We Are The Foxes (the ugliest prey remix)

Этот текст написан и переведен только для читателей старше 18 лет. Если вам еще нет восемнадцати, пожалуйста, покиньте мою страницу. Стив не знает, чего он, собственно, ожидал. Хотя это не совсем правда. Зданию далеко до Ритца, соседи не самые лучшие. Стиву все это знакомо, потому что он и сам первые двадцать лет жизни провел в таком же окружении. Он ожидал увидеть тесные, плохо отапливаемые комнатушки, облупившиеся стены и стертую краску на половицах, но нашел он это. То, чего он никак не ожидал... Чего он не ожидал, так это запахов крови, пота и спермы, которые учуял уже в коридоре. Он не ожидал найти незапертую дверь. Не ожидал увидеть напрочь разгромленную комнату, пол (с дырой посередине, кстати), который был покрыт слоем комков матрасной начинки и обрывков ткани и бумаги, как улицы Нью-Йорка после Нового года — конфетти. И совсем не ожидал найти прикованного к батарее Баки, согнувшегося на левую сторону под мертвым весом металлической руки, голого, если не считать обрывков синей рубашки и трусов, спущенных ниже колен, со взглядом, прикованным к кучке обломков, от которой он едва отвлекся, когда Стив замер в дверном проходе. Стив понимаeт, в чем дело. Выросшие в этом районе не могут не понимать. — Бак, что… — начинает он, но его голос надламывается и ему приходится прочистить горло. — Баки. Бак, ты меня помнишь? Возможно, это самый дурацкий вопрос, который он может задать в подобной ситуации, но ему нужно знать… Хотя смысла в этом нет, потому что Баки не отвечает. Он даже не поворачивает головы, чтобы взглянуть на Стива. Стив встряхивается и приходит в себя достаточно для того, чтобы шагнуть внутрь и прикрыть за собой дверь. Из наушника доносится голос Сэма: — Что такое, Кэп? — Я отключаю передачу, — тихо отвечает Стив. — Предупреди меня, если что-то заметишь. — Что? — Просто оставь меня на минутку в покое, Сэм, — говорит он и щелкает выключателем коммуникатора, деактивируя реакцию на голос. — Стив? — зовет Сэм, а потом добавляет: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Между делом Стив осматривается. Квартирка состоит из двух комнат, причем крошечная ванная может считаться отдельным помещением только из уважения к отделяющей ее от остальной квартиры стене. Будь в ней кто-нибудь, он бы услышал, как услышал бы и прячущихся за высокой узкой дверцей, прикрывающей шкаф. Стив делает глубокий вдох. — Баки, ответь мне пожалуйста, ты в порядке? Узнаешь ли ты меня? Баки, ты меня слышишь? Ответа не следует. Стив видит блеск глаз Баки, но тот лишь моргает время от времени. Слабая мелкая дрожь сотрясает его тело. Может, это влияние наркотика? Но что бы могло на него подействовать? — Ладно, Бак, я сейчас подойду поближе, ладно? Это всего лишь я. Это Стив. Я подойду и окажу тебе помощь. Он делает шаг в сторону Баки, и тот шарахается в сторону. Баки отшатывается. В последний раз, когда они виделись, он избил Стива до полусмерти, но сейчас он напуган, и сердце Стива сжимается в груди так, как не бывало с 1943 года. Но он продолжает идти, потому что Баки нужна помощь. Воздух пахнет сексом и кровью, и Стив сомневается, что его реакция как-то поможет, но тут уж ничего не поделаешь. Ему требуется всего несколько шагов, чтобы пересечь комнату, после чего он приседает, пытаясь заглянуть Баки в глаза, но тот смотрит на пол и упорно прячет взгляд. Теперь, рассмотрев лицо Баки получше, Стив замечает, что его рот забит… бумагой? Обрывками бумаги, в основном, исписанной. Стиву удается рассмотреть одно слово, написанное каллиграфическим почерком Баки. Он читает: ржавый. Стив сжимает пальцы и только потом замечает, что рука лежит у Баки на колене. — Баки, — слишком громко зовет он, и Баки сжимается, словно хочет отодвинуться, слишком напуганный. Сквозь бумагу прорывается короткий стон, немедленно жестко оборванный. Стив торопливо отдергивает руку, однако он способен помочь хотя бы с бумагой. Одной рукой он осторожно придерживает голову Баки, второй извлекает пропитавшиеся слюной комки у него изо рта, бормоча что-то, что, как он надеется, звучит успокаивающе. Баки по-прежнему никак не реагирует, и Стив панически прикидывает, что это может значить, но тот больше не издает никаких звуков, так что Стив продолжает, пока в своем старании не засовывает пальцы Баки слишком глубоко в рот, и тот не начинает давиться. — Не надо, — произносит он слабо и торопливо, так же, как бьется его сердце. — Я, я могу… я могу… Он делает паузу и выплевывает еще один обрывок. Стив приходит к выводу, что больше делать ничего не надо. Если рот Баки свободен настолько, что тот может говорить, то Стиву не стоит... Стив думает, что не стоит пытаться сунуть еще что-нибудь Баки в рот, и только это помогает ему сдерживаться и вести себя заботливо и осторожно, а не искать кого-то, кого можно прикончить. — Тебе ничего не нужно делать, Бак, просто позволь мне освободить тебя, ладно? — говорит Стив. Наручники не отличаются особой прочностью, насколько он может судить, это самые обычные полицейские наручники, и он одной рукой может порвать цепочку. Да и сам Баки смог бы, даже без помощи металлический руки, уверен Стив, и его беспокойство возрастает. Из металлического бицепса Баки он выдергивает небольшое мигающее устройство и аккуратно превращает его в мелкие обломки краем щита. Баки немедленно съеживается, обхватив себя руками. Стив тянется к нему в попытке поддержать, но Баки справляется самостоятельно. — Эй, — негромко зовет Стив, надеясь, что напряжение не отражается на тоне его голоса, — Бак, все… все закончилось. Эй. Теперь все позади. Баки по-прежнему упорно прячет взгляд. Стив очень осторожно обхватывает ладонями его предплечья. Сквозь перчатки металл почти не отличается от плоти на ощупь. — Они ушли. Давай… давай мы тебя помоем, а? — беспомощно предлагает он. И наконец, наконец-то Баки отвечает, кивнув головой. Падает, позволив Стиву принять его вес, и некоторое время Стив просто держит его. Потом затаскивает на наименее поврежденную часть матраса и ищет что-нибудь, чем прикрыть Баки. Есть остатки спального мешка. Выглядят не очень грязными. Стив поднимает самый большой кусок и накидывает его Баки на плечи. — Потерпи, Баки, я поищу чистое полотенце, — говорит он. Баки снова кивает, по-прежнему глядя в пол, и Стив уходит в ванную. Дожидаясь, пока вода, текущая из крана, потеплеет, Стив включает коммуникатор. — Сэм, есть что? — спрашивает он. — Пока нет, — немедленно отзывается тот. — Что там, черт возьми, происходит? — Баки, — коротко бросает Стив. Он не уверен, сколько стоит рассказывать. — Он здесь. И… ну, хорошая новость состоит в том… что вчера он никак не мог быть в Вене, не в том состоянии, в каком он сейчас. — С ним все хорошо? — интересуется Сэм неожиданно обеспокоенно. Стив набирает воздуха, чтобы ответить, но в этот момент тон Сэма меняется: — Вот же дерьмо. Кэп, у нас гости. Стив выпрямляется и отворачивается от раковины, все еще сжимая влажную тряпку. Баки наконец-то вскинул голову, но все еще избегает смотреть Стиву в глаза, и тот одним шагом оказывается на расстоянии вытянутой руки от него. — Бак, ты меня помнишь? — спрашивает он. — Я читал о тебе в том музее, — бормочет Баки. Стив наскоро обтирает ему лицо и протягивает тряпку, но Баки не делает даже попытки взять ее. Правда в том, что Стив — плохой лжец, но и сам Баки никогда не мог обмануть его. — Я знаю, что ты меня узнал, — говорит он как можно сдержаннее. — Нам нужно немедленно уходить отсюда. Люди погибли, Баки. — Это не я, — сразу отвечает Баки, а потом заставляет себя начать сначала: — Я таким больше не занимаюсь. К концу фразы голос его звучит почти нормально, пугающая пустота исчезает, и Стив… Он уже видел это раньше. Он видел это в лесах, когда австрийская база осталась позади, и они встретились со спасшимися пленными. Только на этот раз Баки не ухмыляется и не твердит всем, что так просто они от своих ставок не отвертятся. — Держи, — говорит Стив и сует Баки тряпку, который хватается за нее автоматически, так что сердце Стива сжимается от боли. — Оботрись и одевайся, потому что люди, которые уверены, что это был ты, как раз идут сюда и явно не заинтересованы в том, чтобы взять тебя живьем. Рот Баки кривится в гримасу, которая однажды могла бы превратиться в улыбку, и он отвечает: — Мне не нужно быть чистым, чтобы драться. Роняет тряпку на пол и поднимается на ноги. Когда Баки открывает дверь шкафа, Стиву открывается прекрасный вид на него сзади, и он видит, что на бедрах Баки подсыхает кровь и прочие субстанции, которые он отказывается идентифицировать. На узкой полке шкафа аккуратно сложены синие джинсы, черная футболка и бордовая хенли. Баки поддергивает трусы и натягивает джинсы. Стив осматривается по сторонам в поисках обуви и находит тяжелые ботинки, валяющиеся в углу под одним из обрывков спального мешка. Баки как раз натягивает хенли, когда Стив кидает ему ботинки: — Не обязательно доводить все до драки, Бак. В углу валяется еще и брезентовая куртка, но она вся изрезана, поэтому Стив оставляет ее лежать. — Без драки никогда не обходится, — спокойно отвечает Баки. — Они на крыше, и меня заметили, — вмешивается Сэм. — Пора выдвигаться, — сообщает Стив. — Баки… — Не ходи за мной, Стив, — отвечает Баки, засовывая босую ногу в ботинок. — Баки, позволь мне помочь, — просит Стив, отмечая, что голос у него звучит умоляюще. — Пять секунд, — предупреждает Сэм. — Я не собираюсь никого убивать, — говорит Баки, словно давая обещание, наклоняясь, чтобы завязать шнурки и не показывая, что испытывает хоть какой-то дискомфорт. — Три секунды! Баки торопливо завязывает узел на втором ботинке и выпрямляется в то же момент, когда на дверь обрушивается первый глухой удар. Стив оборачивается, поднимая щит.

***

Позднее, когда Стив смотрит на лишенное какого-либо выражения лицо Баки сквозь плексиглас передвижной камеры, он не может перестать думать о том, что Баки так и не смог помыться.