Часть 1
27 марта 2020 г. в 20:45
А в Питере сегодня было солнце. И лёгкий летний ветерок, за который, ты готов был «продать душу», – по крайней мере, так говорил часто, при этом, конечно, шутя. Да ты и сам ведь знаешь всё, пап. И всё-всё, конечно же, видишь. Мы гуляли с Пашкой сегодня весь день. Я показывала ему свои любимые места в городе – те самые места, в которые мы когда-то ходили с тобой.
… Мне три года, и мы впервые приехали в северную столицу. Помню, как шли с вокзала в гостиницу, и ты купил маме мороженое, а мне шарик и сладкую вату. Это одно из моих самых первых воспоминаний, и я всегда улыбаюсь, закрывая глаза и видя эту ясную картинку из прошлого. Давно уже нет этой аллеи, по которой мы тогда шли. Паша с трудом поверил мне, когда я сказала, что на месте процветающего сейчас торгового центра были тропинки, огороженные ухоженными цветущими кустарниками. Да, время идёт и меняется многое… Мне было три года, когда ты купил мне воздушный шарик красного цвета, и я восторженно бегала с ним в руках по узким тропинкам. Сейчас мне почти тридцать три. И в торговом центре, который построили на месте тех самых тропинок по которым я бегала, мне пару дней назад муж купил красивый браслет с обилием цветных драгоценных камней.
Я никогда не говорила этого, но в детстве я часто злилась на тебя, пап. С первого, по пятый класс, я сменила четыре школы. Всему виной твоя служба. Ты же, до поры, до времени, был человеком подневольным. Я видела, что от бесконечных переездов устала мама, и в какой-то момент мне даже показалось, что было бы лучше, если бы мы жили с ней вдвоём. Мне хотелось, чтобы у нас был постоянный дом, чтобы я могла гулять во дворе одна, зная при этом каждую каждый кустик, каждое деревце… Хотелось самостоятельно в магазин бегать, помогая маме при этом. У нас как ведь получалось: только мы обвыкнемся в новом городе и новом доме, как опять переезд предстоит. Мне было одиннадцать, когда, наконец, ты пришёл с работы счастливый и объявил нам с мамой, что тебя переводят на службу в Питер. И не просто переводят, а повышают в звании и дают квартиру. Я много раз представляла в мечтах свою «постоянную» комнату, и вот, когда до мечты осталось лишь протянуть руку, отчего-то сильно растерялась. Нет, мне не хотелось всего и сразу – просто я не знала, как сделать лучше. И тогда ты в свой первый выходной день на новой должности и в новом городе, взял меня за руку и мы почти целый день ходили по строительным и мебельным магазинам. Ты сказал мне, чтобы я выбрала то, что мне нравится. И ещё, как-то между делом, шепнул на ухо, что теперь у нас всё будет хорошо. Что ты вечера будешь проводить дома, со мной и мамой. А если куда-то и будем ездить, то все вместе. Мы же много путешествовать мечтали, ты помнишь?..
У нас было так много планов, которым, увы, так и не суждено было в жизнь воплотиться…
Когда погибла мама мне только-только исполнилось двенадцать. Я хорошо помню тот день. Твой первый рабочий день, после трагедии. То была суббота, и я не пошла в школу, была целый день дома, одна. Не хотелось никого видеть из подружек. И вот ты вернулся со службы. Открыл своим ключом дверь, вошёл в гостиную, а я смотрю на тебя и понимаю, что ты изменился. Постарел. Лет на десять и разом. Это так странно и страшно одновременно…
И парадоксально. Потому что спустя много лет, эти же самые изменения я наблюдала у Паши. Когда, после всего случившегося, я впервые увидела любимого – он дежурил в больнице возле меня, – то ужаснулась, пытаясь списать всё на жёсткие игры разума. А потом, взглянув Паше в глаза, чётко осознала, что в своей жизни мне уже доводилось видеть подобное. Знаешь, пап, а ведь вы так похожи… Я только недавно поняла, что не зря существует поверье, что девушка выбирает себе мужа, похожего на отца. Да, когда мы познакомились с сербом, о его схожести с тобой – вечно собранным, солидным и статным мужчиной с погонами на плечах, даже отдалённо нельзя было подумать. Но… Паша много лет жил под маской. Ведь он тоже пережил немало всего, у него на сердце множество шрамов. А знаю и чувствую его настоящего. И люблю. Неистово и безмерно.
Я помню, пап, как ты мне говорил, чтобы я была осторожнее, когда я, лет двенадцать тому назад, прибежала с горящими глазами домой, и объявила, что выхожу замуж. Ты с первого взгляда понял, что Вадим «не мой человек». Пытался меня как-то огородить, предостеречь, но кто на третьем курсе института слушает родителей?! Я нырнула с головой в омут, а ты, несколько позже, помогал мне оттуда вынырнуть. Мне кажется, что именно в этот период мы с тобой по-настоящему сблизились. Ты был не просто отцом для меня, который опекает и старается от всего уберечь, но и всегда мне во всём помогал. Делом или просто советом. А как ты меня поддерживал, когда врачи у меня диагностировали ОКР… Мне кажется, если бы не ты, то меня бы давно уже не было. Я настолько тогда была разбита морально.
Я ни о чём не жалею сейчас, ровным счётом. Но если бы можно было отмотать время назад, то я бы изменила только одно. И это будет даже не тот мой роковой побег от Паши из ЗАГСа, – я бы не подпустила к себе близко Джековича во второй раз. Я отдаю себе отчёт в том, что это произошло, отчасти, по вине моего психического расстройства. Ведь в моменты рецидивов, я теряю возможность управления своим разумом. Просто плыву по течению в столь непростые периоды. Вот, что называется, и приплыла…
Я помню, пап, я помню, как ты смотрел на меня обеспокоенно, но с любовью. Ты был готов меня выслушать, и я уверена, что забрать меня из того дурдома, который в тот вечер творился в отеле, тоже был в любую минуту готов. Мне нужно было лишь подойти к тебе, лишь подать знак. Но вместо этого я себя «утопила в грязном болоте»…
Да, сейчас у меня всё хорошо. Любимый и любящий меня человек рядом, свой личный отель строим с Пашкой, – всё, как в моих мечтах было. Но тебя рядом нет. И уже никогда не будет… Но я верю, что ты видишь всё. Я знаю, что ты благословил меня. Нас с Пашей благословил. И я только об одном молюсь: лишь бы тебе, там, хорошо было.
Я люблю тебя, пап. И я счастлива быть твоей дочерью…
//
- Я рядом, милая. Я всегда-всегда буду рядом, только ты не сможешь меня увидеть.
Опять этот голос во сне… Соня протяжённо вздохнула, смотря на спящего Пашку. Откуда-то издали, с кухни, доносился слабый топот всех четырёх лапок Рея. Электронные часы показывали два семнадцать – ещё глубокая ночь. В полудрёме, серб обнял любимую, притягивая Её к себе ближе. Блондинка охотно подчинилась, незамысловатым действиям мужа, понимая, что нужно поспать – завтра, точнее уже сегодня, им значимая деловая встреча предстоит. Но прежде чем снова закрыть глаза, София мельком взглянула на портрет папы, висящий на стене в их с Павлом спальне по левую сторону.
- Я люблю тебя, папа, – прошептала Она одними губами. – И я знаю, что ты всегда рядом. Я это чувствую.