* * *
Всё это он делал ради мести, ради своего плана. По крайней мере, так он себя успокаивал. В какой момент словосочетание «убей своего отца» превратилось в «позволь своему отцу себя ебать» он сам не понял. И вопрос тут был не в семантике, хотя слово «въеби» на удивление подходило обоим случаям. Как это всё началось? Когда это всё началось? Почему зашло так далеко? Почему вышло из-под контроля? Как вышло из-под контроля? Не было никакого контроля, вот и всё. Ну и что? Отвратительная идея, конечно, пустить всё на самотек, но уже слишком поздно. Если он даст заднюю сейчас, когда он так близок к своей цели, то всё может рухнуть. Развалится, как песочное печенье, которым его сейчас угощает Амамия. Ах, да, он был не один. В расслабленной атмосфере кафе Leblanc он постоянно впадал в какие-то размышления. Само время словно остановилось в этом неприглядном заведении на чашечку кофе. Телевизор показывает разноцветный бесформенный статик, какофонию из музыки и голосов очередных модных исполнителей. Все они пели об одном и том же — отношения, одиночество и высокие эфирные материи, которые они познавали исключительно через очередную дозу звездной пыли. Какая метафора для «любви» модна в этом сезоне? Точно, похищение сердец. — Много работы? — внезапно прозвучало прямо над ухом. Горо вздрогнул. Но сразу же выпрямился, надевая слегка виноватую улыбку. — Ахах, да, это так заметно? Рен кивнул. Он был таким немногословным. Это очень освежало, особенно в сравнении с огромным количеством репортеров и ведущих различных ТВ-шоу, которым, казалось, платили не за профессионализм, а за количество слов в предложении. Один кивок, новая кружка кофе и Горо уже понимает, что Рен хочет от него знать. — К сожалению, со всеми этими происшествиями у меня крайне мало времени остается для отдыха. Именно поэтому я очень рад тому, что Босс разрешает мне оставаться даже после закрытия, — Горо отпил немного кофе из кружки и довольно хмыкнул, — И больше спасибо тебе, Амамия-кун, что составляешь мне компанию в эти тяжелые времена. Хотя, ахах, я всё еще не до конца понимаю, почему ты тратишь на меня своё время, я… правда благодарен тебе за это. Рен кладет ему руку на плечо и улыбается. Почему-то это прикосновение обжигает. Горо улыбается в ответ, на этот раз чуть более натянуто. Он хочет аккуратно взять Рена за руку и до хруста сжать пальцы. Он хочет сломать каждую фалангу, вывихнуть каждый сустав, который прикасался к нему, собственными ногтями содрать кожу и оставить истекать кровью. Почему такие жестокие сцены появлялись в его голове? Он не знал. Возможно он уже слишком сломан для нормальных отношений. Точка невозврата давно превратилась в пылинку в затхлом воздухе старого заброшенного дома, на полу которого лежит полуразложившееся тело молодой женщины. Лицо давно съели крысы, обнажая белоснежные острые скулы и зубы. Под одеждой не было видно вздувшихся сгнивших органов, в которых опарыши устроили пир Судного дня. Костлявая рука тянется куда-то вперёд, то ли угрожая, то ли предупреждая о чём-то. Вокруг неё чернело пятно высохших телесных жидкостей. Цветы на окне давно завяли без должного внимания, книжные полки покрылись грязью и экскрементами различных насекомых. Из открытого окна доносилась музыка ветра. Умиротворяющая картина. Не было никаких криков ужаса, кусков черепа и мозга на стенах, стекавших вместе с каплями крови. Не было чувства вины, разъедавшего тебя изнутри, как кислота. Не было сплетен, не было красных пятен ярости перед глазами. Было лишь тепло уютного осеннего вечера и запах кофе. — Не нагружай себя так. Ты не виноват в том, что сейчас происходит, — Рен насухо вытер чистый стакан и поставил его в шкаф, — Просто знай, что не смотря ни на что, здесь тебе всегда будут рады. Горо хрипло засмеялся. Нет, как раз в этом он был виноват полностью.* * *
Однажды в пылу он случайно назвал его «папа». — Хах? Тебе это нравится? — с легкой ухмылкой поинтересовался старший мужчина. — Н-нет, Шидо-сан, простите. Не знаю, ч-что на меня нашло, — Горо всеми силами пытался сдержать дрожь в голосе. Его руки резко похолодели, а сердце не просто ушло в пятки, а провалилось под пол. Он почувствовал себя шпионом из многочисленных фильмов второй половины 20-го века. Так близок к провалу миссии, что любое лишнее слово, лишнее движение может стать последним. Теперь всё зависело от его реакции… — Если тебе это нравится, то я не против. Только предупреждай меня заранее о том, чего хочешь. Это было… неожиданно. Крайне нетипичная реакция для обычно сдержанного и строгого мужчины. Молния сверкнула внутри Горо и прошлась вдоль шеи, позвоночника и прямо к животу. А что, если он надавит чуть сильнее?.. — М-можно я так буду называть вас… сейчас? — Горо даже не смотрел ему в глаза, вместо этого разглядывая одному ему видимое пространство между ними двумя. Шидо поднял его за подбородок, направляя взгляд на себя. Он очень странно улыбался. Словно крокодил прямо перед тем, как напасть на одинокую зебру. Жестокий свет его карамельных глаз пожирал юношу изнутри. Он прорычал: — Конечно, сынок. Внутри Горо что-то умерло. Возможно это была гордость, или ясность разума. Или последняя надежда на победу в этой битве. В тот раз он кричал так громко, что Шидо пришлось самому затыкать его рот своей ладонью. Это был один из самых диких и несдержанных занятий сексом за всё время. Под конец Горо был так измотан, что не мог и пальцем пошевелить. Он потерял счёт своих оргазмов. Предплечья, бедра и грудь были покрыты красными отпечатками широких рук, простыня была мокрой от пота и неприятно пахла. Ему хотелось выпрыгнуть из окна небоскреба и перестать существовать. Отвращение к самому себе парализовывало. — У тебя проблемы, парень, — застегивая рубашку сказал Шидо и, зажгя сигарету, продолжил, — с головой, я имею ввиду. Тебя папа не бил в детстве? Горо помотал головой. — Я не знал своего отца. Он ушел ещё до того, как я родился. Мужчина краем глаза посмотрел на бледную фигуру, накрытую одеялом, и затянулся. А потом добавил через минуту: — Не в том месте ты ищешь «отцовскую любовь». Советую сходить к специалисту. Я оплачу, если надо. Возможно Горо показалось в полудреме, но в голосе Шидо слышалось… беспокойство? Какое ему вообще дело до того, что происходит у него в голове? А может в нём говорила прагматичность — психически неустойчивый работник намного менее эффективен здорового. У Горо заболело сердце. Он очень надеялся, что ошибается. — Не переживайте за меня, Шидо-сан. Со мной всё будет в порядке. Со мной ведь всё будет в порядке, правда?* * *
«Вот к чему тебя привела твоя «справедливость»… Дело закрыто». Горо очень гордился этой фразой. Бессчетное количество раз он проигрывал их последний разговор у себя в голове, пока поднимался вверх по лестнице. Хотя это было тяжело назвать разговором. Скорее монолог трезво-мыслящего победителя напичканному наркотиками и избитому до полусознательного состояния проигравшему. Он долго думал над тем, что сказать Рену в его последние моменты. Одним из первых вариантов был обман ожиданий. Зайти в комнату допросов, направить пистолет на охранника и с улыбкой сказать: «Прошу прощения за задержу. Я здесь, чтобы спасти тебя». Затем подождать пару секунд, запечатлеть на роговице глаз сиюминутную вспышку надежды и разбить её со словами: «Ты и вправду думал, что я это скажу?». Но за это время охранник мог прийти в себя и обезоружить Горо, поэтому он прибег к более короткому, но не менее эффективному варианту. Без лишних слов избавиться от охранника, не отказав себе в небольшом одностороннем разговоре, но не слишком долго, а то получится какое-то злодейское клише: тратить драгоценное время на объяснение своего плана только для того, чтобы упустить момент и дать противнику шанс сбежать. Он не считал себя злодеем, нет — скорее, антигероем. Стоя перед массивными буковыми дверьми офиса, Горо не мог сдержать улыбки. Он осторожно вошел внутрь, без стука, и закрыл дверь за собой на щеколду. В такой момент их никто не должен беспокоить. Шидо стоял у панорамного окна, оглядывая ночной город, и медленно потягивал виски. В его позе читались гордость и успех и такой же чистый триумф, который испытывал юноша. Мужчина развернулся. Кончики его губ скривились в устрашающей ухмылке. — Безупречная работа, Акечи. СМИ уже проинформированы, завтра вся Япония узнает о трусливом суициде лидера Призрачных воров. Даже представить не могу, в какое отчаяние впадёт вся их гнусная шайка. — Я могу проследить за этим, если вам так интересно. — Не стоит. Мне хватит подтверждения их скорой кончины. — С этим придется повременить, к сожалению. Столько подростковых смертей подряд бесспорно привлекут внимание. Если вы разрешите дать совет, — Горо выжидающе посмотрел на Шидо и, увидев кивок, продолжил, — то будет лучше заняться этим после выборов. В общественно-политической и предпраздничной чехарде никто не заметит пару… шестёрку несчастных случаев. Горо улыбнулся, подражая мужчине напротив. Его улыбка была намного мягче и, благодаря этому, неестественной и пугающей. Он, бесспорно, был ужасно доволен собой. — Вау, кто-то явно наслаждается данной ситуацией. Неужели тебя этот выскочка так сильно бесил? — удивлённо спросил Шидо, — Я, конечно, не против перехода на личности, но ты ведь сам прекрасно понимаешь, каким образом это может воспрепятствовать исполнению моего плана. Горо помотал головой. — Не думал, что вы задумывались об этом, Шидо-сан, но, уверяю вас, для меня он значил так же много, как таракан в сточной канаве. К тому же, если бы это было чем-то личным, то я бы задушил его своими голыми руками. Как-то более, хм… катартично, не находите? Горо засмеялся. Через минуту Шидо пальцем подозвал его к себе. Тот инстинктивно начал движение в сторону мужчины, пытаясь предугадать, что произойдет дальше. Уж точно не это. Шидо берёт его за горло, сдавливая шейные мышцы по бокам. Он не хотел его придушить, он хотел сделать ему больно. Горо приоткрыл рот, хватая воздух короткими глотками. Его кожа пульсировала под широкой жилистой рукой, кровь приливала к щекам. Он не пытался вырваться, он даже не шевелился под ядовито-медовым взглядом холодных глаз. Он мог только смотреть, прямо, на своего пленителя. Шидо переместил руку выше и надавил на нижнюю челюсть, заставляя юношу широко открыть рот. Краем глаза Горо заметил приближающийся к нему стакан виски. Горо начинает кашлять сразу же. Горячая жидкость заливается в пищевод и гортань, разрывая чувствительную слизистую. Он захлёбывается, пытается вырваться и выплюнуть терпкий напиток, но Шидо держит его медвежьей хваткой, перекрывая рот и нос. У Горо не остается выбора кроме как проглотить, и сделать это нужно так, чтобы Шидо заметил. И он замечает. Он отпускает парня и дает ему отдышаться. Горо, пошатываясь, отходит назад и упирается в стол. До этого он пробовал только пиво (тоже с подачи Шидо), но совсем немного — Горо был жутким сладкоежкой, но даже фруктовая IPA не пришлась ему по вкусу. От виски же у него уже кружилась голова. Или это было от легкого удушения? Или резкого прилива кислорода? А может всего сразу? Не важно. Носоглотка ныла, испещренная тысячью иголок. Горо хрипел так, словно пытался содрать и выплюнуть раздраженные алкоголем ткани. — Кх-кх, Ш-шидо-сан, что вы делаете? Мужчина облизывает влажные от виски и слюны пальцы. — Я делаю то, что захочу. Он грубо притягивает к себе юношу за подбородок и целует его. Хотя поцелуем это назвать трудно. Это было вторжение в интимное пространство, жадное и настойчивое. Горо задыхается от сенсорной перегрузки. От резкого запаха алкоголя и сигарет, от дорогого парфюма и пота, от горячего языка внутри себя, от грубой руки, тянущей за волосы, от ноющего желания и возбуждения. В этот момент он был отвратителен самому себе. И Шидо был отвратителен. Его отец был отвратителен. Одна и та же проклятая кровь текла в их венах; всё, к чему они прикасались, начинало гнить, даже они сами. Была причина, почему Горо всегда ходил в перчатках. Шидо оторвался от него, наслаждаясь тем, как совершенно беспомощно в его руках выглядел юноша. Если бы он мог, он бы выжег на нём клеймо. — Считай это своей наградой. Шидо давит на плечи, заставляя Горо опуститься на колени. Глухая боль приводит юношу в чувство; теперь он может разглядеть не только смазанные огни вечернего Токио за стеклом, но и продолговатую выпуклость прямо перед собой. Дрожащими ватными пальцами он пытается снять ремень; выходит не очень, но мужчина его не торопит. Он нехарактерно мягко для себя гладит его по волосам, стараясь успокоить и расслабить. Горо подается навстречу этим прикосновениям, постанывая от недостатка подобной близости. Шидо почему-то подумал об ещё слепом котенке, который на ощупь пытается найти свою мать. Наконец он расправляется с пряжкой и расстегивает брюки. Он достает горячий член своего отца и подносит к губам. Он огромен, но Горо берёт его в рот и начинает сосать. Медленно, даже нежно, смакуя каждый сантиметр кожи. Член, который за этот год стал таким, практически до тошноты, знакомым, сводил его с ума. Интересно, он сам был такой же на вкус?* * *
Его рвёт. Его рвёт и рвёт в собственную ванну. Рвёт своим почти переваренным обедом и недоеденным ужином. Кусочки пережеванного яблока, рамен, больше похожий на ленточных червей, еще какая-то темная жижа. На языке остается горько-сладковатый привкус. Виски. Его рвёт от прикосновений своего отца. От того, как одновременно бесцеремонно и нежно он его сегодня использовал — юноша сам это позволил. Его гортань болит, чувствительная поверхность расцарапана и желудочный сок только усиливает раздражение. Горо кажется, что скоро пойдет кровь. Его рвёт от прикосновений Рена. Его рвёт от мыслей о нем, о том, как бережно он к нему относился, с какой заботой он варил для него кофе. Теплые воспоминания разрывали его изнутри, но Горо не может по-другому, не привык. Не умеет. Его рвёт от крови Рена на своих руках, от событий сегодняшнего вечера. Всё прошло согласно плану, но почему было ощущение того, что он проиграл? Его желудок уже опустел, но спазмы всё не останавливаются. Слёзы, сопли, слюни, сперма — абсолютно каждая биологическая жидкость, казалось, хотела выйти из него вместе с последними остатками воли. Горо ложится на холодный кафель и подтягивает колени к подбородку. Он весь дрожит, сухие всхлипы закладывают уши, объема легких не хватает. Голову заполнил статик. Белый шум защищал его от враждебного окружения. Он не думал о том, как всё к этому пришло, не думал, как найти выход. Он думал лишь о холоде ванной комнаты, об отвратительном запахе и застывших слезах на своём лице. На периферии блеснула бритва. «Трусливый суицид» Нет, он не позволит Шидо овладеть им, не так. Он знал, что для него он был лишь инструментом, средством достижения цели. Но… Что, если бензопила вырвется из рук и вопьется в твою шею? Горо был самым страшным оружием против Шидо. Он был тем самым слабым звеном в цепочке плана по захвату политической власти всей страны. Ящиком Пандоры тайного прошлого и гнусного настоящего самого популярного кандидата на пост премьер-министра. И он обречет его на безнадежное будущее. Дрожащими губами Горо вдохнул воздух полной грудью. Времени было мало, но если он всё сделает правильно, то он, наконец, сможет отомстить своему отцу.* * *
Горо сидит перед ноутбуком в кромешной тьме. Он еле различает символы на клавиатуре, но заканчивает своё письмо. Он несколько раз его перечитывает, перепроверяет список адресатов и содержание прикрепленного к нему архива. Рядом лежит разбитый телефон. Он не хотел, чтобы из-за его халатности раскрыли личности Призрачных Воров. Хотя бы у них должен быть шанс на нормальную жизнь. За многие годы у него накопилось много связей во всех сферах общественной деятельности: журналисты, политики, телеведущие, социальная защита, бизнесмены, полиция. Это письмо было адресовано им всем. Горо постарался как можно подробнее описать всю ситуацию — наемные убийства, подкупы, его кровосмесительная связь с Шидо. Как бы он ни хотел обратного, но ему пришлось большую часть письма посвятить именно этому. В архиве лежали все сообщения и фотографии, которыми они обменивались. Мужчина очень кстати вызвал его сегодня — теперь в качестве одного из доказательств сможет выступить биоматериал, находящийся внутри их обоих. А потом… они не смогут жить с таким позором. Они оба это заслужили. За все те отнятые и искалеченные жизни, и друг за друга. Если ад существует, то вариться они будут в одном котле. Он никогда не строил из себя жертву обстоятельств, умело подстраиваясь под ситуацию и всегда выходя победителем. В свои последние моменты он решил пойти против своей привычки. Разок можно и побыть жертвой в глазах публики. Люди любят шоу, и Акечи Горо был лучшим артистом. Он нажимает на кнопку «Отправить», берёт в руки пистолет и направляет дуло себе в висок. — Мама, Рен, простите меня.