«По настоящему серьезные вещи происходят только неподалеку от дома.»
Из статьи «Боги Невысокликов»
Куик Эйолус стал пятым ребёнком в обычной семье легконогих полуросликов, проживавшей в небольшой деревеньке под названием Галликин, расположенной в красно-скальных пустошах недалеко от моста Огненного Вина [1] – загадочных руин, что лежат немногим южнее города-порта Врата Балдура, если следовать из него по дороге в Амн по Побережью Мечей. Шустрый и ловкий, как и положено представителю пронырливой и практически бесстрашной расы самых низкорослых обитателей Абейр-Торила – ну, это если забыть о свирфнеблинах, гоблинах, кобольдах, гибберлингах и ксвартах, - Куик с детства совершал опасные вылазки за ограду деревни, сначала охотясь на зайцев в близлежащем лесу, а затем и на волков, когда стал чуть постарше. В ходе этих вылазок нежить, бродящая возле моста Фаервайн и руин школы Улькастер его волновала мало – и только как источник нового боевого опыта, ведь своё обучение навыкам следопыта Куик начал в нежном шестилетнем возрасте, когда стащив пращу отца и миновав ползком за бочками бдящего клирика Йондаллы [2], через потайную дверь храма проник в лабиринт Фаервайна, где и убил своего первого кобольда, с которым столкнулся нос к носу, едва скатившись с лестницы. Точный выстрел в глаз случился, скорее всего, от неожиданности, и был явной улыбкой Тиморы, потому что не только спас маленькому Куику жизнь, но и вызвал у него радостный вопль, который через щель ещё не успевшей захлопнуться двери услышал деревенский клирик и прибежал на звук. Куику, конечно, тогда от родителей сильно влетело, но был у этой истории и положительный результат: вечно занятая хозяйством и другими детьми мама уделила среднему – с какого конца не считай – сыну достаточно внимания, чтобы определить его будущую судьбу, лишив покоя его увлекающуюся натуру раз и на долгие годы. Чара Эйолус поведала сыну легенду о руинах моста Огненного Вина и лабиринта под ним: - Вот мой рассказ, простой, но все ж Нас всех охватывает дрожь, Когда мы слышим про то зло, Что рыцарей в гроб привело… Куик, затаив дыхание, слушал, как матушка нараспев читает балладу, текст которой некогда подслушал его прапрадед у менестреля, рассказывавшего её за плату любым мимо ходящим приключенцам. - …А мечников отважных ряд Стоял, хоть был судьбе не рад. И храбрость их сияла здесь, Они теряли жизнь, не честь. Но храбрость, что в сердцах жила, От адских орд их не спасла, И от неназванного зла, От слуг его – им нет числа. Добро с отвагой победить Могли б, но рок не отвратить: Предатель мерзкий всех продал И проклятым вовеки стал. Средь рыцарей он был велик, Но золото затмило вмиг И честь, и разум, и любовь – И златом зло купило кровь. И жадность одолела честь, И вот предатель этот здесь Подкрался к спящим, всех убил – Свёл воинов во тьму могил. И клятву предал он свою, И, победивши не в бою, Он золото своё забрал, Бежал и на чужбине пал. А вдовы плакали навзрыд, Но рыцарей тех дух не спит - Не упокоены они, И светятся во тьме огни. И призраки минувших лет Сто лет с тех пор блюдут обет, И по ночам, во тьме глухой Их яростный мы слышим вой. Один за всех стоят они, И мимо пробегают дни, Но успокоиться невмочь, И кто-то должен им помочь. Преступник мерзкий избежал Той кары, что заслуживал, И рядом призраки идут И кары исполненья ждут. Отряд освобожденье ждёт, Лишь тот предатель вновь придёт – И души подведут итог… Рассказ поведал я, как смог. [3][3] - Они там бродят до сих пор? – горящими глазами глядя на мать, вопросил мальчик, едва дослушав. - Нет, Куи, - ответила женщина, - предателя привело к ждущим Дитя Баала, что проходило через наши места в пору юности твоего прапрадедушки, и страждущие духи обрели покой. - Дитя Баала? – переспросил учуявший ещё более захватывающую историю Куик. - «Когда тени падут на землю, наши боги станут ходить средь нас, как равные, - процитировала Чара Эйолус. - Владыка Убийств падёт и рассеется, но по зову рока, даже будучи обречённым, он оставит смертельное потомство. С их приходом в мире будут посеяны зёрна хаоса, и хаос будет распространяться там, где пройдут они…» Так или примерно так сказал мудрец Алаундо, которого сильно почитают громадины. И мать рассказала мальчику повесть о приключениях того из Детей Баала, что был воспитан недалеко отсюда, в крепости-библиотеке Кэндлкип, мудрецом Горайоном, принадлежавшим к обществу Арфистов, что под эгидой своего лидера – волшебника Эльминстера, бывшего Избранным второй Богини Магии, присвоило себе право выбирать будущность Фаэруна и определять судьбы его жителей – право судить, что хорошо, а что плохо, кого следует считать добром, кого – злом, право решать, кто достоин жизни, а кого можно убивать без зазрения совести. Вот и судьбы Детей погибшего во Время Аватар Бога Убийств Арфисты желали контролировать, однако просчитались. Тот из Детей, что был воспитан их представителем и должен был, сам не зная об этом, стать их агентом, выбрал совершенно иной путь. Мать рассказывала, Куик слушал, затаив дыхание, и воображение уносило его в далёкие земли: сначала вверх – до Врат Балдура, потом вниз – вдоль Побережья Мечей, от Нашкела, через Башню Дурлага к Аскатле, и далее – в Андердарк, и к золотому Салдэнселлару, к окутанной дымкой вековой дремоты и мрачной тайны нарушенных обетов Крепости Наблюдателя, под которой ждал освобождения князь танар'ри Демогоргон, в атакованный огненными великанами южный город Сарадуш, и на иной План – к Трону Баала. Чара Эйолус знала эту историю очень подробно, как и большинство жителей Галликина, гордившихся тем, какая знаменитость некогда захаживала к ним в гости и выполняла поручения их старосты, и потому скрупулезно и терпеливо собравших все детали легенды о своем почти земляке. Никто бы не сумел убедить здешних полуросликов, что Дитя Баала из Кэндлкипа не достойно их восхищения. …После того первого рассказа Куик переменился: если раньше его, как и всякого маленького сорванца, интересовали любые тайны и всевозможные приключения, то теперь у него появились предпочтения – больше всех других историй его интересовала та, что повествовала о Дитяти Баала. Мальчик донимал расспросами, буквально изводил односельчан, выпытывая у них подробности о своем кумире и его спутниках. Среди последних больше всего мальчика (а потом уже и подростка) занимал импозантный маг в красной мантии – Эдвин Одессейрон, отличавшийся, как рассказывали, отвратительным сварливым характером, при котором сарказм порой граничил с откровенным хамством. Сначала Куик не понимал, почему спутники волшебника терпели в своей компании такую неприятную личность, но потом он узнал из других источников, что красного мага не просто терпели – его холили и лелеяли в пути и на привалах, и даже в бою порой смыкали вокруг него круговую оборону, словно он был величайшей ценностью отряда. Это озадачивало. Куик рос, умнел, набирался опыта, обзаводился новыми умениями, тренировал охотничьи и следопытские навыки. К пятнадцати годам облазив лабиринты моста Огненного Вина и давно заброшенной магической школы Улькастер вдоль и поперёк неоднократно, юнец ненадолго заскучал. Новую цель для себя он нашел быстро: распрощавшись с семьей, давно подозревавшей, что вырастили приключенца, и потому не препятствовавшей ему отправляться в путь, он повесил короткие парные клинки на пояс, закинул лук за спину, и ушел во Врата Балдура, где не только обитало множество людей и представителей прочих рас, которых можно было вволю терзать вопросами, но и продавались книги, в том числе по теологии и истории. Парень дорвался до вожделенного. Сняв комнатку под крышей в таверне «Клинок и Звёзды» он днями и ночами читал, читал и читал, жадно выуживая крохи нужной информации из фолиантов, закупленных у букиниста. Эдвин Одессейрон был идентифицирован, как беглый красный волшебник далёкого государства Тэй. Тэйцы считались одними из лучших заклинателей Фаэруна из-за своих специализаций на конкретных школах магии, но их побаивались на Побережье Мечей ещё в прежние времена, традиционно считая развращенными или даже поголовно злыми. Понятно было, откуда у этих слухов ноги росли: Избранники Мистры (и не только они) профессиональной конкуренции не терпели. Зато становилось понятно, чем так ценен был красный маг для команды Дитяти Баала. Юный полурослик был очарован теми немногими описаниями Тэя, которые ему удалось найти, страстно мечтал побывать там и горько сетовал на то, что около ста лет назад власть в тех краях захватила нежить. Следопыт, никогда не испытывавший особо теплых чувств к немертвым, после этого открытия стал уничтожать ходячих скелетов, зомби, упырей, умертвий, призраков и прочую пакость с особым удовольствием, мечтая о том, что однажды доберётся и до псевдоразумных личей и вампиров. В разум тех, кто добровольно становился нежитью, Эйолус совершенно не верил. …А потом у Куика кончились деньги, вырученные при продаже шкур и мехов – результатов его промысла. Надо было придумывать, что делать дальше, и с принятием решения парень не промедлил – у него уже был готов план. Работа наёмника – не худший способ заработать деньги, которые юноше были очень нужны, чтобы узнать всё-всё-всё про красных волшебников Тэя. Начинал он с мелких поручений в пределах города и его окрестностей, но постепенно набирался опыта и брался за всё более сложную и опасную работу, расширяя географию своих странствий. В пути однажды он подобрал раненого детёныша соведя [4], подивившись на странное существо, но выходив его со всей заботой, и не прогадал в этом, так как подросший соведь стал ему не только верным спутником, но быстрым скакуном. К своему восемнадцатому дню рождения Эйолус добрался до Аскатлы, и хотя был впечатлён пышностью и великолепием Города Монет, не забыл о своих всегдашних изысканиях. Вскоре необходимая информация нашлась. Особенно порадовали жрецы Огмы из храма в портовом районе: у них сохранилась подробнейшая запись о борьбе Дитяти Баала с вампиршей Бодхи, и в особенности о драматически романтичном эпизоде, в ходе которого красный волшебник Эдвин Одессейрон – возлюбленный Дитя Баала – был укушен чудовищем и лишь чудом спасён на алтаре забытого Бога Солнца Амаунатора, считавшегося в те времена мертвым. «Возлюбленный!» – восхитился мысленно Куик и поздравил себя с обретением окончательного ответа на загадку, занимавшую его с детства. Ему почему-то всегда казалось, что не могло быть всё просто и банально в отношениях двух таких выдающихся личностей, как Дитя Баала и красный маг, успевший в своей жизни побывать и изгнанником, и правителем Тэя – не могло между ними всё исчерпываться только деловой сферой!.. Одно дело – подозревать, другое – знать. Уж теперь-то юный полурослик мог дать волю своей фантазии! Оставив странствия, он вернулся в родную деревню и три года прожил тихо и мирно на радость матери и отцу. Вот только сколько не заговаривала Чара Эйолус о женитьбе, как не привлекала внимание сына к соседкам, подходящим ему по возрасту, всё было напрасно. Если Куик не охотился в лесу и не оттачивал свои боевые навыки в боях с нежитью на пустошах, он качался в гамаке на заднем дворе дома, уставившись в небо, грызя травинку и что-то мурлыча себе под нос. Один раз мать почти застала его за непотребным занятием и тут уж потребовала объяснений. Слова из парня пришлось тянуть будто клещами, но, в конце концов, он признался, из-за чего витает в облаках. Грезы о любви двух персонажей старой легенды занимали весь его разум, и сердце желало чего-то похожего, не позволяя обратить внимание на милых девушек своей расы, бывших ему ровней. Чара попыталась вразумить сына, но получалось у неё плохо, так как, на самом деле, она прекрасно понимала его желания и уже мысленно смаковала тот момент, когда будет рассказывать соседкам пикантную новость о том, что красавчик-тэйец, некогда проходивший через их деревню был, оказывается, любовником Дитяти Баала. В любом уголке мира Куика Эйолуса сочли бы сумасшедшим, но только не Галликине, сплошь населенном поклонниками Дитяти Баала и его спутников. Юношу оставили в покое. Его мечту не обсмеяли и не назвали блажью, хотя и перешептывались за спиной сочувствующе, не веря, что стремление парня осуществимо. Он и сам не верил в это – просто жил размеренной жизнью и мечтал, – не верил до тех пор, пока как-то, возвращаясь с охоты, не нашел в подлеске раненного и очевидно измученного долгой дорогой человека в изношенной и пропылённой алой мантии. Эта самая мантия и татуировки на бритой голове однозначно свидетельствовали о том, что мужчина – красный маг Тэя. Куик сбегал в деревню, позвал односельчан, и вскоре общими усилиями нежданный гость был доставлен в дом Эйолусов. Клирик осмотрел его и, не найдя серьезных ранений, лишь ссадины, а также констатировав общее истощение, прочитал над человеком пару малых лечебных заклинаний и ушел, сказав, что для выздоровления путнику требуются лишь сон и нормальное питание. Чара только вздыхала, пару раз за день приметив, как сын сидит у постели мужчины и изучает его неотрывно, хотя уже и не столь жадным взглядом, как в первые часы. Человек очнулся ближе к вечеру. Сначала он был напряжен и даже немного испуган, не понимая, где он, и как здесь оказался, а также памятуя о том, что его соплеменников в здешних краях многие считают не лучше орков и готовы убивать на месте. Понемногу мужчина расслабился, поняв, что ему повезло быть найденным полуросликами – представителями расы, славящейся своим беспримерным дружелюбием. - Рат Модар, волшебник-иллюзионист из Тэя, - представился высокий плотно сложенный человек зеленоглазому каштанововолосому полурослику с настолько миловидными чертами лица, что будь он повыше ростом, можно было бы предположить, что мать прижила его от эльфа лесного или дикого. - Куик Эйолус, - от возбуждения аж подпрыгнув на стуле, протянул свою ладошку для рукопожатия малыш. Так они и познакомились. …Красный маг говорил о себе мало. Не удалось даже выяснить, был ли он изгнанником или беглецом из Тэя. Куда шёл, тоже не признавался, уводил разговор в сторону. Одно только рассказал откровенно – то, как его застала врасплох здешняя нежить, то, что не стал драться с толпой скелетов, а бежал прочь – и бежал до тех пор, пока не упал без сил, измождённый долгой тяжелой дорогой и полуголодным существованием. Никто не упрекнул его в слабости, никто не посмеялся над ним – полурослики, живущие возле древних руин, часто теряли неосторожных сородичей в пустошах, а ещё чаще находили мертвые тела странников, не переживших путь через здешние опасные места. …Поначалу Рата Модара забавлял влюбленный взгляд парнишки, преследовавший его неотступно, и у мужчины даже мелькали скабрезные мысли позволить симпатичному малышу, если уж тому так хочется близости, поработать ртом – благо его размерами боги полурослика не обидели (как, впрочем, и всех представителей этой расы). Чтобы не думали на Побережье Мечей о красных волшебниках Тэя, причинять своему спасителю и гостеприимному хозяину вред иным физиологическим контактом Рат даже не думал. В целом, этот человек был непривередлив в плане выбора пола и расы партнера для постельных утех, но полурослики были всё-таки намного мельче людей – всё равно как человеческие дети лет 10, а детей Модар как сексуальные объекты не рассматривал и почитал аморальным вкус тех, кто поступал иначе. Куик Эйолус напоминал магу ребенка не только внешностью, но и поведением, и потому мысли даже об оральном сексе были мужчиной вскоре забыты. Чистый – то восторженный, то нежный – взгляд полурослика заставлял язык человека неметь, чуть только он собирался озвучить своё предложение. А сам юноша ничего не предлагал, ничего не просил – он просто смотрел влюблено, и под этим взором Рат Модар день ото дня чувствовал себя все более некомфортно, скованно, почти смущенно. Поблагодарив гостеприимных хозяев, приютивших и выходивших его, волшебник засобирался в дорогу, так ни словом и не обмолвившись о своих планах. Куик провожал гостя у ворот, как и остальные жители деревни, однако чуть только человек скрылся из глаз, спустившись с холма, поспешил в дом, и Чара, вернувшаяся много позже, после обычных вечерних посиделок с соседками, не была удивлена, обнаружив, что походные сумки сына сложены, что он перетягивает тетиву на луке и готовит к заточке клинки. Женщина поняла, что Куик уйдет вслед за красным магом, едва только увидела того в своем доме. Следопыт не спешил, давал волшебнику фору. Вовсе ни к чему было красному магу знать, что некий полурослик теперь всегда будет следовать за ним, куда бы он не направился. Опытному охотнику отследить путь не умеющего передвигаться по дикой местности человека было не сложно, он мог бы даже догнать его тайными тропами, но не стал делать этого и прибыл во Врата Балдура почти на сутки позже своего объекта преследования. В этом городе маг задержался почти на месяц, и Куик Эйолус часто нервничал, боясь что тот накопит силы и приобретёт ингредиенты для создания портала, которым исчезнет неизвестно куда, но то ли у Рата Модара были другие планы, то ли для крайне сложного, затратного и энергоемкого создания портала ему чего-то не хватало, однако в путь он тронулся обычным способом, правда, прикупив себе лошадь. Преследователь его с удивлением обнаружил, что вожделенный объект уже не один – что его сопровождает женщина, тэйка по имени Фадим Затар. Как не мучила полурослика ревность, он задавил ее в себе, прихлопнул и растёр в пыль, запретив себе подглядывать за парочкой по вечерам. В Даггерфорде Куик услышал об обществе, называемом Тэйское Возрождение, и восхитился патриотизмом своего возлюбленного. К Уотердипу мятежников стало трое, их ряды пополнил Джескет-отступник. Отряд повернул вглубь континента, и к Сильверимуну их было уже пятеро. В магическом мегаполисе севера тэйцы задерживаться не стали и, продолжая пополнять по дороге свои ряды беглыми соотечественниками, двинулись обратно к побережью, выбрав путь по бездорожью, обходя стороной Невервинтер, и, очевидно, направляясь к Лускану. Добраться до цели своего пути им было не суждено: передовые отряды армии Невервинтера остановили их, пленили и препроводили в город, по которому пришелся самый сильный удар не так давно случившегося Колдовского мора, и который сейчас был атакован тэйской нежитью под предводительством лича Валиндры. В пути следопыт неоднократно спасал если не жизнь, то спокойный сон красных магов, отпугивая гоблинов, гибберлингов и диких зверей от их ночных стоянок или ставя на монстров капканы, однако чем больше становилась группа отступников-тэйцев, тем сложнее ее было защищать, оставаясь незамеченным. Когда же Тэйское Возрождение вступило в союз с властями Невервинтера, это стало попросту невозможным. «Вступило в союз! – Куик мрачно пнул подвернувшуюся под ноги кочку, а затем плюнул на неё, выражая своё негодование происходящим. – Да Арфисты просто скрутили их и заставили на себя работать, даже не выслушав! Удивлюсь, если не пытали, прежде чем навязать этот свой так называемый союз… Нет-нет-нет, я не должен так думать! «Куи, немедленно прекрати!» – сказала бы мама. Арфисты же святоши все поголовно, им нужно верить в собственную правоту и праведность; они много чего мерзкого могут натворить, заявляя, что руководствуются заботой о всеобщем благе, но поступки, которые повсеместно считаются дурными, они ни за что совершать не станут… Во всяком случае, большинство из них. Во всяком случае, тогда, когда их могут подловить на этом. Наверняка, они насмехаются над тэйцами и всячески унижают их – ведь именно так и должно вести себя добро по отношению ко злу в их представлении, - унижают, да, но не пытают!.. Успокойся, Куи, непосредственной опасности нет. И всё-таки мне нужно скорее оказаться как можно ближе к Рату, но так, чтобы меня и заподозрить не моги в связях с тэйцами…» Юноша быстро решил, что прибыть в Невервинтер на корабле – это отличная маскировка. Вряд ли кто-либо стал бы специально выяснять, где именно сел на корабль симпатяга-полурослик – их расу вечно недооценивали, но Куику даже не пришлось лгать и сказываться путником из дальних краёв, потому что после атаки драколича на идущие в порт корабли никому и в голову не пришло интересоваться такой ерундой у немногих выживших. Мост Спящего Дракона, бой с огромным умертвием, знакомство с сержантом Ноксом и приём в ряды многочисленных наёмников Невервинтера – это было только начало пути в бесконечной череде поручений, сводившихся, в основном, к элементарному приказу пойти в определённое место и убить определённое лицо или группу лиц. …Выдергивая стрелу из груди очередного трупа, Куик с тоской подумал, что предпочитает уничтожать нежить. Политические игры громил были ему по большей части не понятны, да и не интересны, чего уж тут скрывать. Разглагольствованиями о добре и зле, а то и религиозными войнами окружающие прикрывали свои личные амбиции и меркантильные интересы – юноша если не видел, то чувствовал это отчетливо. Ему было противно. Ему хотелось обратно в лес или на пустоши, но он не мог позволить себе уйти, ведь теперь его дом был там, где находилось его сердце. Эйолус услышал такое определение любви от одной певицы в таверне, и оно ему очень понравилось – особенно когда он примерил его к себе, хотя окружающие и посмеялись над ним, сказав, что фраза донельзя банальная. Впрочем, всё это была не имеющая отношения к делу лирика. Важным же оставалось лишь одно: он до сих пор не нашел Рата Модара. …Мятежники Нашеры в Блэклейке, орки – в квартале Башни Многозвёздных Плащей, перипетии семейства Линклетто и моровая лечебница, решение проблемы с нападениями разбойников на Большом Тракте и форт Крэгмайр, городское кладбище Нэвердэт, баатизу в Хельмовой обители, Чёрные Могильники, Веллоск, Форт-Череп на парящем острове под названием Пиратская твердыня, Ледяной Пик и помощь дворфам клана Айсхаммер, спуск в Разлом – эпицентр Колдовского мора, расправа над работорговцами-дроу в долине Ротэ, предотвращение извержения горы Хотэноу, помощь Гильдии проводников Андердарка в Шепчущих пещерах, аудиенция у лорда-протектора, культы Ярости Стихий и решеми [5] Минск – тот самый Минск, что пару раз на недолгое время становился спутником Дитяти Баала, а однажды даже был убит им. Повстречавшись с этой странной личностью, Куик только мысленно пожал плечами, подивившись тому, как случайное проклятие окаменения помогло человеку из далёкого прошлого попасть в настоящее. А вскоре обнаружилось, что берсерк-рашеми не один такой, и удивляться пришлось по-настоящему. После приглашения в Шарандар и сумрачных красот Фэйвайльда, а также получения очередных наград от лорда Неверембера, началась запутанно-ветвистая история с троном Гонтлгрима, Машиной Лабиринта, нашествием танар’ри на Андердарк и возвращением Демогоргона. Наёмники Невервинтера продолжали служить во всех бочках затычками, и следопыту Эйолусу пришлось спускаться в Мантол-Дерит и давно заброшенные подземелья, что-то искать, кого-то убивать, как всегда, и обнаружить по ходу дела, что живы и другие современники Дитяти Баала – король дворфов Бруенор Батлхаммер, знамений дроу-следопыт Дриззт до'Урден [6] и их друг полурослик Регис. Куик долго смотрел на этого своего соплеменника, старательно скрывая удивление на лице. Если дворфы отличались долголетием, а тёмные эльфы могли прожить и тысячу лет, особо не старясь, то что в современности делал полурослик? Он должен был быть давно мертв. Хотелось задать вопрос напрямую, но как юноша не искал возможность для этого, она никак не предоставлялась. А потом в ходе совместных миссий с Минском и Дриззтом Куик узнал из их разговора, что именно они помнят о Дитяти Баала, и уверился, что мир вокруг него сошел с ума. Ни тот, ни другой из знаменитых героев легенд не помнили, что Дитя Баала не только не было им другом, но и убивало их (Дриззта – так даже неоднократно, и Куик это твердо знал, поскольку первый раз произошёл недалеко от его родного дома)! Не знали эти двое и о финальном решении отпрыска Бога Убийств занять трон своего отца… Это было более чем странно! Возникало ощущение, что рядом одновременно существует две, - а то и более, – параллельных реальности, различающихся между собой немногими деталями, - но всё-таки различающихся, - и все вокруг живут каждый – в своей, и только Куик почему-то перемещается между этими реальностями, ходит сквозь них, сам не зная как, и даже не замечая этого. «Мне нужен Рат Модар! – испуганно мысленно пискнул юноша. – Он сможет с этим разобраться. Он поймёт, в чём тут дело… Он же маг, он же умный!» …Тщательно лелеемая надежда снова свидеться с тэйцем вскоре осуществилась, но прошла встреча совершенно не так, как желалось Куику. Пленный красный волшебник, под надзором Арфистов вынужденный выдавать тайны своего мастерства, являющиеся одновременно национальными секретами его родины – и кому? Герою Невервинтера – одному из сильнейших наёмных убийц города, если называть вещи своими именами. Рат Модар с одного взгляда узнал своего давешнего спасителя, но ни искры тепла не промелькнуло в его глазах, а сарказм тона и фраз был обжигающе ледяным. «Я – не враг!» - хотел заверить Куик, хотел объяснить, для чего он здесь, доказать свою преданность, но не мог же он это делать прилюдно? Он даже влюблено смотреть не мог, как прежде, ведь это ставило под угрозу его возможность нахождения рядом с пленником. - Арфисты найдут тебя, если ты предашь нас, Модар, - угрожала рыжеволосая полуэльфийка, стоявшая, уперев руки в боки, напротив мага в красной мантии. - Арфист читает нотации о доверии? – смешок тэйца звучал с почти интимным презрением. - Как забавно! Куик слушал своего возлюбленного и мысленно соглашался с ним, жалея о том, что не может сделать этого вслух. - Я тебе не верю, Модар, но зулкиры – более страшный враг, - не унималась девица. - Я тоже не в восторге от этого соглашения, Виндл, - отзывался маг и добавлял тоном ниже, как будто убеждая самого себя: - Но это необходимо. …Уничтожая зулкира Иллюзий, Куик Эйолус спросил себя: а почему именно его имя назвал Рат Модар? Профессиональное соперничество? Давняя вражда? Какие-то иные мотивы? «Если бы мир не сошел с ума, а Тэйем не правила нежить, возможно, Рат Модар был бы зулкиром Иллюзий,» - предположил следопыт, разбивая филактерию лича завершающим череду выстрелом. Вскоре пришло время и окончательной смерти Валиндры, хотя здесь в одиночку Куик бы не справился – потребовалась помощь и других наёмников. Военная компания в Кольце Ужаса была завершена, хотя отдельные бои ещё продолжались. Юноша отвлекся лишь ненадолго – его срочно вызвали в Протекторат, и возможности отказаться прибыть не было. Получив свою порцию наград и поздравлений, Куик поспешил обратно, но было уже поздно – неведомо как, в одиночку ли или с чьей-то помощью, но Рат Модар бежал из-под надзора Арфистов и скрылся в неизвестном направлении. Эйолус испытал по этому поводу противоречивые чувства: с одной стороны он был рад, что тэйец скрылся от своих пленителей, с другой – сетовал, что красный маг потерян и для него самого, а с третей… с третей он опасался, что это ещё не конец: слишком упорен был Рат Модар, и слишком навязчивы Арфисты, много месяцев внушавшие ему, что он – зло, и потому его предательство неизбежно. «Предательство! – мысленно горько хмыкнул Куик. – Как можно предать врага? Разве предателем является сбежавший на свободу узник по отношению к своим тюремщикам? Но… эти… не знаю даже, какое ругательство подобрать!.. они так играют словами, так умеют обманывать слух – недаром «арфисты», - что даже пересмешника могут убедить в том, что он чёрного цвета! Если спросите меня, то вот оно – настоящее зло, куда там красным волшебникам Тэя, живым и немертвым совокупно!.. Ох. Только бы он устоял перед их внушением, только бы не ринулся в какую-нибудь самоубийственную авантюру!» Куик Эйолус всегда исправно молился Шантии и Даллиллии, а в страхе за возлюбленного усердствовал вдвойне, но на этот раз молитвы оказались бесплодны, поскольку и боги не могут спасти того, кто не ищет спасения. …Едва только прибыв в Драконий Источник и обнаружив здесь не только сектантов Культа Дракона, но и воинов-тэйцев, герой Невервинтера понял, что произошло. Страх за Рата Модара, вступившего с лидером Культа Дракона Северином в союз – союз на этот раз настоящий, а не вынужденный, – вызывал ужасные предчувствия неизбежной потери в купе с невольной, но намного более жгучей ревностью, чем испытал когда-то юноша к Фадим Затар. Та была лишь временной любовницей иллюзиониста, а Северин стал единомышленником. Красного мага тянуло к своим, к заклинателям. Неважно, был ли Северин волшебником, чернокнижником или клириком, важно то, что чароплётом не был сам Куик. Те небольшие друидические заклинания, которыми он владел, не могли бы впечатлить искушенного колдуна, и потому он никогда даже не пытался этого сделать. И вот теперь ревность сжигала его… …но даже лёжа без сна в лагере у Драконьего Источника холодными ночами и глядя влажными от непролитых слёз глазами в ясное ночное небо в россыпи звёзд, Куик Эйолус никогда не позволял себе и мысли бросить Рата Модара на произвол судьбы. Днями, неделями он искал способ спасти человека… …и он нашёл его, хотя это оказалось и непросто. В прежние времена для его целей подошли бы два предмета: свитки или палочки с зарядами божественного заклятия «Воскрешения» и арканического заклинания «Упругой сферы Отилука», но после Колдовского мора из обихода почему-то исчезли не только волшебные, но и клирикальные артефакты такого рода. Куик подозревал, что жрецы хитрят – повышают свою ценность в глазах обывателей, специально для этого прекратив выпуск свитков и палочек, ведь по большому счету смерть Богини Магии на действенности священных чар, имеющих своим источником Домены других божеств, никак не могла сказаться. Впрочем, даже если Эйолус был прав, это никак ему не помогало, ведь рабочие свитки и палочки сейчас действительно невозможно было достать. К счастью, время от времени в продаже появлялись артефакты покрупнее, содержащие в себе великие заклятие, которые можно было применять раз в сутки, к примеру. Брошь с именно так действующим заклинанием «Оживления мертвого» Куик нашел на туармалунском аукционе рынка Семи Солнц и при её покупке расстался с большей частью накопленных денег. Второй предмет найти оказалось ещё сложнее, ведь в отличие от актуального для любого приключенца «Воскрешения» и его более слабых версий, заклинание, защищающее объект от любого вреда, но не дающее ему самому как-либо действовать, было довольно специфичным, а потому требовалось немногим и нечасто. Можно было, конечно, поискать артефакт, просто защищающий от вреда, без ограничения дееспособности, но насколько Эйолус знал, длительность такие заслонов была крайне короткой, ему же, наоборот, требовалось ограждение как можно более длительного срока действия. В конце концов, слухи и пересуды привели полурослика-следопыта аж в Долину Ледяного Ветра, и, заполучив искомый артефакт, он едва успел вернуться в Драконий Источник к развязке противостояния. …Сколько именно наёмников всех мастей принимало участие в битве с Культом Дракона и Тэйским Возрождением в Храме Тиамат в момент призыва в Абейр-Торил богини драконов? Куик Эйолус не смог сосчитать, да и некогда ему было заниматься такой ерундой. «Больше двух десятков, уж точно, - решил он мысленно. – Значит, я всё правильно рассчитал. Главное – чтобы не затоптали.» Пять призывателей, по одному на каждую из голов Тиамат – все соответствующего цвета: чёрный, зелёный, красный, синий и белый. Не приходилось сомневаться, что красным был Рат Модар. Куик мысленно попросил своего соведя ускориться, и тот, послушный желаниям следопыта, устремился к центральному выступу над кипящей магмой бездной звездообразной расщелины, на котором была видна облаченная в алое высокая фигура, читающая заклятие под защитой тэйских воинов. Соведь обогнал скакунов кое-кого из наёмников – впрочем, надо признать, что к центру стремились немногие, предпочитая других призывателей, и это было полурослику на руку. Он надеялся успеть перебить охрану и вывести из строя Рата Модара так, чтобы тот только казался мертвым, но, на самом деле, оставался жив… Не повезло. Противники были не так слабы, их убийство занимало непозволительно много времени, и на центральный уступ справа и слева начали подтягиваться другие наёмники, уже покончившие с остальными призывателями. Рата Модара убили последним. Тот до последний секунды продолжал читать заклинание, даже под градом обрушившихся на него мечей, кинжалов, стрел, молний, чакр, топоров, огненных струй и прочих магических и материальных ударов. Куик успел выстрелить только один раз – да большего было и не нужно: лидера Тэйского Возрождения смыло волной атакующих – и погребло под ней. Секунда… две… Куик кусал губы – и вот наёмники отхлынули назад от небольшого алтаря виде драконьей головы и мертвого тела в красной мантии, лежавшего под ним. Подавив всхлип, следопыт-полурослик ринулся вперед, делая вид, что хочет, как и многие, отколупнуть от алтаря защитный камушек, а сам тем временем активировал артефакт, принесённый из Долины Ледяного Ветра – не сфера, не купол, а невидимая и лишь на ощупь осязаемая плёнка обволокла мертвое тело Рата Модара: она должна была защитить его от драконьего огня, ног разумных, копыт и когтей животных, магических энергий и оружия, выкованного даже из самых экзотических сплавов. С тревогой и надеждой глянув в знакомое татуированное лицо с пустыми серыми глазами, устремившими застывший взгляд в почти скрытое дымом небо горной пади, Куик Эйолус подозвал жавшего в сторонке соведя и, взобравшись на него, поспешил вернуться в битву, пока его отсутствие не заметили и не задались вопросом, где и почему он замешкался. Волны атакующих слились в общую лавину, в считанные секунды погребя под собой Северина, провозглашавшего пришествие Тиамат. «Значит, Рат всё-таки довел дело до конца, - горько подумал полурослик. – Последними крупицами своей жизни открыл путь королеве драконов… Только вот зачем такая самоотверженность? Ведь он должен был понимать, что уже проиграл… Так зачем?.. Хотел доделать дело? Или просто желал отомстить победителям, чем мог?.. Я спрошу его, если задуманное благополучно осуществится… То есть: когда оно осуществится.» Бои с призванными баатизу по защите клириков, пытающихся ослабить появившуюся над огненной расщелиной пятиглавую драконицу, и последующее уничтожение пяти голов чудовища, одной за другой, полурослик запомнил плохо: сражался он автоматически, следя за тем, чтобы свои же в горячке боя не затоптали, но думая не о себе (ведь невнимательность дылд к невысокликам была для него не новостью, и именно поэтому он предпочитал сражаться один) – он думал о почти беззащитном (то есть защищенном только магией непроверенного артефакта) теле Рата Модара, и его сохранность для Куика была сейчас важнее всего прочего. К счастью, к краю центрального выступа воинственной толпе подходить не прошлось: Тиамат сама так сильно склоняла голову, пытаясь схватить противников зубастой пастью, что бойцы ближнего боя превосходно доставали её мечами и кинжалами. …А в самом факте победы над Тиамат Эйолус и не сомневался, так как в отличие от большинства своих современников читал о прошлом этой богини и знал, что нынешний случай – её далеко не первая попытка проникнуть на Первичный Материальный План, и до сих пор все они заканчивались неудачами… На самом деле, бой занял считанные минуты. Наконец, последняя – белая – голова была побеждена и начала блекнуть, дематериализовываясь. - Мы изгоняем тебя, Тиамат! – возвестил Эльминстер. – Возвращайся в Девять Кругов Ада, откуда и явилась! «Где же ты был во время боя, легендарный суперсильный маг? – меланхолично усмехнулся Куик мысленно. - И, кстати, где твои алые одежды, которые ты любил носить столько эпох? Усилиями твоих подручных этот цвет стал нынче немоден. Теперь предпочитаешь коричневый, чтобы никто, не дай боги, не перепутал тебя с тэйцем, старик?.. Впрочем, какой же ты старик, бессмертный фаворит часто умирающей богини! Эдвин Одессейрон, как рассказывают, хотел узнать, какова же была твоя внешность в молодости, или точнее, как ты выглядишь, когда не маскируешься под старика… Я бы тоже не отказался посмотреть. Хотя и не думаю, что Мистру ты привлек исключительно внешностью…» Перескакивая мыслями с одного на другое, юноша сначала бродил в привратной зоне храма, а потом спрятался за одной из колонн, следя за тем, как расходятся наёмники, как клирики подлечивают раненых и оживляют убитых, как постепенно пустеет недавнее поле боя. Он выждал больше часа, прежде чем спустился к центральному выступу над бездной. На вид тело Рата Модара казалось невредимым, и, осторожно ощупав его, Куик облегчённо вздохнул – заклинание защиты до сих пор действовало. Теперь следовало вывезти отсюда тело. Эйолус подозвал соведя, надеясь, что удастся осуществить простой и быстрый план. Верный друг неодобрительно пощелкал клювом над телом тэйского мага, но послушно лег на живот рядом с ним и даже подсунул под него переднюю лапу. Через четверть часа бесплодных усилий в попытках затащить мертвое человеческое тело на спину соведя, полурослик с сожалением должен был признать, что как он не силен и ловок для представителя своей расы, человека ему всё равно без магии не поднять, а значит, придётся воспользоваться дополнительным планом. Несмотря на победу над Тиамат, в пустошах вокруг Драконьего Источника оставалось ещё много сектантов и их искусственно выведенных ручных драконов. Эти малые драконы отличались слабым разумом, но большой преданностью, и хотя следопыту было сложно достучаться до их сознания, он всё же мог сделать это, а учитывая то, что местные тэйцы являлись союзниками их хозяев, драконы должны были знать их запах… Если даже не всех, то уж их лидера точно. Значит, следовало отловить парочку монстров и заставить одного уложить тело Рата Модара на спину другого… Непростая задача. Полурослик устало потёр лоб. Соведь вдруг курлыкнул, изменил позу и начал подкапываться головой под неподвижное тело, одновременно подтягивая его к себе когтистой лапой. Куик даже не успел испугаться, что заклинание закончит своё действие не вовремя, и зверь поранит Рата своими когтищами, как – рывок, и тело мужчины, перелетев загривок, оказалось на мощной спине соведя. Эйолус не позволил удивлению удерживать себя в ступоре и, быстро прыгнув вперед, придержал тело, прежде чем оно сползло обратно на землю, а затем и закрепил его. - Спасибо, умница! – и словами, и мысленно передал он соведю, погладив его по мохнатым надбровьям. Оставалось выбраться из Храма Тиамат и пересечь пустоши, и сделать это удалось без происшествий, так как героя Невервинтера в этих местах многие знали в лицо, а потому вопросов, что, куда и зачем он везёт, не задавали. На всякий случай, у Куика были заготовлены правдоподобные объяснения, но чтобы избежать даже их, красные одежды мертвого мага скрывала наброшенная сверху на тело попона. Впрочем, наёмники вовсю праздновали победу и лишним любопытством в союз себя сейчас не утруждали. Куиак опасался, что купленный им воскрешающий артефакт недостаточно силен, чтобы оживить тело, пробывшее мертвым больше суток – недаром в него была вложена самая слабая версия воскрешающего заклятия. Убежище, в которое следопыт стремился сейчас, находилось буквально в паре часов езды за границей региона Драконьего Источника. Это была заброшенная хижина лесника в глухой чаще у подножия гор – лучше не придумаешь: внутри сруб был ещё пригоден для жизни, а снаружи казался необитаемым. Добравшись до места и при активной помощи соведя сгрузив тело человека на единственную в доме кровать, Куик отпустил своего зверя погулять, растопил камин и приступил к воскрешению. Артефакт сработал сразу, но по стону, сорвавшемуся с губ Рата Модара, судороге, исказившей черты его лица, испарине, выступившей на лбу, и рукам, конвульсно сжавшим простыни, было ясно, что всё, на что хватило божественной магии маленькой брошки, было собственно одно только оживление, никаких ран она не исцелила, да, возможно, и не могла исцелить. А ведь красного призывателя убивала толпа – и отнюдь не милосердными методами. Некоторые, наверняка, даже делали это с особой злостью, наслушавшись Арфистов и считая тэйца предателем! Надо было срочно что-то делать… К счастью, следопыт запасся травяным отваром, успокаивающим и усыпляющим, каким поила его ещё в детстве во время болезней мать, а также обезболивающей мазью, которую научился готовить сам, выискав её рецепт в одной аптеке, ещё во Вратах Балдура. Сложнее всего полурослику было раздеть человека, но тот помогал ему сам, перекатываясь и приподнимаясь, когда было нужно, хотя по его прокушенной губе и стонам, которые он не мог задавить при всём своём на то желании, было ясно, чего ему это стоило. Обмыть, смазать мазью, перевязать раны Куику было уже намного проще, тем более что его подопечный начал периодически проваливаться в беспамятство. - Зачем? – еле слышно спросил маг, в очередной раз очнувшись и увидев перед собой лицо юноши вместе с кружкой травяного настоя, и тут же попытался понимающе хмыкнуть: - Впрочем, кого я спрашиваю! А не пожалеешь, друг Арфистов? Не пожалеешь, герой Невервинтера, что спас врага? - Я не друг Арфистам, хотя в лицо говорить им этого, конечно же, не стану. И тебе я никогда не был врагом, - твердо ответил следопыт. – Пей. Влив в больного добавочную порцию успокаивающего настоя, Куик некоторое время посидел рядом с ним, держа его за предплечье и ожидая, пока он заснет. Как не странно, присутствие полурослика теперь, после краткого обмена фразами, человека действительно успокаивало. Он постепенно расслабился и забылся глубоким сном. …Куику Эйолусу пришлось оставить своего подопечного и вернуться к Драконьему Источнику, чтобы проверить, что празднование там продолжается, и его не подозревают ни в чём. К счастью, это было недалеко, и поездка не заняла много времени. Приняв участие в празднестве и сообщив знакомым, что уплывает в Чалт, полурослик, запутав собственные следы, вернулся к хижине лесника в близлежащем лесу. Красный волшебник был очень плох, что, учитывая все полученные им раны, было неудивительно. Почти месяц он пребывал на грани жизни и смерти, и следопыт боялся, что не сможет выходить человека при помощи своей малой природной магией и невеликих знаний в алхимии. Тут нужна была помощь настоящего клирика, но звать такого было нельзя: жрецы добрых и нейтральных богов обязательно бы донесли властям, что их вызывали лечить красного мага Тэя, да не кого-нибудь, а самого Рата Модара, успевшего стать на Побережье Мечей личностью весьма известной; паладины и друиды отпадали по той же причине; а жрецов злых богов всегда было отыскать очень сложно для тех, кто не принадлежал к их пастве. Приходилось обходиться своими силами, и никто из двоих не роптал: ни раненый, ни его лекарь. Впрочем, Куику Эйолусу начинало казаться, что Рат Модар полностью потерял вкус к жизни. Не было больше в его интонациях язвительного сарказма, губы никогда не кривились усмешкой, а глаза не вспыхивали ни злостью, ни раздражением, не говоря уже об эмоциях положительных. Юноша даже некоторое время терзался пугающим подозрением, что оживляющий артефакт сработал как-то неправильно, и вместо того чтобы воскресить, поднял мага, как нежить. Уж слишком тусклыми и безжизненными были глаза больного, уж слишком мало он проявлял желаний… Помучившись страшным подозрением недолгое время, Куик окоротил сам себя: нежить не страдала от боли, не ела, не пила, не справляла естественные нужды; Рат был живым, просто каким-то… выгоревшим, духовно истощенным. - Ты ведь почти погубил себя, - не выдержал полурослик однажды, когда больной уже стал вставать. - Зачем это было нужно? Молчание длилось долго. Мужчина сидел в кресле перед камином и пустым взглядом смотрел на пляшущие языки пламени. Парень пледом накрыл ноги опекаемого и осуждающе покачал головой – он думал, что ответа уже не получит и собирался выйти из дома наружу, чтобы проверить силки, когда прозвучало: - Это… сложно объяснить. - Не магу? – тут же вскинулся Куик, всегда болезненно переживавший то, что при своей плебейской профессии не ровня ни по уму, ни по образованию волшебнику-аристократу. - Нет, - Рат Модар прикрыл глаза и откинулся головой к спинке кресла. – Тому, кто не видит, что с окружающим миром что-то не так, не понимает, что он безумен. Эйолус подошел ближе и встал прямо напротив собеседника. - А если я вижу и понимаю? – с робкой надеждой спросил он. - Это вряд ли, малыш, - с легкой неагрессивной, но всё же насмешкой отозвался человек, не открывая глаз. «Да посмотри на меня хотя бы, высокомерный гордец! – хотелось крикнуть возмущенному полурослику. – Всё-то ты знаешь, все-то вокруг тебя дураки, но при всём твоём уме и знаниях, глупостей ты наделал больше, чем способен даже задумать тупой малограмотный крестьянин! Я спас тебе жизнь… Дважды. А, может быть, даже и больше раз. А ты всё не смотришь на меня, а если вдруг взглянешь, то видишь только расу и профессию, но никогда – меня самого!» Сглотнув крик, юноша заставил свой голос звучать спокойно и размерено, когда он начал перечислять: - Боги умирают и воскресают так часто, как не бывало никогда раньше в истории. Дьяволы и демоны повсеместно выходят из порталов, словно наш мир стал новой ареной Кровавой Войны [7]. Дроу примелькались на поверхности, а тифлингов в Королевствах стало не меньше, чем в Сигиле [8]… - Ты знаешь о Сигиле? – черты лица мужчины в течение этой речи дрогнули и чуть напряглись, а теперь он и вовсе открыл глаза. - И о системе Планов [9] в целом. Я много чего знаю. Я много читал. Особенно старые книги, - в зелёных глазах, встретившихся взглядом с серыми была сердитость, и их обладатель продолжил так, словно его не перебивали: - Умершие давным-давно герои перерождаются в собственных телах с нестёртой памятью. Живущие помнят одни и те же события прошлого по-разному, и разница эта не в мелочах, а в принципиальных моментах, очевидных фактах. Ощущение вроде «это уже происходило» не просто знакомо теперь каждому, кто внимателен к окружающему бытию, но и преследует его неотступно, возникает по нескольку раз на дню! Обычный туман ведёт себя, словно стены и двери, запирая одних существ и пропуская других через себя – и ни куда-нибудь, а в иной материальный План… И это лишь малая толика странностей, что мне приходилось замечать. Человек смотрел на давно знакомого полурослика, не скрывая своего удивления – так, как будто увидел его впервые. - Ты сам очень странный, малыш, ты знаешь об этом? – наконец, как будто через силу выговорил он. - Это шутка такая? – дернул уголком рта Куик. – Стереотипное представление о диком следопыте, которому не положено увлекаться чтением? - Представители твоей профессии, и правда, редко что понимают в тонких материях, - ответная улыбка Рата была примиряющей. – Нет, это был комплимент. Сколько тебя знаю, ты не перестаешь удивлять меня… Обменяемся наблюдениями? На несколько мгновений в хижине воцарилась почти полная тишина, только потрескивали поленья в камине, да ветер завывал за окном. «Вот так просто? – не мог до конца поверить Эйолус. – Он принял меня таким, как есть? Он не смеётся надо мной? Он готов меня слушать? Он хочет со мной разговаривать?..» - С удовольствием! – сверкнул глазами юноша. Мужчина сделал приглашающий жест рукой, указав на второе кресло. …К разговору о том, зачем Тэйскому Возрождению нужен был союз с Культом Дракона и возрождение Тиамат, двое вернулись только следующим утром. - Я не знаю, чего хотел Северин,- говорил Рат Модар, снова сидя в кресле у камина. – Не думаю, что все его мотивы были настолько примитивны, как в агитках Арфистов, но о скрытых целях своих и тайных побуждениях он мне не говорил, да я особо и не расспрашивал… После окончания компании в Кольце Ужаса, я понял, что стремлюсь к недостижимому: даже если объединенные силы государств Побережья Мечей дойдут до Тэя, победят всех личей-зулкиров и вытравят нежить с моей родины, живым красным магам власти себе не вернуть. Завоеватели-спасители нам этого не позволят. Весь мой народ, без разбора, уже записали в абсолютное зло, которое, как орков, можно и даже нужно уничтожать без суда и следствия, и можно мнить себя при этом героями, за геноцид принимая похвалы!.. Я понял, что как только приспешники Сзасса Тама будут уничтожены, главными врагами станем мы – живые красные маги: и Тэйское Возрождение, и те, кто остался на родине. Арфисты этого даже не скрывали толком! Никому не нужен сильный Тэй. Его либо растащат на отдельные провинции, либо аннексируют полностью под каким-нибудь надуманным лозунгом, который сочинят кукловоды… Моих сторонников слишком мало, а мифы о непременном сопутствии красной мантии и злодейства в ваших землях слишком сильны. Нам не найти союзников. Нам не найти здесь даже тех, кто будет воспринимать нас непредвзято, - мужчина чуть закусил губу и недолго помолчал, собираясь с мыслями. – Я думал, что мой прекрасный Тэй умирает, я хотел исправить это…. И только здесь я понял, что Тэй уже мертв. - Не говори так, - не мог не вмешаться Куик, тронутой истинной душевной болью в словах собеседника. – Пока ты не опустил руки, ещё не всё потеряно! Маг остро взглянул в ответ. - Я не опускал рук. Это и есть ответ на твой вопрос. Призыв Тиамат мне был нужен для спасения Тэя. Несколько секунд полурослик недоуменно смотрел на человека, потом тряхнул головой. - Каким образом призыв огромной драконицы, богини во плоти, в наш мир мог спасти твою родину? – вопросил Куик. – Поясни. Я не понимаю! Только не говори, что ты рассчитывал на награды от неё – это попросту глупо. Ты же понимаешь, что если бы призыв удался, тэйцы всего лишь поменяли бы одно рабство на другое… - Да, королева Такхизис сладкоречива, но она – не та из тёмных божеств, кому я бы согласился добровольно служить… - Такхизис?.. Кажется, так её звали на родном материальном Плане? - Да, в Кринне [10]. Я читал кое-что о ней ещё в юности. У моего отца была великолепная библиотека, не один стеллаж которой занимали книги, доставленные с иных Планов существования… Впрочем, это всё не важно. Существенно лишь то, что ты прав: я не собирался служить Тиамат и не рассчитывал на её награды. Поскольку собеседник замолчал, Эйолус подался вперед в своём кресле, побуждая продолжить рассказ: - Так чего же ты хотел? - Я… - Модар тяжело вздохнул и нахмурился. – В присутствии любого из божеств ткать реальности очень тонка… - и как головой в омут: - Я хотел порвать её и вернуться в прошлое, в те времена, когда Тэем ещё правили живые зулкиры. Я хотел предотвратить приход к власти Сзасса Тама… - А, может быть, и Колдовской Мор? – с невольной вкрадчивостью уточнил следопыт, изучая ласковым взглядом напряженное бледное лицо мага с крупными и выразительными чертами, которые ценителям эльфийской красоты, например, показались бы грубоватыми, но для влюбленного взгляда полурослика были непререкаемым эталоном. - Смеёшься надо мной? – поднял тяжелый взгляд человек на собеседника. - Нет, - покачал тот головой, - восхищаюсь и сопереживаю. Я бы непременно попробовал отменить очередную смерть очередной Мистры, если бы смог оказаться в прошлом! - Интересно, и как бы ты это делал? – смешливо фыркнул, расслабившись, мужчина и потянулся за кружкой с травяным настоем к стоящему рядом столику. - Я попытался бы отговорить Шар от убийства, - уверено заявил юноша, улыбаясь. - Отговорить Шар? – приподнял бровь Рат. - Теперь ты точно смеёшься! - Почему? Она – одна из двух древнейших богинь, и я думаю, что сомневаться в её уме неразумно со стороны смертных. Ты задумывался, зачем ей смерть Богини Магии? - И зачем же? – заинтересованно прищурился Модар. - Чтобы потеряв Плетение, арканисты обратились к её Теневому Плетению, очевидно! – хлопнул ладонями по коленям Куик Эйолус и снова подался вперед, в возбуждении сползая почти на кончик кресла, но всё равно не доставая ногами до дощатого пола. – Тем более, что последний летающий город Назерила [11] как раз вернулся с Плана Тени в Торил, и её верным адептам нужна была поддержка! Маг покатал тёплую кружку в ладонях, потом пригубил напиток, уйдя взглядом вглубь себя. - А ведь ты можешь быть прав, - признал он после минутного раздумья. – И? Что же из этого, по-твоему, следует? - Что крах Арканы, превращение магии из Искусства в ремесло, Шар никогда не было нужно, и если показать ей нашу современность – все последствия очередной смерти Мистры, она не станет убивать её… - Что породит альтернативную реальность, ведь эта никуда не денется, - подвел итог рассуждениям следопыта волшебник. - И пусть, - пожал плечами Куик. - Я не настолько жадный, чтобы тем, кому здесь нравится, мешать продолжать здесь жить. А я предпочту реальность, где твой Тэй процветает под властью живых магов, и все волшебники являются арканитами! - Я бы тоже предпочел такую реальность, - негромко рассмеялся Рат, морально подкрепленный живостью высказываний и неунывающей в целом натурой собеседника. - Так за чем же дело стало? – подмигнул Эйолус. Улыбка соскользнула с лица Модара. - Не шути так. - Я не шучу. Ведь ты не Тиамат призывал, ведь ты какое-то другое, своё специфическое заклинание читал самозабвенно, когда тебя убивали, не правда ли? Человек вздрогнул и, отставив кружку, обнял себя руками за плечи. - Да. - И ты его помнишь? - Естественно! – нотка раздражения прорезалась в звучном голосе. – Но оно не сработает вне ауры божества. И уточняю сразу: храмы или места, посещенные богами, богинями или их аватарами в стародавние времена не подходят. Там… фигурально выражаясь, всё затоптано, все эманации силы выпиты паломниками – ничего не осталось. - А если это место… или даже места относительно недавние, примерно столетней давности; их мало кто посещал, и никто не делал этого с целью молитв и чароплётства... - И где же могла сохраниться такая уникальная святыня? – не вполне поверил мужчина. – Или даже несколько? - Возле моей родной деревни, - отозвался юноша. – Правда, божество побывало там еще в ту пору, когда было смертным… - О ком ты говоришь? – теперь и человек подался вперед в кресле. – Все места силы Келемвора, Цирика и Миднайт давно известны и вычерпаны… - Я говорю о божестве, появившемся позже них, - хитро улыбнулся полурослик. - Позже?.. - Я говорю о Дитяти Баала – о том самом, что, исполнив пророчество, не отказалось от божественной силы, а взяло Трон своего отца! – торжествующе заявил Куик, перестав, наконец, интриговать собеседника. - Но разве… - заколебался Рат, пытаясь вспомнить всё, что ему приходилось читать и слышать о легендарном то ли герое, то ли злодее. – Разве он… она… это Дитя не отреклось от своей крови и не выбрало смертную жизнь? - А вот это уже одна из «странностей», которые мы обсуждали вчера, - с довольным видом покивал Эйолус. – Эту историю многие рассказывают по-разному, и мне приходилось не только слышать обе концовки легенды, но и встречать существ, которые, вообще не знают о ней, а считают, что Богом Убийств со Времени Аватар бессменно является Цирик. - Что это за места? – Модар позволил себе уступить надежде. - Руины. Подземные лабиринты, сейчас пустующие, но некогда там обитали призраки. - Места, где ткань реальности и без того тонка… - Да. - И там побывала личность, которую некоторые живущие считают богом… - Да. А ведь по закону Ао, если есть верующие, то есть и божество, не так ли? - Да. Что ж… Я думаю, можно попробовать, - серые и зелёные глаза встретились, словно ведя безмолвный диалог и давая друг другу подтверждающие и подбадривающие ответы. – Пожалуй, всё может получиться… Полурослик спрыгнул с кресла и забрал полупустую кружку со стола. - Сначала тебе надо окончательно выздороветь, Рат, - сказал он. – Я налью тебе свежего отвара. - Спасибо, Куи, - отозвался человек и добавил тише, как будто бы сам себе: - Теперь за выздоровлением дело не станет. …И в правду, процесс выздоровления пошёл быстрее, как только раненный воспрял духом. Вскоре он уже мог обходиться без постоянного присутствия компаньона, занявшись восстановлением своих магических сил, а тот воспользовался случаем, чтобы начать подготовку к пути домой. Следовало пополнить свой изрядно опустевший после покупки ценного артефакта кошелёк, прикупить снаряжение и второе ездовое животное. Благо, всё это сделать было не сложно, так как власти Невервинтера по-прежнему охотно нанимали приключенцев для однообразных задач. Когда почти все сборы в дорогу были закончены, встал вопрос о том, как замаскировать приметную внешность Рата Модара. - Цвет одежды мне, конечно, нужно сменить на более традиционный для этих мест… Полагаю, синий, чтобы не отличаться от большинства волшебников, - решил мужчина, - а в остальном можно положиться на магию. Всё-таки я иллюзионист, и не из последних… - О чём знает почти всё Побережье Мечей поголовно, - покачал головой Куик Эйолус. – Нет, так не пойдёт. Ты сейчас, пожалуй, самый известный красный маг на землях Союза Лордов, а ведь для любых, даже самым качественным образом наложенных чар, есть свое контрзаклинание, не так ли? А ну, как кто твое колдовство развеет? - Такое возможно, - признал человек. – От случайностей никто не застрахован. Но что тогда делать? Одного переодевания мне, чтобы замаскироваться, явно недостаточно. - Да уж, татуировки на лысом черепе не скроешь, - сокрушенно кивнул головой полурослик, только недавно пришедший к выводу, что волосы на голове его возлюбленного не растут вовсе, потому что за все время болезни там не появился даже легкий пушок. - Ну, вообще-то, не лысом, а бритом, - поправил маг. – Это специальное заклинание не позволяет моим волосам расти. - Здорово! – обрадовался Куик, сразу начавший предвкушать скорое получение ответа на вопрос, какого цвета у его человека волосы, кудрявые ли они или прямые, тяжёлые ли или лёгкие и шелковистые. – Значит, ты отращиваешь хорошую гриву… и, думаю, заодно бороду… Совсем как Эдвин Одессейрон – возьмём за основу его опыт. А часть татуировки, которая на лбу, можно будет скрыть какой-нибудь изукрашенной повязкой… - Которую нетрудно сорвать, - хмыкнул Рат. - Никто не захочет её срывать! - возразил Эйолус. – Никто и не подумает её срывать с головы благообразного бородатого мага в добропорядочной синей мантии. Впрочем, ты прав, лучше подстраховаться. На всякий случай, сверху еще наденем на тебя остроконечную шляпу волшебника… - Вот уж уволь от этого, - отмахнулся Модар. – Ни за что в это уродство рядиться не стану. - И зря! Этот однозначно устаревший фасон почему-то стабильно вызывает доверие у обывателей. Уж не знаю почему, но факт есть факт: большинство горожан и крестьян считают подражателей Эльминстера магами исключительной душевной доброты. Напарники улыбнулась друг другу и занялись каждый своим делом, а отъезд их отложился на несколько месяцев – до тех пор пока волосы и борода у тэйца не отрастут до приличной длины. …Долго ли, коротко ли, но однажды для компаньонов время отправиться в дорогу всё-таки настало. Навьючив дополнительное ездовое животное и взобравшись в седла, двое вместе начали свой путь туда, откуда выехали несколько лет назад порознь, друг за другом. В пути говорили о многом. Затронули, например, однажды тему нежити. - Как же я ненавижу их!.. - пробормотал тогда человек, как будто бы сам себе, будучи погруженным в свои мысли. - Их? – мгновенно встрепенулся задрёмывавший в седле полурослик. - Немертвых личей-зулкиров. Ты просто не представляешь, во что они превратили край, некогда подобные своими чудесами возрожденному Незерилу! - Ну, ты ведь тоже не можешь этого знать, - осторожно заметил Куик. – Ты ведь родился уже много позже прихода к власти Сзасса Тама, ведь так? Рат отвернулся, смотря в лесную чащу слева от дороги, словно что-то там привлекло его внимание. - Да, - признал он неохотно чуть погодя. – Я не застал времён величия Тэя, но я видел гравюры и холсты, написанные масляными красками, и я читал исторические летописи, воспоминания, мемуары. Знание и польза были основой идеологии и магии Тэя, а не разрушение, как стало сейчас. - А что бы ты изменил, если бы пришел к власти? - Я… - Модар на некоторое время задумался, - нет, я бы не запрещал некромантии, поскольку любой запретный плод сладок, но я не позволил бы немертвым магам занимать руководящие посты – только живым. У нежити… другой способ мышления, и определённо другие цели. Живые не должны давать им власть над собой, потому что мы для них – расходный материал, причем не особо ценный… намного более хлипкий, чем поднятые скелеты или зомби. В лучшем случае нежить хочет сделать нас подобными себе, в худшем – истребляет просто, и поэтому мы должны опережать их – уничтожать их первыми. - Мой расовый враг – нежить, - сообщил Эйолус и легко улыбнулся, - так что здесь у нас с тобой не будет никакого расхождения во мнениях! …Как-то раз вечером, после ужина, сидя у костра, Рат Модар поднял тему, которая просилась ему на язык уже давно, но никак до сих пор не оказывалась озвученной. - Метамагия, существовавшая до Колдовского мора, позволяла видоизменять действие определённых заклинаний Арканы. Например, чары «Увеличения персоны» можно было продлить так, чтобы они действовали около часа, а то и более… У Куика сперло в горле так, что стало невозможно переглотнуть, когда он встретил взгляд серых глаз своего спутника и прочитал там вопрос. С расширившимися глазами, зажав себе рот рукой, чтобы приглушить рвущийся наружу кашель, парень поспешно закивал головой и увидел мягкую усмешку, за недолгое мгновение проскользнувшую по губам красного волшебника и исчезнувшую. - Увы, Мистра мертва, а с Плетением Шар я не умею работать, - тихо сказал Модар, укладываясь на свой спальник. - Судя по поведению Эльминстера, я не думаю, что Богиня Магии мертва надолго, - буркнул Эйолус и тоже улёгся, уставился в ночное небо над собой. – Причем мне почему-то кажется, что та Мистра, которая вернётся, будет не Миднайт. Да и случайно ли никто не воспрепятствовал убийству третей Богини Магии?.. – вопрос прозвучал почти как риторический и повис в воздухе, а полминуты спустя Эйолус ровным тоном, скрывающим подавленное волнение, спросил: - А Теневое Плетение очень опасно? - Говорят, что да. Но кто говорит? Вряд ли те, кто им пользуется. Так что, возможно, это ложь. Но проверять это я рискну лишь в самом крайнем случае… - Да уж, лучше подождём до тех мест… в смысле, я хотел сказать «до того времени», где обычное Плетение цело. Ко второму месяцу совместного пути спутники стали понимать двух друга с полуслова. …Чара Эйолус расплакалась, обнимая сына, а её муж оценивающе оглядел спутника Куика, протягивая ему ладонь для рукопожатия. Вернувшийся в родные пенаты герой Невервинтера не сомневался, что родители, несмотря на маскировку, узнали в его компаньоне того самого мага, что некогда нашел приют в их доме и невольно увлёк в дальние странствия их сына. В сумерках Куик намеренно устроился на дальней скамеечке возле ограды, зная, что мать непременно захочет с ним поговорить. И верно, она вскоре подошла и села рядом. - Ты нашёл свое счастье, сынок? – спросила негромко. Куик кивнул, а потом, прокашлявшись, ответил в голос: - Определённо! - Ты сам не уверен в том, что говоришь, - укорила мать. - Уверен, - возразил парень, - просто счастье – это какое-то застывшее состояние, а жизнь на месте стоять не может: постоянно что-то происходит, меняется, двигается… - Не умничай, Куи, не говори сложно. Найди простые слова для матери. Молодой полурослик повернулся к женщине и заглянул ей в глаза. - Иногда я почти счастлив, мама. В другие моменты я помню о счастье, которое было рядом. А в третьих ситуациях я знаю, что счастья нужно просто ещё немножко подождать… Чара покачала головой. - Так ещё хуже, - сказала она. – Если ты не знаешь, счастлив ли ты, значит, ты сделал неправильный выбор. Куик отвернулся и резко потёр ладонями щеки. - Это не выбор неправильный, а мои слова. Я счастлив, мама. Правда! Просто… моему счастью не хватает одного элемента, но если все сложится так, как мы планируем, этот элемент скоро к нашему счастью прибавится – дополнит его и сделает всеобъемлющим. - А если нет? – с настороженной грустью спросила женщина. - А если нет, мне хватит и платонических чувств, - шмыгнув носом, юноша уставился на серп луны в небе, однако голос его прозвучал твердо. - Если нет, я обращусь к Теневому Плетению, - за спинами двух полуросликов прозвучал новый, более низкий голос, - или найду способ возродить Мистру, или придумаю что-нибудь ещё, но больше не позволю мучиться неосуществимостью естественных желаний ни вашему сыну, ни себе. Фраза прозвучала почти как клятва, и мать, и сын поняли это. Чара Эйолус благодарно кивнула человеку, и, поднявшись со скамеечки, ушла в сторону дома, оставив двух заговорщиков наедине. - Ты действительно хочешь этого? – с несмелой надеждой спросил полурослик, повернувшись к партнеру всем корпусом. - Ты спрашиваешь это, только потому что не видишь, насколько ты очарователен, - усмехнулся человек, усаживаясь возле скамейки прямо на траву, - не понимаешь, насколько ты соблазнителен для тех, кто не имеет предубеждений в вопросах страсти. Я просто когда-то запретил себе хотеть… - Меня? – закончил вопросом недосказанную фразу Куик Эйолус. Рат Модар в ответ просто кивнул. …На утро, тепло попрощавшись с многочисленным семейством Эйолусов и попросив всех не волноваться, если напарники не вернуться из путешествия в руины, двое, взяв факелы и подготовленные заранее ритуальные принадлежности, спустились в подземелье под Фаервайнским мостом. Центр лабиринта они отыскали довольно быстро, встретив по пути лишь пару кобольдов, большинство соплеменников которых попряталось по тёмным углам, не пытаясь вступить в бой. Ритуал был видоизменён красным магом с учётом участия в нём следопыта, так что и Куику нашлось дело: он плел вязь природных чар срастания, врастания, произрастания, пока Рат читал глобальные сложные заклятия разрыва пространства… И в результате у них получился портал – совершенно безобидного вида, самой обычной формы и цвета. - Это то, что нужно? – с легким сомнением спросил юноша. Мужчина сложил руки на груди и втянул носом воздух. - Думаю, да, - ответил он после паузы. – Вероятно, всё так и должно было быть. Возможно, в первый раз у меня не получилось именно потому, что я только рвал реальность, но некому рядом со мной было её штопать… Куик Эйолус смущенно улыбнулся, польщенный таким искренним признанием своих заслуг. Рат Модар протянул ему руку. - Идём? Двое вместе шагнули в воронку портала.***
Рат Модар, зулкир Иллюзий, который имел все предпосылки, чтобы стать на ближайшие годы главой Совета равных после грядущих выборов, отпустив слуг и гнолльскую стражу, в одиночестве направлялся по лесной тропе к небольшой башне, что несколько лет назад по его приказу была выстроена в небольшом лесу за стенами Академии. Здесь на него напасть посмел бы только безумец. Все и каждый в Тэе знали, что лесок этот является местом обитания компаньона красного волшебника, прибывшего из будущего. «Чудовище, сущее чудовище! – шептались и аристократы, и челядь украдкой. – За один косой взгляд в сторону своего… кто он там ему? Друг, хозяин, наниматель? В любом случае, за один косой взгляд в сторону зулкира он застрелит или зарежет без колебаний. Вы не смотрите, что маленький и миловидный! Наверное, он необычный полурослик, а один из тех монстров, что когда-то в Аскатлу на Планарной Сфере прибыли!..» Рат Модар знал о подобных слухах, и они его забавляли. Страх играл не последнюю роль в имидже того, кто собирался не только взять в свои руки власть в Тэе, но и удержать её, предотвратив воцарение нежити. Зулкир – а, тем более, глава Совета равных – не мог позволить себе быть уязвимым, однако злонамеренным недоброжелателям, ищущим в окружении конкурента слабо звено, и в страшном сне не могло присниться, что полурослик-следопыт, следящий за лесом Академии Иллюзии, не просто телохранитель и наёмный убийца, но и то самое существо, чью жизнь Рат Модар ценит выше многих благ – его друг и любовник. …Легкий ветерок всколыхнул на арочном окне верхней комнаты башни шёлковые занавески, окрашенные в цвет свежей листвы шелестящих снаружи крон. - Мы странная пара, как ни крути, - заметил человек, подперев голову рукой, наблюдавший за тем, как заклятие увеличения персоны заканчивает своё действие, и полурослик возвращается к своим естественным размерам. Куик Эйолус, весёлым взглядом ответив Рату Модару, выдернул у него из-под локтя подушку и, отправив её в полёт к противоположной стене комнаты, уселся, скрестив перед собой ноги. Партнёр ответил на эту демонстрацию вопросительно вскинутыми бровями. - Нечто подобное уже было, - отметил между тем Куик. - Некромант-зентаримец Кзар и его напарник полурослик воин-вор Монтарон некоторое время были спутниками Дитяти Баала. - Да? – заинтересовался зулкир. - И что с ними сталось? - Их убили Арфисты. -… Почему-то я не удивлён, - после паузы уронил слегка помрачневший волшебник. - Дитя Баала отомстило за них, - успокоил его следопыт и одновременно показал большим пальцем вниз, сопроводив движение вопросительным взглядом. - Странно, что в этом мире еще встречается справедливость, - прокомментировал мужчина, вставая с широкой кровати и заматываясь в простыню, мерцающую слабым чуть голубоватым светом. Паренек последовал его примеру, и вскоре оба спускались по винтовой лестнице на этаж ниже – туда, где был обустроен просторный бассейн. - Про них говорят, что оба были отъявленными злодеями, но друг к другу были крепко привязаны, - продолжил между тем Эйолус. - Правды мы никогда не узнаем, а что говорят… Возможно, и о нас с тобой когда-нибудь подобное скажут, - отметил человек, знавший какие слухи уже сейчас окружают фигуру его компаньона. - Я не буду против первого суждения, если ему будет сопутствовать второе, - хитро улыбнулся полурослик. Было понятно, что и он о своем нетривиальном имидже знает. - Я тоже, друг мой, - с мягкой улыбкой на обычно жестко сложных губах Рат Модар потрепал Куика по каштановым кудрям, - я тоже. Оба отбросили простыни и по мраморным ступеням спустились в неглубокий бассейн, наполненный чуть подогретой волшебством водой. «Если бы была возможность отправить письмо в будущее, я бы обязательно написал маме, что теперь уже полностью счастлив, - подумал Куик Эйолус, выискивая среди благоухающих бутылочек на бортике желаемую. – А, может быть, поискать способ его как-нибудь передать? Вручить, например, моему прапрадедушке?.. Но мы же творим новую реальность, альтернативную старой, и это значит, что наша с Ратом история в ней не повторится… Ведь так? Надеюсь, что так, потому что иной вариант будет означать, что мы не достигли своих целей и провалились… Не хочу такого. Нет, от добра добра не ищут, хватит нам игр со временем! Как бы не сделать хуже, чем было…» - О чем думаешь? – спросил красный маг, заметивший помрачневшее лицо партнера и его застывшую позу. - Так, ни о чем важном, - тряхнул головой тот, и, решительно выбрав бутылочку, закапал в воду из изящного флакона ароматическое масло. – Думаю, мне надо будет написать мемуары и передать их какому-нибудь жрецу Шар на тот случай, если мы не успеем заняться предотвращением Колдовского мора… - Хорошая мысль, - одобрил Рат Модар и поманил к себе рукой любовника. – Эта история даже без столь великой цели достойна того, чтобы быть записанной. Куик Эйолус согласно хмыкнул и устроился рядом со своим человеком, откинув голову на теплый бортик бассейна. Дела они ещё обсудят, а сейчас можно было и отдохнуть. -------------------------------------------------- Комментарии: [1] Мост Огненного Вина – это перевод на русский названия моста Файрвайн / Фаервайн. Я использую и оригинальное, и переводное названия, т. к. они оба мне нравятся, а в контексте лучше смотрится то одно, то другое из них. По внутренней логике фанфика это может быть оправдано тем, что одно название, например, на всеобщем языке, а второе – на диалекте полуросликов данной местности. [2] Йондалла (она же Даллиллия) – главная богиня полуросликов. [3] Баллада взята из игры Baldur’s Gate. Текст приведён по найденному в сети видео, т. к. в момент написания данной работы у меня, к сожалению, не было ни одного своего подходящего сохранения ни в оригинальной Baldur’s Gate, ни в Baldurs Gate I: Enhanced Edition. Второй куплет мной был выпущен при цитировании, и текст ещё в паре куплетов подправлен из-за сбивок рифмы, в них наличествовавших. [4] Соведь – это помесь совы и медведя; хищник, попавший в Фаэрун из Фэйвайльда. Может служить ездовым животным, если его удастся приручить. [5] Рашеми – коренной житель Рашемана (Земли Берсерков, холода, скал и жестоких воинов, управляемых скрытными Ведьмами). [6] Я понимаю, что первым официальным переводчикам романов Р. Сальваторе слово «дризт» показалось невкусно по-русски звучащим, но всё-таки мне кажется, что оригинальные имена им коверкать не стоило, тем более что этого персонажа под оригинальным авторским именем мы уже знали тогда из компьютерных игр (в частности, Baldur's Gate), и неофициальные переводы романов о нём тоже уже имелись. Вообще, официальные переводчики крайне некорректно обошлись и с другими авторскими именами этой серии книг (пример: Джарлаксл (Jarlaxle) Бэнр, зачем-то превращённый в Джарлакса Бенре), доказывая, что вовсе не эстетическое чувство, а тяга к упрощению заставляет их переименовывать не принадлежащих им героев. Так что, уж простите, но знаменитого тёмного эльфа по фамилии до'Урден, дроу-следопыта с фиолетовыми глазами, зовут Дриззт, а никакой не Дзирт – Drizzt Do'Urden. Да и его друг-дворф носит имя Бруенор (Bruenor), а вовсе не Бренор. [7] Кровавая Война, Война Крови – это многовековая война между дьяволами баатизу и демонами танар’ри; это нескончаемое сражение за определение того, что является злом истинным, за убеждения, позволяющие подчинять сердца и души; это конфликт, в который так или иначе рано или поздно оказываются втянуты все расы Планов. В Мультивселенной практически нет мест, где можно было бы скрыться от этой войны. Она проходит сквозь всё – цивилизации возникают и рушатся на её фоне. [8] Сигил – Город Дверей, Клетка – город, занимающий целый мир; пласт реальности Макровеленной, где тысячи дорог собираются, пересекаются и расходятся, уводя в другие измерения – на другие Планы. В определённом смысле Сигил является центром Планов, во всяком случае – он расположен в самом центре Внешних Земель, являющихся в свою очередь центом Внешних Планов. Главная особенность этого города в том, что любой замкнутый контур здесь при определённых условиях может стать порталом в иные миры и измерения. [9] Система Планов – Вселенная Планов; Макровселенная или Мультивселенная – самая масштабная и наиболее продуманная в современности фэнтезийная Вселенная, разработка которой была начата ещё в 70-х годах прошлого века в рамках проекта Advanced Dungeons & Dragons (AD&D) и стала основой для множества настольных и компьютерных игр, а также целых серий книг жанра фэнтези. Наиболее известные первичные материальные миры, входящие Мультивселенную – это Абейр-Торил, Кринн и Равенлофт. [10] Кринн – второй из наиболее известных Первичных Материальных Планов Мультивселенной. Является площадкой сеттинга Драгонлэнс (Dragonlange), в котором происходит действие знаменитых серий романов Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэна «Сага о Копье», «Трилогия близнецов» и т. д. [11] Незерил, Нетерил (Netheril) – величайшая изо всех империй людей Абейр-Торила, нация могущественных архимагов. Погибла в результате ошибки мага Карсуса, отнявшего силу у первой богини магии Мистрил с целью спасения своего народа от врагов, но не сумевшего выполнять божественные обязанности. С помощью последней оставшейся у нее частички силы, Мистрил пожертвовала собой, чтобы перекрыть Карсусу доступ к Плетению, в результате чего из Торила на время исчезла вся магия. Летающие города Незерила рухнули на землю, и на месте их падения образовалась пустыня Анаурок. Гибель империи пережил только один летающий город – Шейд, находившийся в момент катастрофы на Плане Тени и поддерживаемый Теневым Плетением Шар. В Абейр-Торил он вернулся совсем недавно, и все, боящиеся Тени, естественно предполагают, что его жители шедовары намерены завоевать мир.