Все краски мира

      Эшли была готова рисовать в парке весь день, но переменчивая летняя погода внесла свои коррективы. Кажется, совсем недавно небо было безупречно-чистым, и вот уже весь горизонт затянуло тяжёлыми дождевыми тучами. Поднялся ветер, и рисовать стало совсем неудобно. Она с сожалением закрыла альбом и скорее побежала домой, думая о том, достаточно ли непромокаемая её сумка, чтобы рисунок не пострадал.       Тёмную фигуру возле дома Эшли заметила не сразу. Только свернув на выложенную плиткой садовую дорожку, она увидела человека, явно не принадлежащего к семейству Эвансов. Высокая фигура, облачённая в длинную чёрную мантию, скрывалась в тени ветвистого дуба. Лицо человека разглядеть не удалось, оно было обращено в сторону дома. Точнее – в сторону окна комнаты Лили Эванс. «Ну вот, началось», – подумала она безо всякого удивления. «А я так и не увидела Хогвартс», – мелькнула грустная мысль, но Эшли приказала себе не раскисать раньше времени. Первым порывом было бежать в дом, под защиту стен, уже казавшихся родными. Но это бы означало, наверняка навлечь беду на родителей. Да и что такое двери и замки для опытного тёмного мага? Поэтому Эшли стала тихонечко пятиться назад. Она успела сделать всего три шага, когда человек в мантии обернулся.       У него было совсем юное лицо – школьник, примерно того же возраста, что и Эшли. Правда, в нём совершенно отсутствовала свойственная юности мягкость. Жёсткие, угловатые черты, нос с горбинкой, изломанные линии губ – это лицо выглядело так, словно было вытесано из камня, причём скульптор куда больше заботился о выразительности, чем о привлекательности. «Именно так в кино выглядят злодеи», – сжавшись, подумала Эшли. Но в следующий момент каменное лицо незнакомца осветилось выражением такого облегчения, что все опасения Эшли улетучились. Незнакомец совсем не собирался её убивать, он был счастлив, видя её живой и невредимой. Точнее, не её, а Лили Эванс.       Юноша быстрым шагом направился к ней, и на мгновение Эшли подумала, что он собирается её обнять. Но он замер, не дойдя пары шагов, так резко, будто натолкнулся на невидимую стену. Выражение счастья погасло, лицо опять стало усталым и замкнутым.       – Здравствуй, Лили, – голос у него был скрипучий и мелодичный одновременно, подобно звучанию виолончели.       Эшли уже догадывалась, кто это, но не стала рисковать, называя имя, а просто сказала:       – Здравствуй.       – У тебя… всё хорошо?       – Да, всё нормально, – Эшли отвела взгляд. Почему-то сейчас врать было труднее, чем в разговоре с родителями.       Юноша замер в нерешительности. На серой плитке стали появляться тёмные крапинки – предвестники начинающегося ливня.       – Не бойся, я не собираюсь тебя беспокоить: ворошить воспоминания о детских забавах и тому подобное, – он усмехнулся, но в чёрных глазах не было веселья.       – Я только хочу отдать тебе кое-что. Знаю, ты говорила, что твоя безопасность – не моя забота. И всё же…       Он достал из кармана цепочку с крупным кулоном янтарно-жёлтого цвета и передал девушке. Только присмотревшись, Эшли поняла, что это вовсе не кулон, а маленький хрустальный флакон, заполненный золотистой жидкостью. Жидкость искрилась, переливаясь всеми оттенками жёлтого, и, казалось, испускала собственный свет.       – Феликс Фелицис. Высшего качества. Такому образцу позавидовал бы даже наш профессор, – на слове «профессор» юноша иронически фыркнул. – Здесь немного, но в критической ситуации может выручить.       – Спасибо, – Эшли непроизвольно заулыбалась, заворожённо глядя на маленькое солнце в бутылке. Такая реакция его удивила:       – У тебя точно всё в порядке, Лили? Ты какая-то… другая.       – Можешь считать, что я решила начать новую жизнь, – выкрутилась Эшли. В конце концов, это было почти похоже на правду.       – Спасибо за подарок, удача мне пригодится.       Тем временем, дождь усилился. Темные точки на дорожке слились в сплошное полотно. Голову Эшли защищала лёгкая шляпа, а вот чёрные волосы юноши стали уже совсем мокрыми. Холодные капли стекали по лбу, но он, кажется, не замечал этого. Соседка из дома напротив вышла на крыльцо и стала звать свою загулявшую кошку:       – Мисси! Мисси, домой!       – Что ж, пора и мне домой. До свиданья, Лили, – юноша коротко кивнул и направился в сторону от дома. Не жалость, какой-то другой иррациональный порыв заставил Эшли окликнуть его:       – Северус! Юноша обернулся.       – Может быть, зайдёшь? Выпьешь горячего чая. Минуту он смотрел на Эшли, словно что-то выискивая в её глазах, но потом решительно мотнул головой:       – Спасибо за приглашение, но не стоит, – он снова улыбнулся своей кривой, половинчатой улыбкой.       – Мне уже слишком поздно… начинать новую жизнь.       Придя домой и, переодевшись в сухую одежду, Эшли проверила рисунок. Сумка оказалась надёжной, рисунок не пострадал. Она заварила себе чай, открыла альбом, и собиралась ещё немного порисовать, но так и застыла перед чистым альбомным листом. Как ни пыталась Эшли представить какой-нибудь красивый пейзаж, перед глазами всё стояло лицо Северуса Снейпа, его прощальный взгляд. Взгляд человека перед прыжком с обрыва.       Кажется, спокойная жизнь в родительском доме для Эшли закончилась. Уже на следующий день её посетил ещё один гость. Но этот не дожидался скромно под деревом, а решительно позвонил в дверь.       Эшли сидела в своей комнате, обложившись книгами по зельеварению, когда нетерпеливая трель звонка заставила её насторожиться. Через пару минут в комнату заглянула мама:       – Лили, это к тебе.       Уже по лукавой улыбке на мамином лице, Эшли подумала, что у неё проблемы. Спустившись вниз, она в этом убедилась. Она даже не успела толком разглядеть вошедшего, когда стремительный вихрь подхватил её и поднял над землёй.       – Ох, Лили, умеешь ты попадать в истории, – прозвучал взволнованный голос, и её щеки коснулось тёплое дыхание.       Висеть над землёй, да ещё и в объятиях незнакомца, было крайне неудобно. Но, похоже, молодой человек и сам смутился своего порыва. Он аккуратно опустил девушку на пол и принялся приглаживать свои растрепавшиеся волосы – без особого успеха.       – Отец сегодня узнал, что в твой дом вызывали авроров. Он сказал, что тревога была ложной, но я всё равно беспокоился.       Несмотря на смущение, юноша широко улыбался. В тёплых, чайного цвета глазах, плясали озорные искорки. Он мягко взял её за руки, но Эшли непроизвольно отстранилась. Гость посмотрел на неё укоризненно:       – Ну что такое, Ли? Вроде мы уже прошли тот этап, когда ты делала вид, что я тебе не нравлюсь.       От необходимости объясняться Эшли спасла мама. Она вышла из кухни и тоже посмотрела на Эшли с укором:       – Что же ты держишь юношу у порога. Проходи в столовую, Джеймс, мы как раз собирались пить чай.       Эшли хотела сказать, что Джеймс зашёл на минутку, и пить чай не будет. Но Джеймс уже проговорил «Благодарю, миссис Эванс» и, послав Эшли победную улыбку, направился вглубь дома. Пришлось лже-Лили взять на себя роль гостеприимной хозяйки. Кажется, даже в ту первую ночь, перед пронзительным взглядом аврора Муди, Эшли нервничала меньше. И дело было даже не в угрозе разоблачения. Джеймс разливался соловьём, явно стараясь очаровать родителей своей избранницы. Он рассказывал о поездке в японский волшебный океанариум – целый город под водой. С мальчишеским пылом, он описывал поселения русалок, гигантских гидр, и каких-то ещё диковинных существ, которые, по его словам, удивили бы даже Хагрида. В особенно эффектных моментах своего рассказа он бросал пылкие взгляды на Эшли, и, кажется, пребывал в прекрасном расположении духа. Вот это было хуже всего. В первый раз Эшли действительно почувствовала себя обманщицей.       Родители смотрели на Джеймса благожелательно. Похоже, он был здесь не первый раз, и родители уже приняли выбор дочери как данность. «Вот только что мне делать с этим выбором? Встречаться с парнем, которого я даже не знаю? Для начала, это было бы подло по отношению к Лили». Да и саму Эшли такая перспектива не вдохновляла. Джеймс Поттер оказался обаятельным молодым человеком с какой-то тёплой аурой внутреннего благополучия. Многие девушки были бы рады оказаться на месте Лили Эванс. А вот Эшли сейчас отчаянно жалела, что не оказалась двойником какого-нибудь менее заметного героя. Мэри Макдоналд, например.       Тем временем, разговор перешёл от плавников и щупалец на более серьёзную тему. Папа, как и положено заботливому отцу, решил узнать у потенциального жениха дочери о его профессиональных перспективах. Джеймс, с тем же энтузиазмом, заявил, что будет аврором.       – Это как полиция, только у волшебников, – пояснила Эшли.       – Что же, достойное призвание. Вот только опасная эта стезя, особенно сейчас. Я слышал, в вашем мире неспокойно, если будет война…       – Не будет никакой войны, – Джеймс решительно тряхнул головой. – На стороне Волдеморта лишь жалкая кучка сторонников. Вот увидите, мы их быстро обезвредим, скоро все они будут в Азкабане. Ведь с нами Дамблдор, а он самый сильный маг в мире.       Тут уже Эшли не удержалась. Просто не могла слушать эту патетическую речь, зная, чем всё закончится, причём, конкретно для Джеймса.       –Нельзя так недооценивать противника. Почитай маггловскую историю, сколько раз такое было. Люди не верили, что фанатик-психопат может обрести реальную власть, а спустя пару лет он уже командовал армиями. А у волшебников ещё есть «империус». Эта жалкая кучка может быстро превратиться в большинство. Нельзя же быть таким наивным!       Эшли говорила с таким жаром, что Джеймс даже растерялся.       – Что ты, Лили? Что-то все-таки произошло? Тебя… пытались обидеть?       Эшли посмотрела на встревоженные лица Джеймса, родителей – все эти люди любили Лили. И они хотели бы знать о её судьбе. Эшли подумала, что если не признается сейчас, уже никогда не сможет этого сделать.       – Нет, ничего не случилось. Просто… у меня дурное предчувствие.       Эшли проводила Джеймса до порога, ловко уклонилась от прощального поцелуя, а потом, так же ловко, от расспросов родителей на тему «Всё ли у вас с Джеймсом в порядке». К сожалению, уклониться от собственной совести было не так просто. И всё же, остаток дня Эшли провела, думая не о Лили, а о крестражах. «Если я помогу избежать всех этих смертей, это отчасти оправдает моё самозванство». Вот только знать о крестражах – одно. Добыть, и, тем более, уничтожить – совсем другое. «Мне нужен союзник. Кто-то, кому можно довериться».