Solitude

- Когда мне не остаётся боле ничего, как предаваться тягостным размышлениям, мне начинает казаться, что я люблю Вас, Максимилиан. Фраза соткана из тихого, робкого шёпота; она подобна волне, - выплывает из темноты, становясь печатью в сознании Робеспьера. Они сидят в паре метров напротив друг друга; их разделяет лишь простой, без лишних изысков деревянный стол. Голова Сен-Жюста опущена вниз под гнётом стыда и сомнения. - В данный момент... Вы испытываете подобное ощущение? - в голосе Робеспьера юноше явственно слышится неодобрение; выражение лица же остаётся совершенно беспристрастным. - Да. Смелый порыв заставляет Антуана поднять взор. Теперь они смотрят друг другу прямо в глаза; Робеспьер - устало и почти равнодушно, Сен-Жюст - с угасающей надеждой и невысказанной болью. - Что ж, - Антуан вздрагивает от того, насколько резко поднимается Робеспьер. Проходит не более мгновения. Максимилиан стоит у небольшого окна, сложив руки за спиной. Он притворяется, будто бы в миг стал интересным открывшийся ему вид, но получается на удивление плохо. - С сегодняшнего дня я не нахожу совершенно никакой необходимости видеть Вас, и надеюсь на понимание с Вашей стороны. Если Вы сказали всё, что хотели, то можете... Его обрывает приглушённый всхлип, раздавшийся позади. Робеспьер оборачивается в некотором недоумении. Антуан сидит, закрыв лицо руками; попытки заглушить столь несвойственные ему слёзы тщетны. Спина у Сен-Жюста согнута; плечи его ощутимо дрожат. От звука приближающихся к нему шагов Антуан поднимает голову; глазами, преисполненными любви и преданности смотрит он снизу вверх на Неподкупного. С тяжёлым выдохом Сен-Жюст поднимается; их разделяет не более метра. - Чего Вы от меня хотите? - произносит Робеспьер с той холодностью, с какой обычно говорит с врагами Революции. На секунду видится Антуану, как ведут его на гильотину; юноша вдруг понимает, что не страшится этого, - не теперь, когда взгляд человека, что мил сердцу, холоден и презрителен. - Не разыгрывайте драму, Сен-Жюст. Будь это кто-то другой, а не Вы, человек этот давно был бы мёртв. Вас спасает только моё безграничное уважение, которое останется неизменным, что бы ни произошло. Это я Вам обещаю, - с этими словами Максимилиан делает шаг назад. - Мне ничего не нужно от Вас, - спешно молвит Сен-Жюст; он мотает головой, словно отгоняя непрошенное наваждение. - Я буду бережно хранить те воспоминания, в которых есть Вы, Максимилиан. Буду хранить до самого последнего моего дня. Антуан покидает комнату. Невыносимых трудов ему стоит заставить себя не обернуться.