Призраки прошлого

Первый раз всё происходит неожиданно, Саске оговаривается случайно. Посреди отвлечённой беседы бросает вскользь: — Да, кое-что похожее было у Орочимару… — и тут же осекается, замолкает. Сакура делает вид, что ничего не заметила. Тут же говорит что-то, заполняя неловкую паузу, не позволяя разговору прерваться. Краем глаза замечает, как Саске медленно расслабляет непроизвольно сжатый кулак, как уходит напряжение из его плеч. Никто не упоминает о том времени, когда Саске покинул деревню. Словно не было этих двух лет, словно не было всех связанных с этим проблем — все так прекрасно притворяются, по крайней мере, на публику, даже если и шепчутся где-то за спиной. Сам Саске ничего не рассказывает. Просто… все закрывают глаза на эти события. Общий негласный уговор. Саске со своими призраками прошлого — один на один. Сакуре ужасно хотелось бы расспросить его, узнать об этом времени как можно больше — что тогда случалось, как он справлялся, чем жил — но она этого не делает. Отчасти чтобы не заставлять его рассказывать то, о чём он не хочет говорить, отчасти — из страха услышать правду. Вряд ли Орочимару водил своих подчинённых и пленников на пасторальные пикники на лесной опушке. Ко второму разу Сакура уже готова. За ужином она пересказывает заковыристый случай, с которым ей пришлось сегодня столкнуться в больнице: повреждение внутренних органов и каналов чакры одновременно; много неаппетитных подробностей, но шиноби так просто не пронять, Саске внимательно слушает. И когда Сакура при помощи помидора, палочек и куска тофу пытается изобразить схему того, с чем разбиралась пару часов назад, Саске кивает и говорит: — Да, я понял. Как-то Орочимару с Карин делали что-то подобное, я представляю… Опять повисает напряжённая пауза, Сакура набирает воздуха, чтобы продолжить что-то вроде «…и вот, я просовываю руку прямо внутрь», но Саске неожиданно качает головой, ловит её за запястье. Воздух выходит из лёгких беззвучно, так и не оформившись в слова. — Но у них не получилось, — говорит Саске, глядя в глаза Сакуре. — Тот несчастный умер. Вообще, там много кто умирал. Сакура только кивает в ответ. — Там… — Саске хмурится напряжённо, подбирая слова. — Там много чего случалось. Разного. В основном плохого, но всё-таки разного. Сакура снова кивает. Она в самом деле понимает. — Прости, — Саске отводит взгляд, отпускает её руку. — Я не должен был тебе этого рассказывать. — Почему? — теперь уже Сакура ловит его ладонь. — Ты не хочешь или бережёшь меня? Я готова выслушать. И Саске рассказывает. Совсем немного, про тот случай, что вспомнил, когда Орочимару и Карин пытались справиться с последствием очередного заковыристого эксперимента и не преуспели, и Саске стал свидетелем смерти, положившей конец мучениям. Сакура самую малость гордится: они не справились, а она — да; и слушает, внимательно слушает, впитывает каждое сказанное слово, не пропускает ни одной мелочи, улавливает малейшие оттенки эмоций в голосе Саске. Когда история подходит к концу, в комнате повисает тишина, такая глубокая и плотная, что на уши давит. Сакура всё ещё держит Саске за руку. Ужин на столе, кажется, уже совсем остыл. — И что ты думаешь… теперь? — спрашивает Саске. — О чём? — поднимает на него удивлённый взгляд Сакура. — Обо мне. В его глазах — незаданные вопросы, сплошная тревога, и Сакура чувствует облегчение. — Я тебя люблю, — говорит она. Не в первый раз, но сейчас очень важно это сказать. — После всего, что я делал? — уточняет Саске. — Тебе и другим? — Да, — просто отвечает Сакура. Она сжимает ладонь Саске, слегка гладит большим пальцем и говорит: — Много чего было, но это всё в прошлом. А мы — здесь и сейчас, в настоящем. Значение имеет только это. И добавляет: — Если ты захочешь ещё чем-то поделиться, можешь сделать это. После этого раза Саске словно прорывает. Он рассказывает снова и снова, по поводу и без. Разные истории — весёлые, грустные, страшные. Сакура выслушивает всё внимательно, жадно, по кусочкам восстанавливая того Саске, которого не знала, которого не могла знать. — Ты рассказывал об этом кому-нибудь ещё? — спрашивает она. — Наруто или… я не знаю… Голова Саске лежит у неё на коленях. Он только вернулся с миссии — отсутствовал почти два месяца, устал до жутких синяков под глазами, схуднул. И после ужина и ванны принялся рассказывать — как прошла миссия, что ему пришлось сделать, и тут же перескочил на прошлое, снова про то время, что провёл с Орочимару. — Никому, — говорит Саске. — Не хочу, чтобы кто-то это знал. Так будет проще. Пожалуй, Сакура с ним полностью согласна. — Ты единственная, перед кем не надо оправдываться, — говорит Саске. — И единственная, перед кем мне хочется это сделать. Его глаза закрыты, а Сакура смотрит в сторону, но им не надо ни видеть друг друга, ни говорить что-то. Они знают друг друга так давно, что прекрасно понимают по одному только ритму дыхания, течению чакры, биению сердец. Может, призраки прошлого и страшны, но они с ними справятся — вместе.