Исповедь бывшего воришки

Пожалуй, начну свой рассказ с того, что я далеко не безгрешен. Впрочем, как и все мы. Не буду кривить душой, пытаясь состроить из себя святого. Правда, мне это ни к чему, иначе написанное потеряло бы всякий смысл. Иногда я задаюсь вопросом, чем же всё-таки зацепили тогда дневниковые записи Маргарет Осборн того беспризорного мальчишку, коим я когда то являлся? Знали бы вы, какого было моё разочарование, когда, открыв крышку старой резной шкатулки, внутри, вместо чего-то стоящего, нашёл всего-навсего пожелтевший блок страниц, что некогда можно было назвать блокнотом. Разочарованно отшвырнув сундучок в сторону, я не знал, плакать мне или смеяться. Как собственно и не знал, что делать с краденным. Получается я зря лез в дом старухи? Как меня не брала злость на самого себя, но все же любопытство оказалось сильнее. И, недовольно покрутив находку в руках, вдруг заметил одну странность: правый верхний край был горелым. И уже с большим интересом бегло пролистывал содержимое. Кажется эта пожухлая книжечка могла быть когда-то личным дневником девушки с безумно увлекательной жизнью, иначе он не выглядел бы таким потрёпанным ( наверняка она таскала его за собой всюду). И мои догадки подтвердил кусок пришитого к форзацу картона где витиеватым почерком было выведено «Дневник Маргарет». Первую половину дневника занимали странные потуги в поэзию, которые мне совершенно не нравились. С середины я не смог прочесть ни строчки. Вроде бы и те же буквы, но с ними было что-то не так. Словно записи были уже на иностранном языке, которого я не мог даже прочитать, поэтому оставалось лишь рассматривать развороты. Уж чего действительно не занимать было у его владелицы так это художественного вкуса. На страницах было полно сухоцветов, фантиков от конфет, старых открыток, чего там только не было! Вроде бы мусор, а смотрелся там уместно и даже красиво. И вдруг взгляд зацепился на карандашном наброске моря чьи волны омывали корпус корабля. Глядя на него что-то тоскливо заныло в груди. Тоской о нечто забытом, но таким родным. Невыносимая тоска она же ностальгия… Но вместе с ней словно черви заворошились болезненные воспоминания, от которых я был бы не прочь избавиться от них даже сейчас. Тяжело вздохнув я убрал дневник обратно в сундучок рассчитывая на то что потом придумаю что делать с этим чудом. И тут вопреки обыкновению меня начала грызть совесть. Возможно та записная книжка была дорога для старухи, а я экая скотина пробрался в её дом в поисках ценностей и хапнул первое что попалось на глаза и был таков не удосужившись даже проверить содержимое. Но и не случись той абсурдной кражи не представляю где был сейчас. Я правда не хотел подобной жизни, но выбирать особо было не из чего. Да, и ради того, чтобы не подохнуть с голоду тот я не брезговал красть, да и делал вид что ему глубоко наплевать на моральные нормы с высокой колокольни. «Хочешь жить умей вертеться». — считал тогда я. После того что довелось пережить для меня подобная жизнь казалась в разы лучше той, что оставил за пятьсот с лишним верст отсюда. Так я мучаемый внезапно ожившей совестью решил снова пролезть в тот дом старушенции, но для того чтобы вернуть ларчик. Воришка из меня как видите неудачливый. Какой придурок помимо меня в здравом уме додумается возвращаться на место преступления? Глядя на серый фахверковый дом него меня невольно бросало в воспоминания. Знал бы тогда какую кашу заварил не за что не полез сюда в первый раз. Но смысл горевать о содеянном? Лучше рассказать о том, как с чего все это началось. Был в моей жизни сердобольный старичок, хоть и чутка выживший из ума. Звали его Эрнестом Беллманом. Он был приземист, с залысиной на макушке, что свойственна большинству мужчин его возраста. Поверх бледно-голубой рубашки старик часто носил один и тот же жестяной жилет, а из карманов брюк проглядывала серебреная цепочка часов. А также был любителем рассказывать разные истории ну а я обычно сидел с ним рядом и что-нибудь уплетал за обе щеки. Иногда мне казалось, что заходил к нему просто так как к своему дедушке, которого у меня и не было. И я ему благодарен, на его доброте считай и протянул в то время. Да и он был рад моим визитам. Пусть он до конца жизни и не узнал даже что все это время к нему с помощью захаживал беспризорник, а не парнишка из нищей семьи… Но не суть, так в один из промозглых осенних дней мне довелось из его уст услышать одну историю: Что мол был у одной благородной дамы под покровительством весьма талантливый ювелир своего времени. До чего прекрасны были его творения! Но всем было невдомек почему он остался у неё, когда полно было тех, кто хотел переманить его к себе и предлагал ему лучшие условия, но от чего то он был непреклонен. Поговаривали что его покровительница нагло пользовалась тем что ювелир был влюблен в её племяшку, жаль, что только что его чувства были не взаимны. Но узнал бедолага об этом не сразу, это выяснилось только когда ей преподнёс вместе со своим признанием серебряную цепочку с подвеской, выточенной в форме четырехконечной звезды. И даже окрестил поэтичненько так сие творение звёздным инеем, но что толку все равно его старания были напрасны и дураком он был что питал так долго иллюзий о своей любви. В итоге на эмоциях он сплавил по дешевке подвеску какому-то ушастому доходяге, а сам покинул особняк и нашёл другого покровителя. На этом история могла бы и закончиться, но неожиданно для самого ювелира его руки словно перестали слушаться и больше не смог сделать ни одного украшения. А теперь будучи одиноким стариком лелеял воспоминания о молодости, он вспомнил про подвеску поняв, что поспешил малость и решил попробовать вернуть себе. Да только выкупить обратно не вышло- её нынешняя обладательница была непреклонна и наотрез отказалась продавать ему. Ох если бы знал старик что его попытка рассказать о себе была понята тем голодранцем как призыв к действию, то лопнул бы со смеху. А ведь я тогда захотел из благих побуждений украсть для него ту самую цепочку. Сам до сих пор не понимаю была ли это святая наивность или тупость, но черт уже с ней. Отогнав от себя флёр воспоминаний, я перелез через забор и через задний двор побрел к окну кухни. Единственное что я хотел сделать пока вскрывал окно шпилькой так это подкинуть шкатулку и убежать восвояси. Но когда залез внутрь я понял, что здесь было что-то не так. С минуту простояв как вкопанный я прислушивался к звукам, но вокруг царила лишь давящая тишина. Высунув голову за дверной проем, я увидел накрытую пыльной тканью мебель в гостиной. И только тогда дошло что опоздал… На целую жизнь. Я растерялся от того что не знал, что делать с этим дневником. Но однозначно носить с собой все равно бы не смог бы, так что оставить шкатулку там откуда брал казалось разумной идеей. В этот момент то ли от спертого воздуха, то ли от истощения мне сделалось дурно, но игнорируя плывущий черными пятнами мир я как в бреду поковылял с ларчиком подмышкой к стеллажу. И самого того, не понимая на ходу грохнулся в обморок. Вынырнув из беспамятства первое что, я увидел нависшего надо мной какого-то кареглазого рыжего мальчугана с виду лет эдак шести. Тот обрадовано закричал: —Мам, мам, он очнулся! И к нам из-за арочного проема вышла высокая бледная женщина за тридцать в синем платье консервативного кроя. Её темно-каштановые волосы были собраны в тугой пучок, откуда выбивались пару коротких прядей у красивого лица с даже не смотря на морщинки. От чего-то знакомыми показались мне эти изящные черты словно я видел их у кого-то ещё. Но в этот момент я мог лишь ошалело таращиться по сторонам пока меня пробило дрожью от сверлящего насквозь взгляда темно-карих глаз. Нервно сглотнув, я приготовился уже к худшему, но вдруг передо мной на столик рядом поставили миску с супом. Вдруг в моей бедовой головушке промелькнула паническая мысль мол вот он — твой последний обед в жизни и совсем скоро быть мне в тюрьме. Тем не менее я все равно накинулся на угощение словно в любой момент могли передумать и отобрать у меня эту грешную миску. В это время моя благодетельница озадаченно рассматривала меня как какого-то звереныша. Неожиданно в комнату вошел знакомый долговязый паренёк. И тут я понял почему женщина напротив так кого-то мне напоминала. Воистину в серьёз не знал, как скрасить этот дерьмовый день помимо как угодить случайно в гости к одному придурку. И тем не менее я стал откровенно пялиться и поражаться их внешнему сходству, (такое же смазливое лицо, честное слово!). Но с единственными отличиями, у этого хмыря вся морда покрывала россыпь веснушек да и черты лица были более мужские. Между тем он тоже меня узнал и одарив сперва взглядом а-ля «какого черта ты здесь забыл» , но тут же напустил на себя невозмутимость и все таки сделал вид что мы не знакомы. Переведя взгляд с недовольной веснушчатой физиономии на руку, сжавшую сломанную скрипку я невольно словил себя на мысли «— Ебать, а как его так угораздило?» Ответом мне послужило то юркнувшая за мою спину рыжая макушка. Не уж то рассчитывал на мою защиту? Прости рыжик, но я бы не хотел снова попасть под горячую руку твоему старшему братцу. Ребёнок выглядывал из-за моего плеча, пока сей кадр пытался втолковать матери, что твой ненаглядный Руби скрипку разбил ему вдребезги так, что хер её починить. Ну, а мне оставалось молча наблюдать за ними. Мелкий вдруг понял, что ему нужно срочно делать ноги, ибо за спиной дохляка как я не скроешься и шустро удрал наверх. Ну, а скрипач погнался за ним. Мать сначала пыталась дозваться сына по имени, но в ответ с лестницы услышала укор: — Лучше бы за Рубиасом следила, чем кого попало приводила в дом! И ей пришлось пойти вслед за своими отпрысками, пока те друг друга не поубивали . Ну, а для себя узнал, что этого придурка зовут Хайд. Когда появилась возможность осмотреться до меня с опозданием дошло что я нахожусь далеко не в доме старухи. Не уж то та женщина меня притащила сюда? Я конечно исхудал за время своего бродяжничества но не знал что все ли так плачевно что четырнадцатилетнего лба поднимет и дотащит хрупкая с виду женщина…. В замешательстве ощупав себя я вроде бы малость успокоился, но все равно оставалось не по себе от этого. Тем временем хорошо было слышно доносившийся сверху шум и гам от этой семейки. Уж не верила мать Хайда что кусок от скрипки мог отколоться лишь только от одного падения с кровати. —С такой высоты только небольшой скол будет. А по виду её во всей дури об стену размозжили. Не держи мать за дуру. Глядя на пустую тарелку из-под супа, я вдруг подумал почему бы не свалить по-тихому. Благо все так удачно подвернулось. Но когда я надевал уже свое зачуханное пальто внезапно вдруг почувствовал странную тяжесть на ноге. Я посмотрел вниз, а это рыжик вцепился в штанину и таращился на зарёванными глазами. —Эй, ты чего? В ответ эта мелочь ещё крепче ухватившись за ногу и жалобно протянула —Не уходи-и. Тяжело вздохнув я снял пальто и с мартышкой на ноге еле доковылял до гостиной. Даже когда я сел Руби не отцеплялся от меня. —Брат обидел? Надувшись мальчишка кивнул. —Да ну его —попытался успокоить я.— Я сам с ним не поладил. Руби уставился на меня широко раскрыв глаза и наконец спросил —Правда? —Угу. И я не соврал в этом. Я в самом деле сначала не поладил с его братцем. Задавая незамысловатые вопросы а-ля «сколько тебе лет? «, «В че любишь играть? « и тд я хотел этим отвлечь мальца от рыданий. Когда же мать сия буйного семейства спустилась к нам ей предстала та ещё умильная картина. По её словам я сидел сияя как медный таз пока Руби бурно жестикулируя о чем-то мне втолковывал. —Вижу вы поладили—улыбнулась женщина. —Да! —Руби явно от переизбытка чувств и энергии попрыгивал на диване. —Со всем этим бедламом я и забыла про тебя.Как звать то тебя чудо в перьях? Секунду помявшись я ей неловко ответил. — Айден — Не слышала такого имени. —Оно тюркского происхождения. – пояснил я. —Перевести можно по-разно…. Оборвавшись на полуслове я посчитал что вовремя себя отдернул, иначе бы хрен заткнулся и поспешил перевести тему и была не была решил узнать имя своей добродетельницы. — А к вам как обращаться мадемуазель? Засмеявшись та сняла с моей головы кепку которую я по рассеянности забыл снять. —Вот же подхалим. Но все же представилась. И Ирмой Осборн. —И все же что же ты забыл в том доме ? Так ещё валялся там без чувств напугав там нас. Моему другу даже пришлось тебя нести. Говорил ,что подозрительно похож на родственника. Облегченно выдохнув я неловко ей улыбнулся: —Если расскажу не поверите же. Молча смерив меня взглядом женщина все ещё ждала объяснения. И все же я поведал эту идиотскую эпопею с дневником попутно наврав с три короба о своей горькой судьбинушке. Особенно моим рассказом расчувствовался рыжик и чуть не довёл до ручки Ирму своим: « - Можно он останется с нами?» К моему удивлению никто гнать взашей меня не собирался. Не до конца правда было понятно отношение к такому гостью как я. Ну кто в здравом уме согласится на поводу у ребенка оставить в доме на ночь проходимца с улицы? Меня ещё и умыли подогнали одежку, хоть с плеча Хайда. Из-за этого её и пришлось подворачивать рукава и штанины, поскольку кое кто как каланча. И я даже малость ошалел когда из зеркала на меня крысился уже не какой-то убогий оборванец, а вполне обычный с виду паренёк. За ужином мелкий так и норовил убежать из-за стола, но Ирма всякий раз стоически ловила его и усаживала обратно. Напротив, меня с кислой миной сидел Хайд и вяло ковырялся в тарелке с картофельным пюре. Хрен разберёшь то ли он недоволен был моим присутствием, то ли из-за разбитой скрипки. Это предположение только лишний раз напомнило мне о том вечере, когда отец сжег мои рисунки сколько уже я бесцельно шатался по улицам? По мысленным подсчётам : с начала лета по декабрь. Это получается, что бродяжничал чуть больше полугода. Чуть больше полугода я не сидел так с семьёй за одним столом… После ужина Ирма разогнала всех спать. Все бы ничего, да только вот, не спалось мне. Не покидали меня мысли о прошедшем дне. Старый фахверковый дом, неудачная попытка вернуть блокнот окончившаяся обмороком, и вместе с тем какое-то странное для меня радушное отношение хозяйки дома. От рассуждений я уже никак не мог заснуть, даже задремать. От того пытаясь угомонить поток мыслей бестолково пялился в потолок, то в пол разглядывая узор на ковре. Оторваться от сомнительного развлечения меня все же заставил шум скрипящей под чьими-то ногами лестницы. С перепугу притворившись спящим я прислушался к шагам. Тихие ели слышимые, если бы только не по-предательски скрипучий пол. Открыв глаза, я заметил подсвеченный лампой долговязый мальчишеский силуэт. Когда послышались от входной двери тихие щелчки мне сделалось жутко любопытно куда того среди ночи понесло. Ну и я следом поднялся с дивана и выглянул в одно из окон, где увидел того копошащимся в сарае. В это время я незаметно подкрался к нему и не пришло в голову ни чего путного кроме как напугать человека. Скрипач ясное дело вздрогнул и дай ему волю зашиб бы меня лопатой, но благо, что не стал. —Какого хрена ты тут забыл—прошипел Хайд. —Тот же самый вопрос и к тебе.—улыбнулся я. – Зачем тебе лопата? Зимой, да ещё и ночью? —Тебя ею огреть. —огрызнулся полуночник. На этом можно было и закончить столь содержательную беседу, но просто так оставить в покое этого мрачного хмыря не хотелось. Можно сказать, меня охватил некий азарт вызнать че он собирался отчубучить. Сложив в голове два и два, я пришёл к простому умозаключению что, парень сошёл с ума раз уж собрался рыть импровизированную могилу для инструмента и в слух спросил: —Ты собрался что ли скрипку хоронить? —Потише же ты! Будешь бесить отправишься туда же. Хайд адресовав мне укоризненный взгляд всучил лопату, дескать вместо того чтобы таращится как на придурка помог бы лучше. Знаете, я и забыл упомянуть, не смотря на позднюю осень снега здесь особо не выпало местами конечно припорошил землю, но в целом это не меняет факта того что практически зимой меня припахали рыть яму для чехла. А когда та наконец была вырыта, Скрипач стоял подле нее драматически прижимая к груди своё сокровище. —Ну и цирк ты устроил—сказал ему я. В ответ моим словам он предпочел промолчать и опустил ныне покойный инструмент в свежевырытую могилку. Я даже понимал хоть что черт возьми творилось, но если ему так станет легче, то почему бы собственно и нет? Но это не отменяло того факта зрелище, наверное, идиотское со стороны, двое мальчишек устроившие похороны разбитой скрипке и тут я заржал на меня ошарашенно посмотрел Хайд и неожиданно присоединился к моему веселью. В этот момент мозгу что-то щёлкнуло, и я даже подумал, что он в сущности неплохой парень просто со своим прибабахом и вполне бы могли сладить, если бы наше знакомство произошло иначе. —А ты чего за мной пошёл? — неловко поинтересовался Хайд. —Не спится. Понимающе кивнув он понурившись убрал руки в карманы и с минуту помолчав выдал: —Слушай, прости за то, что тебя … Не дослушав что тот договорит я Шутливо щёлкнул тому по лбу и сказал —Так уж и быть извинения приняты, не забудь ещё и про своего братишку. —А какие у тебя были бы идеи? Кроме как сделать из Рубиаса козла отпущения я не придумал. Не говорить же ей что в переулке избили. —горько усмехнулся Хайд. —Знаешь обидно так скрипка то ещё и отцовская была…Поэтому имеет смысл проводить её в мир иной, со всеми почестями как говорится. Слушая его монолог, я таращился на бедолагу как на рас последнего безумца и мысленно крутил пальцем у виска, мол как оно бывает. — Ещё и всю выручку за день отжали уроды. — буркнул скрипач. Да, была такая подработка у Хайда он играл за чаевые на скрипке, и я его даже частенько замечал у входа в одну аллею. Бывало порою что, проходя мимо невольно заслушивался. Каким бы он придурком не был, но черт играет так аж за душу берет. —А ты уверен, что нельзя отремонтировать скрипку? —Наверное, но мать после сегодняшнего вряд ли согласится разориться на ремонт. Моих накоплений не хватит. Поежившись от холодного ветра Хайд внезапно развернулся к воротам и предложил —Ну ты этого… Ты же вроде все равно спать не идёшь, так давай прогуляемся, на звезды посмотрим. —Фе, такая себе романтика. Ты и девушку потащишь на свиданку в такую холодрыгу? Тот испытующе посмотрел на меня: —Так ты идёшь или нет? И как я не возмущался, но все же пошёл с ним. Поднявшись на крышу мы как херовы романтики уселись на парапет и пресловутых звезд, так и не увидели. Зато разглядывали фонари в ночи и как живописно в их свете кружились снежинки . Странно было сидеть так с Хайдом помня подробности нашей с ним первой встречи. Меня тогда трактирщик вышвырнул на улицу от греха подальше. Я злой на несправедливость сей жизни шёл по узкой улице случайно задел плечом Хайда со скрипкой наперевес. И ему вдруг показалось что я стащил у него кошелёк и был уверен в этом. Я не виню в его мнительности в принципе она была обоснована поскольку вид у меня был тот ещё. Обросшие засаленные патлы, потрепанная одежка словом типичный беспризорник Он окликнул меня мол стой урод, а я, перепугавшись от его тона стал убегать и загнав самого себя в тупик меня нагнал Хайд и схватив за ворот рубашки стал быковать мол верни кошелёк гнида. Я конечно малость был ошарашен от такого обвинения какой нахуй кошелёк? Хайд дернув за ворот рубашки сквозь зубы повторил: кошелёк мой блять верни. И я рефлекторно влепил Хайду разукрасив его смазливой рожу. Но вместо того чтобы выбраться завязалась нехилая такая драка и вдруг из кармана Хайда выпадает этот грешный кошелёк. Потирая разбитую губу я уже матюкался мол вот твой блять кошелёк, я говорил же, что ничего не крал у тебя придурка. Повисло неловкое молчание и Хайд невнятно пробурчав что-то технично смылся. Я на секунду оторопел и лишь потом с опозданием проорал ему что-то вдогонку. А теперь как ни в чем не бывало сейчас этот горе сутяжник с отсутвующим видом сидел со мной на крыше. И что бы не впасть в уныние вслед за ним я попытался уболтать не сколько его, а сколько себя. А потом засмотревшись на крыши домов невольно задался вопросом. Сколько людей так и живут на одном месте и света белого не видели толком. А я вроде бы и не привязан ни к чему, но не уверен в завтра. Так и помру подобно бродячему псу, как мне и напророчили с детства. Бесследно помру, и никто об этом не узнает если не «схоронили» уже. И кому я что доказать пытался… Глядя вниз с крыши, я пошутил, что будь здесь повыше то свалиться было предпочтительнее чем дальше волочить свое жалкое существование. До этого молчавший Хайд вдруг произнёс. —В любом случае к жизни стоит относиться проще. В итоге тебе все равно будет. Если честно вот умрешь ты, достигнув чего-то или не достигнув ничего вердикт один. И пробурчав ему в ответ «—Воистину какая разница» я выпрямился в полный рост и хотел было пролезть через чердачное окно, но оступившись чуть не полетел вниз, благо что Хайд успел поймать меня за руку. Перепугавшись до чёртиков я с трудом устоял на подкашивающихся ногах. И внезапно Хайд влепил мне по морде. —С ума сошёл кретин? Когда я говорил, что к жизни и смерти стоит относиться проще я не имел в виду иди и сейчас же разбейся с крыши. У тебя хоть толика мозгов есть? —Я-я поскользнулся. —Глупо оправдывался я. Грубо схватив за запястье Хайд возмущаясь потащил меня к чердаку. —Хватит с тебя уже. Дубина, а если бы тебя не поймал? Если жизнь блять не мила, то обломайся, не сегодня и не с крыши моего дома. И Хайд после этого серьёзно засомневался насчёт моей вменяемости что потом сторожил меня как собака на привязи. Хоть и сначала сделал вид что якобы вернулся к себе в спальню, но, когда я проснулся под утро он какого-то черта дремал в кресле в гостиной. В горле саднило и вместе с тем голова нещадно раскалывалась. Догулялся… Прокашлявшись в подушку я все равно умудрился разбудить Хайда. Тот испуганно таращился на меня и приложив руку ко лбу спросил: —Знобит тебя? —Вроде-бы нет —пожал плечами я. —Голова только раскалывается и горло болит. —Хоть жара слава богу нет. —То же мне радость—прокашлявшись сказал я. —Конкретно тебя продуло. Прям тепличное растеньице, знал бы низа что не потащил за собой. —Хорош уже бурчать как дед старый. И не желая более его слушать я отвернулся от него и натянув по уши одеяло дал ясно понять, чтоб не доставал меня. Но на утро мне лучше не стало, наоборот я фактически валялся овощем. Сквозь сон я мельком да слышал разговоры, но не мог разлепить глаза и продолжал видеть во снах разную тягомотину. Что по пробуждении казалось что выкачали из меня все силы. Уж чего я не ожидал так снова оказаться в родительском доме пусть и во сне…Остаток того дня меня съедала тоска. Отвратительнейшее чувство что сказать. Хотелось во что бы то ни стало подскочить с дивана и чем-нибудь да заняться, но увы накануне мне строго наказали соблюдать постельный режим. С утра Ирма мягко говоря была огорошена тем что я слег с температурой хотя вчера и намека на неё не было. А я ж не дурак, чтоб заниматься самовредительством. От того уныло пялился в потолок пытаясь развлечь себя собственными мыслями. Но все размышления сводились к тому чего я забыл здесь. Словно насмехаясь надо мной высшие силы сделали так что бы я остановился ненадолго, посмотрел что со мной сталось. И от этой правды мне было невыносимо горько. Ближе к ужину Ирма поставила на столик рядом со мной глубокую посудину с гороховым супом, а сама ушла искать младшего сынишку который прятался где-то в доме. И спустя минут двадцать (да, я отсчитывал время, тяжёлый случай, не спорю.) я невольно наблюдал как Руби игрой в прятки в край вымотал братца , что тот плюхнулся рядом со мной на диван притворяясь мёртвым. Но мы стали щекотать Хайда что тот захлебывался от смеха и сквозь щекотку еле произнёс. —Пощадите черти! —Не-ее пощады не жди— хитро прищурился рыжик продолжая мучать брата. —Айден спасай, отцепи от меня эту бешенную мартышку. Всё же смилостившись над ним я оттащил от него пресловутую мартышку, хоть тот и норовил если не вырваться так укусить. Переведя дух Хайд злорадно покосился на мелочь, мол и на тебя засранец управа есть. И потаскав того за щеки внезапно получил от него по носу, ещё и мне локтем в живот залетел. — Предатель, рыжие же держаться вместе! —взъярился мальчуган. —А я и не рыжий совсем— возразил я. —У тебя на солнце они чуть-чуть оранжевые как мед.—продолжал втолковывать мне Руби. —Ладно мед так мед—сдался я и выпустил следом ребёнка. —Это ты зря. —Пусть побегает-вздохнул я. Хайд испытующе посмотрел на меня: —Ты уж извини но я подслушал что ты рассказывал матери про свои похождения с тем дневником. —Как бы между прочим сказал Хайд. — И? — Ты же сам знаешь что это бред сивой кобылы. — Кто бы говорил. И над нами повисла тишина. Но выпытать к чему все это было не смог —из коридора послышался щелчок входной двери. Прижимая тёмную шляпу к груди к нам из-за арки широко улыбаясь высунулся русоволосый молодой человек в заляпанной от краски одежде и Рубиасом на спине, точно как с обезьянкой. При видя вошедшего выражение лица Хайда моментально скривилось в кислой мине. —Хайд, дружище не надо меня сверлить взглядом, я тоже рад тебя видеть. — без тени сарказма произнёс незнакомец. Недовольно цыкнув Хайд подбородком указал мне на лестницу, мол пошли. Подорвавшись вслед за ним с места я на полпути был остановлен гостем. Обернувшись к нему, я услышал пространное — Ты часом не сын Вайолет? Я тотчас вздрогнул. Уж давно не приходилось слышать имени своей матери. Недоумевая я уставился на него. И поняв моё замешательство он принялся меня теребить что не уж то дядю своего забыл? Ещё и припомнил то как в детстве мы с матерью гостили у него, а я таскал у него краски и рядышком что-то малевал. Я про себя усмехнулся. Вот где тебя оказывается носило дядя Марлен.Вот от кого я нахватался всякого, оказывается. А то думал, что рисовал просто потому что. Заодно дядя поинтересовался моим самочувствием и куда подевалась мать семейства. Сухо ответив, что она вышла в сад я наконец присоединился к Хайду ждавшего меня у двери своей спальни. Зайдя внутрь я невольно обвел комнату взглядом При всей мрачности характера этого хмыря комната на удивление оказалась светлой и чистой. За исключением разве что завала, на кровати который скрипач принялся разбирать. Но в итоге Хайд просто скинул всю ту кучу на пол. Если все равно сравнивать наши спальни, то всё равно его комната не чета моей бывшей сычевальни. Захлопнув за собой дверь я из любопытства спросил: —А что ты так убежал от него? —От кого?—прикинулся дурачком Хайд. —От Марлена. —Не хочу, бесит. Неловко улыбнувшись я возразил: —А по-моему он мне показался неплохим человеком. —Да вы с Рубиасом как сговорились. —закатил глаза Хайд. —А что в этом такого? Хайд резко переменившись в голосе возмутился: — А не то что он к матери без зазрений совести постоянно навязывается? И его совершенно не смущает что она замужем. Пускай все ещё неизвестно жив или мёртв ли мой отец. Он всего то пропал, но есть же шанс что он вернётся? Я в неверии уставился на него… Конечно до этого момента у меня не возникало вопросов а где собственно муж Ирмы. Мало ли уехал, умер, все равно для них я был проходимцем с улицы. Тем временем Хайд продолжал вываливать на меня все что наболело насчёт так называемого маминого приятеля. —Нет, ты бы видел его каракули! Мне противно даже смотреть на них было! Я прикусил язык не хотев идти на открытый конфликт. Картины моего дорогого дяди по моим детском воспоминаниям никак нельзя было назвать те каракулями. Того вдруг как прищёлкнуло. Поднявшись с кровати тот стал рыться в ящике шкафа. —В шахматы играешь? Я малость опешил. Уж чего, а в шахматы не умел играть. Помотав ему в ответ головой, я следом услышал: —А шашки? Нарды? — Шашки,нарды—замялся я. —Ту-у, так не интересно. —протянул Хайд. Но все равно не отступил от прихоти поиграть в шахматы, пусть и пришлось тому принести в жертву свои нервы и время что бы научить меня. И знаете было наивно предполагать, что Ирма не заинтересуется почему в сарае лопата оказалась не на своём месте и что за непонятный холмик во дворе. И получив по шее Хайд отправился откапывать скрипку. Наблюдая за ним из окна, я разглядел на его веснушчатом лице донельзя счастливую улыбку. Похоже бедолага аж не верил своему счастью, что инструмент отремонтируют то и дело пощипывал себя. Наткнувшись на меня Марлен жестом подозвал к себе. И ему было крайне любопытно с какого черта я бродяжничаю. В ответ ему что-то буркнул то что это не его дело. Но когда дядя нехило встряхнул меня за плечи я все-таки раскололся. С минуту помолчав он сказал: —Значит так беглец, будешь жить у меня. Но побудь еще немного у Ирмы, мне еще ехать в соседний город к заказчику. Мне сейчас особо некогда возиться с тобой. —Как будто я совсем ребенок—вяло огрызнулся я. А когда потрепав меня по отросшим волосам он уже собрался уходить я вдруг спохватился. Не у него ли давеча хотел выклянчить блокнот с карандашом. И дядя пообещал в следующий свой визит захватить мне блокнот. Спустя пару дней Хайд уже довольный держал инструмент в руках. И да, мои иллюзии насчёт музыкантов рухнули в тот момент когда я из соседней комнаты услышал сколько матюков стоит за пресловутым талантом Хайда. Пусть себе отводит душу. Благо не было дома Ирмы с Рубиасом. Доселе я обзавёлся блокнотом, но так ничего в нем и не нарисовал. Втыкая в пустой лист глупо было надеяться, что будет так просто вернуться к рисованию. Особенно после семи месяцев «перерыва». Из-за арки в столовую открывался отличный обзор и тут меня как перемкнуло я просто от балды начиркал этого хмыря со скрипкой. И уже сам не заметил, как под затяжные минорные звуки скрипки втянулся в процесс. Я уже успел потерять счёт времени пока из-за спинки дивана словно черт из табакерки внезапно не выскочил Хайд. Вздрогнув я инстинктивно прижал к себе блокнот. —Оп, дай-ка посмотреть, что ты там рисуешь! Молча всучив ему альбом, я вообще не хотел от него слышать ни дежурного «красиво» тем паче какой-либо критики. Показывая свои работы, сверстникам, которые мало-мальски смыслили в рисовании я не получал ни должной критики, ни хвальбы. Узнавая, что я самоучка те презрительно морщив нос и выдавали стандартное «—Перспективы нет, анатомия хромает, штриховка какая-то ни такая» может показаться что я как-то пытаюсь оправдать свою бездарность, но даже если так, то, когда я спрашивал у тех мол покажи, как исправить те лишь пожимали плечами и находили сто и миллион отговорок лишь бы не продолжать разговор со мной. После этого я не афишировал что самоучка, да и показывал работы людям далеких от искусства в принципе. Те хвалят мои каракули, да приятно, но потом ничего кроме горького осадка на душе и отвращения к своим каракулям не оставалось. Словно бы моё «творчество» один сплошной фарс и такое же нечто убогое и неполноценное, как и я сам. Хайд тем временем листал страницы и с озадаченным видом чёт разглядывал. Вспомнив что умудрился там его зарисовать мне стало не по себе. Из прострации меня выдернул звук рвущейся бумаги. Этот чудик даже глазом, не моргнув совершенно по-варварски выдрал страницу! —Я это себе оставлю, на память—Лукаво улыбнулся Хайд. Помахав листом перед моим взором, он после сложил в четверть и спрятал в карман Я ошалел от такой неслыханной наглости. —Ты че творишь!? Но мои возмущения он благополучно проигнорировал и как ни в чем не бывало, отсалютовав мне из коридора накинул на себя пальто и технично удрал из дома. —Вот же мерзавец — прошипел я, осматривая масштаб вредительства. Благо остальные рисунки не пострадали. Шумно вздохнув я швырнул на подушку блокнот и косо косясь на него все же взял снова его в руки. И попытался не думать, как тогда и просто начиркать что-нибудь как получится. Автопортрет отпадал сразу. Одно дело не любить свое отражение в зеркале. Оно всегда искажает правду и вестись мне на такую очевидную провокацию давно глупо. Другое же дело —изображать себя. Тут-таки и вскрывается то что я предпочел о себе не знать. Ближе к ночи Хайд все же умудрился заявиться на порог задолго до возвращения домашних. Он кинул в спящего меня кулек карамельных конфет мол гляди чем разжился. Злой от того что меня так грубо разбудили я спросил этого кренделя: —А на кой черт в меня швыряешь? —Да ну, нужен мне этот подарочек. Видел бы ты какая страшная дуреха мне его всучила. Я аж прям поинтересовался какая такая дуреха: —Прямо-таки страшная? —Краше неё разве что ты в платье будешь. —съязвил Хайд. – Ещё и папка её заметил, что та вертелась возле меня ещё бы чуть-чуть и был бы уже трупом… Я хотел было изречь мрачное пророчество что такими темпами его траванет девушка. С разбитым из-за него сердцем, но тот вдруг вспомнил и перебил меня: —Короче, к черту эту дуру с её припадочным папашей я сегодня видел приготовления к ярмарке. Обязательно свожу тебя туда, а то скоро пылью покроешься. Ах да, ярмарка… Каждый год в преддверии рождества у побережья реки проходит своего рода ярмарка. Река зимой недостаточно замерзает что бы проводить ярмарку прямо на льду так что имеем что имеем. А Хайд, как и грозился вытащил меня развеяться, хоть я был против. Так нас по пути подловил дядя с просьбой помочь перетащить ящики в мастерскую. Я же не умеющий отказывать людям заодно и Хайда обрек в качестве мести плеваться от злости всю дорогу вяло огрызаясь на художника на его слова мол лицо попроще сделай. Поставив ящик на пол, я невольно обратил внимание на сложенные рядом холсты. Отодвинув впереди стоящий к себе, я замер. За тем холостом был такой же размером, но изодранный. Я попытался придержать обрывки рукой и взгляду предстала обнаженная красавица восточной внешности с копной чёрных вьющихся волос, во взгляде янтарных глаз так и плясали лукавые искорки. Вся в цацках, с аляпистым цветочным платком на плечах. Действительно как такую взять и не нарисовать? Но все больше всматриваясь в картину мне стало вдруг не по себе от этой женщины и закрыл ту холстом. Марлен увидев это усмехнулся. Я в ответ лишь промолчал, продолжая любоваться мастерской. Не покидало ощущение того что я оказался в своей среде обитания. Шумом на фоне Хайд разговаривал с дядей. Мне показалось это странным, вроде бы говорил, что не переносит на дух хахаля своей матери. И когда до меня дошло что говорили те обо мне я обернулся. —Да, да тебя обсуждаем поди сюда— подозвал меня Марлен. И увидев в его руках тот самый рисунок, который выдрал себе Хайд я захотел поколотить его. —Посмеяться надо мной решил, что ли? —адресовал я Хайду злобный взгляд. —С чего вдруг? —А то я не знаю. И вышел первым из мастерской. Хайд увязался позади меня. Я увеличил шаг в надежде что тот отстанет от меня. Но с его то ногами ему не составило труда меня нагнать —Куда ты так убегаешь! Я не понимаю вообще, что у тебя на уме! Лишь хвастался твоим рисунком. —Нашёл кому хватать. Ему ни за что не составит труда забраковать мои каракули. Ты же видел, как он пишет! —Да блять Айден, не боги же горшки обжигают! Нашёл кому ныть о неудачах. Айден, я же музыкант. Я встал как вкопанный. С чего он решил, что мы сидим в одной лодке? Ненавидит ли он игру на скрипке? Так я у него и спросил. —Нет с чего бы —замялся Хайд. —А вот я искренне ненавижу свои каракули. Прошагав так вместе какое-то время Хайд как будто ни в чем не бывало стал рассказывать, что ждёт нас на ярмарке. Я на них давно тогда не бывал последний раз был в детстве, до того, как мать сбежала от моего припадочного отца. Но и то особо не помнил. Но где-то в глубине души мне было тревожно за своего приятеля. Воспринял ли так же болезненно давешний диалог как я? Маяча мимо прилавков с вкусностями так чего, я не ожидал так того что меня, кто-то поймает за плечо. Я обернулся, а на меня не веря смотрел зелеными глазищами мой старший брат. —Ришар? Хайд окликнул меня мол чего застрял и застыл как вкопанный, увидев рядом до боли похожего на меня молодого человека. В этот момент я словно почуял что придётся долго объясняться перед ними. Вдохнув я познакомил их: —Хайд, это Винсент-мой старший брат. И вот так мы пришли к тому что Винс Повел нас к столикам подле ларька с выпечкой. Сидя там он долго молчал и все же спросил у меня: —И где ты был балбесина? Я уж думал, что ты бесследно исчез. Хайд рядом аж чего-то вздрогнул —Ну как видишь здесь. – неловко улыбнулся я. —Когда ты сбежал из дома отца чуть удар не схватил. Что говорить про меня. А я и не знал, что ответить. С другой стороны, было приятно что все что я надумал про себя оказалось далеким от того что было на самом деле. С другой мне было стыдно перед братом. Хайд рядом сидел, нахмурив брови и видать ощущал себя третьим лишним. —Ладно, погодите я сейчас возьму что-нибудь перекусить– Вдруг подорвался Винс – Тебя вон откармливать надо, исхудал весь. Когда брат отошёл скрипач испытующе посмотрел на меня, видать все ещё ожидая объяснения происходящему. — Я сбежал из дома после того как меня со скандалом выперли из академии. —Начал я. Хайд с выпученными глазами уставился на меня. —Ну ты даёшь, а за что выперли? —поинтересовался он у меня. Я горько усмехнулся и продолжил: — Самое интересное что я и не виноват в этом был. Был у меня там друг… я тогда думал, что он мне был таковым. Под конец года он прожужжал мне все уши тем что ни черта не сдаст экзамен по математики, и он пропал. Позже его беспокойный ум выродил гениальнейшую идею – залезть в кабинет профессора Бодлера ночью и стащить текст экзамена по математике. Думал Ян шутит, но, когда тот ночью запыхаясь вломился в мою спальню и вытащил из-за пазухи листок прихренел я конечно знатно. Отдышавшись он мне рассказал, что пролез в дом математика и размахивая листком хвастался что он смог, мол теперь мы все решим и получим «отлично» за экзамен. Ну а я, слушая его также соблазнился этой перспективой. Той же ночью я за нас двоих прорешал все задания, Ян же все то время на минуту не замолкал то и дело, расхваливая свой подвиг. На утро препод зашёл в класс не один, а в сопровождении директора и сказал, что кто-то из вашего класса пробрался к нему в дом, в его кабинет и украл экзаменационные задания. Он был уверен, что это кто-то из нас поскольку сам застал воришку на месте. В темноте он успел лишь разглядеть форму школы, но кто это был не понял. И что бы выпытать кто это был сказали, что будут выгонять из класса по одному человеку. Моё имя назвали первым, и я вышел из кабинета, не подозревая что меня ждёт. Когда я стоял за дверью этот сученыш окончательно зассал и решил выгородить себя свалив все на меня. Ещё как назло тот грешный листок то остался у меня в комнате под матрасом и о чем он не преминул рассказать. И ведь его слова посчитали достаточно убедительными и позже обыскав спальню меня ожидал ад. Я оправдывался, пытался хоть как-то очистить свое имя, но веры моим словам не было ведь в их глазах я был гнусным воришкой. А этот сукин сын Ян даже списать не смог нормально, что остался на второй год. И его в отличии от меня ожидали чудесные каникулы. А я с позором собирал вещи пока старший братец сверлил меня взглядом, мол понимаешь, что тебя дома ждёт? Я это прекрасно осознавал и от того все то время проревел пока ехали домой на поезде… Закончив говорить, я просидел некоторое время в оцепенении пока Хайд бурча «—Эй, ты чего тут сырость развел» — утешая меня Хайд старательно размазал сопли мне по лицу. —Иди в жопу, то же мне утешитель нашелся.—огрызнулся я. —Тьфу, не благодарный. Я тебе со всем сочувствием, а ты… —Что я? —Посылаешь. —Иди ты. —Ну вот снова! —прыснул Хайд. Тут уже и Винсент подтянулся к нашему диалогу с булочками и чаем. —Что за веселье парни? —Спросил Винс не понимая, чего мой приятель чуть ли не хрюкал от смеха. —Вы его в детстве часом не роняли? — сквозь смех все-таки спросил Хайд — Не роняли, но зато отец, когда его катал на шее ка-ак тюкнул головой об дверной проем. —Ну тогда с ним все ясно—просиял скрипач. С того что два моих ночных кошмаров спелись я и не знал плакать мне или смеяться. Удивительно что прежде Хайд тактично помалкивал. Какое-то время спустя я попрощался с Хайдом и пошёл вслед за братом. Вдруг от Винсента прилетел мощный такой подзатыльник. Прикрыв ладонями ушибленное место, я возмущённо спросил мол за что? —Сам прекрасно знаешь. —Нет не знаю – огрызнулся я. — Да потому что ты дебил! А что бы со мной было бы узнав, что нашли твоё тело в речке? Ты не подумал? —Ой, не надо мне это затирать. Как мамка себя ведёшь. — Ты как хочешь, но мы возвращаемся завтра домой. Разве самому не противно до чего себя довёл? Конечно похвально что ты уже понемногу адаптировался к самостоятельной жизни, да и гляжу другом обзавёлся. Но послушай, мы все ещё ждём тебя дома, как бы ты не считал тебе будет лучше с семьёй. Я аж оторопел. Разве не этого я хотел в глубине души? И раз так все сложилось почему бы и нет. Но вспомнив про Хайда мне сделалось как-то грустно. Если не скажу он ведь расстроится. Каким он не был паршивцем, но он должен был знать. Сказав брату мол погоди и, я успел нагнать его и рассказать о моем отъезде домой. И никак не ожидал что тот на утро всучит мне через руки Марлена в качестве подарочка «на память» знакомую шкатулочку из светлого дерева. По пути домой я себе внушал что рад буду вернуться. Что там меня встретят с распростертыми объятиями. Возвращение блудного сына куда уж там. Но первое что я услышал с порога от отца так это: —Какого хрена ты притащил его домой?! Я же тебе говорил, что видеть этого сученыша не желаю! Он мне не сын. Только спустя пару часов оров и криков и взаимных оскорблений этот козёл ели запустил меня на порог. Винсент ещё пытался быть нашим миротворцем, но у него выходило как-то слабо. Сказочник... Ждут меня дома, ага… И наконец свалившись от усталости в кровать меня стало невольно бросать в воспоминания семимесячной давности. Перед глазами все ещё стояла картинка того как в пламени костра сгорало все в то что я некогда вложил душу: Мои рисунки, небольшие скульптурки из глины и дерева и в конце концов художественные материалы. —Твое бумагамарательво ни к чему хорошему не привело. Ничего, глядишь теперь серьёзнее станешь. – После долгой затяжки отец словно издеваясь пускал сигаретный дым. Стоило подумать об отце как шея отозвалась ещё более противной ноющей болью, что невольно создавалось впечатление что старик вовсе выгнул её. Неприятным дополнением к тому же стала мигрень. Хоть и знал, что все равно запрет в комнате и спешить было некуда. Почему бы и не попытаться вздремнуть в надежде что по пробуждении головная боль утихнет. Проснувшись ближе к ночи я все ещё с гудящей головой пытался вникнуть почему такой погром в комнате. Вспомнив что да как, я шлепнул себя по лицу. Посреди вывернутых полок вглядевшись заметил оставленный у входной двери поднос с остатками ужина. Отец бы кормить меня после такого бы не стал, оставался ток Винсент. Но я тогда не заценил его заботы, ибо был смертельно обижен на то что он просто смотрел на то как меня остервенело бил старик и даже не думал как-то вступиться за меня. Ради принципа я не притронулся к ужину и все ещё был на эмоциях. Сил моих не было терпеть эти стены, свое окружение которое только было фоновым шумом моего одиночества. В этот момент меня словно переклинило, а что меня здесь держит теперь? Немного рассудив, пришел к тому, что вариант сбежать из этого дома, куда подальше звучит вполне соблазнительно. Сбежать туда где никто не знает о моем позоре, как и меня самого. Туда где я смогу начать яркую новую жизнь и даже взять себе новое имя и нацепить на себя маску другой личности. Куда более с виду дружелюбной и улыбчивой. Опьяненный этими мыслями я поднялся с места за тем что бы из дебрей шкафа вызволить» сумку-почтальонку», и принялся собирать немногочисленные пожитки включая чудом уцелевшие обрывки бумаги и непонятный карандаш. Между делом вкрыл в деревянной половице, тайник где припрятал кое какую мелочь. Не такая уж и великая там была сумма, но по соображениям четырнадцатилетнего меня я думал, что мне её хватит на первое время. Ох, святая наивность. Наконец-то, когда смог выждать подходящий для побега момент я распахнул настежь окно, и перебросил на улицу другой конец импровизированной веревки. Едва коснувшись ногами травы, я был уже был на седьмом небе от счастья ведь оставлял в позади все что мягко говоря осточертело. Не думал, что вот так легко оказывается прокрасться к калитке и уйти куда угодно. Затворив её, я несся по колее словно за мной была погоня. Остановившись отдышаться мне по носу вдарил холодный ночной воздух. Доковыляв до заброшенного дома, я переночевал в его саду, а с рассветом я поймал до города встречную телегу. Неожиданный стук в дверь выдернул меня из воспоминаний. Вошёл Винс. Помявшись у двери, он вскоре подошёл ко мне начал задвигать то что хочет поговорить со мной. Я не хотел даже его слушать, но тот не походивший сам на себя грубо встряхнул меня за плечи и спросил. —Ты хоть задумывался что твоё исключение было раздуто до травли на пустом месте? Я про себя только горько усмехнулся. Тем не менее он продолжил. —Тот экзамен был всего лишь раздутым недоразумением. Это директор на тебе оторвался, когда с нашим стариком насчет платы рассорился. До фени уже были его сожаления. Все равно мне теперь закрыты дороги в подобные школы, да и желания возвращаться к этому нет. Выгнав брата из комнаты от чего-то мне стало тревожно. И когда нужно было отвлечься от этого чувства на глаза попался тот самый сундучок. Открывая его, я не сомневался, что увижу в нем все ту же истрепанную книжицу. Но нет, там оказался забытый мною блокнот. Пока я перелистывал теперь памятные для меня страницы неожиданно из них выпало письмо. Я поднял конверт с пола и развернул его; «Здравствуй, Айден. Увы я не смогу лично тебя проводить и на прощание вернуть твой забытый у нас блокнот. Уезжаю к родственникам. Поэтому пришлось передать через Марлена. Прости если обидел этим тебя… Ещё я пересмотрел твои наброски. Как бы ты не говорил плохо о них они все равно часть тебя. Во всей своей красе. Марлен сказал, что у тебя хороший почерк. При должной практике из тебя бы вышел хороший мастер. Ты бы видел его плохо прикрытую зависть в его то годы. И да, на случай если тебе не куда будет податься: смело можешь отбивать порог этого олуха. Он сто пудово возьмёт тебя в ученики. Не упусти свой шанс, балда. Надеюсь, что так мы ещё встретимся. Хайд.». На моих глазах текст письма неожиданно поплыл от упавших на лист капель. Лишь тогда до меня дошло что я разревелся так от счастья. И так спустя пару дней после той ещё мозготрепки я с чемоданом в обнимку околачивался у порога мастерской/дома Марлена пока улыбчивая тётушка-соседка не посвятила меня что он расписывает фреску в маленькой церквушке на отшибе города. Тащиться туда мне не хотелось, отвлекать только буду его, да и в конец то концов он же объявится домой. А праздно шататься по округе мне было не привыкать. Купил себе в пекарне ещё горячую буханку хлеба и усевшись на лавочке я чувствовал себя донельзя умиротворенным. И увидев рядом лавку Беллмана я решил заскочить к нему. Когда звякнул колокольчик на входной двери он мигом оторвался от чтения газеты. И все же когда вместо покупателя он увидел меня он ничуть не скривился в лица. —Айден, давненько ты не заходил ко мне? Может что-то произошло? Невольно расплывшись в улыбке, я стал рассказывать: —О, да ещё как. Хочу попробовать устроиться подмастерьем у одного художника. —Искусство хорошее дело мальчик. Раз уж понимаешь, что это твоё то так оно и будет. А я и не знал, что ты рисуешь. В ответ я решил показать пару набросков. Порывшись в холщовой сумке вынул блокнот и раскрыв на первой странице пододвинул к старику. Пролистав до конца, он заключил —А ты молодчина, оказывается. А все говорил мне что никудышный да никудышный. Тьфу ты. Кстати у меня тоже есть отличная новость. И достав из-под прилавка бархатную шкатулочку он показал кулон на цепочке. —Неужели это был тот самый «звёздный иней»? —неожиданно вслух спросил я. — Он самый. —Но как он у вас оказался? —Его заложила женщина –дочка предыдущей владелицы. Мол деньги нужны были. В этот момент я лишь подумал, как же все-таки тесен мир. Распрощавшись с Эрнестом, я вернулся к мастерской. И сидя там на крыльце дожидаться возвращения дяди. Так там я и заснул. Пока меня не разбудил вернувшийся Марлен. Разлепив ещё сонные глаза, я не впопад задал ошарашенному художнику вопрос: —Вы хотели бы взять себе ученика? —Что-то случилось Айден? —Угу—понуро ответил я ему. Достав из кармана связку ключей, он отпер дверь и следом запустил меня внутрь. Помявшись посреди комнаты, я заметил краем глаза как тот поставив кипятиться чайник стал следом шариться по углам в поисках чего-то хоть малость съедобного. Нарыв банку с печеньем, он вскоре поставил её на стол. —Почему ты заинтересовался беру ли я учеников? —Хочу попросить взять меня к себе в ученики. —пробормотал я. Марлен сидел напротив меня подперев лоб ладонями и вдруг посмотрел в глаза. —Почему ты этого хочешь? —Потому что мне больше некуда идти. И эти несчастные каракули единственное на что я, наверное, гожусь. Пожалуйста дядь… С минуту заду мавшись он все таки согласился. Так я собственно и пришёл к тому что стал художником. И я не знал, как отблагодарить ту старуху чей грешный дневник помог свернуть с кривой дорожки. Но что толку? Ради чего я делал весь этот путь? Все равно художник из меня оказался на деле посредственным. Я уже и забыл ради чего творил. Не хотелось бы огорчать Хайда своим хладным трупом. А ведь болван все носится со мной.