Пожалуйста-пожалуйста, давайте сломаем мультивселенную?

       Питер и Гермиона зашли в замок и в абсолютном молчании поднялись на восьмой этаж. Это было чётко спланированное местоположение в относительной близости к Выручай-комнате, если Гермиона будет в обычной своей манере любопытна и пожелает узнать сразу всё. К тому же, здесь, под лестницей, их вряд ли найдут враги. Ну, Грюм, то есть.        Питер, по мнению Гермионы, выглядел слишком уж довольным для того, чью тайну она раскрыла. Впрочем, она до сих пор не наставила на него палочку, не связала и не оглушила, что, наверное, как раз и было последствиями того, что она растерялась. В смысле, а кто бы не растерялся на её месте? — Спасибо, — Гермиона недоумённо выгнула бровь. Питер развёл руками, пытаясь пояснить. — За то, что не стала додумывать о том, кто я такой, и придумывать мне цели. Вот это действительно обучение на своих ошибках. — О чём ты вообще? — О той истории с оборотнями, — Питер упал на пол, привалившись к стене. — Ты не против? Меня угнетает внимание, я слегка утомился.        Гермиона нервно кашлянула, но кивнула. Она не знала, как ей себя вести в этой ситуации. Почему-то, Питер, в отличие от того же самого профессора Люпина, выглядел так, будто знал, что она обо всём догадалась. Она присела напротив него, даже не зная, с чего начать разговор.        Впрочем, Питер, похоже, знал, что она хочет сказать, даже лучше, чем сама Гермиона. — Телефон, так похожий на технологии людей, странное поведение для чистокровного, наш с Драко уход из замка. Даже моя повальная осведомлённость о том, что от дракона нужно убегать, — Питер вздохнул, пожимая плечами. — Просто представь, это видела вся школа, но подозревать что-то начала только ты. Кому-то ещё нужны доказательства, что в Хогвартсе не хватает такого предмета как Логика?        Гермиона, не сдержавшись, фыркнула. Питер очень карикатурно негодовал, воздевая глаза и руки к небу. — Так кто же ты? — почему-то, несмотря на свои собственные слова, Гермиона не чувствовала в нём какую-то угрозу. А своим ощущениям она старалась доверять. — Ну, если кратко, то я, как бы, из другой вселенной, в которой вы все — персонажи книги.        Гермиона подавилась. Что, простите? — А если чуть менее кратко?        Питер засмеялся. — Мне жизни не хватит на более подробное объяснение, — объяснил он. — Прежде, чем я приступлю к долгому и нудному рассказу, давай договоримся о том, что ты не побежишь стучать на меня МакГонагалл. И никому в принципе. Особенно Гарри, иначе у него разовьётся комплекс неполноценности. — Как я могу пообещать такое, если даже не знаю, что услышу? — Гермиона скептически посмотрела на Питера, который лишь пожал плечами. — Хороший вопрос. У тебя, как бы это сказать… Нет выбора? Я не буду тратить время, чтобы потом стереть тебе память. Ты либо слушаешь и хранишь мою тайну, либо я прямо сейчас избавлю тебя от любых подозрений и до конца года ты будешь видеть во мне странного, но милого однокурсника, — Питер спокойно посмотрел на Гермиону. — Но ведь мы оба знаем, что ты выберешь, так ведь?        Гермиона вздохнула. Он уже говорил о том, что, якобы, в его мире она является книжным персонажем. А если это так, то в данный момент, он знает о ней слишком многое. Так что, действительно. Выбора изначально нет. — Обещаю.        На самом деле, Гермиона слегка переживала, что сейчас он потребует с неё заключение Непреложного обета, но Питер, кажется, вполне удовлетворился простым обещанием. Это показалось Гермионе немного странным, но кто она такая, чтобы судить, верно? — Ладненько. Итак, меня зовут Питер Паркер. Я родился в Квинсе, такой район Нью-Йорка, десятого августа две тысячи первого года. На другой Земле, которая, фактически, является близнецом вашей. За одним небольшим исключением — магия не так распространена и выглядит немного по-другому, а вы — персонажи фэнтезийной саги о Мальчике-Который-Выжил. Я бы, конечно, переименовал эти книги. Например, не «Гарри Поттер и Кубок Огня», а «Гермиона Грейнджер и её друзья, у которых опять неприятности».        Питер слегка наморщил нос. Гермиона, конечно, оценила юмор, но ей бы хотелось всё-таки не слишком отдаляться от темы. Питер вскинул руки, как бы извиняясь за лирические отступления. — Хорошо, оставим название в покое. В общем, у меня были летние каникулы, на которых я ужасно скучал, потому что мой лучший друг и девушка уехали к своим родственникам, а в моей семье все слишком заняты, чтобы жить, так что я смотрел с сестрой фильм, как раз-таки про события этого года, когда ко мне домой заявился наш знакомый волшебник. И я уломал его на небольшое путешествие сюда, чтобы помочь вам решить все ваши проблемы. — Звучит безрассудно и безумно.        Гермиона поняла, что лучше всего просто сразу принимать все слова Питера за правду, потому что у него, в общем-то, не было особых причин врать. К тому же, она по глазам видела, что он говорит с ней честно. — Обожаю то, как ты расставляешь приоритеты, — фыркнул Питер. — Вообще-то, у меня, как у любого уважающего себя человека, есть план на случай, если объявится маг, желающий исполнить все мои желания. Учитывая, что я живу в окружении людей, которых не должно существовать в природе, а сам являюсь мутантом со сверхчеловеческими силами, это не лишнее. — Поэтому ты так странно вёл себя, когда поранился?        Вот что Питеру нравится в Гермионе, так это то, как быстро она соображает. Не надо ничего разжёвывать и полтора часа смотреть за удивлением, которое сменяет шок, который превращается в «Каком это смысле ты — мутант?» Она уже всё знает, нужно только кивать и улыбаться.        Питер очень хорош в этих двух делах. — Ты ведь не просто так попал именно сюда, верно? Ты сказал, что я буду думать о тебе до конца года. Что будет в конце года? — Гермиона такая умная, господи боже.        Если бы здесь была Мишель, то, пожалуй, из-за их общей гениальности, они могли бы общаться даже не открывая ртов. Просто взглядами. Да, ладно уж, взгляды. Им хватило бы банального присутствия в одной стране. Питер совсем не в восторге, он просто устал, и его мозг плавится. — Да, я же сказал, что хочу решить все ваши проблемы. Ну, знаешь, Лорд Картошка всех слегка достал. Я бы хотел тебе всё рассказать, но это накладывает некоторые обязательства, — Питер пожал плечами. — В смысле, я был бы рад обеспечить тебе спокойный год, но это уже твоё решение. — Хочешь сказать, что я могу просто уйти и не вмешиваться? Разве такое бывает? — Гермиона изящно изогнула бровь, и Питер понимающе кивнул. — Каждый год вас насильно втягивают в большую игру, что абсолютно безответственно, ведь вешать спасение мира на детей, учитывая то, что каждый взрослый, окружающий вас, имеет при себе опасное оружие, которым умеет пользоваться, и ты спрашиваешь меня, позволю ли я тебе не участвовать? Конечно.        Гермиона слегка вздрогнула из-за уверенного тона Питера. То, что он говорил. Их насильно втягивают? Гермионе всегда казалось, что они просто случайно влипают в неприятности из-за повышенной тяги к приключениям. Но в словах Питера было что-то, что заставило её задуматься о том, так ли случайно это всё происходит.        Ими кто-то манипулирует? — Тогда… У меня есть время подумать? — Питер кивнул, а Гермиона прикусила губу. — Но, если не затрагивать твоих планов, то есть ведь что-то, что их не касается? Ведь твоя жизнь не крутится вокруг… Лорда Картошки.        Питер засмеялся. О, ему определённо нравился этот вариант. — Ты ведь и так видишь, что я делаю, — заметил Питер. — Не знаю, мне кажется, что это звучит слегка напыщенно, но, по сути, я пытаюсь улучшить ваш мир на свой вкус. Серьёзно, я не представляю, чем занимаются среднестатистические ученики Хогвартса. Если ты не играешь в квиддич и не пытаешь победить Мистера Кексика, то, по сути, тебя как будто и не существует. — А теперь чуть ли не весь замок торчит на улице, — улыбнулась Гермиона. — И ты так много времени проводишь с Драко, потому что что? Он тоже часть плана? — М-м, — Питер прикусил губу. — Ну, это сложный вопрос. Драко — милашка. Мне кажется нечестным, что Роулинг, ну, создатель этого мира, всех псов на него спустила. Он вырос в такой среде, в которой он просто не мог не перенять суждения своей семьи. Также, как и Рон, который ненавидит всё, что связано со Слизерином из-за укоренившегося мнения о том, что там все злые. — Ты так говоришь, как будто планируешь исправить многовековые проблемы Хогвартса. Похоже на комплекс Бога, — фыркнула Гермиона.        Потом она, правда, посмотрела на Питера, заметив, что он крайне серьёзен. Да ладно вам. — У меня нет комплекса Бога, — усмехнулся он. — Я знаю богов, у которых нет этого комплекса, о чём ты. Просто я знаю, что я могу помочь. — Да? И как же один человек может сделать то, что никто не может? — Ну, фактически, я ведь не человек, — подмигнул Питер. — Простой пример. Ты знаешь, что скоро один человек убьёт кого-то. И ты можешь сделать какую-то мелочь, которая поможет этому человеку выжить. Ты бы не стала её делать?        Гермиона задумалась. Это был сложный вопрос. — Разве это не зависит от человека? — уточнила она. — Я спасу его, а он окажется ещё большим злом, чем тот, кто его убил. Неправильно вмешиваться в естественный ход событий, разве нет? — Если следовать твоей логике, то стоит позволить Волан-де-Морту убивать всех людей, ведь они могут в какой-то момент совершить преступление, — Гермиона моргнула. — Если бы мир работал так, то что бы это был за мир такой? Почему ты думаешь только о жертве, которая может стать злодеем, но не думаешь о том, кто пытался убить этого человека. Может, если ты остановишь его, то сможешь вернуть его на сторону добра?        Гермиона не знала, что на это ответить. Питер, между тем, решил, что не стоит сильно давить на неё. — В общем, я имею ввиду, что в любом случае, раз я могу сделать что-то хорошее, то почему бы мне этого не сделать? — Питер пожал плечами. — И Драко… Ты никогда не задумывалась о том, каково ему? Каждый его шаг контролируется. Ему нужно вести себя, так, как требует его семья. Думать о том, о чём разрешат. Он даже не может разговаривать с девочкой, которая ему нравится, чтобы не получить от родителей. Я хочу помочь ему. — Это звучит… плохо, — признала Гермиона. — Но если думать о личной драме каждого, можно взорваться. — Мне не нужно думать о драме каждого. Я помогу тем, кто рядом со мной, они помогут другим. В это тяжело поверить, но добро действительно возвращается. У меня в этом есть опыт, как бы, — Питер улыбнулся Гермионе. — Я и тебе хочу помочь. — Мне? Это в чём? — вскинула брови Гермиона. — Ой, вот только не надо. Мне так смешно, как вы все делаете это: «Что? О чём ты говоришь?». Особенно, когда это происходит после того, как я прямым текстом говорю, что знаю о вас всё. Плюс, я очень наблюдательный. Вот скажи мне, Гермиона, — Питер устало вздохнул. — В чём ещё тебе нужна помощь, кроме твоей совершенно очевидной и, по твоему мнению, неудачной влюблённости в главное зло всея Хогвартса? По-моему, с остальным у тебя всё схвачено.        Гермиона покраснела. Очевидно, она собиралась попытаться убедить Питера в том, что это не так, но не успела.        Внезапно прямо над их головами что-то взорвалось. Питер отреагировал быстрее, чем девочка успела услышать звук, утянув её в сторону. На то место, на котором сидела Гермиона, упал камень — часть лестницы.        Следом за первым взрывом последовал второй, так что Питер решил, что им срочно надо убраться оттуда подальше. Лестница продолжала ломаться. Её ступени, сделанные из камня, откалывались, падая вниз и поднимая столпы пыли.        Питер потянул Гермиону, чтобы выбраться из-под лестницы. Прямо перед ними упал огромный булыжник, но, к счастью, никого не задел. Ещё несколько шагов — и они вышли из-под удара. Из-за облака пыли было тяжело дышать и разглядеть хоть что-то, а Гермиона, вцепившаяся в его руку из-за сильного шока, ещё сильнее мешала обзору, поэтому он не понял, что именно спровоцировало обвал лестницы.        Камни продолжали падать с жутким грохотом, и внезапно, кроме звука обвала, который и так не относился к категории любимых Питера, добавился пронзительный визг. Питеру показалось, что его мозг сейчас взорвётся. Этот звук, кажется, причинял ему физическую боль.        Питер зажмурился, закрывая уши руками. Помогало так себе.        Он закашлялся, слишком глубоко вдохнув пыль, и затем… Почему-то, Питер был уже не там. Звук всё ещё сильно бил по перепонкам, напоминая, что Питер никуда не исчез, но всё сознание вопило о том, что сейчас он в другом месте. Питер чувствовал фантомное давление нескольких тонн бетона. О нет, нет, нет, нет… Только этого ему не хватало.        Кажется, он не мог дышать.        Питер попытался сделать вдох, но из-за пыли он только сильнее закашлялся, теряя те остатки воздуха, что у него были. Звук продолжал невыносимо давить, как будто впиваясь иглами в его голову, и Питер потерялся. Ощущений было слишком много.        Он всё ещё не мог вздохнуть, сосредоточившись на том, чтобы не слышать звука. Он догадался, что в тот момент, когда вытаскивал Гермиону, яйцо выпало из его кармана, а затем на него упал камень, активируя этот ужасающий крик. Надо было найти и закрыть его, но он не мог вздохнуть или сдвинуться с места.        Питер попытался открыть глаза, но мир вдруг стал слишком ярким. Кажется, Гермиона пыталась найти яйцо, чтобы закрыть его, но у неё не получалось. Питер знал, что нужно собраться, потому что с каждой секундой промедления, ему будет всё хуже — это не первый раз, когда его чувства сходят с ума.        Но это первый раз, когда он при этом не может дышать.        Внезапно звук прекратился. Питер даже не понял, что случилось, потому что в его ушах продолжало звенеть. Но теперь, когда сам шум пропал, всё остальное усилилось. Раньше его сводил с ума крик, но теперь это были голоса, звон, разговоры, шаги, биения сердец… Питер почувствовал, что его мутит.        Его кто-то позвал, но голос звучал слишком громко, и он не мог его слышать, потому что он закладывал уши. Питер почувствовал, что его кто-то потянул за руку, и это было первое ощущение, не причиняющее ему боль, поэтому он последовал за рукой.        Тони так делал. Но Тони тут не было, так что Питер был без понятия, кому принадлежали прикосновения. Сейчас ему было не до этого. Питер даже не понимал, какие звуки были далеко, а какие близко. Зато он смог сделать вдох, но из-за перегрузки кислород казался горячим. Что-то хлопнуло, заставив его вздрогнуть.        А потом внезапно наступила тишина. Кроме звона, остававшегося в его ушах, Питер смог различить чьё-то дыхание и сердцебиение. Не сотни, а всего два, очень быстрых, но ровных. Он попытался сконцентрироваться на них, как всегда делал дома, чтобы успокоиться. Это помогало — звон утихал.        Глаза Питер пока не спешил открывать — если свет будет слишком ярким, всё могло начаться заново. Он сосредоточился на том, чтобы делать глубокие и ровные вдохи. Только сейчас он заметил, что его собственное сердце сходило с ума.        Нужно было успокоиться. Его впервые накрыло так сильно, и на то, чтобы прийти в норму, необходимо было время. Питер заметил, что его руки дрожат, а потому почувствовал на ладонях что-то тёплое. Он всё ещё закрывал руками уши, поэтому знал, что именно это было. Вместо очередной волны паники, Питер постарался вернуть себе чувствительность.        Кровь влажная и липкая. Одежда мягкая. Стена, к которой он прислонил затылок, прохладная и гладкая. Рука на его локте тёплая. Питер ещё раз вздохнул, и воздух не обжигал. Сердце медленно успокаивалось.        Питер приоткрыл глаза, замечая, что свет не ослепляет. На самом деле, он был в полутьме. Питер резко выдохнул, расслабляясь, и убрал руки от головы. Кроме двух сердцебиений и дыхания он ничего не слышал.        Руки ещё слегка дрожали, но это было остаточным эффектом. Питер наконец обратил внимание на людей. Присутствие Драко слегка сбивало с толку. Гермиона стояла чуть дальше, и они оба выглядели очень испуганными. И, почему-то, они были в его мастерской. Впрочем, это было не так уж и удивительным — Выручай-Комната была в двух шагах от лестницы. — Карен, — первым делом позвал он максимально тихо, чтобы не провоцировать себя ещё сильнее. Собственный голос звучал словно через толщу воды. — Что с моими ушами? — Разрыв сосудов, — Карен говорила тихо, а Питер заметил, что она уже включила специальный шум, который обычно помогал ему успокоиться. Это было лёгкое гудение, смешанное со стуком сердца и дыханием. Питер точно знал, кому это всё принадлежало. — Кроме того, у вас лопнуло несколько сосудов в глазах, а также порвалась барабанная перепонка. — Ага, — Питер рассеяно кивнул, стекая вниз по стенке. — Добавь чуть-чуть света, я в норме.        Карен послушно увеличила яркость на несколько процентов. Питер заметил, что свет был не белым, а каким-то рассеяно-голубоватым. Ну, конечно. — Когда он успел добавить эти тупые протоколы, — пробормотал Питер, вздыхая, а затем посмотрел на Драко и Гермиону, маячившую за ним. — Кажетесь бледными. Пробовали солнечные ванны?        Драко состроил самое недовольное выражение лица из всех существующих, но было слышно, как он вздохнул с облегчением. Гермиона, которая должна была поражённо озираться, подошла поближе, опускаясь на колени, чтобы быть с Питером на одном уровне. — Ты в порядке? — она говорила тихо, очевидно, догадавшись, что не стоит шуметь. — Буду, если вы скажете, что знаете, кто взорвал лестницу, — Гермиона покачала головой, а Драко недовольно вздохнул. — Я пришёл уже после второго взрыва, когда появился крик, — ответил он, а Питер расстроено поник. А он-то надеялся узнать, кого он собирается вырубать паутиной в первую очередь. — Это была паническая атака? — Не совсем. То есть, да, но не только она. А с чего ты взял? — Ты говорил, что на тебя упало здание, и что ты не любишь завалы и пещеры. Я догадался, — Драко как-то нервно улыбнулся, а Питер мысленно поблагодарил судьбу за то, что связался с единственными людьми в Хогвартсе, способными к минимальному критическому мышлению. — Тебе нужно что-то?        Питер промычал. — Сорок часов сна и три литра ромашкового чая, — Питер фыркнул. — Не веди себя как мой папа, у меня такое довольно часто случается, я умею справляться. — Что-то не похоже, — заметила Гермиона.        Питер показал ей язык. Разговор успокаивал. Обычно, после такого Тони просто торчал с ним в мастерской, часами рассказывая всякие бессмысленные истории. Серьёзно, кто вообще поверил бы в то, что он действительно видел Летающего Макаронного Монстра? — Там больше никого не было? — Питер слегка беспокоился, что кто-то лишний заметит, как его втаскивают в его секретное укрытие. — Нет. Я услышал всё только потому, что решил тебя поискать. Все остальные уже ушли на улицу, чтобы устроить вечеринку года. Я послал сообщение крёстному, что кто-то взорвал лестницу. Это был тот самый шпион, чьё имя ты мне не говоришь? — Шпион? — переспросила Гермиона. — Какой шпион? — Помощник Лорда Тефтельки, ничего особенного. Не знаю, Драко, я же не видел, кто взорвал лестницу. Это вообще мог быть Пивз. Или сам замок решил сменить интерьер, — Питер, откровенно говоря, и сам в это не особо-то верил.        Но он не думал, что это Лже-Грюм. Серьёзно, ведь тот даже не в курсе, что Питер что-то о нём знает. Вообще-то, его, как раз-таки, можно было исключить из подозреваемых. Он ведь не мог незаметно прибежать и убежать с его-то деревянной ногой, а оборотное зелье ещё точно не выветрилось — Питер видел, как тот пил его на трибунах во время испытания.        На самом деле, был кое-кто, способный вытворить что-то такое, оставаясь никем незамеченным. — Ну, вообще, это могла быть Рита. Я ей очень не нравлюсь, — Питер хотел задумчиво почесать подбородок, но потом вспомнил, что его руки испачканы в крови, пришлось передумать. — Если окажется, что это она решила вот так меня припугнуть, то у неё большие проблемы. — Пока что проблемы тут только у тебя, — вздохнул Драко, а потом отошёл, роясь по лаборатории.        Питер понадеялся, что он сейчас найдёт влажные салфетки. Потому что выковыривать запёкшуюся кровь из ушей довольно неприятно. — С чего бы Рите такое делать? — обеспокоено спросила Гермиона. — И что ты можешь ей противопоставить?        Питер посмотрел на неё. Почему-то, она была слишком спокойной для того, кто за сегодня успел раскрыть (фальшивый) заговор, чуть не пострадал под обвалом и попал в место, которое нельзя было описать никак кроме «восхитительно-невозможное». И вот она тут сидит и за него переживает? — Ну, возможно, я угрожал сдать её министру магии. Но не суть. И я могу очень многое, — Питер неопределённо махнул рукой. — Серьёзно, не бери в голову, это не твои проблемы. — Вообще-то, знаешь, — Гермиона серьёзно окинула его взглядом. — Ты сказал, что хочешь помочь мне, а потом не дал камню пробить мне череп. Думаю, будет честно, если теперь я помогу тебе.        Питер улыбнулся. Что же. Это было быстрее, чем он планировал. Но учитывая то, что в его жизнь вмешалась лестница, это, можно сказать, неизбежный эффект.        Драко вернулся, держа в руках влажные салфетки. Питер радостно посмотрел на него. — Ты ж моё солнышко, — фыркнул Питер, вытирая руки и шею. — Карен. Сотри все записи о сегодняшнем происшествии. — Но, Питер, — возразила Карен. Это было не по протоколу. — Мистер Старк должен знать… — Мистера Старка тут нет и не будет, а я не хочу забивать тебе память, чтобы потом расстроить его таким пустячком. Стирай, пока я тебя не перепрограммировал, — Питер поднялся на ноги, чувствуя лёгкое головокружение. — Мне нужны сведения о восстановлении моих ушей, сон и новое расписание. Добавь в него Гермиону. И выясни, как буду я реагировать на этот звук, когда он будет под водой. — Ты можешь иногда говорить «пожалуйста», — обиженно отозвалась Карен. Питер и сам пожалел о том, что был таким противным. Он просто был слегка не в себе. — Прости, милая. Ты мне очень помогла, спасибо. Не могла бы ты, пожалуйста, сделать ещё и то, что я попросил? — Питер сделал своё самое раскаивающееся выражение лица. — Извинения приняты, — вздохнула Карен. — Но только потому, что ты хороший босс. Провожу сканирование звука из яйца.        Питер просиял. Затем в его голове кое-что щёлкнуло. — Кстати, — Питер посмотрел на Гермиону с Драко. — А где яйцо?        Гермиона достала яйцо из кармана. Питер с обидой уставился на него. Вот он, корень зла. Ну, практически. По крайней мере, теперь Питер будет втройне недолюбливать эту штуку.        Он достал один из цветков альпийского эдельвейса, который он поместил в стеклянный шарик, как тот, что носил Драко. — В общем. Поскольку всё, что я делаю, хранится в строгой тайне, а ты ещё не умеешь защищать своё сознание от внешних проникновений, — он дал подвеску с цветком Гермионе. — Эта штучка не позволит другим людям прочитать твои мысли. Тебе ведь не впервые прятать странный медальон, так что, надеюсь, тебя это не затруднит? — Нет, — Гермиона с готовностью надела подвеску. — Я вижу, что ты хочешь спросить, почему я такая спокойная. Поверь, я в глубочайшем шоке, просто стараюсь тебя не нагружать. Давай обсудим всё это безумие завтра, ладно?        Питер улыбнулся. Ну, она действительно подобрала очень неплохое описание для ситуации. — Ты можешь помучить вопросами Драко, он — моя правая рука. Ну, или левая. Возможно, не рука, — Драко фыркнул, а Гермиона понятливо кивнула. — Я останусь здесь, а то не хочу ещё раз встретиться с этим визгом, только уже с подачи Гарри. Прикроешь меня? — Ладно, — Драко кивнул. — Только, пожалуйста, постарайся больше никуда сегодня не влипнуть.        Питер кивнул. На самом деле, он даже собирался прислушаться к этому совету. И стоило двери закрыться, оставляя его в лаборатории одного, он действительно пошёл спать. Приключения себе он ещё успеет найти.