Чрезмерная забота

Каждый раз, когда Монэ пикировала на него с неба, выставив вперёд птичьи лапы с острыми когтями, Ло казалось, что она хочет разорвать ему грудную клетку или выпустить кишки. Требовалась некоторая твёрдость духа, чтобы не дрогнуть, не сорваться с места, не развернуть полусферу ROOM или не атаковать в ответ, — Ло справлялся, ждал неизбежного с таким видом, будто кишки ему не особо-то и нужны. Но Монэ и не думала атаковать, она обрушивалась на Ло с небес, с размаху обнимала его крыльями, обхватывала за талию птичьими лапами и звонко целовала в кривую улыбку. А лёгкий всплеск адреналина только делал ярче эмоции. Отправляясь на Панк Хазард, Ло ждал многого: огня и снега, самовлюблённого учёного и его жутких экспериментов, успеха или поражения… Монэ оказалась сюрпризом, и пока что она оставалась лучшим, что он нашёл на этом острове. С лабораторией всё складывалось как-то непонятно, Цезарь темнил и никуда его не пускал, зато Монэ приветливо распахивала крылья и прижималась грудью, хоть при этом и отчаянно заливалась румянцем. Даже если решил посвятить всю свою жизнь мести за смерть хорошего человека, надо порой перевести дух и расслабиться. Ло точно знал, читал об этом в книгах по психиатрии. Старался не забывать об этом. С Монэ было легко, с Монэ было приятно. Она не требовала от него клятв в вечной любви, и поэтому с ней хотелось быть нежнее и заботливее, чем с теми, кто переходил границы. Она прекрасно понимала, что их отношения ненадолго, и точно так же, как сам Ло, просто брала от них всё, что могла. Падала на Ло с неба, заключала его в тёплые объятия, отсекая своими крыльями весь внешний мир, шептала на ухо: — Цезарь опять ушёл в загул, ближайшие пару дней о работе и не вспомнит. А пока я ему не понадоблюсь, я вся твоя! И у Ло, может, и были до того свои планы, но «вся его» Монэ бывала не так часто, чтобы эти планы не могли немного подождать. Вокруг завывала вьюга, снег закручивался настоящим торнадо, и в самом центре, в оке урагана, Монэ обнимала Ло. Он поддерживал её за бёдра, чтобы удобнее на нём виселось, согласно кивал: — Мне нравится этот план. Порой наедине с ним Монэ оставалась гарпией, и Ло благодаря этому получил множество новых впечатлений и незабываемых эмоций. Но в этот раз крылья и лапы рассыпались снегом, который растворился в воздухе, не долетая до пола; Монэ покачнулась, ухватилась за плечо Ло, чтобы удержаться на ногах — резкое изменение центра тяжести сбило её с толку. Пару шагов к кровати она сделала неуверенно, словно совсем недавно научилась ходить, вымученно улыбнулась — выглядело даже как-то очаровательно. А затем поманила Ло к себе: — Иди сюда. Я соскучилась! В отличие от тех раз, когда Цезарь шумно искал свою помощницу буквально за дверью и в любой момент мог в прямом смысле просочиться внутрь и испортить момент, сейчас ни к чему было торопиться или в чём-то себя ограничивать. Ло медленно раздевал Монэ, любовался белой кожей с просвечивающей синевой вен — чистый мрамор! Целовал вечно ледяные руки, грел их своим дыханием, ласкал грудь, чувствуя, как твердеют под его пальцами соски, гладил живот, ноги, бёдра — собственные ладони казались совсем смуглыми на фоне бледности Монэ. Она тоже не сдерживала себя, царапала его плечи острыми коготками, тёрлась бёдрами так, что у Ло в глазах темнело и член обильно пачкал живот Монэ прозрачной смазкой. И когда оба разгорячились, дыхание сбилось и сдерживаться дальше стало невозможно, Ло навис над Монэ, она развела бёдра и кивнула. — Готова? Точно? — Да. Она закусила губу, на лбу блестел пот. Ло осторожничал, как мог, не торопился, но в какой-то момент Монэ всё равно напряжённо нахмурилась, вздрогнула от неприятных ощущений. А вот дальше можно было себя не сдерживать.

***

Монэ сидела перед зеркалом и, что-то немузыкально мурлыча себе под нос, пыталась привести в порядок причёску. При условии, что её волосы и без секс-марафонов обычно торчали как попало, попытка казалась Ло заведомо бессмысленной, но любоваться со стороны на Монэ, не позаботившейся об одежде, было чертовски приятно. Сразу после секса у неё не оставалось ни капли смущения, и эти моменты Ло любил отдельно — за радость созерцания. Он перевёл взгляд на смятую постель. Кровавое пятно на простыне уже подсохло, потемнело. Когда произносят фразу «каждый раз, как первый», мало кто задумывается о женщинах с фруктами-логиями. Ло тоже не задавался этим вопросом до тех пор, пока Монэ в их самый первый раз не попросила: — Только будь аккуратнее, пожалуйста. — У тебя никого раньше не было? — удивился Ло. Она производила впечатление женщины, которая знает, что делает. — Конечно, были. Прости, не удастся потешить твоё самолюбие, — улыбка её в этот момент стала какой-то не очень приятной. — Просто будь аккуратнее, вот и всё. А уже после, когда Ло увидел кровь и всё же настоял на внятном ответе, всплеснула крыльями: — Почему это вообще так важно? Я не прошу тебя брать ответственность или что-то ещё. Просто я логия, ничего больше. — При чём тут логия? — нахмурился Ло. — Тело логии восстанавливается от любых повреждений, не слышал? — Монэ спряталась в свои крылья, нахохлилась совсем по-птичьи. — Дальше сам догадайся, ты же доктор. Ло догадался. Спросил: — И что, каждый раз так? — Да. Я привыкла, — дёрнула плечом Монэ. — Спасибо за терпение, не все мужчины такие внимательные. Больше они это не обсуждали, Ло не заострял на этом внимания, хотя и не забывал, старался сделать всё так, чтобы каждый раз, когда девственная плева рвалась, боли Монэ испытывала как можно меньше. Даже научился находить в этом определённую прелесть, обнаружив, что оттягивание удовольствия — это такой особый вид наслаждения. Но сейчас впервые задумался, спросил: — А ты не хочешь навсегда избавиться от этого? — От чего? — Монэ обернулась через плечо, Ло взглядом указал ей на кровавое пятно, и она моментально помрачнела. — Я могу попробовать решить проблему твоего фрукта при помощи своего, — предложил Ло. — Просто небольшая операция, без повреждений, которые логия будет устранять. — Это самое странное предложение, что я слышала в своей жизни. Монэ отложила расчёску, от которой всё равно не было толка, и принялась одеваться. Ло предчувствовал, что будет дальше: она превратится в гарпию и спрячется в своих крыльях — она всегда так поступала, когда смущалась или раздражалась, словно пыталась таким образом отгородиться от всего, что доставляло ей дискомфорт. — Просто предложил, — Ло потянулся за своей одеждой, раз уж всё веселье явно подошло к концу. — Мне от одной мысли неуютно, — Монэ положила ладонь на низ живота. — Мы с тобой не настолько близки. — Не хотел тебя напрягать, — Ло уже сам был не рад, что завёл этот разговор. — Внезапно пришло в голову, вот и сказал. Можешь забыть, и сделаем вид, что я ни о чём тебя не спрашивал. — Ты такой заботливый, прямо чересчур для пирата по прозвищу Хирург Смерти, — Монэ всё-таки улыбнулась, и атмосфера в комнате стала чуть менее напряжённой. — Честно сказать, предложение очень заманчивое, хотя это так неловко… Мне же не надо будет лезть перед тобой на гинекологическое кресло? Более унизительной ситуации и представить не могу. — Не надо будет, — успокоил её Ло. — Можешь просто стоять на месте, я сделаю всё так. Монэ кивнула, и комнату накрыла голубоватая сфера ROOM. Странное дело, но Ло тоже испытывал какую-то неловкость в связи с происходящим. Он не видел перед собой человека, только набор внутренних органов, переплетение нервов, кружево кровеносных сосудов, и ему всего лишь надо было исправить в этом теле одну незначительную часть — ерундовая задача для хирурга, и всё же… Кажется, Монэ оказалась права, они действительно было недостаточно близки для такого. Он постарался отбросить сомнения, уже протянул руку… — Нет, не надо, — в последний момент отказалась Монэ. В помещении резко похолодало, пахнуло снегом, и она всё-таки превратилась в гарпию, спряталась в своих крыльях. Ло послушно свернул свою «операционную». — Спасибо за заботу, но после такого я с тобой больше быть не смогу, — честно призналась Монэ. — Могу сделать это напоследок, — предложил Ло, — когда буду уплывать отсюда. — Пойдёт, — через силу улыбнулась Монэ. — А сейчас, действительно, давай сделаем вид, что этого разговора не было. — Не вопрос, — согласился Ло. — Думаю, напоминать не надо, мы вряд ли этот разговор забудем. — О, не сомневайся, обо мне в жизни никто так чрезмерно не заботился, — Монэ немного расслабилась, опустила крылья. — Обещаю: я тебя просто так не отпущу.