Скворцы

      Надев на себя весеннее пальто и обвязав шею шарфом с кисточками, Рейх берёт с комода ключи и произносит, — Я пошёл, — он почти невесомо целует своего супруга в щёку, а после приобнимает его за плечи, улыбаясь. — Опять оставляешь меня одного разлагаться внутри этих стен? — слышит Нацистская Германия в ответ и поднимает голову на мужа. Встречаясь с усталым и безразличным взглядом каре-зелёных глаз. — Да, у тебя работа, но когда тебя нет рядом, мне становится ещё хуже. — он поникает и вяло обнимает Рейха в ответ, притянув к себе. — Я постараюсь придти сегодня пораньше, — он продолжает мягко улыбаться и встаёт на носочки, чтобы снова поцеловать СССР, но на этот раз уже в губы. — Может, тебе принести чего-нибудь? Ничего не хочешь? — интересуется Третий Рейх. А после уходит, получив отрицательный ответ. Он закрывает за собой дверь. Услышав щелчок замка, Нацистская Германия сразу перестает держать на устах улыбку и вздыхает. В последние несколько месяцев ему действительно тяжело находится рядом с мужем. Приходится как-то всячески стараться поднять ему настроение, приободрить, постоянно улыбаться и выглядеть радостным, чтобы не вгонять его лишний раз в уныние. Он знал, что это нелегко, но даже и подумать не мог, что жить с человеком с депрессией так сложно. Советский Союз же ещё некоторое время стоит на месте, глядя в закрытую дверь, будто бы под гипнозом. После же он плетётся в гостиную и опускается в кресло. И он пускается в размышления, как он смог до такого себя довести. Перед его глазами всплывает спокойное лицо психотерапевта, серый кабинет с кушеткой в углу, два мягких удобных кресла, кофейный столик и рабочий стол с ящиками. «Распространенный случай, у вас эндогенная депрессия» «Скорее всего вы сильно утомились на работе» после недолгого разговора ему выписывают антидепрессанты, которые ему ни черта не помогли. Ни разу, за весь курс лечения. После нескольких месяцев экспериментов с другими, более сильными препаратами и походов к врачу, он не получил никаких результатов. Депрессия как была, так и осталась. Он вспоминает, как в понедельник этой недели, после рабочего дня они лежат вдвоем уставшие в кровати. Третий Рейх прижимается к нему со спины и обнимает, уже полусонным голосом «Возьми снова больничный» — «Зачем? Ты хочешь, чтобы эта депрессия полностью меня поглотила? в тот раз стало только хуже» — «Я понимаю, это не лучший выход, но так ты сможешь отдохнуть и немного, но набраться сил, я постараюсь тоже его взять, мы сможем быть вместе» после нескольких приведенных аргументов, Советский Союз неохотно согласился, а потом уснул, чувствуя тепло в спине, исходящее от тела супруга и его спокойное дыхание на своем затылке. Из воспоминаний его вырывают громкие голоса птиц за окном. Он поворачивает голову к окну, но не может ничего разобрать, тогда ему приходится подняться с дивана и встать напротив оконной рамы. СССР открывает настежь окно, впустив в душную квартиру свежий весенний воздух, пение синиц и ласточек. Вдруг он замечает на дереве, находящемся прямо напротив его дома одинокого скворца. Мгновение и он начинает громко петь, так, чтобы все вокруг могли услышать его прекрасный голос. Советский Союз наблюдал за птицей, вслушиваясь в музыку, которую напевал скворец. Так он простоял возле окна несколько часов, даже когда птица улетела, а после уснул утомленный на полу. Входная дверь открылась и на пороге возник Рейх. Он аккуратно поставил пакеты на комод в прихожей и снял с себя пальто, — Дорогой, я купил тебе цитрусов и темного шоколада, коллеги мне говорили, что эти продукты поднимают настроение, — мужчина спокойно разулся, повесил пальто с шарфом и ушёл на кухню разгружать пакеты. Но когда он вошёл в гостиную, то сильно рассердился. Закрыл окно и начал будить супруга, уже замышляя поднять такой скандал. Что он, может о нем и не думает, но мог бы подумать о самом себе. Кто же его лечить то будет, если он простудится? Но потом вспомнив, в каком состоянии находится СССР, он смягчился, разбудил его, усадил на диван, укрыл теплым пледом и ушёл готовить ему горячий чай с лимонами. И только сейчас, спустя несколько месяцев, Советский Союз почувствовал как уголки его губ поднялись немножко вверх. В четверг СССР снова стоял у окна, слушая щебетания птиц, особенно прислушиваясь к голосу скворцов. На этот раз он надел на себя свитер, честно говоря, по инициативе Третьего Рейха, потому что тот боялся, что он заболеет. И он дал ему обещание не засыпать на полу в гостиной с открытым окном. Разглядывая птиц, Советский Союз окунулся в воспоминания из далёкого детства, именно как он строил скворечники для птиц. Это было прекрасное время, когда его руки болели, некоторые пальцы были красными от неуклюжих ударов по ним молотком, древесная стружка щекотала ему нос, а весь он потом был в краске. Но на то время он считал, что это стоит того. Ведь делать что-то для природы было так интересно и весело! Особенно развешивать скворечники во дворе и наблюдать за птицами. В пятницу, Советский Союз, вдохновленный пением птиц и воспоминаниями детства, принялся за работу. Он нашёл дома в коробках с хламом фанеру, молотки с гвоздями, кисти и пару вёдер с красками. Расположив все эти вещи на кухонном столе, он начал строить. И с каждым прибитым гвоздем, с каждым сглаженным углом, Союз чувствовал, как улучшается его состояние и настроение. Его домики были аккуратно изготовлены, каждый как будто из-под конвейера фабрики, а стены скворечников были также искусно разукрашены разными цветами. К приходу супруга, СССР успел сделать так много, что истратил весь материал. Третий Рейх, когда вошёл в дом, был сильно, но приятно удивлен, застав за работой мужа. Конечно, он сотворил жуткий бардак, но даже это не заставило Нацистскую Германию продолжать радоваться, замечая, как это занятие приносит ему удовольствие. Мужчина подошёл к нему со спины и приобняв за плечи, поцеловал в макушку. Потом он сел рядом с ним и брал в руки каждый скворечник, так поворачивая в руках, будто бы он был хрустальным и мог в любой момент рассыпаться. Его заинтересовали пейзажи, которые Советский Союз успел нарисовать, каждый разный и каждый в разных тонах. Где-то он видел бушующее море, где-то спокойный пруд с камышами и чистое небо, а где-то на стене домика был изображен сосновый бор с высокими деревьями. На следующий день, Советский Союз встал утром очень рано, когда только первые лучи солнца начали озарять небо. Он вынес скворечники во двор в большом деревянном ящике, попросил стремянку и развешал птичьи домики на деревьях. — Куда же ты так спешишь? — спросил Рейх, улыбаясь и глядя на СССР, который как только доел обед, сразу же выскочил в коридор и начал одеваться. — Я же предлагал тебе погулять, забыл уже? — удивился Союз, застегивая пуговицы пальто. Нацистская Германия встал из-за стола, поставил посуду в раковину и тоже пошёл в прихожую, дабы одеться, искренне улыбаясь. Как только супруги вышли во двор, Третий Рейх изумился, тому, что СССР успел развешать все свои творения на улице. Теперь можно было наблюдать, как прилетевшие птицы заселяют свои новые жилища. Сидя на ветках поют лазоревки и чечевицы, а по земле весело прыгают воробьи. Они гуляли вдвоём по двору и Нацистская Германия любовался столькими разными видами птиц, а Советский Союз лишь смотрел на двух скворцов, сидевших высоко на крыше и распевающих мелодию. Депрессия начала отступать.