Несчастный и одинокий

– Э, что случилось? – спросил Снорк. – Тот кустик… помнишь, который мы встретили по пути из обсерватории, когда прилетала комета? Ну, который хотел меня съесть. Еще Муми-тролль спас меня тогда! – А чего ты сейчас-то испугалась? – продолжал удивляться Снорк. – Я не испугалась! Я представила себе, как ему горько и одиноко в той пустынной, безлюдной местности! Ведь он хотел меня съесть только поэтому! – Слушай, он хотел тебя слопать. Ты бы умерла, если бы он это провернул, – озадаченно сказал Снорк. – Нашла из-за кого расстраиваться! Но фрекен Снорк так опечалилась, что Снорк решил посоветоваться с друзьями. Снусмумрик вынул трубку изо рта и заметил: – Ну, в чем-то она права… Когда кто-то не уверен, что рядом с ним будут просто так, он начинает привязывать других. Или завлекать. Или пожирать – так-то они точно никуда не денутся. – И я с ним согласен! – горячо воскликнул Снифф. – Если бы я мог съесть моего секретного котика… – Меня больше смущает, что этот куст может напасть на кого-нибудь еще, – заметила Муми-мама. – А давайте проверим, – сказал Муми-тролль. – Может, он исправился. Хемуль на всякий случай приготовил ботанизирку. – В гербарии он точно исправится, – буркнул он, но очень тихо, и его почти никто не услышал. Муми-мама собрала корзинку с бутербродами и соком, и друзья отправились в поход. Ангостуру они нашли на том же месте. Он и впрямь выглядел очень печальным. – Бедный кустик, – сказала ему фрекен Снорк. – Ты был плохим, потому что у тебя совсем не было друзей. Такой несчастный. Такой одинокий! Но теперь у тебя есть мы. Правда, ребята? – Конечно! – поддержал ее Муми-тролль. – А давайте потанцуем? Снусмумрик вынул губную гармошку, остальные заплясали вокруг Ангостуры, который охотно шевелил ветвями в такт. Хемуль тоже плясал, но то и дело присматривался к кусту. Что-то неизъяснимо хищное было в его шипах и шевелящихся листьях. Даже если у Ангостуры в прошлом и были причины для скверного поведения, оно от этого лучше не становилось. И Хемуль опасался, что об исправлении говорить рано: хищники, знаете ли, не очень-то добреют с возрастом, а от полученной трепки некоторые даже озлобляются. – Я думаю, – сказала фрекен Снорк, – что мы можем пожать ему лапки… то есть ветки! – Я попробую, – вызвался Муми-тролль. – Чего это ты? – сказал Снорк. – Я ее старший брат, между прочим. – Не настолько уж ты и старше, – заспорил Муми-тролль. – Нет, нет, – заявила фрекен Снорк. – Он схватил меня, значит, и помощи ждал от меня! Это я должна его поддержать и помочь исправиться! – А ты уверена, что он хочет исправиться? – сказал Хемуль. – Конечно! Ну посмотри, какой он одинокий… – Да-да, он выглядит ужасно несчастным в пустоши без сокровищ, – поддержал Снифф. – Что-то он не похож на исправившегося. Вон, и шипы какие, и присоски на листьях, как у настоящего хищника… Ангостура поник, опустив листья. Должно быть, он понял, что ему не верят. – Ну как ты можешь! Он исправится обязательно! – Вообще, может, она и права, – сказал Снорк. – Раньше он был злым потому, что не знал, как это – иметь друзей… – Кто может не исправиться, если у него такие друзья, как фрекен Снорк! – сказал и Муми-тролль. И фрекен Снорк протянула Ангостуре лапку для дружеского пожатия. Ангостура весь затрепетал. Робко, неуверенно он прикоснулся к лапке фрекен Снорк одним листиком. Потом еще раз. Смелее… Снусмумрик отнял гармошку от губ, остальные растрогались до слез. А потом ветка Ангостуры обвилась вокруг лапки фрекен Снорк. – Ой! – вскрикнула фрекен Снорк и потянула лапку обратно. – Какое крепкое пожатие… Постой, не надо так, мне больно. Больно! Отпусти, говорю! Но Ангостура подтянул ее к себе и обвил лозами талию, лапы, шею. Фрекен Снорк закричала. Муми-тролль и Снорк бросились оттаскивать лозы от нее, а Снусмумрик – уже от них, потому что Ангостура схватил обоих. Снифф завизжал, упал, накрыв голову лапами, и скулил: – Ну почему, почему я такой маленький? Он меня съест! Они сами виноваты! У них прямо на мордочках написано, что они этого хотели, а я при чем? Острые шипы вспороли шкурки фрекен Снорк, Муми-тролля и Снорка. Присоски присосались к глубоким ранам, и бледные лозы Ангостуры на глазах начали наливаться темной красноватой зеленью. Снусмумрик попытался отскочить к рюкзаку за ножиком, но не успел: Ангостура обхватил его ногу лозой, содрав кожу со щиколотки, и впился присосками в открытое мясо так, что Снусмумрик взвыл от боли. – Хемуль, – простонал он. Но даже если он и сказал Хемулю что-то важное, никто этого не расслышал за причитаниями Сниффа: «Почему это вечно случается? Они что, не могли не идти? Не могли одеться попрочнее, а держаться подальше?» Ангостура вскинул лозы, налившиеся жизненным соком. Их неприятный запах становился все более кровянистым, а шкурки друзей – все более исцарапанными и бледными. Фрекен Снорк беспомощно повисла в зеленых толстых путах и даже не пыталась вырваться – Ангостура сдавил ее слишком сильно. Снорк и Муми-тролль еще барахтались, но слабо, и каждое движение только глубже загоняло шипы Ангостуры в тела. Снусмумрик колотил кулаком по лозе Ангостуры до тех пор, пока вторая лоза не обвилась вокруг его шеи и не сдавила так, что бедняга начал задыхаться. – Сейчас, сейчас, – проворчал Хемуль. – Ну, почему вы всегда засовываете мои принадлежности на самое дно? Я же знал, что они пригодятся! Он достал распылитель с гербицидом и брызнул на Ангостуру. Раз… другой… Несколько минут ничего не происходило, и Хемуль забеспокоился, что Ангостура задушит Снусмумрика и фрекен Снорк. И наконец лозы Ангостуры начали опадать одна за другой, увядая и теряя листья. – Что? Все умерли, да? – плаксиво спросил Снифф. – Умереть мог только ты – от страха, – отозвался Снорк. Они с Муми-троллем помогли подняться Снусмумрику и поддержали фрекен Снорк. – Сами виноваты! Зачем лезли к нему? – Снифф пнул поникшего Ангостуру. – У, гад зеленый! Вот я тебе! – Пошли, – сказал Хемуль, оборвав несколько веток для гербария. – Говорил я вам, что хищники неисправимы! Придем, скажу Полицейскому, чтобы наказал этого зеленого пирата… Фрекен Снорк всхлипнула. – Не надо к Полицейскому, – испугался Снифф. – Вдруг он не поверит, что я ни при чем? Ты же отравил этого бандита, еще и ветки оборвал, а свалишь небось на меня! В полиции меня слушать не будут, я же такой маленький… Он осекся – друзья ушли уже далеко от него. – Ну вот, – вздохнул Снифф. – Друзья, называется! Хорошо хоть корзинку с едой оставили…