***
Шон Мёрфи вышел из операционной, белая дверь с серой ручкой бесшумно закрылась. Он спокойным и ровным шагом продолжал идти в неизвестном направлении и остановился лишь тогда, когда перед ним появилось препятствие — стена. Парень подошёл совсем вплотную к ней и принялся изучать. Шон вдохнул запах и определил, что белая поверхность пахнет приятной сыростью, исходя из этого сделал вывод, что стену покрасили белой эмульсионной краской и совсем недавно. Перед глазами начали вырисовываться различные составляющие, из которых могла бы состоять эта субстанция, но в голове резко вспыхнули события только что проведённой операции: вот он ставит в последний момент диагноз и начинает в спешке помогать докторам, сердце больного с последним писком кардиомонитора останавливается и пациент умирает. Умирает по вине самого Шона. Он поставил не тот диагноз и все поверили ему, не стали перепроверять: не было времени. Как только прошло пять часов с начала операции, все поняли что ошиблись. Юноша никогда не делал ошибок, но сейчас ошибка была совершена. Мёрфи отошёл от операционного стола, не зная что делать. — Диагноз не правильный, - монотонно сказал ассистент .— Я сов-в-вершил ошибку. — Что нам делать, доктор Мелендес? - обеспокоенно спросила Клэр, убирая хирургические предметы. — Будем реанимировать. - ответил уверенно доктор и медсёстры засуетились. Все ждали дальнейших указаний. Шон начал тяжело дышать и колотить себя по голове руками. Пациент не выжил, а он просто стоял и смотрел, думал о своём провале. Парень присел на корточки и продолжал бормотать про себя. — Ошибся. Я. Ошибся. Из глаз выступили слёзы, стекая узенькой струйкой по щекам и падая на больничный халат. Шон отчётливо слышал бешеный стук своего сердца. Он эхом отзывался повсюду, заставлял дрожать и вслушиваться в тишину, которую периодически нарушал звук мерцающей больничной лампы. Казалось, что всё вокруг остановилось, замерло и остался лишь он, наедине со своими проблемами. Ни единого ощущения происходящего. Мёрфи начал потихоньку раскачиваться из стороны в сторону, снова и снова анализируя ситуацию.***
После провальной операции, доктор Нил Мелендес снял перепачканные в крови перчатки, помыл руки, увлажнив их после этого кремом и сел на стул возле тела, раздумывая о том, что пошло не так. Анализы указывали точно на эту болезнь. Внутреннего кровотечения не было, сердце было в порядке, пульс ровный. Что же произошло? Сердце моментально остановилось, когда Мёрфи сделал крошечный надрез. Он сидел в раздумье уже пять минут и начал понимать в чём причина остановки сердца, как вдруг в операционную вбежала взволнованная уборщица. Её лицо стало ещё тревожнее, когда она увидела, как доктор с изумлением и неким азартом рассматривает умершего человека. — Там ваш аспирант. В коридоре. - её глаза бегали по кабинету, только бы не смотреть на бездыханное тело. — Кто? - поинтересовался Нил, вопросительно смотря на полную женщину пожилых лет в синем халате. — Не знаю, я работаю у вас всего три дня. Пойдёмте покажу, с ним что-то не так. Нил с уборщицей вышел из операционной и увидел жуткую картину: Шон Мёрфи — аспирант и великий ум, сидит на корточках, качается и бьёт себя по голове, бормоча что-то невнятное. Мужчина быстрым шагом приблизился к аспиранту и отдёрнул руку Шона, чтобы тот перестал наносить себе телесные повреждения. Мелендес резко поднял парня и повёл в комнату отдыха. Слава Богу, она была близко к «месту происшествия». Поспешно распахнув дверь и усаживая Шона на мягкий белый диван с серыми подушками, Нил сел напротив него и принялся рассматривать Мёрфи: мокрые волосы прилипли ко лбу, губы покусаны до крови и подрагивают, а из серо-голубых глаз текли слёзы. Нил в первый раз видит, как Шон плачет. Ни один пациент или случай не заставил его плакать или, хотя бы, прослезиться. Мелендес посмотрел на свои руки, которые сжимали руки парня. Он ненавидит когда его трогают, а ещё хуже - обнимают или пожимают руки. Мужчина подумал, как разозлился бы Шон, не будь он в таком состоянии. — Я ошибся. Ошибся. - пробормотал юноша и издал тяжелый всхлип. Горячие слезы полились с новой силой. Шона невозможно понять: снаружи он показывает себя безразличным человеком, который стремится к своей цели и не боится ничего, а внутри очень ранимый и жаждет внимания, заботы, совсем как маленький мальчик. Нил обнимает парня, который слегка трясётся и медленно поглаживает по спине. Позже он возможно и пожалеет об этом, но подумает об этом позже. Мёрфи постепенно успокаивается и расслабляется в тёплых объятьях доктора. Мелендес замечает, что Шон, скорее всего, заснул, потому что теперь он чувствует его размерное и тёплое дыхание на своей шее. Разумнее было бы разбудить его, но Нил подумал, что будет лучше если аспирант выспится, от слёз у него, наверное, болит голова. Мелендес принял решение оставить Мёрфи на ночь в отделении. Мужчина взял Шона одной рукой под колени, поднимая, а другой придерживая за плечи. Аккуратно положил его на большой диван, голову укладывая на серую подушку, и хотел отойти, чтобы взять покрывало и укрыть его, но парень схватил его за халат, не давая отойти. Нил посмотрел на лицо парня, оно было нахмуренным, но в тоже время таким беззащитным и открытым. Он тяжело вздохнул, кое-как дотянулся рукой до покрывала, которое лежало на противоположной стороне дивана, и лёг вместе с Шоном. Мёрфи ослабил хватку и переместил руку на грудь мужчины, отчего Мелендес начал удивлённо хлопать глазами. Ещё один вздох и доктор накрывает себя и аспиранта тёмным покрывалом, достаёт из кармана телефон и чёрные наушники. Вставляет провод в разъём и включает спокойную музыку. Видимо, сегодня он будет ночевать на работе. Мужчина пишет об этом своей девушке. В сообщение он упоминает, что сегодня его оставили на ночное дежурство. Нил положил телефон себе на живот и смотрит на спокойного Шона, который мирно посапывает рядом. Для удобства, доктор кладёт свою голову на макушку парня, носом вдыхая аромат его цветочного шампуня. Он ещё больше зарывается в его волосы, чтобы сильнее почувствовать запах цветов. Волосы у Шона очень мягкие. Нил поднял руку и положил её на голову мальчика, нежно поглаживая и спускаясь к щеке, отчего парень, как котёнок, начал тянуться за ней. Кожа у Мёрфи приятная и гладкая, без неровностей, красивого молочного оттенка. Мужчине стало очень интересно, любит ли парень музыку. Он вытащил из левого уха наушник и вставил в ухо Шона. Песню он выбрал красивую и спокойную, ну он же спит. Выбор пал на композицию Oliver Spalding - Epoch. Трек с минимумом резких звуков и развитых больших кульминаций. Мёрфи, услышав мелодию, зажмурил глаза, но потом расслабился и приоткрыл рот. Нил с глаз перевёл взгляд на приоткрытые губы парня, на которых виднелись укусы и следы свежей крови. Мужчина провёл большим пальцем по пухлой нижней половинке, чувствуя все ранки. Он резко отдёрнул руку, отчего юноша поморщился. Что он делает?! У него есть девушка, которая его любит, а он любит её. Скоро он должен сделать ей предложение, но этот парень своей загадочностью сводит с ума, заставляя "погружаться и погружаться в него". Гадать какие мысли роятся у Шона в голове, и как он будет реагировать на ту, или иную ситуацию. Нил невзначай представляет, как бы выглядело лицо Шона во время секса и зажмуривает глаза. Его растрёпанные волосы, красные от смущения щёки, приоткрытые губы и сбитое дыхание, голос во время стонов. Он открывает глаза, снимает наушники, ставит телефон на беззвучный режим. Что ж, видимо он очень устал, если такие мысли посещают его голову. Завтра суббота, можно поспать подольше, даже Шон, наверное, будет спать дольше, чем обычно. Хотя, Нил, наверное, опять проснётся рано из-за режима, который выработался у него на протяжении трёх лет. Что за проклятье! В рабочие дни он готов проспать, а на выходных просыпается ровно в шесть тридцать и не может уснуть, расхаживая по пустой квартире. Wait, holding on, Are we holding on? Flame glowing on, Are we growing old? Try to hold your own, Hiding from your home We'll bleed out In the floodlight together now, We'll sleep sound, In a gunfight, to get us out Stay open armed, I'll stay open armed, Pain in all your scars, Are we in all your scars? I will go your way, The night will go your way We'll breathe out, In the floodlight together now, We'll sink down, In a gunfight, to get us out