Вот почему я мчался К тому неясному будущему.
Да уж, так и захандрить недолго, лучше уж подумать о предстоящем школьном фестивале, там всяких забот столько, что устаёшь порой так, словно пережил парочку тренировочных битв. Так здорово вечером завалиться в кровать и обнять подушку. Иногда её, правда, нет на привычном месте — когда Бакуго шифруется. Ну, прячется от всех, как он говорит, излишне долбанутых позитивом, которым захочется его подергать в заслуженные часы отдыха по вечерам. Мол, в комнате Киришимы его искать не будут, и вот он, повод, чтобы занять компьютерный стул и подушку под спину пристроить, да ещё надеть большие любимые наушники и вообще кайфовать с закрытыми глазами. Как будто его всё равно не вызвонят по телефону и не знают, что Киришима всегда прикрывает его наглый зад. Просто уставший и задолбавшийся за день Бакуго, конечно, всем раздаст тумаков, вот что все знают, потому его и не дергают. Киришима бы подёргал — хотя бы за подушку и за то, что хочется спать или даже залипать в телефон, а молчаливая компания даже лучшего друга всё равно немного… напрягает. Неловко как-то. Вдруг там подрочить захочется, или приснится что классное — а Бакуго порой может в его кресле всю ночь продрыхнуть, а ещё у него ни одна мышца не затекает, как у него это вообще получается? Наверное, Киришима привыкает. Бакуго, конечно, не становится бесшумной частью его стула, он всё равно на нём елозит и храпит, а порой включает музыку так, что её слышно сквозь громадные наушники. Слов Киришима не разбирает, только отголоски музыки, тяжёлой и резкой. И как Бакуго только спит с таким громом в ушах? А иногда просто тишина и тихое, подозрительно ровное дыхание. И это самое сложное, ведь и Киришима тогда играет в крепкий и спокойный сон, давит в себе много простых и сложных вопросов и острое желание повернуться на бок и украдкой взглянуть на Бакуго — вдруг тот сверкнёт взглядом в темноте? Киришима ведь сразу сдался в игре в обычную простую дружбу.Я всегда на твоей стороне, Но я знаю, что со мной происходит.
— Что, не выспался? — Бакуго давит частенько этим вопросом по утрам в последние дни, и Киришима не выдерживает через неделю: — Прикинь, да. Ни капли расслабиться не могу, когда один чувак храпит на моём стуле. Не подскажешь, что делать? — Вообще засада, — согласно кивает Бакуго и самодовольно лыбится. Ага, довёл его до ручки уже и счастлив. Киришима же приписывает себе в копилку ангельский характер и терпение с таким-то другом. Которых хватает на то, чтобы возмущённо замереть, придавленным к стенке, потому что в очередной вечер Бакуго плюхается уже не на стул, а на его кровать, рассчитанную только на одного, и разваливается на ней совсем по-хозяйски. — Да ты обалдел, — сипит, забарахтавшись, Киришима. А ведь можно и свою причуду использовать, чтобы выкинуть с кровати эту наглую тушку, только вот…. Тёплый он, Бакуго. Нет, даже горячий. Обезоруживающее тепло. Вот так и сбывается его маленькая мечта, чтобы и Бакуго был его близким другом, а выходит даже… слишком близким.Когда я хрипло прокричал О той любви, что продолжала гореть во мне, Знак, который я пропустил, продолжал звучать В шёпоте, что я услышал в ответ.
— Захлопнись, — беззлобно и сонно отпихивается Бакуго в ответ на пинок в колено, и Киришима сначала хихикает, а потом смеётся в голос до тех пор, пока голос не начинает хрипеть, а слёзы не брызгают из глаз. Бакуго только слегка голову поворачивает к нему и тихо фыркает: — Вот тебя пробило. — Вообще. Он больше ничего не говорит, только надевает свои любимые наушники, и Киришима ждёт. Сейчас как загремят барабаны, что его с кровати этим звуком снесёт. А нет, тишина, и Бакуго, покрутив провод в руках, вдруг слегка приоткрывает губы и… Да нет, это не пение, это вроде мурлыканье какое-то. Простая и легкая мелодия, которую Бакуго напевает тихо-тихо, без слов и, может даже, без верного ритма. Но красиво. Ладно-ладно, Киришиму опять пробивает — только в этот раз на то, чтобы забыть, что нужно дышать. Он дышит после, быстро-быстро, когда утыкается лбом в чужое плечо. И когда делает глубокий вдох перед тем, как прижаться к губам повернувшегося к нему Бакуго своими.У меня было чувство, что я не смогу Вернуться в ту ночь. Но когда я закрываю глаза, Я помню эту сладкую боль. Держись ближе ко мне, Я всегда на твоей стороне. Давай продолжим.