Немного о хорошем поведении

      Так вот. Он признался. Ямагучи. В любви. Он признался Ямагучи в любви, и Хината смеялся до хрипов, когда узнал, что тот простоял в шоке пять минут (Кагеяма засек, пытаясь отвлечься от приступа паники). То, что Ямагучи был этим шокирован, не было сюрпризом. То, что он, ужасно краснея и заикаясь, признался в чувствах в ответ, стало тем ещё потрясением для Кагеямы, и Тсукишима успел обсмеять его с ног до головы за это.       И вот они. Встречаются. Он и Ямагучи. Они с Ямагучи встречаются, и Кагеяма чувствует что-то светлое, кисловатое и очень-очень теплое внутри, когда думает об этом. А ещё панику. Ужасающую такую панику, не дающую нормально дышать, ведь он непременно и точно все испортит — не пройдет и недели.       Ямагучи улыбается — и паника проходит, оставляя после себя слегка печальное и сжимающее внутренности ощущение.       У них все хорошо. Ямагучи покупает ему черничное молоко, приходит на большой перемене, чуть меньше кричит, когда они с Хинатой ввязываются в драку, и очень мило улыбается, когда после тренировки они идут, держась за руки. У него мягкая улыбка, солнечный взгляд и очень теплые пальцы, и Кагеяма чувствует, как что-то холодное и темное изнутри медленно тает под чужим взглядом.       Они встречаются неделю и на выходных идут на свидание, и Кагеяма старается, чтобы все прошло идеально. Он надевает свою самую удовлетворительную рубашку (Мива закидывает его синюю толстовку куда-то за шкаф и заставляет переодеваться), пытается сделать что-то со своими волосами (в этот раз — всеми силами избегая своей сестры), приходит на десять минут пораньше и покупает любимую шоколадку Ямагучи. Когда тот приходит и видит его, то спотыкается и чуть не сносит его с ног, а когда выпрямляется, то уши его оказываются восхитительно красными. Кагеяма не понимает, но мысленно даёт пять своей сестре. Да и в конце концов… Ямагучи надевает черные джинсы, ткань которых облегает его бедра, и Кагеяма с ужасом чувствует, как его щеки становятся красными.       Они смотрят какой-то фильм про инопланетян, который Кагеяма разгадывает к первым десяти минутам, и Ямагучи смотрит на него поражённым и влюбленным взглядом оставшиеся полтора часа, и Кагеяма честно пытается сфотографировать Ямагучи в кафе так, «чтобы было не стыдно выложить в Инстаграм, ну давай, Тобио, Тсукки же язык проглотит, когда увидит». Они неторопливо гуляют по городу, когда уже вечереет и настает время расходиться по домам, и все так спокойно и хорошо, и Кагеяма, наконец, не чувствует себя одиноким, и заходящее солнце мягко ложится на лицо Ямагучи, делая его по-особенному красивым. Ямагучи смущенно отводит взгляд, поймав его за разглядыванием, но на его лице появляется небольшая улыбка. Они подходят к развилке, Ямагучи говорит, что здорово провел день, Кагеяма соглашается и поднимает руку, чтобы попрощаться.       Ямагучи целует его.       Его губы теплые и немного шершавые.       Чужое дыхание мягко ложится на его губы, оставаясь в виде фантомного прикосновения, и глаза Ямагучи блестят.       Он говорит тихое «пока» и разворачивается в сторону своей улицы.       Кагеяма чувствует, как сердце подскакивает к горлу.       К концу первого дня, прошедшего с первого поцелуя, Тобио приходит к одной простой и очевидной истине: если он будет вести себя хорошо, то его поцелуют снова. И это оказывается довольно-таки… проблематичным. Потому что Ямагучи дружит с Тсукишимой, и это автоматически означает, что тот крутится вокруг него где-то большую часть времени. А его отношения с Тсукишимой… Ну. Остальную часть времени Тсукишима крутится с Хинатой, и это оказывается второй проблемой. Хината. Хината пытается выяснить все подробности, мелочи, детали, и ради бога… Зачем ему вообще, нахрен, знать, насколько глубоко Ямагучи засовывает свой язык?! И куда?! Куда тот вообще может его засунуть?!       Да, Хината помог ему осознать свои чувства, да, Хината был учтив и поддержал в трудную минуту, но это не значит, что теперь тот имеет право знать каждую мелочь. Это ведь… Это ведь их поцелуи. И о том, что Ямагучи любит мягко тереться своим носом об его, должен знать только и исключительно Кагеяма.       Также довольно проблематичным оказывается то, что Ямагучи, всё-таки, капитан, и рядом с ним постоянно находится кто-то из команды. А их отношения ещё не достигли того этапа, чтобы свободно обмениваться слюнями на глазах бедных первогодок.       (Про Тсукишиму и Хинату он старается не думать. У этих двоих нет ни стыда, ни совести, и Ямагучи уже устал растаскивать их (в буквальном смысле) друг от друга, беспокоясь за психику своих кохаев).       И лишь в редкие моменты уединения — когда они обедают вместе, или когда все удачно отворачиваются, или когда они идут после тренировки и все остальные сокомандники расходятся, — Кагеяма получает свой поцелуй. Ямагучи улыбается и кладет ладонь на его щеку, и Кагеяма выдыхает, когда чужие губы накрывают его. Это приятно. Встречаться с Ямагучи приятно, но, честно говоря, довольно волнительно, потому что…       — Потрясающе, Тобио! — говорит Ямагучи, когда Кагеяма делает подачу в прыжке и их команда зарабатывает очко.       — Это было великолепно! — говорит Ямагучи, когда Кагеяма даёт ему пас с другого конца площадки.       — Ох, это очень мило с твоей стороны, — говорит Ямагучи, когда Кагеяма покупает ему молочные булочки перед обедом, и быстро целует его в щеку, когда Тсукишима отворачивается.       (Правда, этот самый Тсукишима строит такую мину, что становится понятно, что движение Ямагучи не остаётся незамеченным).       Ямагучи не скупится на похвалы, и это приятно, конечно, но ещё и безумно волнительно. Кагеяма очень боится сделать что-то не так и увидеть, как блеск в чужих глазах и восторженные комплименты исчезают, заменяясь чем-то другим, таким холодным и далёким. К поцелуям и нежному обращению оказывается легко привыкнуть, и было просто невыносимо, когда он (привычно) накричал на Хинату и Ямагучи посмотрел на них строго и вместе с тем — немного разочарованно.       Кагеяма не хочет разочаровать его. Не хочет лишаться этой нежности, тепла, этой робости и неожиданной смелости в важные моменты, не хочет терять ощущение, что он кому-то нужен, не хочет снова оказываться один, и поэтому он старается, всеми силами старается, чтобы Ямагучи не передумал. Чтобы его «ты мне тоже нравишься» не превратилось в «знаешь, на самом деле, я ошибся». Или в «это было здорово, но я понял, что это не мое». Или, самое худшее, в «извини, но я только сейчас понял, какой же ты эгоистичный и помешанный на волейболе, и ты никогда не будешь достоин меня, и наши отношения были ошибкой, и теперь ты умрёшь в одиночестве».       Любая фраза из перечисленного будет просто катастрофой и ударит по Кагеяме так, что случайно может и сломать.       Поэтому он старается. Он правда старается. Избегает Тсукишиму, говорит подбадривающие вещи их либеро, упорно пытается понять оптику, уговаривает сестру оформить подписку на нетфликс и собачится с Хинатой только три раза в день, по обговоренному сигналу. Ямагучи радостно улыбается, когда Кагеяма упоминает, что начал смотреть его любимый сериал, изумлённо поднимает брови, глядя на них с второгодкой, и проводит с ним и Хинатой серьезный разговор на «вы-что-опять-пытаетесь-задобрить-меня-скрывая-что-то» тонах. И это работает. Кагеяма получает вдвое больше поцелуев, ловит вдвое больше улыбок, и пару раз Ямагучи начинает нежничать с ним прямо в спортзале, повергая всех, включая Кагеяму, в растерянно-смущенно состояние.       Это работает. И Кагеяма нервничает все больше. Чем дольше держатся их отношения, тем больше у него шансов с чем-нибудь крупно налажать. У него никогда не было романтических отношений до этого — да у него в принципе проблемы с любыми отношениями, — и он не знает, как ему стоит себя вести. А опираться на Хинату в этом вопросе… Он честно не доверяет тому, кто умудрился влюбиться в Тсукишиму. Его опыт весьма и весьма сомнителен, и Кагеяма попросту закрывает уши каждый раз, когда тот пытается дать ему какой-либо совет.       А ещё Кагеяма, сам по себе, не очень общительный и дружелюбный человек. Он постоянно думает о волейболе и практически ничем, кроме него, не интересуется, и зачастую он бывает достаточно эгоистичным. Он не умеет нормально улыбаться и очень плохо понимает, как действуют социальные нормы. У него куча проблем и детских травм, и он боится, что все это может отпугнуть Ямагучи. Да, пока он довольно хорошо к нему относится, но… Это только пока. Кто знает, что будет, когда Ямагучи узнает его получше?       На самом деле, поцелуи — это второстепенное. Кагеяма отчаянно, до ужаса боится вновь остаться одиноким. Он привык к этому, да, но в последнее время… В последнее время все хорошо. Он играет в команде, которой он нужен, которая нужна ему, у него появились друзья — Хината, как бы больно не было это признавать, действительно хороший друг, он восстановил отношения с некоторыми старыми друзьями — недавно он был на дне рождении Куними, и это было немного неловко, но в целом все было хорошо, и Киндаичи даже пожал ему руку на прощание, — и Ямагучи. У него теперь есть Ямагучи. Человек, с которым он так неожиданно сблизился, человек, который мягко, но так уверенно прокладывал путь к вершине — и к его сердцу, человек, который своей нежностью, своей надёжностью стал опорой не только для команды, но и для него самого.       Он так сильно боится потерять Ямагучи.       Поэтому он старается. Смотрит сериалы, которые ему не совсем интересны, но которые интересны Ямагучи, пытается понять хоть одну тему по физике, фотографирует и кидает ему собак, которых он так любит, и оставляет ему милые комментарии в Инстаграме.       (Тсукишима просит их снять себе комнату. Кагеяма не совсем понимает и советует ему отвалить и идти комментировать посты Хинаты. Ямагучи быстро блокирует их обоих и проводит с ними небольшую беседу, создав общий чат).       Он старается.       И Ямагучи это замечает.       — Хэй, ты какой-то напряжённый, — отмечает он, когда они делают домашнюю работу у него дома (Ямагучи делает, Кагеяма тупит над тригонометрией). В этом году шефство над ним взял Тсукишима, а над Хинатой — Ямагучи («для повышения продуктивности»), но иногда, когда они просто хотят провести время вместе, а не налегать на учебу, то непременно идут к Ямагучи домой.       И, да. Кагеяма действительно напряжённый.       Он так и не понял, как ему теперь стоит себя вести в чужом доме. Разве он не должен как-то по-особому приветствовать родителей Ямагучи? А ему теперь разрешено садиться на чужую кровать, или это — слишком нагло? Он должен спрашивать разрешения, чтобы выйти в туалет? О боже. Что, если да. Что, если ему нужно спрашивать разрешения, а он этого не сделал. Что, если ему нужно было принести с собой что-нибудь переодеться, а не сидеть в школьной форме, они ведь в отношениях и должны стараться выглядеть лучше, что, если…       — Не хмурься, — Ямагучи тычет пальцем в его лоб, и Кагеяма переводит на него взгляд. — Ну. Хотя бы чуть поменьше.       Кончик его губ приподнимается, и Кагеяма просто пялится на него. Ямагучи сказал, что для начала им нужно сделать алгебру — хотя бы ради приличия, — и только потом переходить к поцелуям. Но как же он хочет поцеловать его в этот кончик губ. Но Ямагучи рассердится, если он это сделает — он не особо-то и продвинулся в своей домашней работе. Но, боже, как же хочется ощутить прикосновение чужих губ на своих. Но это определенно ему не понравится. Но, черт возьми, как же...       Ямагучи наклоняется вперёд и мягко целует его. Кагеяма моргает. Ямагучи улыбается, когда отстраняется, и говорит:       — Ты пялишься на них уже с минуту. Мог просто поцеловать.       Кагеяма моргает снова.       — Я не сделал алгебру.       Очередь моргания переходит к Ямагучи, и он позабавленным тоном отвечает:       — Один поцелуй бы ничего не сделал.       Кагеяма выдыхает и опускает голову. Ему правда тяжело даётся поиск подтекста. Он привык говорить все прямо, и иногда он забывает, что его собеседники к такому не привыкли.       — Тобио? Ты хочешь целоваться?       Кагеяма кивает — потому что да, он хочет, но, на самом деле, он бы очень хотел научиться встречаться. Чтобы нужные знания и умения сразу бы загрузились в его голову, и таких вот неловких моментов бы попросту не было.       Ямагучи кладет ладонь на его щеку — милый, уже привычный жест, из-за которого у него каждый раз сжимается что-то изнутри, — и гладит большим пальцем мягкую кожу его щеки. Кагеяма чувствует, как эта самая щека становится красной, и Ямагучи тихо усмехается этому.       Неловко. Как же все неловко.       Кагеяма поддается вперед, и Ямагучи издает вздох, когда их губы соприкасаются, но возвращает поцелуй. Кагеяма поражено замирает. Так ему можно? Он, на пробу, снова поддается вперёд. Ямагучи кладет ладони на его плечи и притягивает поближе к себе, и сердце подскакивает прямо к груди, и Кагеяма, недолго думая, целует его ещё раз. И ещё. И ещё. И ещё разок. И, пожалуйста, ещё раз, пока ему можно, это так тепло и приятно, ещё, ещё, ещё…       — Т-тобио, — Ямагучи судорожно отстраняет его, и его щеки красные, а дыхание сбито. — Подожди… Домашка.       Кагеяма замирает. Что-то будто ударяет его по голове, и он резко откидывается назад. Точно. Домашка. Он чувствует, как что-то ледяное распространяется до самых кончиков пальцев на его ногах. Домашка. Ямагучи ведь сказал про один поцелуй. Он совсем забыл про эту алгебру, которую Ямагучи хотел сделать.       Ох черт. Он опять сделал это? Опять слишком увлекся и не заметил, как эгоистично стал думать только о себе?       — Тобио? — голос Ямагучи растерян. — Все хорошо?       — Да. Домашка, — Кагеяма откашливается и ерзает, глядя только на исписанные листы. — Извини. Я не… Не хотел.       — Да я не был как-то особо против, — тянет Ямагучи странным тоном, и внутри резко вспыхивает клубок отчаяния. А что он тогда «был»? Что Ямагучи имел ввиду? Что он опять не так понял? Как ему нужно было себя повести?!       — Хэй, Тобио, правда… Все хорошо? Ты странно ведёшь себя. В принципе, не только сегодня.       — Я не понимаю, — Кагеяма со вздохом проводит ладонью по своим волосам. Отросли. Хорошо. Он больше никогда не подпустит Миву к своим волосам. — Это просто… Я не понимаю. Как себя вести. Как ты хочешь, чтобы я себя вел. Я не… У меня не получается, — его голос немного срывается, совсем немного, и он честно старается успокоиться, прежде чем потерянно закончить: — Прости. Я не понимаю. Я просто…       — Хэй, хэй, хэй, — бормочет Ямагучи, поддаваясь вперёд и беря его ладони в свои. Этот жест успокаивает, и Кагеяма замолкает. — О чем ты говоришь?       — Я плохо понимаю социальные нормы, — Ямагучи хмыкает, но довольно быстро успокаивается и крепче сжимает чужие ладони в своих. — Я не знаю, как… Как положено себя вести.       — Ты отлично справляешься, — Ямагучи хмурится, когда видит, что Кагеяма не удовлетворяется его ответом, и продолжает: — Я тоже не знаю. Но у нас вполне получается. У нас есть столько времени, мы ещё успеем…       Кагеяма хмыкает и прикусывает язык, когда Ямагучи замолкает. Он вглядывается в его лицо, а после оно озаряется понимаем — все же, у Ямагучи есть много опыта в общении с неуверенными в себе подростками, которые всеми силами стараются эту самую неуверенность скрыть. Чертов Тсукишима. Он умудряется все испортить, не прикладывая к этому никаких усилий.       — Ты боишься, что мы расстанемся?       — Конечно я боюсь, — Кагеяма чувствует ужасную неуверенность и слабость, поэтому говорит это практически с вызовом. Но Ямагучи это не впечатляет, и Кагеяма со вздохом добавляет: — Это ведь нормально?..       — Конечно нормально, — Ямагучи задумчиво играется с его пальцами, мягко поглаживая такую же мягкую кожу, и Кагеяма, несмотря на неловкость, чувствует, как начинает плавиться. — Я просто… Не понимаю, зачем ты думаешь об этом сейчас. Когда все хорошо, и… Мы же только начали встречаться, мы…       — Ты можешь передумать, — бормочет Кагеяма. Пальцы Ямагучи замирают, и Кагеяма, чувствуя, как сердце подскакивает к горлу, чуть громче продолжает: — Это глупо, ты прав, я зря думаю об этом, это просто…       — Ты поэтому вел себя так?       — Как?       — Чтобы я не передумал, — медленно проговаривает Ямагучи, будто пробуя эти слова на вкус. А потом он вздыхает и поддается вперёд, притягивая его в свои объятья: — Какой же ты глупый.       Кагеяма возмущённо вспыхивает.       — И я люблю тебя, — более миролюбиво продолжает Ямагучи, и Кагеяма снова вспыхивает, но уже не из-за смущения. — Тебя, а не твою удобную версию. Честно, я думал, что ты заболел, раз не накричал на Хинату, когда тот снес тебя с ног.       Кагеяма фыркает. Ямагучи мягко и будто бы задумчиво перебирает его волосы, и Кагеяма вжимается лицом в его шею, почувствовав острую необходимость в прикосновениях. Тошнота улеглась, смущение тоже, и он чувствует, как его снова медленно наполняет теплом и лаской. Ямагучи отстраняется, чтобы поцеловать его в висок, и Кагеяма чувствует тугой ком в горле и непреодолимое желание расплакаться.       — Давай просто поговорим, хорошо? О границах. И обо всем остальном. А потом… Узнаем все вместе.       Кагеяма кивает, снова пряча лицо в чужой шее.       Да, он по-прежнему не знает, как ведут себя влюбленные парочки, по-прежнему теряется, когда дело доходит о выражении своих чувств. Но Ямагучи сжимает его ладонь в своей, и становится легче, ведь.       Ямагучи рядом.       Этот путь они пройдут вместе.