Код: захватить, навестись, поразить.

Спокойный мир на Земле уже не помнился никем. Люди по всей планете были вынуждены сплотиться и взяться за оружие, чтобы защитить себя от мерзких тварей Зена, заполонивших изувеченную планету после нагрянувшей в Чёрной Мезе катастрофы. Но воспротивиться грозному врагу, пристально наблюдающему за погибельным миром извне, они уже были не в силах. Сокрушительное вторжение инопланетян длилось семь часов. Грозные порталы укрыли небосвод, извергая десятки тысяч боевых машин Альянса. Сопротивление вторжению было бессмысленным и тщетным: инопланетные захватчики победным маршем шли по руинам городов и горам трупов, сметая любую людскую оборону на своем пути. Тотальный геноцид закончился капитуляцией землян, ознаменовавшей начало новой эры — неоспоримой доктрины Вселенского Союза. Обрывки воспоминаний терзали её измученный разум, провоцируя неконтролируемое отчуждение. Она не могла вспомнить свою жизнь, историю, любимых людей — её сознание было полностью подконтрольно далёким покровителям Земли. Процедура перевоплощения оставила пробелы в программе, лишив её чувств и воли, но не лишив болезнетворного рассудка. Ужасная участь тяготила её — осознание неспособности контролировать себя, своё тело, свои действия. Будь она способна, то свернулась бы от горя в клубок и залилась слезами. Но Покровители такого не позволили. Она — Ассассин Альянса, элитный боевой юнит на вооружении Сверхчеловеческого Патруля. Жестокая технология, разработанная коварными инопланетными инженерами, добивалась создания идеальной машины для убийств. В виду особых технологических решений, используемых при создании и службе ассассинов, для процедуры кибернизации выбирались только особи женского пола. И сама Вселенная бы прокляла те муки, через которые им невольно пришлось пройти. Она думала, что, пережив операцию, избежала худшего, но настоящий кошмар был только впереди. Вечная пленница боевого скафандра, теперь она не могла взглянуть на собственную кожу. Всё её тело было укрыто плотным облегающим покрытием, поверх которого были закреплены белые защитные пластины. В обрывках памяти, иногда всплывавших во время искусственного сна, она видела своё лицо и волосы. Всё это — или то, что осталось — было спрятано за белоснежным овальным шлемом, в центре которого сиял красный визор. Она могла лицезреть мир в невероятно качестве, могла изменять приближение и переключаться между разными световыми диапазонами, выискивая выделенные Альянсом цели, но совсем не чувствовала родных глаз. Покровители подавляли всё, в чём не нуждались их боевые единицы. Она не могла учуять аромат цветов, насладиться гулом мягкого ветра или довольствоваться вкусом пищи — все эти ощущения были подавлены, аккуратно заменены на новые, искусственные, эффективные, но лишённые живых чувств. Она пыталась вспомнить ощущение дрожи, утомлённости, голода, но Покровители лишили её всего, с чем она могла бы ощущать себя живой. Единственное чувство, сопровождавшее её везде — постоянная боль — настолько прижилось измученной физиономией, что принималось за естественный залог её существования. Только одна мысль постоянно крутилась в её сознании, успокаивая и придавая желанное чувство самосознания — "захватить, навестись, поразить". Мягкий рассвет, пробиваясь через тучи, лучами озарял пустой город, наполненный мертвецкой тишиной. Командование Патруля получило тревожные данные — организованная группа сопротивления намеревалась атаковать фрегат Альянса, регулярно перевозивший в Сити 17 компоненты для возводимой в городе Цитадели. В последнее время портальные штормы стали беспорядочны, и никто не мог предсказать точное место выхода корабля: он должен был появиться в границах указанной зоны. Патруль мобилизовал ощутимые силы для зачистки огромной территории леса с прилегающим к нему заброшенным поселением, когда-то давно зачищенным Альянсом при подавлении восстания. Гром марширующих шагов и ревущих двигателей машин гулом отдавался по спящему лесу. Солнце взошло над верхушками многочисленных деревьев, когда ассассин, высадившись из транспортника, изучала назначенную ей позицию. С холма, укрытого густыми кустами, отлично просматривался весь городской ландшафт. Место идеально подходило под её умения и навыки. — Юниту Тета АА170031 приступить к развёртыванию, — эхом отозвался в сознании Голос Патруля. Тета АА170031... Она не помнила собственное имя. Временами в её сознании всплывали обрывки старой жизни, которые не задерживались в памяти надолго. Серийный шифр — такой же, как и у миллионов других переработанных людей — стал её новым именем. Число 17 означало регион, к которому она была приписана, а число 31 — номер подопытной, пережившей бесчеловечную трансформацию. Женский организм переносил неописуемые муки — механизмы перекраивали тело и серьёзно перестраивали мозг. Лишь тридцать две из двух сотен пережили операцию, составив костяк первого поколения ассассинов. Инстинктивно подчинившись приказу, она начала развёртывание на позиции. Вскинув винтовку из-за плеча, ассассин поочерёдно активировала системы и выдвинула сошки в боевое положение. Импульсное ружьё обладало поразительной точностью и ударной силой, что являлись важнейшими для снайпера параметрами. Оружие, сделанное из классического тёмно-синего металла Альянса — так называемого комбайниума, который захватчики применяли в большинстве местных технологий, — было ей до боли знакомо. Именно этой винтовкой она убивала врагов Альянса ранее; об её боевых успехах знаменовала набитая на плече нашивка элитного ассассина. Установив винтовку на сошки, снайпер легла на землю и, приложив ладонь к панели под рукоятью, начала калибровать прицел. Продвинутый интерфейс оружия слился с её собственным, предоставляя всю необходимую информацию и подробную прицельную сетку, подстраивавшуюся под параметры угла наводки, дистанцию и телеавтомат, захватывающий и сопровождающий цели. Ассассин замерла в ожидании приказов, не чувствуя холода осенней земли и ветра, огибавшего её плавную фигуру. Она лежала неподвижно, делая короткие вздохи, анализируя и просчитывая вероятные углы атаки. Устоялась природная тишина, нарушаемая редкими переговорами по рации. По общим каналам транслировался сигнал, предупреждающий о появлении ожидаемого корабля в земном измерении. Вдали, где-то за её спиной, раздался раскат грома, завернувший тучи в плавный круговорот. Из образовавшегося портала появился крупный корабль, сконструированный из синего металла. Обстановка не предвещала беды, патрульные отряды докладывали об успешной зачистке территории. Три метрокопа появились в прицеле ассассина — один из них, получив сигнал командования, повернулся к ассассину и указал ей несколькими жестами, — силы Альянса уже заняли несколько построек в поселении. Привычная тишина внезапно прервалась чередой выстрелов. Неожиданная атака застала войска Альянса врасплох. Повстанцы возникли будто из ниоткуда — за спинами солдат — и начали методично устранять цели. Завязался бой. Нападавшие действовали решительно, не боясь подставляться под вражеские пули. Пробиваясь через узкие улицы и закоулки, они успешно выбивали обескураженного противника из зданий. Повстанцы были хорошо подготовлены, были вооружены тяжёлым оружием и ловко перемещались между постройками, что говорило об их хорошем знании местности. Всё это создавало серьёзные проблемы для войск Альянса, и те, понеся потери, были вынуждены отступить. Ассассин, получив приказ, сняла предохранитель и, уткнувшись в прицел, принялась делать то, что у неё получалось лучше всего: убивать. Её действия были доведены до автоматизма: захват, прицел, выстрел, — труп, повторить. Захват, прицел, выстрел — ещё труп, повторить по новой. Убийца методично отстреливала повстанцев, не допуская лишних задержек или промахов. Лишь к седьмому трупу повстанцы, засевшие в одной из высоток, поняли, что их позиция простреливается снайпером, но никак не могли определить направление, откуда ведётся стрельба. Ситуация накалялась. Выбитые из построек, солдаты Альянса пытались закрепиться на новом рубеже. Дроны-разведчики доложили о группе гренадёров, обнаруженных где-то на внутренних территориях с установленной на старом грузовике ракетной системой Альянса, видимо, угнанной ими ранее. Командование Патруля сразу приняло угрозу во внимание и приказало всем имевшимся силам идти на прорыв. Однако повстанцы плотно засел в застройках, яростно огрызаясь в ответ. Ассассина не тревожила та вакханалия, что творилась вдали. Её песнь: захват, прицел, выстрел — труп, повторить. Любой повстанец, неуклюже высунувшись из укрытия, мгновенно расставался с жизнью. И она непреклонно продолжала. Захват, прицел, выстрел... Действие отдавало в ней обрывками памяти. Она вспомнила, как кто-то, крепко держа её за руку, обучал её стрельбе из охотничьего ружья. Она помнила яркий солнечный свет, нежно согревающий её живую кожу и бьющий в лицо. Она слышала смех двух людей, чувствовала их улыбки, ощущала капельки пота, стекавшие по коже. Руки дрожали, неуклюже держа оружие в тончённых пальцах. Это словно был другой мир: насыщенный звуками, светом и запахами. Рядом она чувствовала чьё-то тёплое тело. Она видела лицо — крепкое, грубое — и глаза, заботливо смотрящие на неё. Она никак не могла вспомнить человека, что стоял с ней, и не могла понять, почему он держит её за руку. — Внимательно присмотрись вон к той банке, сконцентрируйся на ней, оцени расстояние. Захвати её в прицел, — он нежно обхватил её ладонь, которой она держала ружьё за цевьё. — Соберись силами, крепко прижми приклад к плечу и прицелься через мушку. Наведись... — он мягко прижал её плечо своим, приняв необходимый упор, и помог навести оружие. — Захвати дыхание и, когда будешь готова к выстрелу, нажми на крючок, — он аккуратно обвил её пальцы, держащие спусковой крючок. — Затаи дыхание, прицелься и выстрели. Поняла? Она сделала всё, как он сказал, и они вместе потянули за крючок. Раздался громкий хлопок. Винтовка резко дёрнула верх, задрав ствол. Выстрел попал точно в цель. Радостная, как ребёнок, не сдерживая полученных ощущений, она крепко обняла своего спутника и увалила его на мокрую траву. Столько радости, сколько тепла, сколько эмоций... Ужасной мощи взрыв отозвался в наушниках, грубо вырвав её из воспоминаний и вернув в суровую реальность — на серое поле битвы, залитое кровью и страданиями. Чудовищный страйдер Альянса, сброшенный с транспорта, разносил здания в щепки, точными выстрелами уничтожая засевшую пехоту. Весь город был объят пламенем, и сопротивление повстанцев, казалось, было полностью подавлено — многие убегали, пытаясь унести с собой раненных товарищей. Разбушевавшаяся биомеханическая машина снесла очередное здание. Весь город накрыл едкий чёрный дым, что нисколько не мешало ассассину продолжать нести смерть с высоты: она прекрасно видела цели через встроенный тепловизор. Захват, прицел, выстрел — труп. Повторить. Захват, прицел, труп — боезапас исчерпан, перезарядить оружие. Крики раненых доносились издали, прорезаясь сквозь грохот выстрелов и треск разваливающихся зданий. Бойня внизу затихла, когда тень от огромного судна накрыла поселение, заглушив все шумы адским рёвом своих двигателей. Когда тень от корабля удалилась, бой, казалось, уже стих: не было шума и стрельбы. Ассассин, просматривая территорию в прицеле, заметила последнего повстанца, мелькавшего между окнами и обломками. Человек хромая ковылял к ракетной платформе. Он держался за руку и постоянно терял равновесие, но продолжал идти. Свалившись с ног прямо у платформы, он с трудом дополз до пульта управления, свисавшего с руки его мёртвого товарища. Взяв пульт, он поднялся на ноги, чтобы проверить готовность платформы, и замер, словно почувствовав за спиной дыхание смерти. Она уже выцеливала его голову, её палец медленно надавливал на спусковой крючок. Человек повернулся, и увиденное поразило ассассина, заставив её неровно вздохнуть. Это было его лицо. Лицо человека из воспоминаний. Покрытый шрамами, изувеченный, с окровавленным лицом, сейчас он смотрел в сторону своей гибели безжизенными глазами. Этот взгляд поразил её до глубины истерзанной механизмами души. Её разум залился воспоминаниями, руки заныли, пальцы задрожали, а изувеченные глазницы впервые смогли выдавить мелкие слёзы, мгновенно осушенные встроенной в шлем системой фильтрации. Она замешкалась, вспоминая всё — всю свою прошлую жизнь — и всеми силами сопротивлялась встроенной в мозг программе. Но навязанное Покровителями стремление диктовало ей только одно: Захватить, навестись, поразить. Она нажала на спусковой крючок. Раздался выстрел. Человек упал на землю, выронив пульт из руки. Нескольких секунд промедления хватило, чтобы он успел нажать на кнопку. Платформа загудела и развернулась, и несколько ракет со свистом взмыли в небо, ускоряясь в направлении космолёта. Ассассин долго лежала на земле, крича внутри себя, пытаясь высвободить эмоции, но механизмы легко подавляли все её эмоциональные всплески, отдаваясь ноющими пульсациями в голове. Она, противясь приказам, поднялась из лежачего положения и, сев на колени, отложила винтовку в сторону, смиренно наблюдая за неизбежным. Вдали прозвучало три хлопка и заныла сирена корабля. Дымящееся судно накренилось и на полной скорости врезалось в землю. Прогремел чудовищный взрыв, и ослепительная долгая вспышка озарила горизонт. Она накрыла Ассассина до головы, воссияв так, будто накрыла её бесконечным белым пространством. Она сидела ослеплённой, через динамики слыша грохот подступающей ударной волны. Через мгновенье любые звуки прекратились, и она словно провалилась в пустоту, не слыша более ничего: не шума, ни леса, ни приказов. Ассассин очнулась, не зная, сколько времени провела без сознания. Ударная волна откинула её на небольшое расстояние. Холм, на котором находилась её позиция, превратился в выжженную пустошь. Деревья и кусты вокруг выгорели дотла — где-то вдали всё ещё горел лес. Ассассин опустила взгляд, осматривая себя на наличие повреждений: её белоснежная броня почернела, выгорев местами. Внезапно она поняла — почувствовала — что более не слышит голосов в голове. Она поднялась и несколько секунд стояла в недоумении. В голове что-то трещало. Никто не руководил, никто не отдавал приказы, навязанное стремление будто... отпустило её. Программа дала промежуточный сбой, вернув мозгу полный контроль над телом, из-за чего ассассин мгновенно потеряла равновесие и упала на землю. Чувства ударом нахлынули на неё, и она ощутила сильное биение своего сердца. Её колотило. Она провела ладонью по обугленной траве, будто ощущая её через перчатку костюма, и внезапно почувствовала, что начинает задыхаться. Не в силах более выносить шлем, ассассин схватилась за него и всеми силами начала вырывать из основания. Это приносило ей огромную боль, но она не останавливалась, всё сильнее расшатывая крепления, тем самым разрывая нейронную связь. Ещё один резкий рывок — и она, с криком закинув голову за спину, ощутила свободу. Яркий свет ослепил её. Ей было тяжело открыть глаза, отученные от натурального света. Холодный воздух, уже не проходящий через фильтры шлема, ударил в нос резким запахом тлеющего пепла, что вызвало вызвало на её лице непроизвольную улыбку. Ветер обдувал её голову, вызывая лёгкий холодок на лице и гулом отзываясь в ушах, мягко надавливая на отвыкший от естественных звуков мозг. Ассассин, привыкнув к свету, медленно приоткрыла глаза и увидела мир живым взглядом: немного тусклым, мерцающим и плывущим. Начался дождь, и она почувствовала капли воды, падающие ей на голову. В отражении корпуса лежащей рядом разбитой винтовки она увидела своё лицо: бледное, исхудавшее, укрытое ссадинами и шрамами, с аккуратно вживлённым на шее имплантом, из которого торчали оборванные провода. Ассассин, замешкавшись, стянула с руки перчатку и, рассмотрев дрожащую кисть с обеих сторон, неуверенно прикоснулась к лицу. Мурашки разбежались по её коже, доставляя ей так давно забытые приятные ощущения. Она посмотрела на пучок коротких чёрных волос, свисавших с головы: оборванных, местами отсутствующих и поседевших, но своих, настоящих; то, что на её голове остались волосы, очень её удивило. Найдя силы и размяв руки, она попыталась подняться на ноги: получилось это не с первого раза. Ей казалось, что рабству никогда не будет конца, но сейчас она была полностью свободна, и была не в силах сдерживать радость от этого. В последний раз взглянув на шлем, долгое время бывший её второй жизнью, личностью и волей, она символично скинула его с обрыва, вместе с ним избавляясь от ужасного прошлого. Неуверенно спустившись с холма, она пошла в направлении поселения — к тому месту, откуда был произведён ракетный залп. Город, усеянный обломками и трупами, лежал в руинах: немного зданий уцелело. Она нашла установку по слабому инверсионному следу. Зайдя за угол полуразрушенного здания, она увидела ту самую установку — и мужчину, что сидел подле неё, облокотившись о грузовик и держась за простреленное плечо. Его рана была перевязана, но он потерял много крови и, лишившись сил, смиренно сидел в ожидании смерти. Услышав приближающиеся хлюпающие шаги, мужчина поднял взгляд и не поверил своим глазам. Он подумал, что уже попал Рай. Давно забытая призрачная фигура, словно смерть, возникла из тумана и, подойдя к нему вплотную, уселась рядом. Мужчину ужаснул её измученный вид, и то, что она была облачена в форму Альянса. Но её лицо, её взгляд... оно вызывало в нём чувство спокойствия и умиротворения. Это была она, его любовь. Они были разлучёны судьбой, чтобы спустя столько лет встретить друг друга по разные стороны баррикад. Девушка, устало улыбнувшись, дотронулась до его лица, и, взглянув на рану, уселась рядом. Они сидели под дождём какое-то время, молча, ни о чём не расспрашивая друг друга, после чего, поднявшись, ушли в неизвестность, медленно растворяясь в густом тумане. И лишь три слова остались в воспоминаниях об этом дне.