«Шогготские» шахматы

Майкрофт Холмс вытряхнул на доску из чёрного опала мелких бесформенных желеобразных созданий с блестящими зелёными глазами. Они растеклись по поверхности и слились в единую массу. Это были знаменитые «шогготские» шахматы: чтобы создать из удивительной консистенции фигуры, требовалась мощная концентрация, а чтобы играть — навыки телепатии, ведь фигуры подчинялись исключительно мысленным приказам игроков, прикасаться к ним руками было чревато. — Вы, как всегда, за зелёных, Джейми? Или, для разнообразия, сыграете за алых? Холмс был единственным человеком в Новом Альбионе, который обращался к Мориарти по имени, да ещё и в сокращённом варианте. Так повелось ещё со школьных и университетских времён. Мориарти с усмешкой отставил в сторону свой бокал: выпил он уже прилично. — Я правильно понимаю, что вы специально напоили меня знаменитым вином из Китайской Империи перед игрой? — Должен же я уравнять наши шансы. Вы лучший в этом виде… хобби. Холмс лукавил. Да, Мориарти был весьма искусен в «шогготских» шахматах, и ему практически не было равных. Он никогда не проигрывал, если играл в полную силу. Его концентрация в игре была на высочайшем уровне. Зато на ином поля боя с Холмсом — реальном — он неизменно проигрывал. — Помните те светлые дни, когда мы оба думали, что наше будущее связано с преподаванием некромантии? Вы и сейчас выглядите как некромант, Джейми. Мантия была бы вам больше к лицу. Никогда бы не подумал, что вы станете… детективом-дилетантом. — Я тоже никогда не думал, что вы станете королём преступного мира Лондона, Холмс. Может быть, начнём? Майкрофт Холмс, скромный профессор некромантии, был известен тем, что прочитал Неназванные книги полностью и не спятил, как это произошло со всеми остальными. Более того, он вынес из них много полезного, что годами помогало ему уходить от правосудия. Быть на виду и оставаться в тени — такова была его незавидная участь. — Конечно же, вы пойдёте е2-е4. — Разумеется, — сказал Мориарти и двинул пешку именно туда. — Неизменный первый ход на протяжении всех лет, что мы с вами носим галстук нашей школы. Холмс дотронулся до старого галстука изумрудного цвета с гербом Итона, вышитым алым шёлком, — именно такие они с Мориарти носили пятнадцать лет назад, только Мориарти был королевским стипендиатом, а семья Холмса платила за учебу. Кто бы мог подумать, к чему они в итоге придут.

***

Партия шла неровно, но подходила к логическом концу. Мориарти взглянул на доску. Выпитое вино некоторым образом мешало движению мыслительного процесса, но ясно было одно: Холмс оставил ему всего два варианта. Он мог увести королеву и через три хода его ожидал мат, и он мог оставить королеву на месте и забрать консорта Холмса. Тогда мат ждал его не так скоро. — Кстати говоря, об алом консорте, — сказал Мориарти после того, как консорт Холмса превратился в алое пятно на доске после сокрушительного удара изумрудным осьминогом. — До меня дошли слухи, что вы перестали пользоваться услугами мастера Адлера. Отчего так? — Мастер Адлер полностью излечил мою печень. Большего от него не требовалось. Вы ведь знаете прекрасно, что мои вкусы отличаются от обычных. Его ладья превратила осьминога Мориарти в изумрудно-алое месиво. Он поднял на Мориарти насмешливый взгляд. — Поверить не могу, Джейми. Вы потратили свое право вопроса на такую мелочь. Я, в отличие от вас, не собираюсь заниматься ерундой. Снимите-ка шейный платок, меня раздражает эта монограмма. — Мы играем на раздевание? На самом деле Мориарти отлично знал правила игры. После превращения в протоплазму любой значимой фигуры соперника игрок имел право на вопрос или действие. Холмс неизменно выбирал действие, Мориарти — вопрос. За годы Холмс научился так формулировать ответы, что они не были ложью, а стало быть, фигуры не росли в геометрической прогрессии и не пытались им закусить. — И расстегните верхнюю пуговицу, — добавил Холмс. Мориарти сделал то, что было велено, с нарочитой медлительностью. Он знал, что Холмс не любил спешки ни в чём: ни в шахматах, ни в штрафах. — Через четыре хода вам придется раздеться полностью, — заметил Холмс. — Всё к тому идёт. — Я еще не проиграл. — И не говорите, что растеряли наблюдательность из-за пары глотков вина. Помнится, на последнем курсе вы приняли пару бутылок перед экзаменом и написали такую работу, которую никто не смог критиковать. Даже я. — Тогда я был моложе. Мориарти было всего двадцать семь, но говорил он о себе как о глубоком старике. Кажется, Холмса это рассмешило. — Знаете, почему вы проигрываете, Джейми? Вместо того чтобы сосредоточиться на игре, вы предаетесь размышлениям на тему того, чем я занимался в Китае. — Нет, над этим я уже не думаю, эту задачу я разрешил, когда увидел ваш жилетный карман. Холмс невольно опустил взгляд на карман, и по лицу его пробежала бледная тень улыбки. — Я был беспечен. — Вы хотели, чтобы я увидел именно это. Ну что же. Договор с китайским некромантом вам удалось заключить прежде других. Теперь компасы против оживших трупов будут поставляться в Новый Альбион, а вы заработаете на них целое состояние. — О Джейми! В Новом Альбионе не так много оживших трупов, как, скажем, в Новом Свете. Для чего бы мне понадобилась такая большая партия? — Перепродадите на Континент, вероятнее всего. — Вы слишком уж интересуетесь торговлей. Вам бы книги писать и развлекаться этим вашим… дилетантским консультированием. Впрочем, я слышал, вы делаете успехи. — Вы преувеличиваете. Успехи в своём хобби делаете вы. — И какое же у меня хобби? Вы опять про ту пустячную историю с фургоном для перевозки мебели? — Седьмого марта группа сектантов сбежала из хорошо охраняемой подземной тюрьмы за час до казни. Спрятать их в вонючих бочках было весьма умно, никто бы додумался. А корабль с паломниками, исчезнувший в речном тумане? За разговором они заканчивали партию. Холмс пялился на шею Мориарти, но не задавал вопросов и не требовал снять что-то ещё даже после того, как изумрудный консорт пал под натиском алого коня. — Всё-таки королева — самая слабая фигура в этой игре, — заявил Холмс. — Сидит неподвижно, ноль ходов, а все её должны защищать. Вы проиграли. Идите наверх и ждите меня там. «Я выиграл», — подумал Мориарти. Холмса возбуждал только выигрыш. Иначе никак нельзя было получить то, к чему Мориарти привык в Оксфорде.

***

Холмс никогда не раздевался полностью: в детстве он пережил нападение дикого вампира, и у него остались шрамы, как он говорил. Мориарти не знал, что он скрывает под рубашкой на самом деле, но не считал это существенным. А ещё он считал, что сосать его член можно, только стоя на коленях, и Мориарти с ним не спорил. В конце концов, победитель имеет право повелевать проигравшим. К тому же ему нравилось смотреть, как выражение лица Холмса меняется во время этой процедуры, как он теряет концентрацию, выгибается всем телом, жестко хватает Мориарти за волосы и бормочет его имя, снова и снова. Это тоже было поле боя, но здесь не было проигравших. — Странно, что вас не насытили китайские некроманты, — заметил Мориарти. Прошло два часа, а Холмс никак не хотел отпускать его домой. — Китайские некроманты с юными телами и старыми сердцами были холодны. Вы тоже холодны, но эта британская холодность мне по сердцу. К тому же вы стары только душой. Сердце ваше хорошо разгоняет кровь, а тут… Холмс долго облизывал его шею и ключицы, прежде чем вонзить зубы. Раны были неглубокие: клыки у Холмса в вампирской форме были совсем крохотные, почти как человеческие. — Превосходно, — сказал Холмс. — Алая кровь без примесей. Вы так на них похожи, Джейми. На Древних. Я имею в виду, внутри. Вы похожи на них, потому что вы думаете как они. Я ненавижу их кровь. Он ненавидел, но не мог обойтись без неё. Возможно, по этой причине блестящий некромант Её Величества и стал Её врагом и затаился в тени преступного мира. Возможно. Мориарти нисколько не интересовался этим вопросом. От Холмса он хотел всегда одного и то же, ради чего вынужден был проигрывать ему в любимой игре. Не в шахматы. Единственный способ получить близость с ним — проиграть. Так повелось ещё с той поры, когда они носили галстуки Оксфордского колледжа. Так было и теперь, когда Мориарти променял старый школьный галстук на чёрный шейный платок с вышитой монограммой «V», именем своей Королевы.