Precious

А в какой-то момент Мартин захотел убраться глубоко под землю - это желание было вызвано скорее возрастом и усталостью, чем природной склонностью, а потому, скорее всего, он сделал это не из принципиальных соображений — скорее наоборот, но что толку, он не знал, да и не собирался анализировать. Но тут в голове, словно в тумане, появилась мысль, которая, не давая ему покоя, заставила его подняться на ноги. Не буквально, а в переносном смысле "подняться на ноги". В случае с Мартином данное выражение может означать только одну вещь — его щеки покрылись румянцем, плечи предательски дрогнули, а глаза налились слезами. В этом было что-то определенное важное и сакральное, в котором ему копаться не сильно хотелось. Из всех черных переживаний на его долю выпало самое острое, и он не знал как и чем это можно выразить. А единственное, что пришло ему в голову, это — "больно". Постепенно выражение лица сменилось на смущенно-испуганное. Наверно, так должен был выглядеть человек, который только что перенес тяжелые душевные травмы. Мартин долго сидел на месте, а потом поднял голову и уставился в пространство. Интересно, о чем он думает? Странный вопрос. Наверное, ни о чем. О чем-нибудь приятном - например, о ночном фейерверке под куполом баптистской церкви или о неожиданном успехе, давшем ему повод поиздеваться над самим собой. Если бы он знал, подумал он, тогда, возможно, было бы проще. Со Сью они разбежались достаточно бегло — и Мартин даже ни секунды с того дня не пожалел. Однако видеть неподдельное отчаяние в глазах еще только начавших формироваться и взрослеть своих детей, он сам едва ли не позволил себе минутную слабость - раскаяние. И вот из-за этой оплошности на Мартина обрушилась целая череда самых разнообразных переживаний. И даже галлюцинаций. Вокруг все так изменилось. Теперь это была другая жизнь. Очень похожая на ту, что предшествовала трагедии. Но из-за ее тяжести. Все изменилось — даже место работы. Свою следующую песню "Precious" он посвятил семье. Но предаваться воспоминаниям без конца стало гораздо труднее - в его голове закрутились мысли о настоящем и будущем. Хотелось переключить то внимание, которое раньше было у него полностью в распоряжении, на настоящее, проанализировать свои дальнейшие действия. Своим детям он дал следующее отеческое напутствие — ни о чем не беспокоиться и ждать от своей новой жизни только хорошего. Когда у них появятся деньги, они станут жить и работать, и дело закончится вполне благополучно. А вот в остальном, с чем и когда все сложится не так, он пока не знал. Он и самому себе пообещал держаться что есть сил. А сейчас, пропуская ноту за нотой, вдыхая как будто бы совсем инородный кислород, он думал о своей нынешней жизни. Размышлял, почему, например, все пошло именно так, а не иначе. А когда понял, что вовсе не из-за кризиса, а из-за того, что больше его не интересовала такая сторона жизни, начал анализировать свою жизнь заново. Желание обратиться в пыль не должно стать перманентом. Нужно постоянно поддерживать жизнестойкость своей личности. Начать сначала не так уж трудно. Добираться до вершины нет никакой нужды. ...до тех пор, пока есть кто-то, готовый разделить с ним, Мартином, эту пьянящую жажду свободы. Может ли он отдать душу ближнему? Это и есть сокровенная цель всего происходящего здесь, с ним. — Дэйв, — будто бы почувствовав на себе взгляд, сверлящий его спину, произнес Мартин, — я подумал, а что, если я брошу свою работу? Сошлюсь на мигрень, и меня прихлопнут сразу же, да? — Это вряд ли, — отозвался Дэйв, как-то неопределенно поднимая на Мартина глаза и отводя их в сторону. — Наоборот, это большое преимущество в твоем положении. — А если все же прихлопнут, то ты... будешь присутствовать, скажем, на похоронах? Или хотя бы помянешь? — мрачно спросил Мартин, напустив в голос как можно больше насмешки - и Дэйв ее, однако, не распознал. — Нет. Это слишком большая потеря для тебя. Для всех нас. Здесь ты будешь иметь шанс хоть что-то узнать. А если вдруг ты все же решишь начать все сначала - что ж, твой выбор. Только держись ближе ко мне, — пошутил он, а потом, тяжело вздохнув, добавил: — Но это будет нелегко. Тебе может казаться, что с каждым днем мы все сильнее отдаляемся друг от друга, но я знаю, что другого шанса у тебя не будет. Чем глубже ты погружаешься в то, о чем я расскажу — тем оно будет значительнее. — Годы изменили тебя, — отзывается Мартин. — В лучшую сторону, конечно. А меня они потрепали знатно. Уже даже не знаю, куда голову свою засунуть — хоть даже в песок, как страус. Дэйву говорить не хотелось - он резко развернул Мартина и прижал к себе как можно крепче. Через секунду Дэйв уже целовал его — это была настоящая, полностью духовная любовь. Мартин, кажется, остался доволен. — Я не готов пока об этом говорить, — сказал он. — Но я уверен, что у нас все будет хорошо. Мы переживем бурю. Я это чувствую.