Златовласка

*POV GERARD* Меня с детства привлекала и одновременно с этим до дрожи пугала тема загробной жизни. Её тайну пытаются познать ещё с самого начала человеческого существования, но вопрос "есть ли жизнь после смерти", думаю, навсегда останется без ответа, сколько раз его не задавай. Я считаю себя "неудачным экспериментом родителей", поскольку они религиозные до мозга костей, а я не совсем. Родители... Я уже давно живу без отца. Мы с мамой и моим младшим братом Майки едва сводим концы с концами. Даже не знаю, следует ли злиться на свою судьбу или нет, но сейчас я осознаю каким эгоистом являюсь, хотя раньше и тени сомнений не замечал в своём ужасном поведении. Есть вероятность, что я ещё изменюсь, как и многие люди на этом маленьком земном шарике, а уже в какую сторону — знает только будущее... или всё же Бог? Часто ли Вам доводилось наблюдать за тем, как неприятели избивают, всячески издеваются над физически слабым человеком и, будто бы нарочно пытаются лишить последних лучиков счастья? Естественно, речь идёт обо мне - озлобленном на всех и вся восемнадцатилетнем подростке Джерарде Уэе. Моя бедная мама готова яро доказывать, что бог есть любовь, но разве этот "созидатель своего образа и подобия" устроил бы ужасную автокатастрофу, жертвой которой стал мой отец? Устраивал бы войны, эпидемии и, в конце концов, допустил бы он ежедневные издевательства надо мной в этой всеми забытой школе (хотя последнее это явная мелочь в сравнении с глобальным проблемами), если бы действительно нас любил? По мнению многих я рассуждаю как неокрепший умом ребёнок и от части это правда. Я же подросток, который "перебесится и скоро вырастит". Легко судить и обвинять других в их несчастьях, находясь в затворничестве собственных счастливых дней. Я уверен: окажись эти люди в моём положении и в израненном психическом состоянии, где от нервных клеток осталось только одно название, они бы прочувствовали мою жизнь во всей её красе и быстро сменили гнусное клишированное мнение. Я выдохся окончательно и так устал, что даже после двух катастрофически нелепых попыток самоубийства не смог заставить себя остановиться. Почему нелепых? В первый раз я пытался банально вскрыть вены в шоковом состоянии, но уже после пары порезов опомнился и, как прежде, фобия боязни острых предметов одержала верх надо мной. Это также было ужасно эгоистично по отношению к родным. Каково человеку по возвращении домой после тяжёлого рабочего дня видеть то, как ты в слезах в полуобморочном состоянии безуспешно пытаешься остановить кровь из нескольких глубоких порезов? Да и не просто человеку, а собственной матери! Усилившаяся ненависть к себе только подливала масло в огонь отчаяния и я оказался в замкнутом круге: с одной стороны - невыносимая слабость и желание поскорее от неё избавиться и ощутить абсолютную пустоту после смерти; с другой - мама и брат, которых просто нельзя оставлять! Смерть отца и так подкосила наши жизни, а тут ещё я со своими глупыми импульсивными выходками, которые иногда даже не поддаются контролю. Вторая попытка прошла ещё менее успешно. Я закинулся всеми возможными таблетками, что только были в аптечке, запив их коньяком. Как оказалось, среди медикаментов были мои антидепрессанты (которые я отказался пить по причине ухудшения самочувствия), аскорбинки, лекарства против гриппа и прочие не особо сильные препараты, так что я отделался рвотой в несколько заходов, дикой тошнотой, тяжёлой головой, небольшими галлюцинациями и истериками матери (как же я её, чёрт возьми, понимаю!). После такого аттракциона я потерял сознание на неопределённое количество времени. А вот и начинается моя история. Как только я очнулся, то кое-как смог функционировать и, через силу фокусируя свой взгляд, понял, что мать с ошарашенным видом сидела возле моей кровати и смотрела то на мои ещё свежие порезы, то на гору оставшихся таблеток, то на моё мертвецки бедное с зеленоватым оттенком лицо, и что-то очень быстро бормотала себе под нос. Она сидела тут всё время? По моим ощущениям прошла целая вечность. Господи, как стыдно! Я просто отвратителен! Лучше бы меня не существовало и вовсе. Немного придя в себя после нескольких минут переглядываний, она крепко прижала ладони к своему опухшему от слёз лицу и смогла выдавить из себя только тихое, сдавленное, пропитанное горем "почему"? Я же чувствовал абсолютное опустошение и никак не отреагировал на её вопрос, лишь повернулся на другой бок, чтобы не видеть эти отчаянные, полные страха и сожаления глаза. Только тогда я в очередной раз осознал какой ужасный проступок совершил... Уже через день после случившегося мне чудом удалось доказать матери, что чувствую себя нормально (я просто обязан был её успокоить, к тому же дело не дошло до скорой помощи, иначе проблемы бы посыпались с новой силой) и вскоре пришёл в школу, неся в душе неимоверно тяжкий груз. Возле входа в это здание пыток меня поджидали "пояснители за смазливое лицо", чтобы лишний раз самоутвердиться за мой счёт. Эх, это уже классика, пора бы привыкнуть. Снова я много нового о себе узнал. Опять дали пару тумаков по моей ранее избитой голове. Кстати, я умею мастерски скрывать побои от родных, поэтому всегда ношу с собой косметичку. В очередной раз ловил косые взгляды и насмешки остальных учащихся. И так каждый день. Каждый. Грёбаный. День. Мне было плевать на себя, но в глубине души таилась обида на этих людей. Неужели я в чем-то перед ними провинился? Вернуться бы во времена начальной или средней школы, когда я ещё не стал мальчиком для битья и люди казались приветливее и добрее... Уроки шли как всегда скучно и максимально медленно. Осталось отсидеть самый противный — математику. Я, как обычно, по всем предметам получил идеальные оценки, но они совершенно ничего не значат и не приносят ни грамма удовольствия, особенно когда есть проблемы куда масштабнее. Быть отличником у меня вошло в привычку. Вот только нравились мне совершенно другие сферы ещё относительно недавно. Я ужасно любил рисовать и играть на пианино. Это было нечто большее, чем просто хобби, скорее, делом всей жизни. Одно время даже думал поступать в колледж искусств или пойти по музыкальной линии. Мне нравилась классическая музыка и я часто выступал на концертах далеко за пределами родной музыкальной школы. В особенности я любил исполнять произведения Рахманинова, Шопена и Брамса. Их сочинения по истине вызывали восхищение, душевное умиротворение и помогали переживать тяжёлые моменты. Учителя музыки пророчили мне блестящее будущее пианиста или композитора, так как я сочинял этюды, парочку пьес и даже есть один фортепианный концерт, хотя это почему-то называют хвастовством. Но в один момент, отучившись дополнительный год перед поступлением в музыкальный колледж, я начал терять интерес к искусству и мои чувства стремительно притуплялись. Я ничего не мог с этим поделать и уже через пару месяцев утратил былые виртуозные исполнительские навыки. Рисовать я тоже перестал, как и в принципе выполнять даже самую базовую работу по дому. Результатом стало то, что я просто лежал три дня в полнейшей прострации без еды и воды. Встать с кровати было невозможно, да и на тот момент мне просто не хотелось этого делать. Я не видел смысла даже в простых вещах. Мои мысли были пусты, а я будто умер, хотя сознание ещё пыталось спасти мою никчёмную жизнь. Тогда-то моя бедная мама, приложив не мало усилий, и отправила меня к психиатру, который диагностировал большое депрессивное расстройство, объяснив это "нарушением биохимических процессов, протекающих в головном мозге", велел пить таблетки и каждую неделю ходить к нему на сеансы, что я и делал... — Время вышло! Сдаём тесты! — от неожиданности я вздрогнул, да так, что полетел со стула, приземлившись, словно кот на четвереньки, чем вызвал откровенный смех у одноклассников. — Мистер Уэй, мечтать будете дома, а тот факт, что Вы отличник, не даёт Вам права отвлекаться от учебного процесса. — в этой школе все учителя разговаривают как бездушные роботы. Таковы требования свыше, но я считаю это полным бредом. Учиться некомфортно, хотя обычно дела нет до простых учащихся тем, кто позволяет себе грести деньги лопатами и купаться в золоте. Я вяло поднялся и кинул взгляд на свой листик. Хм... Даже половины не написал. Никогда такого не было. Школьной дисциплины я всегда придерживался и относился к ней с особой серьёзностью, но сейчас я почему-то оступился. Вероятно, не отошёл после таблеток с коньяком, поскольку разум всё ещё затуманен. Внезапно подкралось противоречивое чувство. Мне, вроде, плевать на грядущую плохую оценку, однако, мать не хочется расстраивать. Уж больно много она от меня натерпелась. — Извините, такого больше не повторится. — с ноткой безразличия в голосе ответил я, когда прозвенел звонок. Собрав вещи и сдав тест, покинул класс вместе с остальными. Выйдя в коридор, я обратил внимание, что моя одноклассница, находящаяся всегда в центре внимания, почему-то оказалась без сопровождающих. В любом случае мне нет дела до неё. Такая мерзкая и противная особа, что связываться с ней себе дороже. Дочка директрисы любит находить себе жертву и всячески манипулировать бедолагами, используя своё положение. Я страшусь стать её "подопытным кроликом", поскольку нахожусь в постоянной травле. Её компания - элита всей школы, которая вселяет страх в остальную серую массу. Им обычно всё сходит с рук и не стоит лишний раз перечить, если дорога репутация одноклассников. Собственно, пока этой группы поддержки нет, мне надо бы поскорее уходить отсюда, иначе угожу в лапы этой горгоны. Ох, и почему мои негативные мысли в 80% случаев приобретают физическую форму?! Линдси резко подлетела в мою сторону и, ничего не сказав, под гул толпы орущих школьников, намертво вцепилась в руку и потащила в подсобку возле кабинета химии настолько быстро, что я никак не успел отреагировать на её действия. Оглянувшись по сторонам, чтобы её (или нас?) никто не заметил (к чему такая осторожность?), она закрыла дверь на ключ (как она его добыла?) и спрятала его куда-то к себе. Разглядеть не успел. Слишком много вопросов сейчас роится в голове, мне следует сосредоточиться на том, как бы избежать диалога и поскорее выбраться отсюда, если страх не завладеет рассудком. — Линдси, что тебе нужно? — дрожь в голосе выдавала мой испуг с потрохами, ведь я всегда боялся девушек. Это звучит глупо, но никогда не знаешь что у них на уме, особенно в подобной ситуации. Лучше б меня избили старшеклассники!.. Баллато ничего не ответила, лишь молниеносно преодолела моё личное пространство, а дальше медленно приближалась всё ближе и ближе, ухмыляясь и смотря прямо в душу... И вот я уже был прижатым вплотную к стене, жутко разнервничавшийся и готовый провалиться под землю. Почему так близко? Почему это происходит со мной? Хотелось кричать, но меня будто схватили за горло и я не мог издать ни звука. Уйди! Пожалуйста, оставь меня в покое! — Джерард. Думаешь, я не замечала, как ты пытался пялиться на меня на уроках все эти два месяца? Я постоянно ловила твои взгляды, а ты стеснённо их отводил. Очень мило. О! А те записки... Очень романтичные! Я даже растрогалась, представляешь? — она прижалась ко мне, не дав шанса выбраться и прошептала это на ухо так, что я, не понятно от чего, залился краской и крепко зажмурился. Что она несёт?! Какие записки?! Ничего такого не было! — Это... Это была... Меня подставили. Уходи. — тихо сказал я, чтобы не выдавать свой страх, но скрывал эмоции я всегда плохо, так что это было бесполезно. — Что тебе нужно? — Джи, прекрати строить из себя святого ангелочка и признай, что я тебе всегда была не безразлична. Иначе сейчас ты бы так бурно не реагировал, согласись? Все твои эмоции сейчас как на ладони. Ты волнуешься и это нормально. — она сказала это чуть громче и легонько прикусила мне мочку уха, от чего мне стало жутко стыдно и как-то уж слишком неприятно. Дыхание Линдси было ровным. Её спокойствие говорило о том, что вытворять подобное для неё не впервой. Мягкими губами она медленно прошла по моей пульсирующей шее, оставляя нежные, страстные, но в то же время пустые поцелуи. Я еле сдерживал глухие стоны. Но внезапно она резко отстранилась и, посмотрев прямо в глаза и нагло улыбнувшись, продолжила. — Просто скажи, что хочешь со мной переспать. — Что ты... Это не так!.. — её слова меня обескуражили. Я неуклюже взвизгнул и попытался дать отпор, но мои неуверенные попытки оттолкнуть эту озабоченную, Линдси восприняла как сигнал к действиям, которых я боялся больше всего на свете. Одноклассница, словно не заметив моего отвращения, провела руками по моим плечам и сильно выступающим из-за худобы ключицам, и резко впилась губами мне в шею, от чего я непроизвольно вскрикнул второй раз. Она оставила мне засос и, усмехнувшись, начала стремительно опускать руки ниже. В этот же момент во мне открылось второе дыхание и я, что было мочи, оттолкнул Баллато, тем самым выиграв драгоценное время, чтобы убежать. Она пошатнулась, но удержала равновесие. Я, как ошпаренный, понёсся к двери, но возникла проблема, пока я отчаянно дёргал металлическую ручку. Ключ у Линдси! Тут я почувствовал, как она снова прижалась ко мне сзади, крепко обхватив мою талию одной рукой и опустив другую... слишком низко! — Неужели ключ потерял? Я зажал рот рукой, чтобы не разрыдаться и попытался согнуться в три погибели, как делал уже по привычке в некомфортных и непонятных для меня ситуациях. Из-за такого рефлекторного действия я полетел на пол вместе с Линдси и несильно ударился головой. Дочь директрисы нависла надо мной и достала ключ из бюстгальтера со словами: "Ну, давай поиграем. Так даже интереснее. Достанешь его оттуда — сможешь выбраться." Но, не успев убрать его обратно, я резко вырвал ключ из её рук и, от удивления, одноклассница потеряла бдительность, что дало мне возможность спихнуть её с себя и подняться на ноги. Но она быстро опомнилась и, кинувшись на меня, два раза хорошенько приложила лицом о полку, рядом с которой стояли химические реактивы. Я на ощупь взял первую попавшуюся склянку с содержимым и плеснул себе за плечо. Баллато моментально отпустила меня и издала истошный вопль: "Мои глаза!!!" Я рванул к двери и, пока пытался лихорадочно её открыть, Линдси зычно орала от боли и проклинала меня всем тем, что только было в её богатом словарном запасе. Не оборачиваясь на её крики, я услышал спасительный щелчок в замке и, спотыкаясь и развевая слёзы по дороге, понёсся в школьный туалет и заперся в кабинке. Что это было?! Мне очень страшно! А если она снова меня найдёт?! Господи, за что мне всё это?! Почему это происходит со мной? Почему я не мог умереть в тот день? И почему я не смог покончить с собой? Я так боюсь! Так боюсь!!! Хочу кричать! Мне было невыносимо плохо, противно и страшно, что даже начало сильно мутить. Коснувшись своего лица и поняв, что оно в крови, до смерти перепугался. Оно горело и ужасно щипало, от чего я ещё больше разревелся и просто засунул голову между колен. Спустя несколько минут я услышал уверенные шаги в мою сторону. Нет. Только не Линдси. Пожалуйста, пусть это будет кто угодно, но не она. Я затаил дыхание и стал ждать неизвестности в объятиях ужаса и нестерпимой тревоги.