***
— Доброго утро, спящая красавица. Чьё-то невероятно красивое лицо склонилось над осоловелым Савадой, который старательно пытался разлепить глаза и одновременно с этим зажмуриться, спрятавшись от утренних лучей солнца. Чёрные глаза смотрели лукаво и вместе с этим как-то холодно и отстранённо, словно ему был не особо интересен собеседник и его ответ, но капля заинтересованности всё-таки присутствовала, поэтому ему и нужно было находиться рядом. Савада моргнул. — Доброго, бодрствующий красавец, — отозвался Цуна с глуповатой улыбкой и сладко зевнул, с наслаждением потягиваясь. И только спустя парочку мгновений до конца очнулся от сна. — Хи-и-и-и! — Какая противная у тебя привычка, — закатил демон глаза и потёр наверняка чувствительные длинные уши с заострёнными кончиками, которые от чересчур громко звука раздражённо дёрнулись, позволяя серьгам дёрнуться и мелодично зазвенеть. — Почему вы здесь?! — испуганно взвопил парень, отползая в сторону, а после полетел вниз, с силой прикладываясь затылком об пол. - Ите-те... Мужчина сидел на спинке его кровати, с интересом заглядывая ему в глаза и едва ли не соприкасаясь с самим Цуной носами, и что именно напугало Саваду до этого было непонятно - присутствие самого демона или близость. Цуна поднял взгляд на его босые ноги и заметил небольшую несостыковочку — вместо пяти пальцев на одной стопе у того было шесть, только «лишний» находился где-то над ахилловом сухожилием и был гораздо меньше и тоньше, чем другие — словно и вообще был ненужным. Но ноготь на этом пальце был тёмным, острым и длинным, словно у собак — мог ли быть он именно для нападения и зацепки за что-либо, как и у животных? — Так ты не хочешь меня убить? — осторожно поинтересовался Цуна, пока демон терпеливо дожидался, когда окончится его истерия, почти полностью выглядывая из-под одеяла, и уставился в близко расположенное чужое лицо, наблюдая за тем, как демон закатывает глаза и цокает языком. — Ты либо тупой, — неторопливо начал мужчина (?) и постучал костяшками сжатой в кулак руки по его лбу, не забывая потом не сильно хлестнуть одним из хвостов по спине, пока второй раздражённо мечется за спиной, — либо тупой. Цуна обиженно надувает губы, неловко потирая саднящую спину и лоб. — Давай поговорим, — предложил неторопливо демон, и неподалёку вспыхнул лимонный огонёк — тут же ему на руки упал золотистый лист, в который он вчера (или, точнее, сегодня ночью) что-то записывал. Савада неловко кивает и, еле дотягиваясь носком до валяющегося на полу словаря по латыни, быстро задвигает его под кровать.***
— Апчхи? — неправдоподобно протянул Цуна и приуныл, расстроенно опустив взгляд на тетрадь, когда комната всё так же осталась пустой, за исключением его самого. Странного демона с различными знаками и иероглифами по всему телу не было видно, не слышно было и хаотично дёргающихся и шебуршащих по полу хвостов. — Реборн? Апчхи? Пожалуйста!.. Апчхи! Цуна ещё парочку раз попробовал воспроизвести этот простейший звук, однако демон всё ещё не появлялся. Парень чувствовал себя дураком, сидя тут и чихая по двадцать раз. Оставался один вариант — действительно заставить себя чихнуть насильно, поэтому он тут же отправился на кухню за перцем (в безопасности этой идеи он не был ни насколько, но результат требует некоторых жертв). Савада вздохнул поглубже и что было сил сыпанул перца себе на лицо, после чего тут же пожалел о своей расторопности и глупости. Слёзы мгновенно брызнули из глаз, которые будто пронзило острой иглой, и Цуна тут же бросился к раковине, понимая как-то отдалённо — переборщил. Ужаснейший зуд в носу ситуации не улучшал. — А… Апчхи! Апчхи! Хи! Пчхи! — заходился он в непрекращаемом чихе, даже после того, как старательно промыл лицо. Жгло всё — начиная от глаз и слизистой, заканчивая губами и кончиком языка. Послышался лёгкий стук — будто кто-то подпрыгнул и мягко приземлился на землю на невысокие каблуки, после чего к его лицу прижались чьи-то горячие ладони, после чего Цуна с облегчением вздохнул — зуд прекратился. Он приоткрыл глаза и уставился на недовольного Реборна, стоящего посередине его комнаты — Савада, если честно, не помнил, как он дополз до своей комнаты, может, его привёл туда сам демон. — Привет, — пискнул он, неловко отводя взгляд. Как же стыдно ему было! Демону, на секундочку, демону пришлось спасать его от такой глупой ситуации! — Хаос, — сердито буркнул мужчина, щуря чёрные глаза, в которых бушевали грозные искры, после чего ворчливо заметил: — Ты захотел умереть так, чтобы тебя запомнили, как самого глупого самоубийцу? Мог попросить меня об этом. — Мне нужна твоя помощь просто была, — попытался оправдаться он, тяжело вздыхая, усаживаясь на стул и откидывая голову назад. — У меня с математикой не очень, — смущённо начал Цуна, а Реборн, больше походящий на нормального мужчину, чем сам Савада, заинтересованно приподнял брови. Цунаёши заметил, что в этот раз всего на мужчине было по-минимуму — не было ни множественных серёжек, ни других различных побрякушек, которые оплетали его тело при их первой встрече. Реборн был таким… домашним? — Мой сенсей постоянно ставит мне плохие оценки, и из-за этого я никак не выйду хорошистом. А тут ты появился, и я подумал… — Нужно убить «сенсей»… преподавателя? Кажется, они так зовутся, — нетерпеливо перебил его Реборн, закинул ногу на ногу и, подкинув в воздух крекер, щёлкнул зубами в воздухе и схватил клычками тонкое солёное печенье. — Как убить? — продолжал мужчина, едва улыбаясь краешком губ и сверкая чёрными глазами, в которых блеснуло что-то жестокое, холодное и томительное — кажется, это была его любимая тема и любимое занятие во всем мире. — Удушье? Яд? Могу даже расщепить её, — похвастался демон, чуть опуская голову и позволяя тени от рогов и чёлки упасть на его лицо. — Самое главное и действенное, можно сказать, моё любимое: огнестрельное ранение. Если так нужно, сможешь даже сам добить её. Цуна побледнел, испуганно выпучил глаза и растерянно захлопал ртом, словно рыба, выброшенная на сушу, пытаясь подобрать хоть какие-то слова. — Я не понимаю, как решать дифференциальные уравнения, а ты говорил, что знаешь всё-всё-всё… — робко пискнул всё ещё перепуганный Цуна, неловко заламывая руки за спиной и пряча ноги в разноцветных носочках где-то под стулом. — Мда. Ну и парни нынче пошли — ни тебе азарта в крови, ни кровожадности в очах, — мужчина закатил глаза и поджал губы, словно говоря: вот в моё время не было этого. — Смотри, сначала находишь и переписываешь производную в немного другом виде. Вот так… — Реборн опёрся на подростка со спины и вытянул ручку из ослабевших дрогнувших пальцев, после чего склонился ещё сильнее, для удобства положил подбородок на его макушку, благо, рост позволял, и начал переписывать уравнение. Савада невольно задержал дыхание и окаменел. — Понял? — демон чуть приподнялся и позволил подростку поднять голову вверх, после чего назидательно посмотрел на него сверху вниз. Цуна улыбнулся и закивал болванчиком, а после отвёл взгляд и сдулся, едва не закашлявшись: — Не очень, если честно… — Ну и никчёмность ты, Цуна, — почти беззлобно фыркнул и шлёпнул одним из хвостов парня по лбу мужчина, на что тот безоружно улыбнулся и спрятал лицо в «чаше» из рук, пытаясь скрыть вспыхнувший на щеках румянец.***
Если честно, то Савада в последнее время старался не чихать вообще. Да, Реборн — прекрасный помощник во любых, даже самых сложных делах, объясняет лучше других учителей (только потом тело болит от следов от его хлёсткого хвоста), вот только чихать Цуна ну уж очень сильно любит в не самых подходящих ситуациях. Перед сном, по дороге в магазин, в раздевалке или… (он, конечно, надеялся, что до такого не дойдет, но) туалете. — Апчхи, — чихнул сдавленно Цуна, судорожно вжимая лицо куда-то в плечо и пытаясь не издавать ни единого звука. Он одним глазом оглядел кабинку — и выдохнул от облегчения, когда понял, что демона поблизости не наблюдается, после чего поднял глаза к потолку и даже задержал дыхание на пару мгновений, столкнувшись носом с носом с Реборном, который с чисто учёным интересом склонился над ним и одной рукой держал уже привычную белоснежную влажную салфетку, а второй подпирал щёку, наблюдая за процессом. — Хаос-с. Тебе подержать что ли? — лукаво поинтересовался он, прищуривая тёмные глаза и склоняя голову набок, и хвосты за его спиной игриво завертелись, выдавая настрой своего хозяина. — Я, в принципе, могу, — Реборн сквозь улыбку облизнул длинным юрким языком клыки и прошёлся по Цуне заинтересованным взглядом, останавливаясь в области паха, — мне несложно. — Реборн!!! — испуганно завопил вспыхнувший всеми оттенками алого Савада, заправляясь и, путаясь в ногах, вылетает из туалетной кабинки, оставляя весёлого демона одного. «Будь здоров, кстати», — доносится ему в спину ехидное, и Цуне хочется выпрыгнуть из окна — вот только этаж второй и под окнами красивые-красивые мягкие клумбочки с розами, которые в это время года особо любят красоваться своими шипами. Вот и чихай теперь спокойно. Никакого покоя!***
— Итак, ребята, сегодня мы будем проходить passato prossimo, то есть, как это говорится на японском, прошедшее время, — впорхнул в гудящий класс очаровательно улыбающийся красивый высокий блондин, поправляя растрёпанные волосы и пытаясь скрыть воротом рубашки тёмно-бурые отметины на шее, на что другие не обращали внимания, смотря только на его миловидное лицо. «После звонка прошло минут десять так точно, а учитель решил заявиться только сейчас», — фыркнул про себя Цуна, разваливаясь на парте и из-под ресниц наблюдая за тем, как класс активизировался и начал заговорчески перешёптываться. На самом деле, его немного, возможно, совсем капельку раздражал их учитель итальянского языка — Кавалонне Дино-сан, но он всё-таки был взрослым, да и предмет свой знал на отлично (а как ему итальянский не знать, если он сам являлся итальянцем). — Кавалонне-сенсей, — вперёд всех выступила очаровашка Киоко Сасагава — всеми любимый школьный идол — и радостно улыбнулась, обнимая весёлого учителя одной рукой, а второй держа что-то за спиной. — Это вам. С Днём Рождения вас! Это от всего нашего женского, так сказать, коллектива, — девушка мягко хихикнула и протянула опешившему от такого приятного сюрприза учителю букет цветов и коробочку с, кажется, каким-то парфюмом. — Ой, ragazze care, мне так приятно! — растроганно улыбнулся Дино и принял подарок. — Цитрус? Мой любимый парфюм, — признался весёлый учитель и тут же, на радость всем ученицам, достал из коробочки флакон и, оттянув ворот рубашки, пару раз брызнул куда-то на шею. Едкий аромат пополз по закрытому классу, и Цуна почесал нос, вдруг почувствовав необычный зуд где-то в слизистой. Кто-то чихнул и закашлялся, и он вдруг замер на месте, стараясь не вдыхать даже ртом. Цитрусовые духи. Цитрусовые духи, на которые у Савады лёгкая аллергия — в принципе, ничего страшного в ней нет, он даже пятнами не покрывается, просто может надолго зайтись в судорожном чихе и кашле. Цуна в панике завертел головой, пытаясь найти выход — окно (хотелось бы напомнить, что это четвёртый этаж), или он всё-таки может попытаться успееть добежать до выхода из класса, однако запах уже настойчиво бился в ноздри. Савада как можно сильней зажал рот ладонями и почувствовал, как глаза начало щипать. Три, два, один… — Апчхи! — громко и быстро чихнул Цуна, зажмурившись и сморщив нос, а после замер, когда в его руки приземлилась парочка привычных салфеток, и поднял взгляд вверх, встречаясь с черными глазами. Что это, если не апокалипсис? — Хаос, — глубокий бархатистый голос прокатился по классу, и гул сразу же утих. Кто-то выронил, Дино-сан уронил флакон с одеколоном. Влажные салфетки выпали из ослабевших цуниных ладоней. — Будь здоров, хозяин, - он явно играл на публику - хозяином Реборн Цуну не называл ни разу. Словно красуясь, демон враз взмахнул хвостами и поднял подбородок вверх, демонстрируя массивность собственных рогов и парочку узоров на кадыке и шее. Что-то упало. Возможно, чья-то челюсть. Возможно, сам Савада, всё ещё зажимающий ладонями, сложенными в «лодочку», рот и задержавший дыхание от страха. — Мне нужно в туалет, — пискнул Цуна и нырнул в любезно открытое одноклассником окно, которому вдруг стало душно, навстречу красивым белым розам. — Пойду, помогу, — пожал плечами Реборн и, махнув рукой, ласточкой выпорхнул вслед за парнем. Ему ещё истеричку эту сначала ловить налету, а потом ещё и успокаивать.***
— Как расторгнуть контракт? — как-то сказал Цуна тихо в пустоту, ворочаясь перед сном, и тут же над ним угрожающей тенью навис Реборн — Савада еле заставил себя не взвизгнуть от страха и неожиданности. За окном было уже совсем темно, как и в комнате, однако его лицо освещал небольшой лимонный огонёк, парящий над головой, и Цуна готов поклясться, что таким сердитым Реборна он видел только пару раз — когда Савада чуть не лишил себя зрения и слизистой с помощью перца и попал под машину, сломав себе ногу. Точнее, Цуна думал, что сломал её (боль все-таки была жуткая), и сам мужчина от этого выглядел ещё более разъяренным. В городе и так уже прошёл слушок об агрессивном косплеере, который хвостом таскается за невзрачным подростком и появляется в самых неожиданных местах, а тот случай только укрепил нежелание переходить невероятно красивому даже во время ярости мужчине дорогу. — Никак, — недовольно прищурился демон и, стараясь разрядить обстановку, легко щёлкнул парня по носу, однако хвосты взволнованно метались за его спиной, а кончики ушей подрагивали, с головой выдавая своего хозяина. — Зачем тебе? — Мне надоело, что ты появляешься в самый неподходящий момент, — недовольно буркнул Цуна себе под нос, а после шмыгнул носом, вспоминая все неприятные ситуации, произошедшие именно из-за его любви к чиханью не вовремя. - Поэтому мы должны расторгнуть этот контракт, — закончил парень, с надеждой глядя снизу вверх на мужчину, а тот возмущённо хлопнул глазами и хлестнул хвостами воздух. — Нет! — обиженно фыркнул Реборн и сморщил нос, будто Цуна только что оскорбил любимое дело всей его жизни, и напомнил Саваде ребёнка — у него будто отбирали то, что ему нравится. — Тогда я не получу твою душу. А я хочу тебя. Цуна вспыхнул и, натянув одеяло до самого носа, пискнул: — То есть, хочешь мою душу? — Тебя, — прошептал Реборн ему на самое ухо, прикусив мочку клыками, а после сверкнул лукавым взглядом и отстранился от красного, как варёного рака, Цуны. Именно поэтому Савада старался не чихать вечером или ночью - именно тогда демон становится таким... сексуальным? Нет, нет, он сексуален всегда (это же всё-таки Реборн, как он может быть не сексуален?!), но именно в тёмное время суток он начинает проявлять к нему необъяснимый интерес. — Вообще, знаешь, есть один способ, — незаинтересованно начал мужчина, разглядывая свои коготки, и скучающе возвёл глаза к потолку, словно пытался вспомнить. — Ты должен поцеловать меня. Или я тебя, это сильно не играет важности. Цуна на этих словах покраснел ещё сильнее, хотя, казалось, уже больше некуда. — Если это нужно для расторжения контракта, — неуверенно выдохнул он робко и зажмурился, вытянув лицо навстречу демону и надул губы. Реборн едва сдержался от того, чтобы не засмеяться в голос, но только ухмыльнулся, облизнув клыки, и потянулся к его подрагивающим мягким губам, тут же облизнув юрким языком чужие зубы и проникая глубже, когда парень от неожиданности открыл рот. Цуна что-то нечленораздельно промычал и неумело попытался ответить, что вызвало только смех — оказываться, парень целоваться совсем не умел. Когда Цуна стал задыхаться от нехватки воздуха, Реборн спешно отстранился и ухмыльнулся. — Я, кстати, соврал. Я же всё-таки демон. — Цуна растерялся и попытался что-то сказать, но тут зажмурился и, сморщив нос, тихо чихнул, прикрыв рот ладонью. — Я так понимаю, это значит, что ты не обижаешься? — и, не дожидаясь ответа, притянул парня к себе: - Будь здоров, господин неудачник, — выдохнул в самые губы Реборн и провёл по ним языком. В этот раз Цуна сам поддался навстречу. В принципе, про расторжение контракта он может узнать и потом, верно? А сейчас его целует сексуальный демон, и это, кажется, важнее всех бумажек и соглашений.