Посмотри на меня

Минхо сидит на полу в зале для танцевальной практики. Репетиция закончилась час назад, но он никуда не спешит. Его взгляд неотрывно следит за движениями Чонина. Тот двигается плавно, в такт музыке. Когда же музыка ускоряется, Чонин на мгновение замирает, делает шаг назад и спотыкается. Попытка вернуться в правильную позицию проваливается, он лишь вновь спотыкается и почти падает, но ему удаётся удержаться на ногах. — Подожди, — машет рукой Минхо, затем встает, приглушает музыку и подходит к Чонину. — Ты здесь ошибся, — говорит он. Чонин ничего не отвечает, только тяжело дышит и небрежным движением руки откидывает влажную от пота челку назад. Пока Минхо показывает правильную последовательность движений, он внимательно смотрит, хмурится, губы сжаты в тонкую линию. Минхо объясняет несколько раз, и Чонин искренне пытается понять свои ошибки, но уже спустя несколько минут безуспешных повторений, валится на пол, раскидывая руки в стороны. — Я это никогда не запомню, хен, — жалуется он, сокрушенно качая головой. — Запомнишь, — присаживаясь рядом, спокойно говорит Минхо. Ему не в первый раз приходится выслушивать жалобы младшего по поводу его танцевальных способностей. — Не запомню, — повторяют упрямо. — Ты и в прошлый раз так говорил, однако сейчас ты знаешь тот танец лучше меня. Взгляд невольно цепляется за участок загорелой кожи, виднеющийся из-под задравшейся футболки. Желание прикоснуться так велико, что он неосознанно тянет руку, но тут же отдергивает ее, мысленно ругая себя за проявленную слабость. Глаза у Чонина закрыты, он ничего не замечает, и Минхо, облегченно выдыхая, ложится на спину, складывает руки на животе, а его невидящий взгляд упирается в потолок. Минхо не помнит, когда и с чего всё началось. Просто в один прекрасный день осознание накрыло его ледяной лавиной чувств и эмоций. Каждый взгляд Чонина, обращенный к нему, каждая улыбка или легкое прикосновение вызывали в его сердце болезненный отклик. Он честно пытался игнорировать это, но ничего не выходило, и изо дня в день ему приходилось давиться чувствами, ни в силах ни проглотить их, ни выпустить наружу. Чтобы хоть как-то подавить растущее влечение, он старался как можно меньше проводить времени вместе. Меньше участвовал в играх, которые устраивали младшие участники группы, хотя раньше был инициатором большинства из них. Он с головой ушел в работу, сутками пропадая либо в студии, либо в зале для танцевальной практики. Такой резкой перемене в поведении удивлялись все, особенно Джисон. Но даже лучшему другу Минхо не мог ничего рассказать, боялся, что будет понят неправильно. Минхо вздрагивает, когда его волос касается рука. Чонин уже не лежит, сидит рядом, слегка наклонившись вперед, сосредоточенно вглядывается в чужое лицо, а его пальцы мягко перебирают волосы Минхо. — Что? — фокусируя взгляд на макнэ, спрашивает Минхо. После долгого молчания голос хрипит, а по коже от прикосновений расползаются стаи мурашек. — Мне показалось, что ты заснул с открытыми глазами, — говорит Чонин, губы растягиваются в широкой улыбке, обнажая брекеты, но взгляд карих глаз остается таким же пристальным и напряжённым. — Нет. Я просто задумался. — О чем? — Ни о чем важном, — отмахивается Минхо. Он пытается выглядеть как можно более расслабленным, но желание притянуть Чонина к себе и сдавить в объятиях настолько сильное, что он невольно морщится и отворачивается в сторону. Чужие пальцы перемещаются на лицо, аккуратно очерчивают на щеке круг, замирают на мгновение и отстраняются, а сам Чонин выпрямляется. — Хен, скажи честно, — голос звучит тихо, — ты меня избегаешь? Этот простой вопрос заставляет сердце Минхо пропустить удар и забиться с удвоенной скоростью. Он садится, разворачивается всем корпусом к Чонину и осторожно, стараясь скрыть волнение, спрашивает: — С чего ты взял? — Мы почти не разговариваем, — Чонин лишь пожимает плечами. — И мне.. — А что мы делаем сейчас? — грубо прерывает Минхо. Голос звучит резче, чем хочется, но ему плевать, продолжать этот разговор нет абсолютного никакого желания. От неожиданной смены настроения старшего Чонин вздрагивает и поспешно встает следом. — Это не считается. Ты разговариваешь со мной только на репетициях. Но Минхо его не слушает, решительным шагом направляется к небольшому диванчику, на котором лежит спортивная сумка, бутылка воды и несколько полотенец. — Послушай, — вздыхает Минхо, убирая вещи обратно в сумку. — Я тебя не избегаю. — Хен. — Чонин, думаю на сегодня репетиция закончена, я устал — чеканит Минхо, закидывает сумку на плечо и, не смотря на младшего, идет в сторону двери. Однако уйти ему не дают. — Хен, что я сделал не так? Чонин цепляется за рукав толстовки, пытается развернуть Минхо к себе. — Хен, посмотри на меня, — жалобно. — Пожалуйста. Минхо ничего не стоит выдернуть руку и уйти из комнаты, но он видит как дрожат чужие руки и оборачивается. Сердце болезненно сжимается, когда он видит полные слез карие глаза. — Минхо-хен. И самообладание Минхо летит к чертям. Он резко дергает макнэ на себя, порывисто прижимается к чужим губам. Прикосновение длится всего долю секунды, но его бросает в жар. Чонин выглядит растерянным, щеки мгновенно заливает краска. Он пытается что-то сказать, когда Минхо уже разворачивается и направляется к выходу из танцевального зала. Но не успевает сделать и двух шагов, его с силой тянут обратно, вовлекая в новый поцелуй. Они целуются долго, пока наконец у обоих не сбивается дыхание. Отстраняясь, Минхо несмело заглядывает в глаза Чонина, пытаясь осмыслить все, что только что произошло. Чонин лишь улыбается, берет руки Минхо в свои и аккуратно перекладывает их на свои щёки. — Ты дурак, хен, — беззлобно ворчит он. — Только слепой не заметил бы, как ты на меня смотришь. Минхо теряется, голова идет кругом. — Это не.. — запинается он. — Всё нормально, — прерывает его макнэ. — Ты мне тоже нравишься.