Эти пришельцы слишком много себе позволяют, но история не об этом

Харпер слишком много говорит. Его вообще слишком много: он высокий, болтливый, шумный — голос у него не громкий, но каждое его движение, каждая секунда, которую он проживает, сопровождается раздражающими звуками: звякают браслеты на запястьях, клацает клавиатура, шуршат бумаги, тонко бряцают какие-то дурацкие стеклянные пробирки и инструменты, которые он перебирает. Марк провел в его лаборатории всего пятнадцать минут, а голова уже звенит; однажды, когда-то очень давно, они с еще маленьким Трентом ходили в зоопарк, где был павильон с птицами — и сейчас он чувствует себя так, будто снова оказался там. Он не любит врачей и наркоторговцев, а Харперу не повезло быть и тем, и другим. Но конец света и орда агрессивных пришельцев заставили Марка пересмотреть некоторые свои жизненные принципы, и Харпер до сих пор жив. Марк мог бы сказать ему заткнуться, может, даже попросил бы вежливо. Только он знает — таких шумных, жизнерадостных долговязых придурков словами не заткнешь. — Мне нужно взять еще немного твоей крови для анализов. Пожав плечами, Марк вытягивает руку. Харпер снова трындит, пока достает инструменты и антисептик, моет руки и натягивает перчатки — о чем-то дурацком, мол, если они переживут этот конец света, то он снова займется исследованиями, и если к тому моменту будут существовать университеты и научные общества, то, может, даже напишет какую-нибудь работу, посвященную генетическим гибридам. Марк не особо вслушивается, но когда Харпер обхватывает его предплечье левой рукой, а правой — тянется за шприцем, он резко сжимает пальцы на цветастой рубашке. Чужой взгляд поверх узких очков — растерянный донельзя. Харпер озадаченно моргает и снова открывает рот, чтобы что-то спросить — что-то наверняка очень глупое. Марк целует его зло, грубо, почти кусаясь. Он не хочет сделать хорошо, он хочет заставить заткнуться. И когда он отрывается от чужих губ, напоследок с силой сомкнув зубы на нижней, повисшее в лаборатории молчание кажется ему райской — пусть Марк и не верит во всю эту чушь — музыкой. Харпер беззвучно хватает ртом воздух и лишь через пару десятков секунд, с явным трудом совладав с собой, берется за шприц. Им явно придется задержаться в Лаосе, и хотя пусть Марк этому совершенно не рад, он теперь хотя бы знает, как добиться тишины.