Парень в юбке

Слава игры на желания никогда не любил. Стоило только этому слову мелькнуть в чьей-то фразе, как он тут же дергался, как от удара, и порывисто отказывался от предложения сыграть. Каждый раз на ум приходили невеселые воспоминания из юношества, когда он еще вместе с одноклассниками участвовал в чем-то подобном. Только вот, ему совершенно не понравилось. Те дни даже вспоминать не хотелось. Возможно, они стали некой травмой для тогда еще юного, неокрепшего ума. Когда ты победитель — это забавно, чувствовать власть над кем-то и загадывать ему желание. А когда ты проигравший, придется смириться с любым унижением. Даже надеть на себя женскую школьную форму. Господи, как он вообще пришел к тому, что стоял перед зеркалом и разглаживал складки на черной юбке чуть выше колен, пока друзья во всю ржали над ним? Белая полупрозрачная блуза, галстук, который не удалось нормально завязать, в результате чего тот болтался на шее, юбка из каждого первого аниме, и даже чертовы чулки, смущающие больше всего. Они слишком вызывающие. Увидь Слава где-нибудь школьницу в таком наряде, и не подумал бы, что та идет в школу. Скорее, на свидание, имеющее вполне понятный конец в виде долгой ночи с любимым человеком. Понемногу хохот начинал стихать. — Напомни, откуда у тебя женская форма? — смахнув слезинки с уголков глаз, поинтересовался Алишер. Он наклонился и дернул друга за юбку, на что тот шлепнул его по руке, вызывая новую волну смеха. — Приманил школьницу конфетой и украл, а труп закопал в лесу, — как ни в чем не бывало заявил Саня, с довольной ухмылкой глядя на Славу. — Ебло попроще сделай, это моей сестры, она недавно приезжала. — Ну пиздец, брат, — хмыкнув, Алишер сделал вид, будто юбка его больше не интересует, но то была лишь обманка — стоило только Славе вздохнуть спокойно, как Алишер махнул рукой, тем самым приподнимая юбку порывами воздуха. Покраснев, Слава прижал кулачки к ней и отпрыгнул на добрую пару метров от друзей. Алишер закатил глаза и чуть надул губы, обижаясь, что ему не дают поразвлечься. Махнув на это дело рукой, он вальяжно лег обратно на диван, где все это время их компания играла в злополучную игру. Повсюду были разбросаны чипсы, пустые банки пива и колы, в самом углу лежала смятая одежда Славы. Он потряс одну из банок, где на упаковке значился алкоголь, но та оказалась пуста. Цокнув языком, Алишер попытался, аки крутой парень, смять ее о свой лоб, но получил только боль в области головы. Он кинул ее в сторону и огляделся. — Как вы вообще умещались в этой коробке? Сколько тут, один квадратный метр? — Да пошел ты, это единственное, что я могу себе позволить сейчас, — выдал Саня, ударив того по ногам, чтоб подвинулся, и грузно сел на диван. — А я ведь предлагал пожить у меня... Слава нерешительно сел на кресло, все время держа руки на юбке, чтобы та не задиралась и не показывала больше, чем должна. Он был напряжен и сидел ровно по струнке, хотя даже ничего не делать было чертовски неудобно, ведь все-таки ходить в таких нарядах он не привык. Впрочем, уже спустя время Слава более-менее освоился. Он расслабил плечи и спину, и убрал руки на подлокотники, немного разводя ноги в стороны. Черт. Он не мог отрицать того факта, что смотрелся не так уж и плохо, как мог бы. Все-таки Слава довольно худощавый, по телосложению, конечно, не девчонка, но близок к этому. Алишер не спускал с него глаз. Он просто не мог заставить себя отвернуться. Что-то тревожило его во внешнем виде друга. Если сначала он не мог взглянуть на Славу без смеха, то теперь ему было не до этого. Алишер чувствовал странную потребность в том, чтобы смотреть на эти тонкие ноги, обтянутые черной тканью, и острые коленки, до которых шелковая юбка едва дотягивала. Он не знал, чего именно хотел, но руки чесались что-нибудь, да сделать. Возможно, снова дернуть Славу за юбку, чтобы тот совершенно очаровательно покраснел и культурно послал друга нахуй, а может, забраться холодными пальцами под полупрозрачную блузу, через которую просвечивали темные ареолы сосков, просто чтобы заставить Славу дернуться от холодных прикосновений. Или слегка оттянуть чулки, отпустив затем, чтобы те слегка шлепнули упругие ляжки. Потом провести по ним подушечками пальцев, извиняясь, наклониться и прижаться к покрасневшему участку кожи губами... Алишер шумно вздохнул, когда Слава закинул одну ногу на другую, и в поле зрения мелькнуло его нижнее белье. У него и до этого были странные мысли насчет Славы. Очень странные. Такие, что после оргазма сидишь, часто дыша, и пялишься ошарашенно на дрожащую руку, испачканную в белой жидкости. Иными словами, он должен был предположить, что идея нарядить Славика в женскую одежду, ничем хорошим не кончится, для него уж точно. Сжав зубы до неприятного скрежета, он потянулся к пачке сигарет в кармане толстовки, но как только чиркнул зажигалкой, вынужден был остановить ту на полпути к сигарете, когда Саня резко всплеснул руками. — Не дыми тут, задохнемся к чертовой матери, — и указал на дверь позади. — Пиздуй в толчок. — Да ладно, чел, раньше тебя это не особо смущало! — Раньше у меня и девушки не было. Знаешь, как трудно выветрить сигаретный запах? Алишер закатил глаза, нехотя вставая с теплого местечка. И, напоследок окинув Славу нечитаемым взглядом, скрипнул дверью туалета. По крайней мере, тут он мог побыть в одиночестве и подумать о смысле жизни. Разобраться в своих чувствах, в конце-то концов… решить одну вставшую проблему. Он оперся руками о мраморные углы умывальника и глубоко вздохнул, прикрывая глаза. Наконец, закурил. Немного успокоился. Печально взглянул на выпирающую паховую область, затем на свое отражение. До чего же ты докатился, Алишер? Он глубоко затянулся, после чего сел на крышку унитаза и решительно сунул руку в штаны, мысленно возвращаясь к образу лучшего друга в юбке, прочно засевшему в голове. Друзья, не подозревавшие о непотребствах, которые происходили в ванной комнате, вели ленивые разговоры ни о чем, пока Слава вдруг не заявил, что хочет переодеться. Он сидел в этом нелепом наряде уже час и хотел как можно скорее избавиться от него. Кроме того, терпеть было уже просто невозможно; он весь вспотел от нервов. И еще одна вещь не давала покоя. Взгляд, пробирающий до самых костей, от которого дыхание сбивалось, а на щеках выступал стыдливый румянец. Он честно старался делать вид, будто не замечал ничего, но сложно вести себя как ни в чем не бывало, когда Алишер смотрел буквально все время, не отрываясь. Иногда такое уже бывало. Слишком много внимания он дарил Славе. Но если тогда Мэрлоу успешно делал вид, будто все как обычно, то сейчас все было немного по-другому. Знать бы еще, почему. Вернее, запастись бы смелостью, чтобы признать это. Саня подумал немного, и в конце концов сжалился над другом, решив, что пора заканчивать. Только вот Славе перед ним раздеваться совершенно не хотелось, он был довольно стеснительным в этом плане, даже в школьной раздевалке с трудом надевал форму. Не то чтобы Саня был посторонним человеком, но Слава просто по натуре своей стеснительный, ладно? Он прикусил губу, смотря на дверь ванной комнаты, в которой переодевался до этого. При мысли о том, чтобы стянуть одежду рядом с Алишером, он не почувствовал ничего неприятного. Скорее, наоборот. Даже если Алишер будет смотреть. Внимательно. Как пару минут назад. По позвонку прошлись мурашки, пальцы задрожали. Слава глубоко вздохнул, игнорируя многозначный взгляд друга, когда направился к двери и открыл ее. Первым делом он обратил внимание на то, как резко Алишер, сидящий на унитазе, всплеснул руками и принял закрытую позу, делая донельзя задумчивый вид. — Я не помешал? — запоздало поинтересовался Слава. — Не-не, — Алишер прочистил горло, стараясь скрыть смущение. — А ты че тут? — Я... — прищурившись, Мэрлоу заметил, как тщательно друг покрывает паховую область, и почти сразу отвел взгляд. — Переодеться хотел. — Переодеться, — эхом повторил собеседник. — Ага. Оба замолчали, не зная, что сказать. Почему-то находиться рядом было неожиданно неловко. Вздохнув, Слава прошел в комнату, предполагая, что молчание — знак согласия, да и блуза уже неприятно липла к телу из-за пота, который стекал рекой от волнения. Он прислонился бедром к умывальнику и взглянул на себя в зеркало, поджимая губы. Увиденное его определенно не порадовало. Лохматый, красный и мокрый. — Жалкое зрелище, да? — хмыкнул Слава, включая холодную воду и омывая ею свое лицо, чувствуя, как становится немного легче. Алишер долго смотрел на парня, склонившегося над умывальником, медленно скользил взглядом сверху до низу, и понял, что согласиться с ним не может: зрелище скорее было возбуждающим, пора это признать. Тем не менее, Алишер глухо буркнул: — Ваще атас. И кинул быстрый взгляд на руки, которыми прикрывал пах. Он так и не закончил, хотя был уверен, что много времени не понадобится. Он снова взглянул на Славу и его чертову юбку, колыхающуюся при каждом движении. Сглотнул. Все происходящее и так выходит за любые рамки нормального. Прикусив внутреннюю сторону щеки, Алишер протянул руку, едва касаясь края юбки. Он не привык сомневаться в чем-то, но сейчас колебался как никогда. Секунда, вторая. Понимая, что Слава отвлекся и не обращал внимания на него, Алишер решительно приподнимает юбку, осторожно наклоняясь и заглядывая под нее. Дыхание перехватывает. Возбуждение находит новой волной неконтролируемого желания. Он смотрит на то, как резинка нижнего белья обтягивает округлые ягодицы, и уже представляет, как те могли бы смотреться без нее. Приходится немного свести ноги вместе и тем самым дать себе небольшую поблажку в виде яркой вспышки удовольствия, что прошлась по телу вместе с этим движением, и, к сожалению, быстро сошла на нет. — Ты что делаешь? Алишер резко вскидывает голову и выпускает ткань из плена пальцев. Слава смотрит на него через отражение в зеркале, весь красный и совершенно растерянный. Он сжимает ослабевшими пальцами края умывальника и его немного трясет. — У тебя там ниточка висела, — придумывает отмазку на ходу Алишер, покрываясь испариной. — Я убрать хотел. — Ниточка? Между моих ног? — Слава улыбается нервно, сдерживаясь от того, чтобы истерически рассмеяться. Выражение лица Алишера лишь подпитывает это желание. — И как, убрал? Алишер долго молчит, прежде чем тихо вымолвить: — Нет. А Слава не знает, какой черт дернул его и заставил сказать: — Ну так... Убери. Глядя Алишеру прямо в стремительно расширяющиеся от удивления глаза, прикусывая губу от волнения и грозясь вот-вот скатится на пол из-за дрожащих ног. В наступившей тишине они слышали каждый вздох друг друга, и звук того, как Алишер встает с насиженного места, звучит настолько громко, что Слава подпрыгивает на месте. Моргенштерн разделяет оставшееся расстояние между ними, собираясь уложить руки другу на бедра, но в этот самый момент слышится громогласный крик Сани из соседней комнаты: — Я в магаз за пивом! Этот резкий звук отрезвляет обоих. Алишер отходит на шаг назад, потирая нос большим пальцем, а Слава быстро выбегает из ванной комнаты и впутывается мокрыми руками в волосы, лихорадочно пытаясь сообразить, что только что произошло. Он оглядывает комнату в какой-то мнимой попытке найти что-то, что могло бы помочь успокоиться. По итогу разыскивает только почти опустевшую банку пива, ради которой тянется через весь диван и которую мгновенно опустошает. На языке оседает неприятный вкус, да и толку, на самом деле, никакого. Он лежит лицом к верху, смотря в потолок, и барабанит пальцами по банке, когда Алишер вдруг выходит из ванной и удивляется в первые секунды отсутствию Сани. Когда оба понимают, что того не будет еще долго, потому что самый ближайший магазин находится черт знает где, неловкость приобретает новые обороты. Они старательно не смотрят друг на друга. Алишер молча включает телевизор и садится рядом, и Слава немного сгибает ноги в коленях, тупо смотря в телевизор. На секунду он забывает, что на нем юбка, и делает это без зазрения совести, понимая, какую глупую ошибку совершил, только когда чувствует уж слишком явный голодный взгляд. Задерживая дыхание, он медленно поворачивает голову, видя, что Алишер смотрит на его коленки краем глаза. Его челюсти напряжены, а руки сжаты в кулаки. Никто, кажется, не понимает, что происходит, но сексуальное напряжение между ними настолько очевидно, что бесполезно пытаться скрыть его. Слава громко вздыхает и тянется всем телом, вскидывая руки над собой, а ноги укладывая на колени оторопевшего Алишера. Они смотрят друг на друга еще мгновение, прежде чем Моргенштерн проводит самыми подушечками пальцев по тонким щиколоткам, затем осторожно обхватывая одну из них ладонью. Ткань чулок кажется неожиданно приятной на ощупь. Алишер идет дальше, пробегаясь пальцами по коленкам, на которых нитки слегка расходятся и виднеется молочная кожа, пока не доходит до ляшек, где чулки заканчиваются. Он приподнимает юбку и убирает в сторону, после чего, как и представлял недавно, слегка оттягивает резинку и отпускает. На коже почти сразу выступает красный след, а Слава вздрагивает и глухо мычит, сжимая руки в кулаки и прижимая к своим горящим щекам. Он видит, как Алишер улыбается и залезает на диван с ногами, с тихим вздохом податливо разводит ноги в стороны, когда тот наклоняется ближе и пробирается рукой под юбку, другую заводя Славе за спину, когда Мэрлоу с тихим стоном прогибается в пояснице, тем самым поддаваясь пахом навстречу приятным прикосновениям. Сейчас он в действительности чувствует себя девчонкой, но совсем не против побыть ею для Алишера, который уже покрывал тонкую шею яростными поцелуями, не оставляя на ней живого места. Все стеснение и неловкость резко исчезли. Слава не знает, куда деть руки, в результате просто цепляясь пальцами за толстовку Алишера. Ему хочется ближе, ярче, сильнее. Ему хочется целоваться. Он протестующе стонет, когда в очередной раз чувствует мокрую цепочку из поцелуев на ключицах, и притягивает Алишера за щеки к себе, слепо тычась губами в его рот и получая моментальный, жаркий ответ. Они влажно причмокивают, и от этих звуков Слава краснеет еще больше. Все кажется таким пошлым и неправильным, он определенно не так представлял свой первый раз. На месте Алишера должна была быть какая-нибудь миловидная девушка, и в юбке тоже должна быть она. Но Славе все равно. Славе хорошо так, как никогда еще не было. От поцелуев, тепла и тяжести чужого тела, ощущения руки на собственном члене и ее ритмичных движений. Он совсем теряется в пространстве и времени, выходит из этого забытия только когда Алишер немного отстраняется. На его губах играет похабная улыбка, но на лежащего перед собой парня он смотрит с такой лютой нежностью, что на глаза против воли наворачиваются слезы. Парой ловких движений и Алишер стягивает с него боксеры, но делает это мучительно медленно, наслаждаясь каждой секундой, пока ткань соскальзывает с чужих ног. Слава смотрит на него исподтишка и видит во всем этом что-то непозволительно возбуждающее. Каждое мгновение, растянутое в вечность перед тем, как они приступят к главному, лишь добавляет каплю бензина в итак разгорающийся пожар. Юбку с чулками Алишер не трогает. Ему нравится, как они смотрятся на Славе вместе с галстуком и блузкой. Он редко когда оставляет своих пассий в одежде, но на этот раз видит в этом что-то эстетично-необычное. Парень проводит рукой по славиному животу, разглаживая складки на одежде, и когда доходит до груди, специально проводит ладонью по торчащим соскам, виднеющимся под прозрачной блузой, вызывая в теле под собой неконтролируемую дрожь. Он хмыкает, задирает юбку и подхватывает Мэрлоу под бедро, когда наваливается на него всем телом и толкается между бедер, так и не стянув с себя одежду. Он жмурится, громко выдыхает, ловит губами стон Славы, вместе с очередным толчком царапает короткими ногтями за ягодицу. За окном проезжают машины, через щель между штор проходит полоса света, всего на секунду освещая два тела, движущихся навстречу друг другу в полутьме пустой комнаты. Каждый раз, когда они жмутся пахами друг к другу, старый диван тяжко скрипит, и вполне возможно, что к приходу Саши тот превратится в щепки. Мысль о друге немного отрезвляет и в перерывах между поцелуями Слава шепчет: — О-он скоро придет, — и прикусывает губу, тихонько скуля, когда в последний раз Алишер толкается особенно сильно, вжимая его в диван. Кивнув, Моргенштерн быстро целует парня в уголок губ, дрожащими руками избавляется от ремня и приспускает штаны с трусами. Нависает над Славой снова, свободной рукой направляет свой сочащийся смазкой член к сжимающемуся колечку мышц и грубо толкается. Слава шипит, выгибается и впивается ногтями в алишеровы плечи, но ему не больно. Совершенно. Признавать это дико стыдно, но в редкие моменты единения с самим собой, он экспериментировал несколько раз. Совсем недавно. Вчера. Сразу после того, как дал Алишеру пять на прощание и вернулся в свою комнату. Он привык обходиться одной лишь рукой и пальцами, он привык трахать себя до изнеможения, и теперь принял Моргенштерна в себя практически без проблем. Требуется всего минута, прежде чем Алишер возобновляет движения. Толчки сразу быстрые, рваные, сумасшедшие. Слава едва успевает простонать, как к горлу подкатывает следующий стон удовольствия. Он ощущает дыхание Алишера на своих губах, как изредка тот сминает его губы своими или не сдерживаясь прикусывает, и проводит языком по его губам в ответ; из-за непрекращающихся стонов это было крайне неудобно, но чертовски приятно. Славе хочется сказать, что он уже совсем скоро, что от того, как быстро стимулируется простата, он видит сраные звездочки перед глазами и не может нормально вдохнуть такой нужный сейчас воздух, но ни одна буква не слетает с уст, лишь только бесконечные стоны. Он хватается за спинку дивана, сжимает пальцами подлокотник, и в следующую секунду испытывает самый сильный в своей жизни оргазм. Такого не смогут дать ни пальцы, ни вибраторы, и такое захочется ощутить еще не раз. Пальцы на ногах поджимаются, по телу проходит судорога, Мэрлоу жмурится до боли и стонет в последний раз — громко и протяжно, так, что у Алишера ухо закладывает, и от понимания того факта, как охуенно сейчас Славе, от того, что он занимается сексом именно с ним, Моргенштерн кончает следом, как следует кусая того за плечо в порыве эмоций. Его еще долго потряхивает, и вместе с тем дрожь уходящего удовольствия проходится по телу Славы. Они часто дышат, жмутся друг к другу в ленивом порыве нежности; Алишер лежит щекой на славиной груди, меланхолично смотря на интерьер комнаты, а парень даже не замечает, как начинает перебирать его спутанные кудрявые волосы. Идиллия длится совсем недолго. Они не замечают, как быстро летит время, и оказываются совершенно не готовы к тому, что слышат звон ключей и щелчок дверной ручки. Смотря друг на друга всего секунду, оба тут же отпрыгивают на разные углы дивана. Алишер быстро натягивает трусы и застегивает ширинку, а Слава застегивает блузку. Когда Саня заглядывает в комнату, победоносно шурша пакетом, ребята успевают привести себя в порядок и вяло радуются его возвращению. Пока тот спешит на кухню искать открывашку, Алишер наклоняется к уху Славы и ласково произносит: — Не переодевайся пока, — затем целуя за местечко за ухом. — Ночью я сам тебя раздену. Славе не остается ничего другого, кроме как послушаться, и с предвкушением ожидать конца вечера.