Жир хранит Королеву

Её Величество была не в духе. Она не мерила шагами кабинет, поскольку так растолстела, что не могла передвигаться по Дворцу без посторонней помощи. Её прекрасные мощные многочисленные тентакли расползались в стороны под грузом лишнего веса. К тому же суставы в тентаклях скрипели, как старые спицы в колёсах. Всё же Её Величество была очень, очень Древней. Поскольку ходить не выходило, оставалось только вздыхать и мысленно убивать врагов Короны. «Надо худеть, — печально думала Её Величество. — Придётся есть меньше сладостей. Да ещё артрит замучил». В дверь постучали. Должно быть, доктор Цепеш наконец прибыл. Когда дверь отворилась, вместо доктора вошёл какой-то джентльмен в красном старомодном плаще и широкополой шляпе, смешных цветных очках и нацелил на свою королеву два огромных пистолета. На Её Величество обрушился целый град серебряных пуль. Впрочем, они вонзались в её тучное тело, не причиняя вреда, кроме небольшого кровопускания. Незнакомец совсем не удивился тому, что покушение не удалось, и, не переставая стрелять с двух рук, заговорил. Он произнёс высокопарную речь о том, как ужасные Великие Древние поработили людей. И что приличным людям приходится скрываться в катакомбах, тогда как люди, не обременённые интеллектом и моральным компасом, стали слугами этих ужасных существ! Он пришёл, чтобы прекратить это в отдельно взятой стране, но, похоже, жир сожранных заживо подданных хранит Королеву. Он точно не был человеком, поэтому Её Величество не понимала смысла его слов. Она чувствовала, что в нём течёт её кровь, Древняя кровь, так что же он не выстрелит в себя, если его не устраивает, что Великие Древние заполонили мир? Она хотела задать этот вопрос, но из вежливости прежде выслушала проповедь. Потом он устал стрелять и снял очки. Подслеповатые от употребления большого количества жирной пищи глаза Её Величества различили знакомые черты. — Закончил обличающую лекцию, доктор Цепеш? Или мне нужно называть тебя Алукардом? В донесениях на твой счёт говорилось, что в рядах врагов Короны появились полукровки и самый сильный из них — некий Алукард. Не думала, что это ты. Хотя один не обременённый моралью и интеллектом детектив мне говорил, но я не слушала. Просто не хотела в это верить. — Как же жарко у вас, матушка, — ответил Алукард, утирая пот со лба. — Во всём Новом Альбионе так топят только у вас. Называйте меня хоть Птицей Гермеса, это не имеет значения. Право же, я не думал, что вы… настолько поправились. Так что кровопускание пошло вам не во вред, а на пользу. Изумрудного цвета кровь заливала пол, ничего себе — кровопускание! Как это порою бывает с матерями государства, Её Величеству случалось гневаться на своих подданных, но обычно то касалось людей, не способных понять, что творится в сердцах особ королевской крови. Но этот наглый полукровка всё прекрасно понимал. Раны её зачесались, а артрит не позволял поднять тентакль и унять зуд. — Постыдился бы: королевской крови, а служишь людям. К тому же каким-то мерзким мятежным интеллигентам в катакомбах. Алукард как-то нервно усмехнулся в ответ: — Ну что значит — служу людям, вы-то вообще ими правите, матушка. Склероз, я всё понимаю, но… Возразить было нечего. Но Её Величество за словом в Юггот не летала. — Ну а что, мне нужно их всех убить сразу? Как ты уже заметил, я несколько не в форме. — Вы в бесформе, матушка. Расселись в тенях и сидите. — А где мне сидеть ещё? Меня солнечный свет пугает. Видел, как я луну перекрасила в багровый? Получше стало. Немного. Алукард посмотрел на неё с жалостью. — Вы семьсот лет назад её перекрасили. Её Величество так смутилась, что забыла о зуде. — А. Да. А что, кровопускание не лечит от склероза? Алукард уселся на полу, в лужу крови, и стал деловито перезаряжать пистолеты. — От склероза, матушка, лечит тренировка мозгов, — назидательным тоном врача заговорил он. — Медитация. Спорт. Исключите сладкое, перестаньте так топить. Нет горячим ваннам. Ничего не изменится, пока вы тут сидите и жрёте… Что, кстати говоря, заедаете? Ну помер ваш Драго, помер ваш Александро. Все помрут когда-нибудь. На глазах Её Величества показались слёзы. Такой слезой можно было убить человека. — Не померли, а убиты. Врагами Короны, которым ты служишь. — А они сколько убили, вы не считали? Алукард встал. Её Величество и он смотрели друг на друга, не в силах нанести удар. Её Величество знала, что может оторвать ему голову, вот только у него отрастёт новая. И если проткнуть ему сердце одним из немногих здоровых тентаклей — ну и что? — Ты разочаровал свою мать, — сказала она. — Мы разочаровали друг друга, — как эхо произнёс он и растворился во тьме без единого нового выстрела, оставив после себя запах пороха и чего-то ещё. Сердца Её Величества наполнились невообразимой печалью. Вот только через несколько минут она уже не смогла вспомнить, что именно её так огорчило. И почему на полу её кровь, она тоже не понимала. Поранилась, наверное, когда пыталась разделать еду. Она так неловко обращалась с ножами. Хорошо, что она набрала столько жира. Жир её хранил. Нужно изобрести должность Хранителя жира и назначить на неё, ну скажем, графа Цепеша. Граф Цепеш был её личным доктором, это место как раз для него.