оборачивается, зовет ее. Но неожиданно ее начинают тянуть за волосы назад…       Аловолосая просыпается от детского ужаса, который сковал ее во сне. Шайла пытается поднять голову, но понимает, что зацепилась за что-то волосами. Непослушные алые пряди не собирались отцепляться, выводя девушку из себя. Они покоряются замерзшим пальцам лишь после обещания обрезать их. Она торопливо идет к себе: сегодня еще холоднее, так что нужно надеть что-то под свитер. Прогулка по лестнице чуть согревает, но недостаточно… Свитер полностью прячет противного серого цвета водолазку. Из комода вызволяется пара шерстяных носков. Девушка смотрит на время: около восьми утра. Вечером Дракул попросил ее саму перевязать рану Зоро, и она имела глупость согласиться. Конечно, Ророноа еще спит, но ей придется его будить. В десять у нее тренировка с Михоуком, и, если она будет рассеяна, а она, несомненно, будет рассеянной после перевязки, то будет не очень хорошо. Из-за молодого мечника Шайла ведет себя неадекватно. Вот и сейчас она ловит себя на том, что всю дорогу бежала. Пять минут отдышаться, и она тихонечко стучит в дверь. Тишина. Видимо, спит. Девушка, глубоко вздохнув, заходит в комнату.       - Ты в следующий раз еще тише поскребись, - на аловолосую будто ведро ледяной воды вылили. – Я даже подумал, что мне послышалось.       - Прости, - она неловко улыбается. – В следующий раз я зайду с фанфарами… Ты зачем бинты снял?!       - Они мне мешают! – мечник бросает недовольный взгляд на неожиданную гостью. – Зачем пришла?       - Лежи и не дергайся, - со вздохом просит девушка, подходя к высокой тумбе, на которой были оставлены бинты и аптечка.       С усмешкой Ророноа наблюдает, как аловолосая с самым серьезным видом изучала какие-то баночки. Она, видимо, принимает решение или находит нужное и начинает обрабатывать рану ватой, смоченной в чем-то. Мечник чуть морщится от неприятного пощипывания. Девушка отвлекается от своего занятия и задумчиво вздыхает, размышляя над тем, что делать дальше.       - Не три глаз! – строго произносит она, заметив, что Зоро приподнимает руку. Но у молодого мужчины была немного другая идея.       - Иди сюда, - он хватает красноволосую за запястье и дергает, фактически, роняя ее на себя. – Дались тебе все эти бинты? На мне и так все заживет.       - Рука… - Шайла кусает нижнюю губу, пытаясь побороть возникшее смущение. – Руку пусти… Мне неудобно.       - Ага, - Зоро отпускает чуть покрасневшее запястье, тем самым позволяя девушке изменить положение руки, на которой она была вынуждена лежать.       Алые пряди чуть щекочут подбородок молодого мечника – Шайла устраивается поудобнее у него на груди. Ей нравится так лежать, хотя есть то, что она должна сделать. Но когда ей еще выпадет такая возможность? Неизвестно. А ведь очень хочется, чтобы он обращал внимание на нее. Да, они, конечно, проводят вместе немало времени, но все это время красноволосую интересовала лишь дичь, так что это было другое.       - Надо закончить перевязку, - девушка расстроено вздыхает и пытается подняться, чем, судя по всему, возмущает мечника.       Он не дает ей опереться на руки и приподняться, но Шайла упорно отказывается сдаться на милость казавшимся стальными объятьям. Она на пару минут расслабляется, позволяя Ророноа почувствовать временное превосходство, а после резко дергается в сторону в попытке освободиться. Зоро тоже дергается, стараясь удержать ее, задевает тумбу. Стоявшая на краю незакрытая бутылочка падает, щедро облив молодого мужчину какой-то жидкостью. Шипящим голосом выругавшись, он прижимает ладонь к глазу. Аловолосая, в то же время тихонько взвизгнув, ставит бутылочку, уже пустую, на тумбу, не спуская виноватого взгляда с мечника.       - Что это за дрянь?! – морщась от неприятного ощущения, а неприятнее всего была неожиданность всей ситуации, Зоро сидит, облокотившись на изголовье кровати, и ждет ответа.       - Спирт… медицинский… - девушка почти испуганно смотрит на него, протягивая дрожащие руки к его лицу. – Ророноа-Кун… прости…       - Ты еще заплачь, - зеленоволосый с большой охотой убирает свою руку от лица, позволяя замерзшим ладоням коснуться его щек и с удовольствием принимая извинения в виде аккуратных и робких поцелуев.       Она касается губами его лба у самого края раны, потом чуть ниже глаза, сначала с одной стороны от раны, потом с другой. Чуть выше глаза, чуть ниже предыдущего поцелуя, касаясь века. Едва осязаемо, почти незаметно, но так приятно. Хотя немного раздражает, ведь аловолосая, кажется, плачет. Нет, такая Шайла ему нравится определенно меньше. К ее ярко-алым волосам идет улыбка, быть может, чуть безумная, хищная, а она в последнее время ходит то мрачная, то грустная и часто льет слезы.       - Ревешь, будто кислоту на меня вылила, - обреченно вздыхает Зоро, чуть похлопав девушку по плечу.       - Прости, - она отстраняется, садясь на край кровати и поджимая под себя ногу. – Мне и в самом деле постоянно хочется плакать… Но у меня есть причина… - бледное лицо чуточку алеет. – Я, наверно, должна перевязать рану.       Ророноа соглашается, покорно позволяя аловолосой делать то, что она сочтет нужным. Висело плотное молчание, казалось, превращая воздух в загустевающий кисель. Неприятно, но никто не пытался ничего сказать. Тонкие, холодные пальцы, затягивали бинты, иногда позволяя себе нежно ерошить светло-зеленые чуть жестковатые волосы. Девушка грустно вздыхает и снова присаживается на край кровати: она не хочет уходить, не хочет брать в руки шпагу, не хочет объяснять Михоуку причину своего опоздания: хотя время было, она знала, что не успеет.       - Шайла, - кисель тишины разрезается голосом, будто мечем. – Ты говорила, что у тебя есть причина плакать…       - Тебе интересно? – удивленно наклоняет голову аловолосая. В ответ получает утвердительный кивок и неловко улыбается. – В общем, - ты только не смейся! – во мне живет чудовище, - она искоса смотрит на собеседника, но тот спокоен. – Я не знаю, что это такое, но оно пугает. Оно живое – шевелится, иногда, мне кажется, даже воет. Знаешь, и жалобно, и жутко одновременно – лучше не слышать. У него когти или клыки, не знаю, но изнутри оно рвет меня беспощадно. На кусочки, и как можно мельче, чтобы мучительнее было. Иногда, конечно, успокаивается, но реже, чем хочется, во время охоты - наверно, потому что я ничего кроме цели не замечаю – и когда… - она чуть прерывается, опуская голову ниже, пряча свои слезы. – В общем, не важно… Еще во сне отпускает, не всегда, но бывает. Правда, снится жуть…       - Дурочка, - горячая ладонь обхватывает холодное, несмотря на водолазку и свитер, запястье, и мечник тянет девушку к себе, вынуждая ее упасть с ним рядом, и обнимает за талию другой рукой.       - Ророноа-Кун? – Шайла краснеет от смущения, когда Зоро прижимает ее ладонь к губам.       Он прячет снисходительную улыбку: ему кажется умилительной ее выдумка.