***
Второй раз их встреча происходит на той же неделе, но на этот раз Даниил вполне преднамеренно направляется в кафешку с неприметным названием. Посетителей теперь больше, ведь сегодня суббота — выходной. А еще на этот раз Миша стоит не за кассой, улыбаясь каждому покупателю, а сидит в дальнем уголке и читает какую-то плотную книгу. На глянцевой обложке Даня разглядывает ровное «Танатонавты». Однажды он тоже читал эту книгу. Мысль о том, что их интересы хоть каплю совпадают, грела. Даниил берет себе зеленый чай, за кассой ему улыбается милая девушка. Она тоже красивая, думает Даня, ожидая свой стаканчик, но Миша лучше. Наблюдая за тем, как все те же длинные тонкие пальцы листают страницу за страницей, Даниил улыбается. Возможно, он чувствует себя немного сталкером. Он хотел подойти, поговорить, узнать об этом парне чуть больше, чем имя, любовь к браслетикам и книгам, но в тот раз он немного труханул, предпочитая оставаться в стороне, внимательно изучая Мишу издалека.***
Это стало привычкой — два раза в неделю забегать в кафе с неприметным названием, но одним очень даже приметным работником. По средам он заходил, чтобы вновь посмотреть на то, как Миша заваривает ему чай, по субботам — чтобы посмотреть на обычного Мишу, без профессиональных улыбок и золотистого бейджа на груди. Пастельный интерьер помогал ему расслабиться в одиночестве, хотя один раз Даня пришёл сюда с Эвелиной просто отдохнуть на выходном. Тогда он искренне пытался уделить ей сто процентов своего внимания, но глаза все равно то и дело возвращались к дальнему столику в углу, где сидел Миша. Эвелина проследила за его взглядом, а когда поняла, что происходит, долго смеялась над банальностью ситуации. — Кажется, я в девятом классе читала фанфики с похожим сюжетом! — как-то чересчур горделиво произнесла она; Дане оставалось только обречённо опустить голову на сложенные на столе руки. Подруга заботливо погладила его по волосам. — Всё нормально, Дань. Это же даже романтично. Ставлю всю свою зарплату на то, что в течение года вы сойдётесь. — Значит, не шибко много будет денег, — пробормотал он, улыбаясь. — Да ну тебя! Я тут его поддерживаю, а он… Даниил вновь взглянул на Мишу. Их взгляды встретились. На самом деле, было ощущение, будто он забыл, как дышать. А сердце решило сбежать через его грудь, поэтому так сильно долбилось о ребра. Эвелина в своей манере хитро улыбнулась, сверкая глазами. Ей нравилось происходящее, определённо нравилось. Даня в который раз устало вздохнул. Он влюбился в незнакомца. Это ли не полный провал?***
Нахождение в кафе за два месяца из привычки стало обыденностью, будто всегда только так было, есть и будет. Иногда, в порядке исключения, Даня приходил сюда ещё и по пятницам, приводя друзей. В такие вечера он, наконец, отрывал свой взгляд от Миши, наслаждаясь чужой компанией. Ко всему прочему, Миша не всегда тут бывал по пятницам, так что это было будто какое-то облегчение на грани с грустью. Даниил не знал о Мише ровным счётом ничего, кроме имени и предпочтения в книгах. Обычно тот читал научную фантастику или какой-нибудь научпоп. Это, с одной стороны, хорошо, наверное. В конце концов, Даня не сталкерил его в буквальном смысле этого слова, но с другой стороны… Конечно, он желал знать о Мише куда больше… В общем, вчера, в среду, он пропустил свой привычный сеанс посещения пастельной кафешки из-за слишком высокой температуры. Голова гудела, сухой редкий кашель драл глотку. Заразить кого-то не хотелось, поэтому Даня остался дома, весь день рассасывая леденцы от кашля, пшикая Каметон в горло и попивая тёплое молоко. На следующий день слабость прошла, к его великому счастью. По четвергам Даниил работал до пяти (как и по пятницам, воскресеньям и средам), так что уже в полшестого он стоял около кассы, заказывая зелёный чай. Миша ему улыбается как-то по-особенному, когда заваривает напиток. Браслетики на руках звенят во всю. — Тебя вчера не было, — медленно и осторожно начинает он, отдавая стаканчик, — а ведь обычно ты приходишь. Даниил рад, что за ним в очереди никого нет, ведь тогда он бы точно задержал людей. Дар речи сбегает в закат, махая ему розовеньким платочком напоследок. Сердце пытается бежать вдогонку, но ребра останавливают его. — Э-э, — тянет Даня, сжимая в ладонях погорячевший картон. — Да… Я, типа, болел… Миша опять улыбается, слегка поправляя свои каштановые волосы. Его чёлка красиво падает на одну сторону. — Без тебя было отстойно. Тепло в груди приятно жжется. — Во сколько у тебя смена заканчивается? — спрашивает он в надежде на свидание. — В шесть, — воодушевленно выдыхает Миша. Они понимают друг друга с полуслова. Даниил сидит за своим привычным столиком меньше получаса, ожидая, пока мишин рабочий день закончится. Они то и дело постоянно бросают друг на друга взгляды, улыбаясь. Это, наверное, было самые долгие двадцать минут в жизни Дани, потому что время растягивалось, превращаясь в вечность. Но вот пять часов пятьдесят девять минут сменились ровно шестью часами вечера, Даня выбросил уже опустевший стаканчик в мусорку, пока Миша торопливо натягивал куртку. Гуляя по вечернему Питеру, они обсуждают все, что только можно: от политических проблем, до угрозы вторжения рептилоидов. Даниил восхищается Мишей, который оказывается начитанным, смешным и просто… идеальным.***
Даня ещё две недели никак не мог поверить в это — они действительно вместе. Типа, вау, да, вместе. Они встречаются. Больше не надо тихо сталкерить Мишу по средам и субботам, можно просто дождаться его и идти на очередное рандеву. К слову, свиданий у них было достаточно много, и на каждом они говорили о всем, чем знали, а темы для новых разговоров никак не иссякали. Было воскресенье, сегодня у Дани выходной, так что он планировал провести его с Эвелиной, просто шатаясь по разным магазинчикам, но она вдруг слегла с насморком и чихом. Все, что оставалось Даниилу — завезти ей с утра прописанные врачом лекарства и пакет апельсинов. Бродя по улицам, Даня, конечно, по привычке случайно направляется в то самое кафе, название которого так и не выучил. Это выходит абсолютно спонтанно, однако приводит в итоге к тому, что он сидит за столиком, где обычно читал по субботам Миша. Они, кстати, не виделись последние пару дней, ведь парень (его парень), оказывается, работал здесь скорее на полставки, а основной его деятельностью являлся копирайтинг. В эти пару дней Миша писал свои статьи, полностью погруженный в работу. Они, само собой, переписывались, и Даня получал порою милые фотки. Пастельные тона навевали ностальгию и желание прилечь на сложенные руки, заснув тут. Даниил хотел уже было заказать себе чего-нибудь, как телефон в кармане ожил, вибрируя. заходи ко мне на чай с: — гласило сообщение от Миши. зелёный — прилетело следом. Даня улыбнулся, кутаясь в пальто. Путь до чужой квартиры занял всего-ничего. Миша впустил его внутрь. Они разговаривали на кухне минут двадцать, позабыв о чае, но когда Миша спохватился, Даня решил помочь ему. Вроде, заварка чая не должна тратить так много сил, чтобы ею занимались два человека, однако лишний раз коснуться рук Миши казалось искушением, против которого невозможно пройти мимо. Открыв шкафчики, Даня обнаружил множество баночек и упаковок кофе и лишь одну коробку зелёного чая. — Я его не очень люблю, — объяснил Миша, ставя чайник, — но иногда пью. О тебе напоминает. — Ох, — как-то рвано выдыхает Даня. — Понятно… Миша подходит совсем близко, тянется к той самой упаковке, пока Даниил зависает где-то в своих мыслях. Он уже берет пакетик чая, когда Даня, склоняясь, целует его в губы, забыв закрыть дверцу шкафчика. Их разницу в росте не столь значительная (в этом пытается себя убедить Миша; на самом деле, их разница достигает едва ли не двадцати сантиметров, хах), если честно, но Мишу ведёт каждый раз, стоит Даниилу наклониться к нему. То же самое случается и в этот раз — он тихо стонет в поцелуй, откладывает пакетик несчастного чая на стол, чтобы руками забраться в чужие волосы. Даня бёдрами прижимает его к столешнице, спускается губами к шее, размашисто целуя. На нем самая охуительная рубашка, по мнению Миши, — чёрная, вся такая кинковая, будто его парень сошел с глянцевой обложки журнала для девчонок-подростков. Так что ему доставляет особое наслаждение медленно расстегивать пуговицу за пуговицей, пока чужие горячие ладони гладят его талию под свитером. Воздух в комнате накаляется, температура повышается. Их обоих ведёт друг от друга, будто это не прелюдии, а целый ритуал познания нирваны. Даня все ещё губами изучает бледную шею, едва заметно прикусывает красиво выпирающий кадык, который является его отдельным фетишем, оставляет на коже засосы. Миша стонет громче, когда распахнутая рубашка, наконец, являет его взору торс Даниила. Он ногтями ведёт по линиям пресса, оставляя еле заметные припухшие царапинки. Их прерывает свист чайника, но никто не расстраивается, потому что, на самом деле, им не особо нужен быстрый перепихон на кухне, чтобы знать, как они влюблены друг в друга. Хотя, стоит признаться, Миша смотрел на то, как Даня застегивал свою рубашку слишком грустными глазами.***
Год пролетает незаметно. За это время успело произойти много чего — от каких-то мелких нелепых ссор до неловкого знакомства с родителями. Вообще-то, Миша представил Даню, как своего лучшего друга, но они оба замечали то, как чужие взгляды скользят по их периодически переплетающимся по старой привычке рукам. Родители Миши ничего не говорили по этому поводу, лишь смотрели с лаской и пониманием, будто Даня — их невестка. Было неловко, но радостно. Так что, да, их отношения перешли на «новый уровень», если таковые в самом деле существуют. Теребя в руках коробочку с подарком внутри, Даня все думает, не слишком ли это вычурно. Или, наоборот, не слишком ли этот подарок незначителен? Миша ведь не девушка, в самом деле, поэтому в коробочке далеко не золотое колечко или серебряная подвеска, а лишь пара фенечек, которые Даня сделал собственными руками. От этого дарить эту несчастную коробочку на день рождения кажется слишком глупым, ведь Даня не был уверен в том, насколько эти браслетики на самом деле красивы, хоть Эвелина и уверила его в том, что сама бы не отказалась от таких. — Ну ты идёшь? — спрашивает Миша, выглядывая из коридора. Он все такой же — красивый, немного растрепанный и выглядящий сонным, несмотря на то, что спит он достаточно. Правда, волосы стали короче, и теперь там мирно проглядывались синие пряди, но он все тот же. — Ага… Полина — лучшая подруга Миши, которая и подкинула ему идею о покраске волос — тихонько проводит их в пустой кинозал, включая тот фильм, который они выбрали сами. Она уверенно кивает Дане, когда тот смотрит на неё с вопросительным испугом. Полина классная, и она тоже была уверена в том, что Миша оценит подарок. Они честно отсматривают час фильма, но уже на середине Миша не выдерживает и лезет целоваться, сплетая свои пальцы с чужими. Тогда-то, оторвавшись от его губ, Даня судорожно пытается достать заветную коробочку… — Блять, — произносит он, осознавая, что в попыхах забыл достать её из кармана куртки. — Хотел романтику устроить, но я придурок и… Миша смеётся. — Ты об этом говоришь? — Он достаёт маленькую бархатистую коробочку. — У тебя выпало, когда мы входили. Ну, я тогда ещё у входа задержался, пока Полина расцеловывала меня в обе щеки… и вот… Даня тоже смеётся. Это так в их стиле. К слову, Мише действительно понравились фенечки, и он тут же натянул их на свои запястья.***
Даниил продолжает стабильно два раза в неделю приходить в кафе, даже после того, как они продолжают находиться в тёплых отношениях два года, даже после того, как они съехались. Но теперь, правда, по субботам они с Мишей сидят за одним столиком. Иногда они весь вечер проводят в комфортной тишине. Миша читает (оказывается, он полный задрот по книгам и документалкам), Даня делает какие-то ленивые наброски в альбоме. Он все-таки походил месяцок на курсы по портретам, чтобы иметь возможность зарисовать такое красивое и знакомое лицо. В одну из таких суббот Миша, сделав глоток кофе, говорит: — Я думаю, что люблю тебя. Он не поднимает взгляда с текста очередной книги, но этого и не надо, чтобы увидеть покрасневшие щеки. — Я тоже. — отвечает Даниил, делая пару линий на листе, завершая рисунок. — Я тоже люблю тебя. А кафе ведь называется «Радуга».