Очередной сон о давно ушедших днях.

«Жечь.» В руке вспыхивает лазурное пламя с пурпурными пятнами, поднимающимися и растворяющимся, рассыпающимися в воздухе подобно пеплу. Пламя направляется на кипу бумаг, которые так легко вспыхивают, а затем жаркий дракон охватывает и весь этаж, пугая людей и сбивая их в кучу, оставляя лишь небольшую дорожку, по которой можно сбежать из огненного плена невредимыми. «Пылать.» Хочется искупаться в этих цветных языках, от которых ему никакого вреда не будет. Он просто вновь ощутит себя живым, настоящим, нужным. Но этого пламени больше никогда не будет. Оно ушло навсегда, оставив его одного среди холода и темноты. Лио надрывает глотку, пытаясь дозваться до промара. Бесполезно. Теперь, когда брешь закрыта, всё не будет, как прежде. Рука сжимается в кулак. Лоб покрыт испариной. Так дурно. Фотис и не помнит, когда его скрутил проклятый недуг. Жар, слабость и тошнота, заставляющая выворачивать желудок наизнанку. Даже когда ничего нет бывший опалённый просто давится слюной и водой, цепляясь белыми пальцами в бортики кровати. Откидывается назад, пытаясь отдышаться. Не выходит. Рёбра будто сжимают тиски. Или огромная пламенная рука Крэя, как тогда. От усталости закатываются глаза. Это не тёплый жар. Это проклятый озноб, от которого уже начинает трясти. Лио бормочет сквозь плотно сжатые зубы ругательства, опираясь руками о стенку. Он встаёт и проходит на негнущихся коленях к телефону, трясущимися руками собирается набрать знакомый номер. Останавливается. Нет, он не станет тормошить этого придурка просто так. Эта простуда наверняка скоро пройдёт, не стоит играть в умирающего. Бывший главарь опалённых ещё не настолько растерял свою гордость. Ничего, прорвёмся. «Держись, тряпка.» Фотис чувствует очередной приступ тошноты. Его рвёт в таз только что выпитой водой, он едва не падает лицом вперёд, успевая оттолкнуться руками назад. Через час нужно идти на работу, негоже в таком виде представать перед остальными. Особенно перед Гуэйрой и Мейсом. Только не хватало, что бы его верные товарищи и вторые руки начали за него тревожиться. Лио кажется, будто он сейчас умрёт. Голова идёт кругом, два одеяла не греют ничерта. Он весь трясётся, едва не рыдая. Густые светлые волосы свалялись и теперь облаком рассыпались по подушке. Грудь с тяжестью поднимается, едва не вызывая очередной рвотный позыв. Хочется коснуться родного пламени, которого больше никогда не видать. Гало звонит уже седьмой раз за час, но у Лио нет сил дотянутся до проклятого телефона и ответить буднично, насколько то возможно, что всё хорошо. Мелодия раздаётся снова, голова раскалывается. Фотис не сдерживает слёз, стекающих по бледным щекам. Кажется, даже они, обычно такие обжигающие, были холодными, как лёд. «Спаси меня, чёрт подери!» На ссохшихся губах проскальзывает усмешка. Юноша вытягивает руку и хватает ей телефон, после чего подносит к уху. Тысяча ругательств, угрозы приехать и выбить дверь. Тимос такой Тимос. Лучший друг среди обычных людей. Да, придурок, да, безрассудный. Но такой чистосердечный, что от мысли о том, как бессовестно обманывал того Форсайб становится тошно. В очередной раз. Бывший опалённый переламывается пополам и выплёвывает слюни — воды в желудке больше не осталось. Гало продолжает доканывать расспросами. Фотис отвечает на пару из них и кладёт трубку, после чего сжимается в дрожащий и рыдающий комок. Без пламени действительно тяжело. Проходит день. Может, два. Проклятая болезнь настолько измучила Фотиа, что тот перестал ориентироваться во времени. Целыми днями он просто лежал в кровати, сблёвывая регулярно выпитую из стоящей рядом огромной бутыли воду. Аппетит пропал к чертям, да и сил даже что-нибудь заказать попросту не было. Внезапно в двери звучит щелчок ключа. Слишком параноидальный Лио не оставлял ключей под ковриком, да и, насколько помнил, никому не доверял доступ к своему жилищу. В коридоре слышатся шаги. Быстрые. Приближающиеся к комнате больного. Дверь распахивается и внутрь врывается пыхтящий Гуйэра, а позади него возникает весь обвешанный пакетами Мейс, дёргающий буйного товарища за куртку и прося сбавить обороты. На измождённом лице бывшего босса опалённых проскальзывает улыбка и он тихо приветствует самых верных своих друзей. Тех, кто не щадя жизни оберегал его и посёлок. — Босс, Вы так внезапно пропали! Мы по округе всех расспросили, ничего толком не выяснили! Знаете… — Успокойся… — Да ты пару минут назад тоже…! Они всё препираются, даже когда носятся по небольшой однокомнатной квартире. Таз с горячей водой, тряпка на лоб. Горькая микстура, которая едва не просится наружу. Чужие руки подхватывают и поглаживают по спине и макушке, успокаивая и согревая. На этот раз лучше. Лио шепчет благодарности некогда подчинённым, сжимая протянутую руку и уже не дрожа. Под вечер, когда за окном уже темнеет, Фотиа засыпает. Впервые не впадает в забытьё, а просто прикрывает глаза и опускается в царство Морфея, все не выпуская кисть Мейса из рук. Тёплую и шершавую, живую. Будто вернулось родное и любимое пламя, которого обычно так не хватает. Пройдёт пара дней, он восстановится и вновь продолжит учавствовать в разборе завалов в компании бесстрашных пламенных пожарных.

Лио открывает глаза на пепелище в полном одиночестве. Город пуст, небо алеет закатом. А ведь почти он поверил, что эта проклятая пустота — просто сон. Фотиа тихо усмехается и поднимается с ног. Пора продолжать работу.