Такой же, как я.

Так давно интернет меня не пускал сюда, что я думала, что не пустит никогда! Целую неделю маюсь^^" Ну, ничего, я-таки сюда пробилась!)6 глава будет в конце недели, а сейчас наслаждайтесь!:* 5 глава. POV Зес. PG-13. А мы по ниточке до клубочка дойдем… Никто, наверно, сейчас не представит, какая гамма чувств борется в моей душе. Никто сейчас не сможет представить, как ослепляет яркость этих осколков радуги, что проносится у меня перед глазами… Я верил в чудо, я верил в людей. Не смотря на ту сволочную и бездарную жизнь, серую и бессмысленную, полную бессильных склок и померкших надежд, я верил, что когда-нибудь вырвусь из этого серо-белесого тумана бытовой и скучной жизни, и моя жизнь озарится светом новых впечатлений и лучшим будущим. Я хотел свободы. Почувствовать хоть на миг это пьянящее чувство, что освежит мое стоячее болото жизни… Ага, а как же. Нахлебался этой свободы вволю. Мало мне впечатлений за месяц сумасшедшей жизни в этом доме. Каждый день – это что-то новое! Никогда не бывает повторения. Разве что иногда и совсем чуть-чуть. Да, я хотел каких-то эмоций и изменений в моей жизни. Но не таких радикальных и координальных! Сначала, сам этот дом и сильно изменившаяся часть этой семьи. Неполной уже столько лет… Мама так и не нашла себе достойного спутника жизни. Ну, возможно оно и к лучшему. Потом этот парень – мой родной брат, настолько похожий на меня, что я сначала подумал, что у меня просто глюки, и я плохо выспался. Оказалось, нет, все реально, как солнечный день! Но дальше становилось все интереснее и интереснее… Мне снесло голову при виде полуобнаженного брата, который был наверняка в шоке, когда я его обнял. Мне самому было страшно, если быть с собой откровенным и честным. Ну, перед собой же надо быть таким… Хотя, опять же - иногда. Потом эти сплошные бега, перебежки по дому, непонятные стрессы, скрытные фотосъемки, загадочное поведение мамы… Все это сбивало с толку и возбуждало до невозможности... Все эти сны эротического содержания…. И докатилось до того, что я чуть ли не переспал с собственным братом! И главное – не было такого чувства, что это неправильно, что это грех, грязное дело. Что это неправильный путь и та же херня в том же духе. Да откуда я умею делать минет?! Странный вопрос. Но стыдно не от того, что сделал, а то, что я всего этого в книжках начитался. Я эту книжку дома нашел, она лежала на самом видном месте – как мои любопытные сестренки раньше её не заметили, хотя может это я олух, и последний ее заметил и прочитал – а тогда страсть, как хотелось читать, а время позднее, в библиотеку не сбегаешь, а все книжки, имеющиеся в доме, я прочитал. Кроме нее. Я сидел и читал, сам не понимая, как меня затягивало в этот процесс с головой. Тогда я уже имел сексуальные контакты, и мне было интересно, что же можно испробовать со своей подружкой. Та была явно не против. Вот оттуда-то я все узнал… Только на практике я мало что исполнил. Хотя хотел, но моей подруге захотелось этой «свежей струи» в своей личной жизни, мало ей меня было, и поэтому изменила мне с моим приятелем, с которым я собственно общался недолго, но только с ним. Ни с кем более не ходил гулять, кроме как с ним, делал с ним домашнее задание, играл в приставку… Он практически мне другом стал, если бы не эта «свежая струя»… Когда я был с братом, то ощущал себя счастливым. Мне так нравилось его касаться, неважно чем: рукой ли, языком… Или вообще прижиматься к нему всем телом. Мне было так хорошо, как никогда не было в жизни. Ничто мне не доставляло столько удовольствия, как близость с братом. По его поведению, реакции на меня я понял, что он совсем не против быть со мной. Но что-то ему мешало принять окончательное решение – выбрать меня… И вот недавно приехали эти милые братья Тасиваро. Я, в принципе, ничего не имею против них самих, пусть живут, как хотят, делают, что хотят, лишь бы моей семьи это не касалось! Но оказалось, что мои некоторые опасения насчет них оправдывались. Эти непонятные переглядки Сеса и Кико, постоянно недовольство Кенджи и его вечная настороженность. Как он приглядывал и высматривал все эти дни Сеса, его повседневные перемещения и занятия, очень настораживало и напрашивался только один вопрос – зачем?! Я никак не мог понять, в чем же тут дело. Некоторые сцены между братьями Кико и Кенджи дали мне потом ясный ответ насчет них – эти ребята давно не теряют времени даром, и наслаждаются друг другом. И сцена утром, и постоянно в саду… Особенно ночью. Просто моё окно находиться рядом с одним из деревьев в саду, очень красивым, с величаво раскинутыми ветками. Листья создают очень густую крону и поэтому в тени этого дерева всегда прохладно. Особенно приятно под шелест листьев уснуть, дремать или читать книгу. Да и вообще, просто мечтать. А они постоянно, чем ни попадя, занимаются под ним! Достало. А потом мне стало известно от матери, что они недавно ездили к ним пожить на несколько дней. Меня это насторожило само по себе. Мама рассказывала, как они отдыхали, убирались, вспоминали прошлое… То, что она впервые обо мне рассказала Сесу именно тогда. Я сам не заметил, как начал жадно вслушиваться, ловить каждое слово матери, даже вытянул шею по направлению к ней. Каждый звук, издаваемый мамиными устами, стал для меня таким важным и желанным, будто глоток воздуха при удушье. Но ничего странного между братьями она не заметила, ничего такого не рассказала, только таинственно и с какой-то хитринкой улыбалась. Я пытался расспрашивать Сеса и братьев, но результатов это не принесло: Кико ребячился, выдумывая небылицы (уж больно было нереально происходящее, даже ребенок бы заметил), Кенджи либо отмалчивался, либо тихо огрызался, а Сес не церемонился и сразу посылал. Как только я решил отложить это дело как можно подальше, и желательно как можно дольше с этим не сталкиваться, как передо мной открывается такая картина Репина «Не ждали»… Я смотрел на лежащего Кико, у которого руки были привязаны к батарее скакалкой - я ее привез с собой. Надеялся, что смогу позаниматься здесь спокойно спортом, люблю я попрыгать, от себя не убежишь. Да какой там заниматься, тут просто сходить в ванную уже не безопасно… Ноги Кико были связаны какой-то рубашкой, а чья она была, я сначала не понял, пока не взглянул на полуголого Сеса. Я был просто ошарашен, благо и они застыли, как истуканы. Задранная к самому подбородку майка и вся в засосах грудь. Уж это я определю без всякой заминки – частенько приходилось замазывать шалости подружки. Глаза, такие яркие, голубые, полные слез. Полные, опухшие губы, по уголку губ струилась тонко кровь. И тихий шелест увядающего сопротивления: «Не надо…» Я пристально и скорее напугано смотрел на этих двух подростков. Опустив свой взгляд, и я стал рассматривать Сеса, который руками до моего прихода по всему видимому справлялся с ширинкой джинсов, откуда выступал маленький бугорок. Сам виновник данного насилия сидел в шортах на Кико и смотрел на меня застекленевшим взглядом, с расширенными зрачками чуть ли не до края радужки, прерывисто дыша. И тут до меня дошло: сколько они тут сидят? А если придет Кенджи? Меня посетил такой страх, что это машина-убийца разнесет тут все к чертовой матери за своего братика, и камня на камне не оставит тут. Я моментально очнулся. Конечно, такие мысли как водой холодной облили мой разум. Я закрыл дверь и повернулся к ним. Сес уже видимо очнулся и смотрел на меня довольно агрессивно. - Ты зачем сюда пришел? Хороший вопрос. Зачем приходят в ванную? Конечно же, чтобы посмотреть, не трахается ли тут кто! А то так не интересно! Я выпрямился, повесил полотенце на вешалку. Усмехнувшись, поправил растрепавшиеся волосы назад. Я трясся от страха и волнения, как девственница перед первой брачной ночью, но надо же было скрыть эти эмоции! Я не раз практиковался перед зеркалом в скрытии чувств. И я в этом преуспел. Мой брат ничего не понял. Сес все еще ждал, привстав с Кико, который жалобно смотрел на меня, даже уже с каким-то облегчением. - Как ты думаешь, брат, зачем приходят в ванную? Вопрос такой тебе на засыпку. Сес нахмурился, явно не понимая, почему я так насмешливо улыбаюсь, как будто маленькому дитю объясняю прописные истины. А потом до него снизошло озарение. - Черт, - тихо ругнулся Сес. «Совсем забыл, что Зес еще не принимал душ! Он никогда не ляжет немытым спать». Я, уже довольно улыбаясь, глядел на краснеющего с каждой секунды Сеса. Моя улыбка расползалась пропорционально краснению лица брата. Вскоре у меня уже ныли мышцы на лице, а брату просто некуда было краснеть, благо, можно было зато куда синеть и бледнеть. - Сеееес… - я решил оторваться на полную катушку. Нет, увиденное мною несильно задело меня, я не могу сказать, что пылаю дикой страстью и любовью к брату, но все-таки было обидно и хотелось отомстить. Хотя бы немного. Морально. Он воззрился на меня уже с лютой злостью. - Ты ничего не забыл? Или точнее, ни про кого не забыл? Сес недовольно взглянул на меня, потом медленно обвел комнату взглядом, и в следующую минуту смотрел на притихшего Кико, который всем своим видом просил, чтобы его отпустили, что он белый и пушистый, и совсем тут ни причем. - О ком я должен был вспомнить? Ну…совсем мозги у нас не работают. Не очнулся еще от возбуждения. - Ну, подумай. Нас здесь трое. Я, ты, Кико… А кто-то еще есть такой важный, которого следует опасаться… Я взглянул на Сеса и понял, что краска с него схлынивает быстрее, чем набиралась. Он стал бледнее поганки и глаза были большими с мелкими зрачками от страха. Его руки бессильно разжались, и он обмякло сел на край ванны. Хорошо, хоть и не плюхнулся с него. А то одним калекой больше, одним меньше… Сейчас это не важно, потому что все мы можем стать калеками из-за одного вспыльчивого молодого человека, который хорошо владеет боевыми искусствами и холодным оружием. Только откуда у него право на него? - Кенджи… - тихо прошептал Сес. Он совсем забыл про него и сидел в беспросветном ступоре, не зная, что делать. Пока братик был в прострации и шоке от собственных мыслей, я быстро освободил Кико. Скрыть красные полосы на запястьях и засосы от шеи до бедер, красные от слез глаза и кровоточащие воспаленные губы – дело трудное, если невозможное. Холодная вода лишь помогла чуть успокоиться и смыть кровь с губ. Все остальное, как ни крутись, не скроешь. Я решил, что в ванной оставаться небезопасно и решил всех быстро отвести к себе в комнату. Видимо, Кенджи либо заснул (это бы нам было просто дико на руку), либо еще не понял, что произошло (что, в принципе, пока тоже неплохо). Сеса я посадил на кресло, а Кико на кровать. Аптечка у меня всегда была с собой, я был очень осторожным и не считал это лишним грузом. Я обрабатывал ранки Кико, пока Сес мирно раскачивался, как тихий псих-больной и что-то себе шептал под нос. Кико смотрел на меня внимательно и на удивление спокойно. Потом перевел взгляд на Сеса, и в его взгляде проскользнула обеспокоенность. - А с ним все будет в порядке? Он странно выглядит. - Да, с ним все будет хорошо. Если сегодня останется у меня в комнате ночевать, - я даже не взглянул на него, у меня были дела поважнее. – Ты бы о себе подумал, как ты это брату объяснять будешь. Или… Я остановился, и поднял глаза на него, встретившись с взглядом его добрых, но настороженных глаз. - Или? - …или сдашь его с потрохами? Я надеялся, что нет. Очень надеялся. Мне, конечно, обидно, что он так по-свински поступил со мной, но я совсем не хотел его смерти. Нет, не то, чтобы я его люблю там, нет, совсем наоборот. Мне он нравится, да, у него запах классный, его глаза, руки… Он вообще спит классно… Как ангел… Боже, о чем я думаю… Я опустил голову, тихо вздохнув. - Ты в него влюблен? - Не знаю, - с тем же вздохом ответил я. – Я еще сам не понял, хотя хотел бы понять. Кико так ласково улыбнулся и смотрел на меня так солнечно, что я задумался, что как такого ребенка можно обидеть? Его можно тискать, с ним играть, ласкать, целовать, обнимать…Баловать. Но как над ним можно издеваться?! Что-то я не догоняю. - Ты такой милый, когда сомневаешься. - Спасибо, - я улыбнулся, облегченно, свободно. Мы оба знали, что это дружеский, братский комплимент, но это кроме нас никому не понять. Мы понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. И это было здорово… И я решил все-таки спросить мучающий уже ни один день меня вопрос… - Слушай, а что случилось между вами троими? Его взгляд потускнел, стал таким матовым, серьезным. Уголки губ чуть задрожали, а маленькие тонкие ручонки сжались в кулачки. Он отвернулся в сторону окна, видно было его напряженные скулы, а в глазах уже набежавшие слезы. - Тебе обязательно знать?.. - Если бы не надо было бы, я бы тебя не спрашивал, - сказал я, но мне самому тяжело было об этом спрашивать. Я чувствовал, что неспроста верхом сидел Сес на Кико, раздевая его. – Я так не смогу разобраться ни с Сесом, ни с самим собой и в своих чувствах тоже. Вздох. - Мне это просто необходимо. Еще один тяжелый вздох. - Пожалуйста. Он посмотрел на меня и тихо, с какой-то затаенной болью улыбнулся. - Я его первая несчастная любовь. До меня сразу не дошел смысл этих слов, потому что моя единственная любовь была – это книжки. Но тут до меня начал доходить смысл этих слов… - Когда мы были совсем маленькими, то Юи-сан приходила частенько к нам вместе с Сесом. Мы играли и всячески баловались. Я был слишком маленьким, чтобы понять, что в меня влюбились. Я сам еще не понял тогда, как был сильно влюблен. Влюблен в собственного брата. Я это понял только тогда, когда мне стукнуло 11 лет. Когда однажды летним вечером я взглянул на Кенджи и посмотрел на него совсем другими глазами. Я всего лишь его искал, чтобы позвать ужинать. И вот тогда увидев его мое сердце бешено заколотилось в груди, грозясь выпрыгнуть из нее и умчаться к нему вприпрыжку. Я холил и лелеял свои чувства и никому их не показывал. Тоже самое делал и Сес. В 13 лет я совершил то, что хотел: я признался в своих чувствах брату. Сначала он воспринял все со страхом и агрессией, но это обычная реакция братика на все новое и неведомое ему. Но после он сам признался в том же, чем очень сильно обрадовал меня, я просто не надеялся на такой счастливый исход. Я ловил себя на мысли, что сейчас расплачусь, как сентиментальная бабушка над очередной мыльной премыльной дешевой драмой, но ничего с собой поделать не мог. Слишком хорошо и кратко он рассказывал, чувственно. Тем не менее, он продолжал: - Но… как бы мы не были счастливы, был еще один человек, который тоже хотел быть счастливым. Но его счастью не суждено было состояться… По крайней мере, не со мной. Он много раз пытался овладеть мной, и не раз признавался в своей любви. Столько раз я страдал из-за него, хотя сам виноват, я не мог сначала дать ему достойный отпор, а потом он просто не мог остановиться, опьяненный моим недостаточным сопротивлением. Самое противное во всем этом – что он споил меня и овладел моим телом. Нет, я уже не виню себя, как раньше, что изменил брату телом, даже если только по пьяни, хотя меня частенько это снедало, и я подолгу размышлял об этом. Даже по сей день… Его лицо сразу стало печальным, грустным, как будто тень тяжелых воспоминаний легла на его лицо и заставила память вновь проиграть эти моменты прошлого. Мне было его жаль. - То есть, вы с ним переспали? Он укоризненно на меня взглянул, будто взглядом говоря мне, что можно было бы не озвучивать вслух то, что и так понятно. - Да, если тебе так надо словесное подтверждение. - Ты ему перед отъездом дал отпор? Вы прояснили ситуацию? - Эм… не совсем так. На следующее утро, когда я трясся как осиновый лист на ветру, боясь, что потеряю Кенджи из-за него, - его взгляд недовольно кольнул фигуру Сеса, - он подошел ко мне и спросил, что теперь я его же? Я вспыхнул и чуть не сошел с ума. Я сбежал из дома. А Кенджи рассказывал, что он ему навалял в три короба, и теперь ненавидит его всей своей душой. Я не стал переубеждать брата насчет его отношения к Сесу, себе дороже, знаешь ли. Но я сам не рад тому, что сделал Сес. А перед самым отъездом мы вроде мирно разошлись, пожелав друг другу счастья. - Тогда что это было за спектакль в ванной? Кико потупил глаза и смущенно пробормотал: - Мне откуда знать… И тут я не выдержал, резко встав и чуть ли не заорав: - Какого черта?! Ты провоцируешь Сеса, чтобы потом довольно спрятаться за спиной брата, а тот ему наваляет от всей души?! Кико тоже вскочил, но это ему не дало эффекта, он на голову ниже меня. Так что я буквально нависал над ним. Но Кико был похож на взъерошенного воробья, который был готов перед хищником отстаивать свои права на потомство и жизнь. - А какого хера он ко мне полез? Ты его плохо удовлетворяешь? Ему мало, он ненасытный?! Меня как водой холодной облили, что мне стало зябко и мокро, даже как-то липко. Противно. Но я смотрел ему в лицо и, ни разу мой голос не дрогнул. - Мы видим друг друга чуть более месяца. Я может не понимаю, что дело в спешке и все такое… Но я считал, что сразу накидываться на него было бы как минимум неприличным и неадекватным. Не находишь? - Не нахожу! - Ты два года молчал о своих чувствах, прежде сунуться к своему брату! И ты говоришь, что видишь смысл в спешке?! Он молчал, сердито глядя на меня. Типа, не твое – вот и не лезь, куда не просят. - И ты еще говоришь, типа первый он начал? Что за детский сад?! Если тебе не надо – ты бы дал достойный отпор! Или это тебя Кенджи не удовлетворяет?! - Заткнись! - Может это ты ненасытный?! - Да рот закрой уже, больной на голову переросток! - Молчи, недомерок! Твоя вина, что так все получилось! И не смей валить на Сеса! - Защитничек нашелся! Ты думаешь, я дам себя так связать, и делайте со мной, что хотите?! - Получается так! - ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ ОБА УЖЕ! Мы возмущенно и синхронно повернули голову к Сесу. Тот стоял, явно уже пришедший в себя, и, сжимая руки в кулаки, тяжело дышал. - Хватит уже выяснять то, что вам обоим не понять! И не надо говорить так, будто меня здесь нет! Я замолчал и сделал шаг назад от Кико. Я не собирался ссориться с Сесом. - Ты, - Сес буквально «воткнул» взгляд в Кико, - сволочь малолетняя… Неважно, что я такой же! Заговорил меня речами… Кенджи такой, Кенджи сякой… Я маму уговорил к тебе приехать… К тебе, родному… Как я не понял, что тебя люблю… Ложь! - Я прикольнулся! Я думал, что ты это всерьез не воспримешь! - Опять же ложь! До последнего слова ложь! Как это прикольнулся?! Таким вещами не прикалываются! Они стояли и оба сверлили друг друга глазами, как будто пытались проделать дырки друг в друге, будто лазеры. Как два взъерошенных воробья, два маленьких волчонка, которые дерутся за маленький кусочек земли размером в их крошечную лапку. На них невозможно было смотреть без улыбки… грустной улыбки. Им нечего было друг другу сказать. Нечего поведать. Они совершенно не понимали, почему дерутся, почему переругиваются. Они давно потеряли друг к другу интерес и азарт игры. Они проиграли эту битву… и войну. Оба. Все когда-то кончается. Отношения, желания, цели…жизнь. И плохое и хорошее, они одинаковы друг перед другом, сколько длится одно, столько длится и другое. Все зависит только от нашего восприятия. От нашего желания, целей, мечты. Нам кажется, что хорошее, за что мы боремся, чего так искренне хотим, пролетает, словно смерч над землей, и все происходит в мгновения ока. Мы не успеваем полностью насытиться этим мгновением, вдохнуть полной грудью запах нашей маленькой победы, достижения. И наступает снова серые будни и грязь уличных дорог. Недоговорки, страдания, горе, проблемы. Все нам это кажется бесконечным, резиновой тягучкой, которую тянут и тянут… И никак не вытянут из наших душ и жизней. Я смотрел на них и понимал, что это неправильно. Они не должны ссориться, но старая неугасшая обида, тлеющая в их сердцах угольком, не дает им покоя, свободы. Они словно птицы в клетке, которые как бы ни пели, их не отпускают из нее. И вот они кричат и называют друг друга грязными, некрасивыми словами, пытаются драться и всячески припоминают друг другу застарелые, давно забытые обиды, которые уже успели основательно запылиться на чердаках их памяти… Я не знал, что делать. Я не имел права встревать в их спор, потому что кроме них, никто в этом не разберется. Но меня будто черт дернул. Я увидел все, как в замедленном кино: вот Сес, яростно крича, закидывает руку на Кико, тот что-то говоря в ответ, выставляет свою руку вперед, как защиту… и я, обнимающий Кико, защищающий его и принимающий удар Сеса своей спиной…