29 февраля 2020

«Немыслимо» «Неэтично» «Эпатажно» «Экзотично» Вспышки камер все ещё стоят перед его глазами, приглушая мигающую от мигрени картинку. Щелчки кадров накладывались на писк в ушах, так привычных к ним. Вот только он уже не мог разобрать, был ли то звук его успеха или места преступления. Модели шли идеально. Нет, правда, то, как невероятно ровно они прокладывали траекторию, как четко вымеряли шаги, всегда поражало его. Его осветленные творчеством глаза были похожи в свете софитов на бельмо незрячего безумца - он им по сути и являлся, невероятный модельер Роман Сайонис, каждым показом изумлявший, шокировавший, бросавший публику в горящие угли своего сумасшествия. —Этот сезон я посвящаю нераскрытым преступлениям этого десятилетия, - с энтузиазмом улыбается мужчина, морщинки в уголках глаз цветут шипами роз. - Splendidus assassinatio! В уголках его губ сверкает страсть, он очерчивает быстрым движением языка нижнюю губу, и все пропускают мимо этот блеск. Вода в бассейне похожа на розовое шампанское, и, если он резко опустит в нее раскрытую ладонь, вода будет пениться. Словно маленький ребенок, он наблюдает за белесыми пузырьками, всплывавшими на поверхность за кончиками его пальцев. -Разве это не прекрасно, моя дорогая? Дина никогда не воспринимала его серьёзно. Дешевый флирт, дорогой виски и помада от Том Форд за 300 баксов на его воротнике, случайная для неё, но безумно желанная, еле вымученная для него. Она всё улыбалась на его комплименты, пела для него Билли Холлидей, потягивала принесённый лично им для неё мартини и не отказывалась ни от одного его подарка. Она никогда не льстила ему, но поддавалась постоянно. Будто постепенно выстраивала стену, разграничивая работу и себя. С каждым показом она все больше и больше превращалась в манекен на подиуме, в страхе ловя его бордовое безумие потерянным вздохом на губах. Он подлавливал ее в танце, когда она грациозно ступала с подиума к нему, Dracula's bride, муза и главная звезда, и она, едва волоча ноги, отвечала ему, даже этим сводя с ума, кружа ему голову. Не прекращая улыбаться по инерции, она вдруг бросала неловкий взгляд на модельера, восхищенно наблюдавшего за ней, ловившего каждый отблеск её ровных зубов и часто вздымавшейся груди, и губы её подрагивали, дрожью этой пуская пули в его сердце. Он готов был отдать руку на отсечение, что она его презирала, и этим душила его. Но перестать любить её он не мог. –Дина-Дина, моя прекрасная Чёрная канарейка, отчего ты молчишь? – Роман, это безумие. – Я от тебя тоже без ума, но за это не сажают в тюрьму, моя дорогая. –Ты мне снова льстишь, Сайонис, - натянуто отвечает Дина, закрываясь у себя в гримёрке. С его губ вновь стекает флирт, отдавая на языке горечью печали. Он готов царапать себе грудь, вырезать на каждом участке кожи сердце, лишь бы доказать, что если не тюрьмы, то дома душевнобольных он, утопающий в смирительной рубашке этой безответной любви, достоин. Полиция приезжает не скоро. Лос-Анджелес, чёрт его побери. Все на расслабоне. Сквозь дурман больного удовольствия он ощущает мир наравне с принявшим после ломки героина наркоманом: картинка от наслаждения едва ли поспевает за глазами, в ушах шумит оглушающая пустота, сквозь которую доносятся грубые голоса мужчин, пытавшихся достать его. И губы, наконец, отпускает фальшивая улыбка. Краем глаза он цепляет мёртвое тело у кромки бассейна. Блестящая бронзовая кожа покрыта сеткой царапин, выкладывавшихся в многочисленные сердца. Он резко хватается за волосы, начиная брыкаться и кричать. Плавившийся мозг больно ударил осознанием, и грудь выдавила из себя лишь всхлип, закрывший за собой картинку пеленой слёз. Мужчины резко заломили ему руки за спину, выворачивая их у самых лопаток, но ноги не держали известного модельера, дрожавшего неровным дыханием и вдыхавшего сталь крови, чужой крови, возлюбленной крови, что покрывала неровными леопардовыми пятнами его лицо. –6 марта 2012 года, - звенит голос Романа Сайониса. Он не радостный, абсолютно нет. Привычное «Woo-Hoo» не срывается с его уст. Он мрачен, серьёзен. Лицо его скрыто за атласной чёрной маской. Белый пиджак его ярко светится на фоне чёрных матовых стен, но он сидит на крае подиума, в дальнем его углу, и озвучивает лишь даты. Следуя его словам, выходит стройная высокая девушка. Белая маска. Белое платье. Лепестки бордовой, алой и древесной ткани формируют выстрел у её сердца. Капли - сверкающие кристаллы Сваровски - дрожат от каждого её шага, каскадом спускаясь до самых колен. Она разворачивается. Выстрел сквозной. – 20 августа 2013, – тихо говорит он, его голос легкой хрипотцой срывается в шёпот. Модель появляется на подиуме, но он – так несвойственно ему – пропускает её выход, вновь теряя способность говорить – на долю секунды он видит проскользнувшую за шторой Дину в нижнем белье с сигаретой, зажатой меж губ. Девушка на сцене в белом комбинезоне, примечательна лишь маска на её лице: золотые нити, сплетаясь у губ, смыкают их, не позволяя говорить, словно сшивая их. –28 ноября 2015 года. У девушки простое платье на тонких бретельках, высоко собранные волосы, оголившие шею, открывшие зрителям лилово-жёлтые гематомы, расцветшие по форме ладони, словно душившей её. «Невероятно правдоподобный грим,» – отмечают журналисты в своих блокнотах. Чёрная перчатка, отсекавшая руку на фоне мрака стен, едва ли привлекла к себе внимание. –9 сентября 2017, – шумно выдыхает мужчина. Ему кружат голову мысли. Они тянутся свежей карамелью, липнут, тонкой струйкой выкладываясь в непримечательные фигуры – но мозг его видел в них ужас. То были сгустки застывшей крови. Бог свидетель, он не хотел. Но это как сигареты: «Всего одна. Ты же знаешь, я смогу остановиться». На модели красный шарф, и идет она прямо, однако, отвернув голову в сторону. Невероятный профессионализм. И хруст свёрнутой шеи в его голове. – 29 февраля 2020 года, - резко отчеканивает Роман. Зрители заметно взволновались, листая в айфонах календари – 29, это ведь завтра? На подиум выходит Дина. Нервная, побледневшая – её золотистая кожа стала вдруг пепельной, действительно пепельной, как всё ещё горящий уголёк, сквозь белизну которого пробивается алый жар пламени. Половину лица её скрывает маска. Чёрная маска. Белое платье её изрезано, и в рытвинах прячутся красные драгоценные камни, складываясь в бесчисленные контуры сердец. «Дина, любовь к тебе была террористическим актом, взорвавшим мой разум» Истерика отступила. На её место – вырытая безумными конвульсиями и криками могила – пришла невозмутимость. Только нервно подрагивал подбородок, а взгляд его мутнел через раз, когда он представлял свою возлюбленную – и видел вновь и вновь её бездыханное тело у своего бассейна, нагое, прекрасное тело, ставшее прекраснее, усыпанное бесчисленными сердцами – на каждое находилась иголка её безразличия, – кровь сверкала рубиновым блеском, и, он уверен, была так же сладка и ядовита, как вино из свинцовых бочек. –6 марта 2012 года, 20 августа 2013 года, 28 ноября 2015 года, 9 сентября 2017 года и сегодня, 29 февраля 2020 года... – Здесь не все. Только те, что казались мне эстетичными, – он неуверенно улыбается, ища поддержки в пришедших в ужас присутствующих. – Но сегодня – это пик моей работы, самый совершенный наряд, который я создал – под стать материалу, из которого я вырезал его, и для кого... –Можешь прекращать, Сайонис. О своей нездоровой привязанности у тебя будет достаточно времени, чтобы подумать. Он улыбается, мягко смотря на полицейского напротив. Его дыхание плавно начинает сбиваться, и лицо его искажается в гримасе ярости, что казалось, будто слова, извергаемые им, – сама бушующая лава. –Вы не понимаете, - шипит он, - она почти была моей. Только наручники, прикованные к столу, удерживают его от того, чтобы вскочить. У полицейских наготове пистолеты и приговор. Но он вдруг успокаивается, и глаза его неожиданно наполняются слезами. -Она снесла мне крышу, а я снёс её.