А я тебе верил

      — Так, господа, — задумчиво произнёс Круглов, пытаясь сдержать ту бурю негодования, которая уже в полную силу бушевала внутри него. Он был поражён не столько неожиданностью сложившейся ситуации, сколько самим фактом того, что Рогозина снова позволила втянуть себя в нечто подобное! Было же очевидно, что вскоре «Бюро» узнает об их догадках и предпримет что-то неординарное. Перед полковником стояла лишь одна задача: просто продолжать находиться в стенах ФЭС, и ни под каким предлогом не покидать место, которое просто переполнено людьми, способными её защитить!.. Но кто же знал, что всё произойдет вот так скоро?.. Когда за ней приехали, она, наверняка, догадалась, куда её повезут! Да отчего же «наверняка»?! Со своей природной интуицией она без каких-либо предположений уже тогда должна была понимать всё точно! Почему?! Почему она снова пытается работать одна? Почему она снова решает свои проблемы самостоятельно, без привлечения даже минимального количества людей? Сейчас уже нет никаких подписок о неразглашении! Да и более того: сейчас у неё нет никакого прикрытия тыла! Сейчас она одна… абсолютно одна… в окружении этих необыкновенно умных и расчетливых преступников. Кто знает, как всё обернётся на этот раз?       «Нет, — продолжал размышлять Николай Петрович, — Галя не глупее их, она никогда ничего не делает просто так! Необдуманные жертвы — это то, что точно не свойственно ей! Слишком много чести она окажет всем своим врагам, если сдастся просто так!.. Я уже работаю с ней много лет. Думаю, что за все эти годы мы научились понимать друг друга без слов. Если она предпринимает что-то, казалось бы, неразумное, нелепое и опасное, то действует так только с осознанием того, что своими этими немыслимыми поступками сможет помочь расследованию… Да, они даже и не предполагают, что я уже словно понимаю весь ход её мыслей. Наверное, это и есть тот самый гениальный стиль выхода из безвыходных ситуаций, свойственный исключительно руководителю Федеральной экспертной службы — полковнику Рогозиной. Что ж, теперь я тоже вступаю в эту безумную игру! И скоро мы выясним, кто же окончательно победит в этой схватке».       Все в переговорной нервно переглянулись в попытках понять, что же сейчас ожидать от Николая Петровича. Тот окинул присутствующих быстрым взглядом и сосредоточенно проговорил:       — Сейчас нам всем вместе необходимо действовать чётко и слаженно! Таня, просмотри все камеры видеонаблюдения ФЭС и рядом находящихся зданий, попытайся выяснить, кто и куда мог увезти Рогозину. Попробуй установить личности тех людей и проследить по камерам маршрут машины. Мы должны выяснить как можно быстрее, где в данный момент находится Галина Николаевна. Валю можешь взять себе в помощь.       Белая и Антонова кивнули и поспешили в лабораторию, а Круглов продолжил:       — Степан, ты опроси дежуривших ночью офицеров. Пусть объяснят нам, как они умудрились отдать кому-то задержанную без ведома руководства. Андрей, если там всё очень странно, и они не предоставят никаких бумаг, то составьте фотороботы людей, забравших Рогозину, и прогоните их лица по базам. Личности этих гадов мне нужны обязательно! Нам с Серёгой надо понимать, к кому мы поедем.       — Понял, — отозвался Данилов и отправился выполнять приказ.       — Хорошо, Николай Петрович, — согласился Холодов. — Пока Стёпа всех опрашивает, я помогу в лаборатории, можно?       — Да, — коротко ответил майор.       — Петрович, а я тогда пойду в помощь Данилову, чтоб быстрее было, — отозвался Сергей.       — Давай, — задумчиво согласился Круглов.       Но перед тем, как выйти, Майский обернулся и спросил:       — Ещё, Коль… А что мы будем вот с этим чудом-то делать? — он быстро кивнул в сторону тихо сидящей на своём месте женщины.       Заместитель начальника ФЭС поднял голову и с удивлением обнаружил, что в переговорной действительно до сих пор находится копия Галины Николаевны. Со всеми этими событиями он совершенно забыл о ней!       — Вы меня сейчас арестуете? — немного охрипшим голосом, тихо поинтересовалась женщина.       Николай Петрович махнул Сергею, мол, не трать время, иди, я сам тут с ней разберусь. Потом он перевёл взгляд на эту жертву обстоятельств и сказал:       — Ну, уж нет, не всё так просто! На протяжении нескольких дней я безуспешно пытался допросить «двойника» своей начальницы. Но, как Вам известно, у меня плохо получалось, — он усмехнулся и продолжил: — Но это не из-за того, что я что-то не так делал, а лишь потому, что мне приходилось беседовать не с тем человеком. Но, наконец, всё выяснилось, и я могу задать вопросы истинной копии полковника Рогозиной! Разве это не прекрасно? Как Вы считаете?       — Издеваетесь, ну-ну, — с пренебрежительной улыбкой отозвалась собеседница.       — А Вы думаете, что у меня нет на то причин? — удивлённо поинтересовался майор.       — Да спрашивайте, что хотите, — горько вздохнула женщина. — Я так устала от всей этой ситуации, что мне, поверьте, уже всё равно.       — И Вы вот прям будете со мной беседовать на чистоту? Так просто возьмёте и расскажете все тайны «Бюро»?       — Все тайны я Вам не расскажу, хотя бы потому, что сама знаю лишь какой-то жалкий минимум информации о тех людях. Но что-то попробую. Спрашивайте…майор Круглов.       — Простите, но мне всё же интересно знать, — задумчиво проговорил Николай Петрович. — Почему Вы так легко готовы всё рассказать? Неужели Вас не просили при рассекречивании держать язык за зубами? Неужели они не угрожали Вам?       Собеседница рассмеялась.       — Не просили?.. Мне кажется, что такие люди не умеют просить, они могут только требовать!.. Простите, но, как ни странно, я человек далёкий от полиции, от всех этих званий, приказов, преступников и прочего добра.       — Не может быть! — удивлённо произнес заместитель начальника ФЭС.       — Да-да! Я никогда не служила ни в каких органах… Теперь Вы сможете как никогда прочувствовать тот абсурд, на который решилась та кучка людей, которую Вы все называете «Бюро»!       Круглов изумлённо смотрел на женщину, а та продолжала, но уже каким-то дрожащим голосом:       — Извините, я отвлеклась. Вы спросили, почему я готова так просто говорить обо всём этом… Так вот, знайте… Как я уже сказала, меня в принципе очень терзает сложившаяся ситуация… Я даже не могу употребить тут слово «раздражает», потому что, моих душевных сил не хватит на такое. Я боюсь всего этого! Я не такая, как ваша Рогозина, я слабохарактерная, очень ведомая, трусливая и, наверное, глупая. Сейчас я похожа на неё внешне, но мои внутренние черты, мои личные качества, не смотря ни на какую маску, останутся прежними.       — Подождите, — наконец, решился что-то сказать Круглов, — но… Вы были подобны ей не только внешне! В Вас были черты её решительности, её упорства, в Вас даже прослеживалась какая-то её стать, что ли… Этого же нельзя было не заметить! Иначе, мы бы рассекретили Вас сразу же.       — Нет, майор, — покачала головой женщина, — Вы не могли видеть во мне такого! Ваши глаза застилала пелена жалости к несчастной начальнице, а чувство вины не позволяло провести полный анализ человека, находящегося перед Вами… Вы были ослеплены стыдом и отчаянием, которые, всякий раз, пробуждались вновь при встрече со мной. А я своими словами только способствовала поддержанию такого состояния. Знаете, как говориться, лучшая защита — это нападение. Вот такая и была маленькая психологическая хитрость, которая и позволила мне продержаться здесь в течение некоторого времени… Поверьте, я не Ваша любимая стальная леди, я просто…актриса! Я играю роль, и она преображает меня! Благодаря чужим личностям я могу становиться другой, я могу жить иной жизнью, не такой бесполезной, как моя собственная. Я могу казаться сильной, упрямой и отважной, если так прописано в сценарии. Я могу сыграть кого угодно… Я очень тонко чувствую любые образы… Я могу внешне стать такой, какой меня захотят увидеть. Но то, что во мне заложено природой, в тяжёлой ситуации никогда не получится спрятать за гримом и пышными костюмами… Этот мой маскарад был обречен на провал! Ваша Рогозина, когда я её допрашивала, просто сломила меня изнутри своей харизмой и стойкостью! Я слушала её слова и не понимала, как она может, находясь на краю пропасти, не терять собранности и спокойствия, а даже наоборот… Она словно распахивала спрятанные за этими нерушимыми доспехами крылья и взлетала ещё выше! Как?! — вдруг её голос сорвался. На мгновение она замолчала и посмотрела в сторону. Быстро утерев неожиданно вытекшую слезу, женщина продолжила: — Простите… но именно в ту минуту я поняла, что хозяйка сейчас, действительно, меня просто сметёт со своей территории! Этот момент стал для меня переломным. Если раньше я верила в свой талант, надеялась, что он спасёт меня и на этот раз, то теперь я была убеждена в своём поражении. Когда я покидала допросную после разговора с Ней, земля словно уходила из-под моих ног, у меня не оставалось никакой опоры. Внешне я была практически спокойна, выглядело это вообще, как легкая раздражительность, но… уже тогда мне приходилось держаться из последних сил.       Круглов слушал собеседницу с непередаваемым восхищением. Такой неподкупной искренности он не встречал у преступников и подозреваемых никогда. Она будто медленно и правильно раскладывала по полочкам все свои чувства и эмоции. Не было никакого хаоса, было лишь спокойствие и… раскаяние.       — Так вот, — снова вздохнула копия Рогозиной, — я хочу рассказать Вам всё, что знаю, и помочь всем, чем смогу. От безысходности я уже и так поставила крест на своей жизни… Может, теперь, стоя перед лицом тюремного заключения, я, наконец, смогу сделать какой-нибудь решительный и верный поступок, который будет полезен другим.       — Если Вы сейчас и правда, поможете нам, то мы попытаемся смягчить Ваше наказание, — задумчиво произнёс Круглов и посмотрел на женщину. Та пренебрежительно махнула рукой:       — Перестаньте! Я говорю с Вами откровенно, так и Вы будьте честны со мной!.. И вообще, сейчас не моя учесть должна волновать Вас в первую очередь!       — Вы правы! — быстро ответил Николай Петрович. — Но по поводу Вас лично… Я задам последние вопросы: кто Вы и как нам к Вам обращаться?       Собеседница, и глазом не моргнув, также поспешно произнесла:       — Как я уже сказала, я не из полиции, что, конечно, странно для «Бюро». Меня зовут Ладова Полина Николаевна, я…       Заместитель руководителя ФЭС перебил:       — Надо же! У Вас даже имена созвучны…       — Да, — усмехнулась женщина.       Вдруг майор резко посмотрел на неё и начал что-то вспоминать. Её имя будто вертелось на слуху. И тут его осенило:       — Полина Ладова! Не может быть! Это та самая, что ли?! Сериал…       — Да, — кивнула собеседница. — Я же и говорю Вам, я профессиональная актриса. На протяжении пяти лет я снималась в детективном сериале о полиции, отсюда и некоторая осведомлённость о многих вещах.       — Более того, — продолжил Круглов, — у Вас была роль руководителя отдела. Значит, Вам стало не в новинку сыграть начальницу!       — Именно, — подтвердила Полина Николаевна, — но Вы не думайте, мне всё равно пришлось многому научиться. Во время подготовки к внедрению я поняла, что в жизни всё гораздо сложнее. Думаю, что большинства я и не успела освоить в спешке… и вот та же стрельба — это по-прежнему не моё.       Николай Петрович улыбнулся:       — В таком случае, при первой же ситуации Вам стало бы тяжело, ведь Галя… Галина Николаевна у нас очень хорошо владеет оружием.       — Да она у вас вообще какая-то гениальная. Ей замену подобрать невозможно!       — Это точно, — согласился майор и сразу же спросил: — Так почему же «Бюро» выбрало Вас? Как они отказались от своих рациональных принципов? Ставить на место руководителя ФЭС всего лишь актрису очень опрометчиво с их стороны! У Вас же совершенно нет опыта!       — Да у меня ничего нет! — воскликнула Ладова. — А у этих… У них просто капало время. Скоро должно было произойти что-то, в чём бы требовалось участие ФЭС. И тут такое! Оказалось, что их прекрасный во всяком отношении агент и не агент вовсе, а обхитрившая их всех, самая настоящая полковник Рогозина, которая бы ни за что не согласилась сотрудничать, а прикрыла бы все их затеи сразу к чёртовой матери! А роль ФЭС в каком-то их предстоящем деле была обязательна. Вот они и решили сделать подобный финт ушами! Решили сыграть со всеми вами вот такую вот грязную шутку. Для роли Рогозиной нужны были особенные кандидаты, а времени на их поиски не оставалось и тогда… Тогда стали готовить меня.       — Но как они вышли на Вас? Мне кажется, что такие предложения не делают простым актрисам средь бела дня!       — Не делают, да. Но я была в их поле зрения… а точнее, мой бывший муж сейчас в их кругу.       — Бывший муж? — снова удивился Николай Петрович. — Но как Вы позволили втянуть себя в такую авантюру?       Собеседница неопределённо пожала плечами:       — Сначала это вообще выглядело как маленькая дружеская просьба, но когда я клюнула на удочку, согласилась помочь и приехала, это уже превратилось в обязательство под страхом смерти, — она вздохнула и продолжила: — Простите, но, честное слово, я не была готова к тому, что произошло! Я бы ни за что не согласилась, если б знала, что именно мне предстоит!       — Я в шоке! — не сдержавшись и в очередной раз удивившись, выкрикнул Николай Петрович. — Объясните, как это вообще могло быть похоже на маленькую дружескую просьбу?!       — Ой, не кричите, прошу,  — вымолвила женщина, приложив на пару секунд руку к голове. — Возможно, я не так выразилась, но… Вам не понять моих мотиваций, моего желания… стать, наконец, Ему полезной.       Круглов тут же, широко раскрыв глаза, посмотрел на Ладову и чуть спокойнее произнёс:       — Только не говорите мне, что Вы до сих пор любите своего бывшего мужа, что хотели всего лишь его вернуть, хотели в кои-то веки решительно доказать свою преданность и готовность пойти на всё, ради него?!       Собеседница сидела молча, опустив голову. Через некоторое время она, всё же, несмело посмотрела на майора, и тот увидел глаза, полные слёз. Маленькие капельки уже беспрестанно стекали по её щекам, а губы дрожали, не в силах и слова вымолвить. Видеть плачущую женщину, которая всем своим видом напоминает Рогозину, было очень странно. Заместитель начальника ФЭС не знал, что и делать в данном случае. Вдруг Полина Николаевна резко закрыла лицо руками и громко всхлипнула, окончательно позволяя накопившимся эмоциям захватить себя.       — Ну, что Вы, — тихо произнес Круглов, подъехав на стуле чуть ближе к женщине, — может, Вам принести воды?       — Не нужно… спасибо, — со сбивающимся дыханием произнесла Ладова. — Извините, просто… — она не могла ни одну фразу договорить полностью. Будто какой-то комок в горле мешал это сделать. — Во время нашей совместной жизни я ещё не была известна, и он говорил, что я бесполезна… Никому ненужная заурядная артистка, которую на старости лет не будет снимать ни один режиссёр… Более того, как человек и жена я тоже была ничтожна… Мне не было места в его наполненной смыслом жизни, я была ненужным грузом… мусором, который можно просто выкинуть и никому от этого не станет хуже!.. Своей посредственностью я тянула его ко дну… А он, он же у нас всегда и для всех был таким необыкновенным, а для меня-то и подавно!.. Вы не представляете, как долго я умоляла его не разводиться, сколько раз просила о втором шансе!.. Он говорил, что уже давно не может видеть меня, а я… Да я не могла жить без него! — не выдержав, выкрикнула она. Через мгновение напряжение немного спало, и она продолжила более спокойно: — Когда он ушёл, я почти наложила на себя руки. Меня спас тот самый сериал, роль в котором мне досталась по блату от подруги. Но вскоре заметили мои данные, стали писать сценарии под меня, под мою героиню. Вот так я и ушла с головой в работу, — она снова ненадолго замолчала, а потом, вздохнув, произнесла: — А о Нём я не слышала ничего много лет. Но потом, когда он позвонил, моя жизнь, будто снова перевернулась. Я опрометчиво согласилась, а когда осознала всю ситуацию, то…       — Понятно, — вздохнул Круглов, — Вы решили показать ему, как выросли за эти годы?       Полина Николаевна кивнула и тихо произнесла, утирая бумажной салфеткой последние слёзы:       — Наверное, я подумала, что если смогу сыграть для него Рогозину, то его отношение ко мне изменится. Согласитесь, ведь идеально исполненная роль начальника ФЭС заслуживает уважения?       — Ну, — майор уже не знал, как говорить с этой особой так, чтоб снова не нарваться на поток эмоций, — если только идеально сыгранная. Но, будем откровенны, да, Вы талантливы, но…       Он не успел договорить, так как на пороге переговорной появился Холодов.       — Что у тебя, Андрей? — поинтересовался Николай Петрович.       — А вот, — он положил на стол фотографию, на которой был изображён мужчина с достаточно серьёзным выражением лица.       — Кто это?       — А это, владелец джипа, на котором увезли нашу Галину Николаевну — Шевченко Владимир Дмитриевич. По камерам мы заметили, что за рулём был не он, но машина точно принадлежит ему. Следовательно, у нас есть все основания предполагать, что этот человек тут тоже замешан.       — Можно я посмотрю? — попросила Ладова.       Майор протянул ей снимок. Женщина, быстро глянув, уверенно произнесла:       — Знакомьтесь, это и есть мой бывший муж.       Удивление на лице Холодова нельзя было описать словами.       — Только этой личности уже не существует, и сейчас он не так выглядит. Я могу помочь вам с фотороботом, но думаю, что на данном этапе это не первая необходимость. Сначала, наверное, важнее понять, куда он мог отвезти Вашу начальницу?       Круглов безмолвно кивнул.       — Я знаю несколько его точек. Если вы сообщите мне, что выяснили по движению автомобиля, то я смогу предположить место.       — Ну… хорошо, — неуверенно ответил Андрей и вопросительно посмотрел на Николая Петровича.       Майор тут же произнёс:       — Отлично, сейчас обсудим всё с лабораторией. Но Вы сказали, что Шевченко уже другой. Так кто он? Какая у него роль?       — Я могу ошибаться, так как до сих пор не совсем разбираюсь во всех этих званиях, но он вроде генерал… Кажется, его имя теперь — Олег Павлович…