Такой же, как я.

- Хм… Все вроде бы как всегда… Но все равно что-то не так… - думала Томое, потягивая прохладный морс. Она уже не первый день наблюдает за братьями, но никак не возьмет в толк: что за любовь у них такая? То Сес бегает от Зеса, то от Кико, то Кенджи пристает к Зесу, то уже вовсю ругается и треплет, как провинившегося кота, Кико. Единственный, кто не меняет своего поведения – это Зес: он как бегал за Сесом, так и бегает, изредка отбиваясь от старшего кузена. Томое тяжело вздохнула. - Что ты так вздыхаешь тяжко, сестренка? – спросила Юи, подсаживаясь ближе к задумавшейся женщине. – Ты все еще паришься насчет наших сыновей? Остынь, это гормоны. - Да, я, конечно, все понимаю. Но меня удивляет быстротечность и непостоянство их поведения. Слишком быстро они меняют свои пристрастия, даже для подростков. - Да пусть они разбираются сами! Кто там у кого в плену… Я уже перестала присматриваться, кто за кем бегает – вставила беруши в уши и все! - Пф, это мои дети, и, естественно, я за них переживаю! То их было всего двое, а тут теперь их четверо! Знаешь сколько комбинаций можно придумать? - В тебе заговорил математик! Экономист ты, - засмеялась младшая сестра. – Но пойми, если вмешаемся – будет хуже, не будем контролировать – тоже нехорошо. Остается просто наблюдать. Томое вновь тяжело вздохнула. «Мне с двумя было тяжело. А проследить, когда их четверо – вообще нереально. Ну, по крайней мере, для меня. Младшую вообще мало теперь, что заботит. Психолог из меня, конечно, хоть куда, а то она раньше рвалась в бой самая первая. Но кто бы для меня сыграл роль психолога? Эх». Скрестив руки на столе и положив на них голову, старшая сестра продолжала следить за детьми, что резвились в саду. Пока все хорошо. Пока. Но едва наступает ночь – то все, как оборотни, показывают обратную сторону своей личности, как вторую сторону медали, что ждет часа, когда может проявить себя. Что они вытворяют – страх один представить, достаточно слышать. "Но если даже мы их прервем – сильно на ситуацию это теперь не повлияет..." Надо было раньше что-то предпринимать, а сейчас… Сейчас можно наблюдать и контролировать поток этих подростковых гормонов, чтобы он не слишком зашкаливал. «Они же все еще дети…» В это время происходил очень трогательный и редкий момент: все братья играли вместе в мяч. Кидали друг другу, друг в друга, резвились, бегали, как малыши. Казалось, их ничего не заботит. Правда в голове у каждого был такой вихрь мыслей, что вся фальшь эмоций слетела бы моментально, узнай кто, что там твориться… Сес думал о том, что чувствует себя слишком бодрым, и сомневается насчет предыдущей ночи, Зес переживает, как бы его младший кровный братик не додумался и не понял, что старший таки струсил, Кико про себя ругает в пух и прах всех братьев, а Кенджи… он единственный, кто был доволен происходящим. Ведь его ждала еще одна ночь наблюдения такого прекрасного представления, как самоудовлетворение младшего брата. Прошлой ночью, пока Зес боролся со своим страхом, а Сес умолял его быть с ним, Кенджи притащил свой трофей в комнату и положил на кровать. Развязал рот брату и тут же поцеловал его, не дав гневной тираде вырваться из уст Кико. «Не ори», младший смотрел на него волком, не произнося ни звука. «Не бойся, я же сказал, готовить попу морально, я до нее и пальцем не дотронусь», в ответ Кенджи услышал лишь тихое сопение, «ты сделаешь все за меня». И так, с помощью множественных ухищрений и уловок старший брат довел Кико до такого состояния, что тот не мог просто успокоиться, и ему пришлось все заканчивать самому. А Кенджи наблюдал за этим с неприкрытым удовольствием и самодовольством. Теперь ему снова предстояла еще одна ночка любований, а возможно, и действий, но он лишь пока планировал, предвкушая. В обед все вымотались и пошли на запах готовящейся еды. Юи колдовала на кухне, обещая изумительный обед. Слюнки потекли у всех автоматически, а Томое с интересом наблюдала за действиями сестры. - О, мама наблюдает? Значит, действительно стоящее. Спорим, если это что-то вкусное, дома по приезду мы это отведаем в мамином исполнении? - Тут спорить нечего, - раздраженно ответил Кико, хотя не планировал разговаривать со старшим братом. – Если женщинам нравиться какой-либо рецепт, они приготовят блюдо, но все равно переделают на свой лад. В любом случае, вкус будет другим. - Дуралей, - хихикнул Зес. – Он тебе намекает, что твоя мама вкусно готовит. Кико сердито взглянул на старшего кузена, но рука брата, неожиданно сдавившее плечо, поспособствовало воздержанию Кико от последующих комментариев. Блондин был очень зол. Все провалилось, весь его план. - Ну, пойдемте кушать! Отведайте шедевры ваших мам! – улыбнулась Юи. День прошел в полуденной дреме, после сытного обеда и распогодившегося дня. На улице стало жарко, в доме было душно, а деться было некуда, поэтому все до единого, нравиться или не нравиться им это, лежали друг на друге под единственным старым кондиционером, который починили Кенджи и Сес. Он еле дул, но это был слабый, но хоть какой-то приток свежести. Первому, кому надоело просто лежать и пытаться ловить обрывки прохлады, это Зес. Он встал, отряхнулся, и в голос сказал: - Кто хочет со мной на пляж? Лениво и со стоном все повернули головы в его сторону. - Ты сдурел? Там ТАКАЯ жара, что ты спечешься быстрее, чем дойдешь до воды! – первым, кто откликнулся, был Кико, который лежал ближе всех к кондиционеру. Ему больше всех не хотелось куда-либо уходить. - Да вы так быстрее простудитесь, чем спасетесь от жары! Сес, ты со мной? – брюнет наклонился и протянул руку брату. Младший недолго колебался и схватился за нее. - Конечно, я с тобой! - И мама! И мама пойдет с детками купаться! – Юи тут же вскочила, тем самым вызвав волну недовольства старшей сестры. – Чего ты стонешь? Сынок подал хорошую идею! Я за купальниками! – и тут же умчалась на второй этаж дома. Вскоре все были организованны и вытолкнуты из дома. Пекло действительно стояло невыносимое. Солнце слепило и обжигало кожу. Ветра практически не было, во рту все пересыхало, образовывая склизкий комок в горле. Но едва дети добрались до пляжа и увидели плескающийся волнами океан, оживились и, снимая с себя одежду на бегу, кинулись в воду. Мамы лишь со вздохом собирали одежду по всему пляжу. Вскоре надули мячик, и вся семья уже в воде играла, подавая, отбивая, ловя мяч, который волнами уносило в океан. Визгу, смеху было немеренно. Братья в шутку топили друг друга, ныряли, плавали, брызгались, все вновь вернулось в настроение того беззаботного утра… Мамы загорали на песке и изредка выманивали детей из воды – просто погреться и перекусить, вода отнимала много сил, и поэтому очень хотелось есть. Юи предусмотрела данный факт и захватила с собой бутерброды, фрукты и воду. Парни с жадностью набрасывались на еду, смеялись друг над другом и вновь убегали в воду. Все выглядело, как будто счастливые семьи вышли погулять на пляж… Уже вечером, когда солнце практически село, семья возвращалась домой. Кико вконец достал Кенджи и тот потащил его на своей спине, культурно матеря его на все лады, а тот лишь болтал ногами и смеялся. Зес с Сесом помогали нести сумки мамам, и хохотали над кузенами. Когда они пришли домой, то услышали, как там звонит телефон. - Это кто ж так хочет с нами поговорить? Вроде бы я сказала, чтобы на этой неделе меня не доставали… - растерянно произнесла Юи и поспешила к трубке телефона. - Да-да? Это дом Токомору. И тут же побледнела так, что вены стали видны на висках. Рука обвисла и женщина практически упала на пол в обмороке, если бы ее не подхватила старшая сестра. Она подхватила телефонную трубку из ослабевших пальцев женщины и поднесла ее к уху. - Алло, Томое Тасиваро слушает, - вмиг ее лицо стало хмурым, недобрым. Глаза стали темными, как облака в день грозы, взгляд целеустремленным. – Говори, что хотел, - после нескольких минут молчания Томое хмыкнула. – Как хочешь, - и повесила трубку. Через пару минут Юи привели в чувство и отпаивали чаем из успокоительных трав. Щеки ее слегка порозовели, но она оставалась немного бледной и вмиг уставшей. Дети сидели полукругом вокруг матерей и ждали объяснений. Вскоре, спустя некоторое время, младшая сестра пришла в себя, но наотрез отказывалась говорить, что ее так потрясло. - Тогда скажу я, - сказала Томое и повернулась к Зесу. – Зес, звонил твой отец. Всего лишь одно предложение может сделать человека злым, даже одно слово, звук. Мгновенно, даже Кико удивился, Зес нахмурился, сжал кулаки и стал кусать нижнюю губу. Его взгляд был полон ненависти. «Реакция, как и ожидалась», улыбнулась про себя Томое, но виду не показала и продолжила. - Он хочет приехать, а точнее, уже в пути. И сказал, дословно передаю, что «если эта неблагодарная тварь, именуемая моим сыном, не соберет свои манатки и не уедет беспрекословно со мной, я его прибью». Как-то так. Послышался скрип зубов, противный, такое ощущение, что сам скрипишь, а не слышишь звук. Тонкий, противный звук. - Да не бывать этому! Пусть этот ублюдок еще раз обо мне вспомнит – узнает, что значит мой кулак! Бабник несчастный! - Зес, успокойся! - Сынок, не надо… - Вот это да, Зес, оказывается, умеет ругаться… - хохотнул Кико, за что в следующий миг получил хороший подзатыльник от старшего. - Да что он себе возомнил?! Я наконец-то обрел нормальную семью! Покой душевный, в конце концов! А он что?! – Зес вскочил, его трясло не хуже матери в припадке. Томое не знала, кого успокаивать. Сес осторожно тянул брата за рукав, боясь еще больше его разозлить, а Кенджи пытался заткнуть Кико, чтобы тот не заржал во весь голос. – Это бабское чучело приедет один? Наступила тишина. Было слышно, как давится хохотом младший кузен, как стрекочут светлячки, где-то смеются люди. Даже Юи замерла в ожидании, переводz взгляд то на сестру, то на сына. - Ну? Что случилось с ответом? - Не хами старшим, сын! – возмутилась Юи. – Она все-таки твоя тетя! - Ничего, он просто зол, - тихо ответила Томое, и тяжело вздохнув, продолжила. – Он приедет завтра утром, с семьей. - С семьей? Это с тем бабским балаганом? Ну, все, теперь точно апокалипсис… - Зес схватился за голову, и, развернувшись, пошел в сторону лестницы. Остановившись у входа, он бессильно опустил руки и произнес: - Приготовьтесь, это адовая семейка, наша по сравнению с ними – ангелы. Тетя, - чуть развернув голову, Зес посмотрел на Томое, которая в это время держала на руках Юи. Женщина подняла глаза на парня. – Берегите маму. За всем мне не уследить, - вышел из комнаты. - Ишь ты, джентльмен, видите ли, ему «за всем не уследить», - сгримасничал Кико, усмехнувшись. – По ходу, начинается самое интересное. Врезав от души брату и услышав возмущенное «За что?!», Кенджи взял его в охапку, перекинул через плечо, и, извинившись, ушел из кухни, придерживая бранящего его, на чем свет стоит, паренька. После нескольких вскриков в доме повисла тишина. Тихие всхлипывания матери Сеса длились недолго, вскоре она уснула, подействовали травы, данные ей Томое. - Мне нужно ее уложить. Поможешь? – тихо обратилась к Сесу тетя. Тот лишь кивнул. Дотащив Юи до дивана, Сес и Томое положили ее на подушки; женщина ее укрыла, чмокнув в лоб, и они вышли, аккуратно прикрыв за собой дверь. На улице было тепло. Стрекот, тихий смех соседей, легкий ветерок… все было мирно и спокойно. Томое курила уже четвертую сигарету, медленно выпуская дым изо рта. - А давно вы курите, Томое-сан? - Давно, племянник, как умер отец Кенджи и Кико, я стала курить постоянно. И вновь повисла тишина. Сесу тяжело было молчать. Он не знал, как заговорить с ней, о чем, пауза для него становилась невыносимой. Женщина тонкой струйкой выпустила дым. - М-да… Зес сильно перенервничал. - Это точно. Я никогда не видел его таким, - поддакнул Сес, хватаясь за фразу, как за спасательный круг. – Я отца не помню толком, да я его даже не видел, наверное. Думаю, он даже не вспомнит обо мне. Томое задумчиво глянула на паренька. Ветерок развевал его черные волосы, а голубые глаза блестели от света фонаря. Ну, вылитая сестра! Она также стояла, переживала, о чем-то мечтала, такой же блеск глаз, который она вскоре утратила после развода. Ей так и не удалось вернуть сестру к нормальной жизни. Томое нахмурилась, отвернувшись. Задумчиво выпустила мутный дым и потушила сигарету. - Ты переживаешь, что не знаешь ничего про отца? - Нет, - женщина даже удивилась от такого быстрого ответа. Но его глаза горели ярко, целеустремленно, упрямо. Как сестра в эти годы, уверенная, что завоюет Гора, во что бы то ни стало. – Я больше переживаю, что не знал все эти годы брата. Мне его так не хватало. Обрести его – это такое счастье, - на миг блестящие глаза закрылись. Распахнувшись, они сияли, подобно звездам на ночном небе. «Он счастлив», улыбнулась про себя тетя, «Славно». Закурив пятую по счету сигарету, женщина выпустила пар изо рта и тяжело вздохнула. В голове рылись нехорошие, тяжелые мысли, от чего голова становилась свинцовой, ее было трудно держать на плечах. - Иди к брату, ему нужна твоя помощь, поддержка, - сказала Томое Сесу, который потупил глаза в пол, не сказав ей ни слова. – Чего глаза опускаешь? Думаешь, погонит? А ты устройся на коленки, прижмись к нему – и тебя уже никто не погонит. Даю слово, - похлопав по плечу, тетя пошла по коридору в комнату Юи, провожаемая удивленным взглядом племянника. – Мне нужно за сестренкой присмотреть. Тихо открыв дверь, Томое скрылась в комнате, также аккуратно прикрыв ее за собой. Сес вздохнул, посмотрев на звезды. Может, и правда, пойти к брату? Все-таки ему тяжело, мама много рассказывала про отца его и Зеса, но ведь братик с ним жил. Ничего хорошего пока он не узнал о нем, чтобы гордиться и желать встретиться с ним. Недолго думая, он решил попытать счастье – попытка не пытка. Выключив свет на первом этаже дома, Сес потихоньку поднялся на второй этаж, стараясь не привлекать к себе внимания. Но на втором этаже стояла невероятная тишина, будто весь дом в ожидании того, что случится. Ни единого скрипа половицы, двери, окна, ни шороха занавески, которыми играет ночной ветерок, весь дом в нетерпении и внимании. Сеса даже немного пугала такая тишина. Как будто штиль перед бурей. В полумраке он потихоньку двигался в сторону своей комнаты, которая находилась в самом конце коридора. За дверью комнаты Зеса, в которой прочно обосновались кузены, слышалось тихое копошение. Сес лишь покачал головой. Как он мог влюбиться тогда в Кико? Сейчас он совсем другой. Того милого мальчика больше нет. Брюнет думал, куда мог пойти его брат. Зес обнаружился около комнаты Сеса, у самой двери. Такое складывалось впечатление, что дальше он не мог идти или пройдя в самый конец второго этажа, сжался в комочек, чтобы его никто не трогал. Подойдя ближе, Сесу показалось, что брата трясет крупной дрожью. - Зес! Братик! Он тут же кинулся к старшему, обняв за плечи. Действительно, парня била дрожь, как будто он был в тихой истерике. Такое состояние очень часто проявлялось у мамы, только непродолжительное время, оно перерастало в более серьезное. Старший что-то шептал, как будто в припадке, слабо отталкивая Сеса. - Брат! Вставай! Зес не реагировал, лишь громче стал шептать, но все еще не разборчиво. Сес слегка потряс его, поднял голову, побил по щекам – практически ноль внимания. Остался срочный метод. Сес сбегал вниз на кухню, налил в стакан холодной воды и побежал наверх. Резко вылив на голову весь стакан, младший добился хоть какой реакции: - Блять! Зес резко вскочил, тем самым отшвырнув его в сторону. Наспех растерев воду, старший взглянул на младшего, посмотрел на стакан в его руке, нахмурился. - А что мне оставалось делать? Ты был как будто в припадке. Я сделал тоже, что делал с мамой. Повышенный и слегка грубоватый тон подействовал не хуже вылитой на него холодной воды – Зес успокоился, взглянул на Сеса, который указывал на дверь комнаты, с тяжелым вздохом поднялся и зашел в помещение. Младший брат зашел за ним и прикрыл дверь. Зес бессильно сел на кровать. - Зи, - неосознанно позвал его брюнет, не догадываясь, что брату лишь прибавило еще больше переживаний от этого ласкового обращения. – Что с тобой? Ты можешь поделиться со мной всем, чем угодно. Я тебя уж точно не обижу. Зес упрямо мотал головой из стороны в сторону. «Нет, Сес, ты не должен ничего знать про отца». - Зес, - юноша сел рядом и положил руку на сжатый кулак старшего, который опирался на свою коленку. Его продолжало стрясти, но слезы уже высохли, лишь был слышен скрип зубов. – Не бойся. Мама много рассказывала про отца. И не думай, что она пела ему хвалебные оды. Я видел, как она переживала развод. Ты же видел, как ее трясло лишь от голоса отца? Я не представляю себе, что с ней будет завтра. Но рядом Томое-сан, ей должно быть легче. Сес тихо погладил руку Зеса, тихонько надавив и слегка разжав кулак, сжал пальцами. Брюнет отвернул голову, лишь бы он не видел его состояния, хотя это было бесполезной мерой. Сес улыбнулся и прислонился лбом к плечу брата, потом коснулся носом и поцеловал его оголенное плечо. Слегка соленое и пахнущее солнцем, пахнущее им самим. Изумительный запах, сводящий с ума. Парень слегка дернулся на прикосновение, но уже не отталкивал младшего брата. Уже хорошо. Значит, пора действовать. Сначала Сес аккуратно обнял второй рукой руку Зеса, чуть-чуть посидев в таком положении, даже слегка покачавшись из стороны в сторону. Через минуту Зес уже не сопротивлялся поцелуям в шею, но едва Сес предпринимал попытку завоевать большее пространство – его отталкивали и приходилось все начинать заново, тратя на его «привыкание» гораздо больше времени. Вскоре Сесу это надоело и он, встав перед братом, сказал: - Эй, ну-ка голову подними. Ноль внимания, лишь пуще голову опустил. Пока Сес пытался добиться лишь словами каких-либо действий от старшего брата, тот лишь больше закрывался и сжимался, всем своим видом показывая, как он не хочет контактировать с окружающим миром. Младшему это совсем надоело, он тут старается, старается, а тот лишь зажимается! - А ну-ка поднял голову, я сказал! Взяв его за волосы, Сес резко поднял голову брата, от чего тот даже не сопротивлялся, растерявшись от неожиданности. И младший резко приблизил свое лицо к лицу братца и поцеловал его. Тот сначала мычал и сопротивлялся, практически оттолкнул, но младший лишь больше вцеплялся и поднимал голову Зеса за волосы, на что тот начинал бороться с рукой и переставал сопротивляться поцелую. Вскоре старшему надоело бороться, и брюнет притянул младшего к себе и посадил на колени, начав активно целовать. Паренек застонал, совершенно не ожидая, что брат начнет предпринимать какие-то действия. Слегка прикусив нижнюю губу, проведя по ней следом нежно языком, то засасывая верхнюю, то вновь сплетая их языки в страстном танце, Зес упоенно целовал младшего. Он и не знал, что поцелуй с ним станет таким действенным лекарством. Сес лишь стонал в губы и прижимался сильнее к братику, все теснее сжимая объятия. Он был не против такого развития событий. Проводя руками по спине, прикрытой лишь безрукавкой, он с упоением ласкал накаченные и развитые мышцы брата, от ощущения которых Сеса бросало в жар и приводило в восторг. По сравнению с Зесом, он - скелет. Его мышцы не развиваются, хоть сколько тренируйся, такое ощущение, что они лишь уменьшаются еще больше, а фигура «высыхает» на глазах. Вспомнив, что кислород тоже нужен в легких, юноши оторвались друг от друга, тяжело дыша и смотря друг другу в глаза. Каждый видел себя, как отражение в глазах друг друга. Ветерок иногда залетал в комнату, чтобы снова освежить разгоряченные души и тела парней, поиграть с легкими занавесками и вылететь в окно в поисках новых приключений. Слегка отдышавшись, Сес прижался к груди Зеса, а тот, положив подбородок на макушку младшего, слегка начал покачиваться из стороны в сторону, как будто убаюкивал его. Не смотря на то, что он не хотел лишних прикосновений, внимание и ласка Сеса помогли и отогнали гнетущее настроение старшего, принесли какое-то облегчение. Старший брат поцеловал парня в макушку. «Люблю тебя», подумал он, даже сам не зацикливаясь на своих словах, хотя только вчера сомневался в своих чувствах. «Мне так хорошо с тобой… Только я тебе этого не скажу», улыбнулся брюнет и посмотрел на чернеющую макушку юноши на его груди, «Потом, все потом». Сес поудобней устроился на коленках брата, сильнее прижавшись к нему. Слышен был частый глухой стук сердца старшего. «Люблю тебя», улыбнулся Сес и вдруг посерьезнев, спросил у Зеса: - Зи, а расскажи, какой отец? Зес погрустнел и через некоторое время спросил: - А ты действительно хочешь знать? - Да, - без колебаний ответил Сес, поднимая глаза на брата. – От правды не укроешься. Зачем же тешить себя иллюзиями? - Большой, - усмехнулся старший и потрепал младшего по волосам. – Ну ладно, расскажу. Но ты потом расскажешь мне о маме. Сес кивнул. Вздохнув, Зес начал рассказывать о том, как они переехали в новый город, как он скучал по маме, как потом к ним в гости часто стала ходить Харухи-сан, всегда приносила ему гостинцы и всячески с ним играла. Поначалу она нравилась ему. Но позже, когда отец женился на ней из-за того, что она забеременела от него, он резко поменял о ней мнение. Это была истеричная, взбалмошная особа, которая умела только командовать. Вскоре из-за нервного срыва на работе у нее случился выкидыш. Наступили темные времена. О начавшемся пьянстве отца, постоянных побоях, истериках мачехи… Также он рассказал о сводных сестрах, Изуми и Нами. Что сначала, когда они были маленькими, он играл с Изуми, а едва начал ходить в школу, то все меньше стал проводить дома времени, как и общаться с домашними. Это привело Изуми в бешенство, из-за чего она проявила себя, и Зес понял, что у нее материнский характер, и сразу разлюбил ее. Фактически, только Нами является родственником Зесу и Сесу, так как у них общий отец, а Изуми вообще никто. Рассказал, как сбегал из дома, и что для профилактики отец его отправлял в интернат, а на выходные забирал домой. Как он сбегал отовсюду, лишь бы его оставили в покое. И как в 14 лет он вспомнил, а точнее, нашел телефон мамы и начал ей звонить. Так он оказался здесь, обманув двоих взрослых. Сес внимательно слушал его историю, поражаясь, сколько книг прочитал Зес, тот рассказывал о каждой из них, как он учился боевому искусству. Ему нравилось, как рассказывал брат: красиво, ярко, динамично. Достаточно емко и кратко, чтобы понять и одновременно насладиться рассказом. Когда старший закончил, Сес, немного подумав, начал тоже свой рассказ. Как он рос, наблюдая, как мама постоянно пьет какие-то таблетки, от которых позже впадает в транс, как потом начал различать, где у мамы просто плохое настроение, а где уже припадок, как посредственно учился, но на трудах был ассом, ему легко давалось все, что надо было делать руками. Как помогал маме, подрабатывал даже. Как они ездили изредка к Томое-сан, как он играл с кузенами. Рассказывать было особо нечего: мама ни с кем не встречалась, предложения всех она отклоняла, не хотела ни с кем общаться. Позже она немного реабилитировалась, устроившись на работу в ближайшем магазине, как начали дома появляться повкусней еда, новая одежда, игрушки. Это был для него праздник. - Вам было тяжело, да? - Тебе нелегче, Зес. Нам всем было плохо. Почему-то мне кажется, что папе это тоже не так сладко обошлось, как ему хотелось. Зес лишь молчал в ответ. Он смотрел в окно, и вдыхал ночной аромат цветов, что цвели в саду, распускаясь в лунном свете. Сес смотрел на него с грустью, тоской и безграничной любовью. «Вот бы всегда мы были бы вместе…», думал он, засыпая в объятиях брата. С неба упала, погаснув звезда, шепча в тиши «вместе…. вместе… вместе…» И погаснув в дали, улетела она, унося с собой желание юноши, который надеялся, что его желание сбудется.