Пожалуйста-пожалуйста, давайте сломаем мультивселенную?

      Питер неловко огляделся по сторонам, а затем с шумным вздохом водрузил на стул сначала одно тело, а затем второе на соседний. Немного отодвинул их друг от друга и снова примотал паутиной, чтобы не съезжали. На этом стулья в кабинете директора закончились, оставляя только кресло самого Дамблдора, но Питеру не очень хотелось его занимать.       Поэтому он развлекал себя тем, что бродил по кабинету, пялясь то на одну диковину, то на другую. Фоукс сначала полусонно наблюдал за ним, а затем снова уснул, очевидно, не чувствуя опасности или какого-либо интереса.       Портреты тихо перешёптывались, делая вид, что вовсе они не передают друг другу новости, разнося их по всему замку. Шляпа тоже поглядывала на людей, так бесцеремонно вторгнувшихся сюда, но лишь одним глазком.       Питер не сомневался в том, что новости распространились уже далеко за пределами Хогвартса — в конце концов, он сам настоял на том, чтобы министр магии обязательно присутствовал на последнем испытании. Если Питер правильно понимает особенности процедуры, то в данную минуту Фадж связывается с аврорами, которые должны забрать Пожирателей Смерти с кладбища (Питер очень надеется, что они хоть с этим не облажаются, но он попросил Дамблдора настоять на присутствии Кингсли). После они обязаны разогнать толпу, послать весточку в Азкабан и, наконец, явиться сюда.       Питер также надеется, что это займёт не слишком много времени, потому что им нужно достать настоящего Грюма из ящика. Это, как бы, очень важно. Он, конечно, сидел там год, так что никуда не торопится, но Питер считает, что нет буквально ни одной причины продлевать его страдания хотя бы на минуту дольше необходимого.       Может, Дамблдор и сам об этом задумается, так что отправит кого-то за ним по пути сюда. Питер очень на это надеется.       Когда одно из тел начинает возиться, портреты испуганно охают, прячась за рамы и убегая к своим друзьям, чтобы сообщить страшное известие…       — Доброе утро, солнышко, — Питер отрывается от разглядывания омута памяти, поворачиваюсь к пленникам, — узнаёшь место?       Волан-де-Морт не выглядит впечатлённым от слова совсем. Он не может шевелиться, перед его глазами мельтешит какой-то нахал в цветном клоунском костюме, а на соседнем стуле в аналогичном положении… что ж, оборотное зелье до сих пор действует, но, исходя из специфики ситуации, это может быть только Барти Крауч-младший.       Питер фыркает, когда ему не отвечают. Как некультурно. А с Гарри был таким болтливым. С другой стороны, Питер тоже не знал бы, что нужно говорить в такой ситуации.       — Ладно, я более чем способен поддерживать диалог в одиночку! Меня зовут Питер, кстати. Том… о, ты же не против, если я буду называть тебя по имени? Твой титул такой дурацкий, я никак не могу его запомнить… Воланчик-на-корт? Зубной-налёт? Не помню, в общем, — Питер подозревает, что взгляд Волан-де-Морта означает, что он хочет вырвать его горло зубами, но, хэй, это хоть какая-то реакция, — так вот, Том, мы в кабинете Дамблдора. Он сейчас немного занят, поэтому пока что за тобой приглядываю я, но потом он вернётся, наверное, вместе с министром магии. Посмотрим.       Питер подходит поближе, бесцеремонно беря Волан-де-Морта за подбородок. Не очень приятно, конечно, но ничего не поделаешь, ему нужно кое-что проверить.       Тому это, похоже, не очень нравится, потому что он скалит зубы, брыкаясь. Безуспешно, Питер этими пальцами сталь гнуть может.       — Как ты смеешь прикасаться ко мне, жалкое…       — Ага, очень интересно, — Питер машет свободной ладонью, отпуская его, — твои зрачки такие стрёмные, братан. Ты не мог хотя бы попытаться слепить себе лицо посимпатичнее?       Какая-то из леди на портрете хихикает, но тут же испуганно прячется под ядовитым взглядом Тома.       Следующие несколько минут проходят в интенсивной и очень напряжённой тишине. Питер делает вид, что он счастлив здесь находиться, Том пытается испепелить его взглядом, портреты не скрывают своего любопытства, Фоукс продолжает дремать.       Когда Барти Крауч-младший начинает ворочаться, Питер закатывает глаза. Сколько можно? Куда Дамблдор-то запропастился?       Кстати, пока Питер ещё помнит…       Он подходит к Лже-Грюму, бесцеремонно откручивая его протез, а затем также спокойно снимает вставной глаз, игнорируя то, что тот почти пришёл в себя.       — Ты! Как ты посмел, гадёныш!?       Да уж, с молчаливым Волан-де-Мортом было как-то приятнее находиться, чем с этой истеричкой.       — Я, — Питер мило улыбается, — посмел что? Я просто мимо проходил.       Барти Крауч-младший яростно ругается на него, пока Питер насвистывать себе под нос мелодию, доставая ещё один пузырёк с зельем.       — Теперь твоя очередь принимать лекарство от твоего непомерного эго, — бодро объявляет Питер, насильно вливая зелье ему в рот, а потом зажимает его, также насильно заставляя проглотить, — вот так нужно убеждаться, что кто-то принял зелье. А то та твоя жалкая попытка напоить меня сывороткой правды была просто ужасной. Представь, если бы ты в тот день не облажался, то сегодня тебе бы не пришлось лицезреть полный провал вашего миленького плана. Подвёл хозяина, получается. Плохой пёсик.       Питер качает головой, преувеличенно громко вздыхая.       — Мой Лорд, — кажется, Крауч-младший, наконец, замечает своего хозяина, и его тон тут же переключается на заискивающий, — мой Лорд, я клянусь, это ещё не конец, этот мальчишка…       — Закрой рот! — рявкает Том, и Питер только хихикает.       Потрясающе.       — Не ты ли минут двадцать назад нахваливал его перед другими Пожирателями?       Эй, ну так не интересно. Что Питер должен сделать, чтобы с ним начали разговаривать? Чем он заслужил такой тотальный игнор?       Ещё десять минут проходят в полной тишине. Ну, не совсем полной. Шёпотки портретов звучат всё громче, а Барти Крауч-младший, с которого, наконец-то, спадает оборотное зелье, дышит с какими-то полу вздохами и полу хрипами.       Не очень прикольно.       Питер облегчённо подскакивает с пола (да, он выбрал тактику психологического насилия, сидя на полу в позе лотоса и колдуя маленьких рыбок, чтобы дать этим двум иллюзию того, что побег возможен, что, конечно же, было ложью), едва заслышав шаги и гул голосов за дверью.       Дамблдор появляется в весьма… ожидаемой компании. Это Снейп, Фадж и МакГонагалл. Последняя практически подбегает к нему, начиная суетиться и нервничать. Ого? Кого-то здесь интересует его благополучие?       — Минерва, давай отложим пока вопросы о Питере, — мягко предлагает Дамблдор, а затем смотрит прямиком в глаза Волан-де-Морта. — Кажется, ты не был в этом кабинете с тех пор, как я отказал тебе в должности преподавателя?       — Я давно отказался от этой идеи.       Питер дуется. Серьёзно? Теперь мы разговариваем?       — Хорошо. В любом случае, я бы не поменял своего мнения.       Дамблдор спокойно занимает место на своём кресле, ставя локти на стол и кладёт подбородок на скрещенные ладони. Фадж выглядит в равной степени шокированным и отвращенным, но больше всего он в ужасе — его взгляд не задерживался на Волан-де-Морте ни секунды.       — В любом случае, профессор, ни один из этих двоих более не способен преподавать в школе. Или колдовать в целом, — Питер скрещивает руки на груди, замечая веселье в глазах Дамблдора, — как там ребятки, которых я повязал?       На этот вопрос отвечает Фадж.       — Отряд Авроров отчитался о том, что все, кого ты… повязал, были схвачены и заключены под стражу. Мы ждём делегацию из Азкабана.       Питер медленно кивает. Да, это логично.       — Кстати об Азкабане, — Питер переводит взгляд на Дамблдора, — мне кажется, вам стоит снять обвинения с Сириуса Блэка. Ну, знаете, в свете того, что он совершенно невиновен, а человек, ответственный за преступления сейчас под стражей.       Дамблдор сияет очками-половинками, а Фадж, явно смущнный данной ситуацией, только бормочет что-то невнятное себе под нос.       — Конечно, Питер, — Дамблдор, тихо посмеиваясь, — твои требования слишком скромны для того, кого теперь будут называть национальным героем.       Впервые за вечер глаза Питера слегка расширяются от ужаса, и даже Снейп фыркает, когда он начинает махать руками, пятясь.       — Не-не-не, профессор, вы вообще о чём? Я не сделал абсолютно ничего. Даже в Турнире Трёх Волшебников занял второе место, а это безобразие, — он неопределённо махает на пленников, — ваша заслуга целиком и полностью.       — Моя? Я думал, ты скажешь, что Гарри.       Это вызывает небольшой приступ зубной боли у Питера.       Хотя ему, конечно, очень весело игнорировать вселенское зло, примотанное к стулу. Есть подозрение, что они такие тихие, потому что Крауч-младший до смерти боится хозяина, которого подвёл, а хозяин молчит, потому что придумывает план побега.       Его ждёт разочарование.       — Советую один раз: отъебитесь от ребёнка, — всех немного напрягают подобные слова, но, во-первых, Снейп уже слышал что-то подобное, а во-вторых, Питер сейчас максимально серьёзен, — дайте ему уже это пережить. Пусть побудет нормальным ребёнком. И позвольте ему жить с Сириусом, в конце концов, он достаточно настрадался у своих родственников.       Дамблдор кивает, кажется, реально раздумывающий о таком варианте, и Питер начинает подозревать, что, возможно, кто-то наложил на их пленников заклинание молчания.       — В таком случае, Фадж, пришло время обсудить основную проблему.       — Да, — министр магии откашливается, всё ещё избегая смотреть на Волан-де-Морта, — мы все понимаем, что потребуются особые меры заключения, а также мы ожидаем возможности безопасной транспортировки и встречи с дементорами. В отношении… Тома Реддла суд проводиться не будет ввиду исключительной тяжести совершённых преступлений. Суд над Барти Краучем-младшим будет проведён без его присутствия, а приговор будет исполнен уже после заточения в Азкабане.       То есть, по сути, он говорит, что собирается отправить их обоих в Азкабан вот прям сегодня, но Барти Крауч-младший, возможно, получит поцелуй дементора, а возможно и нет. А вот Том…       — Извините, господин Фадж, — Питер поднимает руку, — разве волшебники имеют право использовать поцелуй дементора на маглах?       — Разумеется, нет, но, кажется, сейчас речь не идёт о маглах.       И вот этот момент, ради которого Питер так долго старался.       Он с абсолютно невыразительным выражением лица кидает свою палочку Тому Реддлу, и практически все взрослые в комнате напрягаются: Дамблдор и Снейп в предвкушении, а МакГонагалл и Фадж в ужасе.       Том своего шанса не теряет.       — АВАДА КЕДАВРА!       Питер невпечатлённо поднимает бровь.       — А ты думал я тут шутки шучу?       Он ещё пару секунд наблюдает за тщетными попытками Тома наколдовать хоть что-то стоящее, а затем просто забирает палочку, лениво прокручивая её между пальцами.       — Что ты сделал со мной, сопляк?!       Господи, ну почему его никто никогда не слушает.       — Ты теперь смертный, Том. Обычный магл. Вы оба, — Питер улыбается, поворачиваясь к Фаджу, — думаю, лучше всего будет поместить их в соседнюю камеру от Гриндевальда. Думаю, он мастер прожарки и доведёт их до самоубийства. Хотя, Барти стоит сначала сводить к папе. Кстати, хорошая новость: он живой.       Ужас, написанный на лице Барти Крауча-младшего, просто потрясающий.       Теперь Питер не пропускает мгновения, когда на пленников снова накладывают заклинание молчания. По сути, потому что он видит, как Волан-де-Морт смешно открывает рот, будучи похожим на рыбу, внезапно онемевший. Вероятно, теперь он изрыгает проклятия.       — Но как это возможно?       Питер ухмыляется.       — Я гений. Мы с профессором Снейпом создали зелье, лишающее волшебника магии. Впрочем, больше никто его воссоздать не сможет, а остатки зелья будут уничтожены.       Питер может слышать нервные мысли министра. Можно ли ему доверять? Как такое опасное зелье может вообще существовать? Какие могут быть гарантии?       — Хорошо, — Дамблдор пресекает даже возможность поспорить. — Что-то ещё?       Это хороший вопрос.       У Питера есть на него хороший ответ.       — Не облажайтесь. Используйте нормальные средства для допросов. Я останусь здесь до конца учебного года, и если я услышу о том, что произошло что-то идиотское, то устрою государственный переворот. Мне не в первый раз, — Питер задумчиво трёт подбородок, игнорируя дискомфорт министра, — ах да. Отпустите Северуса, в конце концов, все мы знаем, что ему не место в школе. В школе место Люпину. Проведите переоценку квалификации преподавателей и пересмотр школьной программы, она у вас абсолютно ущербная. Используйте поцелуй дементора на Беллатрисе Лестрейндж, она больная и попытается доставить неприятности. Лично вы сгоняйте к Геллерту, он там уже почти буддизм принял. Волан-де-Морта победили вы, мы с Гарри лишь помогли, но вся слава должна достаться вам и Аврорам. Если начнутся гонения Пожирателей, бывших или нынешних, я рассчитываю, что семью Драко никто не тронет. В целом, это всё.       Это немного больше, чем все рассчитывали, но Питеру не жаль. Он улыбается, потягиваясь.       — Вы уже послали кого-то вытащить профессора Грюма? Настоящего?       Дамблдор кивает.       — Да, Хагрид, профессор Стебль и профессор Вектор вместе с мадам Помфри уже доставили его в лазарет. Думаю, ты тоже хочешь посетить лазарет, верно?       Питер кивает.       — Гарри немного поранился и в шоке. Я задолжал ему объяснения.       — Хорошо, в таком случае, вы можете идти к друзьям. И Питер, — он перехватывает взгляд Дамблдора, с любопытством вскидывал бровь, — спасибо.       Питер кивает, выскальзывая за дверь, и щёлкает по костюму, чтобы он исчез. В конце-концов, он оставался в нём только из-за возможности появления непредвиденных неприятностей. Теперь… всё закончилось.       Всё закончилось?       — Мистер Старк, — МакГонагалл покидает кабинет следом за ним, а затем, критически осмотрев его с ног до головы, притягивает в сокрушительное объятие, — боюсь, многое из произошедшего сегодня осталось для меня непонятным, однако, самое главное, что я могу понять, так это то, что вы — герой.       Питер широко улыбается, отстраняясь, и мягко сжимает её руки.       — А я благодарен за знакомство с вами. Возможно, то что я скажу, покажется бредом, но… Вы очень похожи на мою тётю. Весь этот год был для меня немного сложным, я был оторван от семьи самым худшим образом из возможных, но вы… вы всегда были любимым персонажем Мэй, из-за, ну, превращения в кошку, и от одного напоминания об этом мне было попроще.       Если МакГонагалл и считает это бредом, она ничего не говорит. Только улыбается ему, прежде чем снова стать собранной.       — Вы интересный молодой человек, Питер. Ваши друзья, наверное, уже заждались вас в лазарете. Не заставляйте их волноваться.       Питер послушно кивает, быстро махая рукой, прежде чем унестись вперёд по коридорам. Да, она права, Драко и Гермиона там, наверное, с ума сходят.       Как он и предсказывал, все портреты в замке провожают его взглядами. В коридорах никого нет, видимо, всех уже разогнали, чтобы не мешать прибытию делегации из Азкабана.       А вот в лазарете оживлённо.       И тут гораздо больше людей, чем ожидалось. Впрочем, мадам Помфри целиком и полностью игнорирует грубое нарушение всех правил посещения. Наверное, потому что и сама волнуется.       — Как вы тут?       Питер заглядывает за ширму, где Гарри несколько недовольно полусидит в постели (он здоров, окей? Это просто царапина!), а вокруг… ого, тут тусовка?       Миссис Уизли уже отошла к мадам Помфри, и они тихо перешёптываются, а вот Рон, близнецы, Гермиона и Драко всё ещё торчат с Гарри.       Гермиона смотрит на него с неприкрытым любопытством, и Питер медленно расплывается в улыбке.       — Официально, я первый и единственный в мире волшебник, создавший зелье, лишающее магии. Фадж чуть штаны не обмочил от ужаса.       Драко и Гермиона победно вскидывают кулаки, а Гарри и Рон смотрят на них в недоумении.       — Я ничего не понял, — Гарри с надеждой смотрит на Питера. — Ты ведь объяснишь?       — Да, вот именно, — Питер слышит за спиной голос Пэнси, и тут же испуганно оборачивается, видя девочку, стоящую со скрещенными на груди руками, — объяснишь?       Ой-ой.       Питер неловко чешет затылок.       — У меня есть право на адвоката?