Консультация

Он ничего не планировал; но когда компания расходилась, тронул Иэна за локоть. Тот обернулся: — Ричард?.. Будто ждал — именно от него — каких-то вопросов и уточнений; и это уже после того, как Питер очень доходчиво, внятно и не по разу объяснил каждому его задачу. — Простите. — Ричард, разумеется, не придумал заранее, что сказать. — Иэн, мне хотелось бы спросить у вас кое-что относительно работы… получить консультацию профессионала, так сказать. Если, конечно, у вас найдется время. Последняя фраза была данью формальной вежливости и отнюдь не формальному уважению. Иэн, насколько Ричард знал, всегда находил время, чтобы помочь любому из каста советом, подсказкой или неспешной беседой за порцией виски. Оставалось удивляться, что при этой видимой неторопливости он успевает абсолютно все. Вот и сейчас он лишь кивнул и без вопросов последовал за Ричардом к его трейлеру. — Поверьте, — начал Ричард, когда обязанности хозяина — два стакана, «Джемисон», содовая и лед — были выполнены, — я не стал бы вас беспокоить, но первая сцена с Торином снимается завтра, а я… — Виски приятно обжег язык и прочистил горло. — Я до сих пор не представляю, кто такой Торин. Иэн тоже сделал глоток, наслаждаясь напитком и, кажется, ситуацией. — Ты меня не беспокоишь, Ричард. Это во-первых. А во-вторых — мне казалось, что ты даже спишь с «Хоббитом» под подушкой. Что значит «я не представляю»? — Именно то, что значит. Я знаю о Торине все — историю рода, значение имени, понимаю его мотивы и побудительные причины. Но я не чувствую себя Торином. Абсолютно. — Случается. — Иэн покачивал стакан, глядя, как стекает по стенкам маслянистая жидкость, и казался совершенно не заинтересованным в проблемах Ричарда. — Ты всегда так тщательно готовишься к роли? — Стараюсь сделать все возможное. Это ведь неплохо. Помогает лучше узнать персонаж, расширить границы образа. — Безусловно. Но не всегда помогает стать им, так? Ричард кивнул. — У меня есть одна теория на этот счет. — Иэн подпер подбородок тыльной стороной ладони. Ричард машинально отметил, что за пределами сцены или съемочной площадки тот никогда не выглядит кем-либо из сыгранных им персонажей — всегда только самим собой. — Хочешь послушать? Ричард, конечно, хотел. Он хотел чего угодно при условии, что это поможет ему справиться с ролью. — Среди актеров встречаются два типа. Замечал? Некоторым достаточно одного описания персонажа, чтобы перевоплотиться. Конечно, получается шарж, утрированная картинка, которая потом будет меняться, достраиваться, наполняться красками — жизнью, если угодно. Но основу образа такой актер ловит сразу и, как правило, довольно точно. Ричард знал, о чем Иэн говорит. Он нередко завидовал этой способности моментального проникновения в характер. Сам он так не умел. — Другим же нужно время. Они собирают сведения, читают первоисточники, пропускают через себя каждый поворот сюжета — но пока не происходит какого-то толчка, все это остается бесполезным грузом. Бесполезным, потому что неживым. Просто слова, просто байты информации. — Так что же делать? — спросил Ричард, узнавая себя в описании. Иэн не был ни режиссером, ни продюсером, ни еще кем-то, обладающим властью заменить его в проекте кем-то другим. Но его мнение об игре Ричарда было очень важно. Если Иэн считает, что он негодный актер… — То, о чем мы говорим, не имеет отношения к результату, к качеству игры, — будто отвечая на непрозвучавший вопрос, произнес тот. — Это касается лишь способа вживания в роль. Одни, как вода, тут же принимают форму сосуда, в который налиты. А другие… — Он снова качнул стакан, подбирая слово, льдинки звякнуло о стекло. — Другие — как лед. Им необходимо сначала растаять, чтобы заполнить новую форму. И потом основательно в ней застыть. Ты выходишь из образа так же долго, как и входишь в него, верно? — Верно. А вы сами к какому типу относитесь? — К тому, когда опыт уже не позволяет различить, изначально ли в сосуде была вода или это лед научился плавиться мгновенно, — улыбнулся Иэн. «Ну конечно, — подумал Ричард, посылая ответную вежливую улыбку. — Готов поспорить, что сам-то он — вода. А то и выдержанный виски. Пара кубиков льда — не помеха, чтобы заполнить самый причудливый сосуд». Но завидовать Иэну он не мог. Им можно было только восхищаться. — Так можно ли как-то ускорить этот процесс… таяния? — повторил он главный вопрос. Иэн задумался. — Дело не в том, что в тебе слишком много тебя. Дело в устойчивости твоих представлений о себе. Так что… давай попробуем, — заключил он неожиданно для Ричарда, уже готовившегося к словам «ничего не поделаешь». — Я задам тебе несколько довольно личных вопросов, на которые ты должен ответить. — Экзамен? — Ричард помрачнел. Он не любил говорить о себе. — Нет. Меня интересуют не знания, а искренность. Можешь отвечать мысленно. Так намного лучше. Быстрее. — И как же вы убедитесь в том, что я говорю правду? — Мне это и не нужно. Главное, чтобы ты не лгал себе. Справишься? — Думаю, да. — Это становилось по меньшей мере любопытным. — Ты был бы счастливее в другой профессии? Ричард задумался. Не исключено; возможно, в другой профессии он был бы успешнее, но значит ли это «счастливее»? В какой-то степени да; но ведь успешность еще не основная составляющая счастья, процесс достижения результата тоже имеет значение, как и соотношение труда и удовлетворенности сделанным, как и… — В какой мере твои любимые книги повлияли на твою жизнь, как думаешь? — Но я еще не ответил на первый вопрос! — Неважно. — Мне стоит думать быстрее? Конкретнее? Проще? — Нет-нет. Размышляй как обычно, как тебе свойственно. — Но… — Книги, — напомнил Иэн. Он умел настоять на своем. Ричард считал, что любимые авторы дали ему очень многое. Хотя, конечно, трудно определить, что именно он почерпнул из книг, а что пришло из других источников. Это ведь не интернет, где можно проследить путь информации от сервера до пользователя. Трудно сказать, что именно повлияло… — Ты предпочитаешь спать с мужчинами или с женщинами? Сейчас ответ на этот вопрос не был так очевиден, как в юности, и в немалой степени благодаря самому Иэну, его яркому обаянию и естественности каждого его шага, свидетельствовавшего, что выбор партнера — это всего лишь выбор партнера. Поэтому… — Что ты чувствуешь, если тебя хвалят незаслуженно? Дом твоей мечты — как он выглядит? Какая из ролей запомнилась больше всего? В чем выражается твоя растерянность? Всегда ли ты ощущаешь себя на свой возраст? Голова как будто немного закружилась. Ричард не пытался расслабиться или схитрить — только не под внимательным взглядом Иэна. Он был искренен по максимуму, выворачивался наизнанку перед самим собой, но едва ему начинало казаться, что он вот-вот докопается до сути, до правильного ответа, как звучал очередной вопрос. Это выбивало из колеи. Ричард тонул в самом себе, терял ориентиры и не знал, за что ухватиться. — Достаточно, — прозвучало тем же ровным тоном, и Ричард словно по команде «замолчал», перестал думать. Ошеломленный внезапной пустотой в голове, он повел рукой, ища опору, и бросил взгляд на столик. Ему вдруг показалось, что он перебрал с алкоголем, причем так основательно, что забыл об этом, но нет — и его стакан, и бутылка оставались нетронутыми. — Ну что? — спросил Иэн. — Освободилось немного места для твоего Торина? Ричард еще раз прислушался к себе. Пустота гудела, ныла; где-то вдалеке будто слышался шум многоголосой беседы; на краю сознания, как горы у горизонта, высилось что-то несокрушимое, но сейчас утонувшее в тумане. — Пожалуй, да, — неуверенно произнес он. — Как вы это сделали? — Ты с такой готовностью погружался в свои мысли, что сбить тебя с них оказалось нетрудно. — Иэн выглядел чертовски довольным собой. Ему это шло, как никому другому. — Теперь я понимаю, почему в Средиземье так относились к Гэндальфу. С такой подозрительностью… и с такой любовью. — Фраза, начатая как шутка, к концу обрела звучание, которое Ричард вовсе не хотел в нее вкладывать, хоть оно и шло от сердца. — Рад, что беседа пошла тебе на пользу. — Иэн поднялся, ничем не давая понять, что заметил невольно высказанное признание. — В таком случае позволю себе еще один совет. Сегодняшний небольшой толчок не сможет оказать серьезное влияние на твою работу над персонажем. Лучший способ быстро растопить лед — огонь, жар. Сильные эмоции, Ричард. Но в твоем случае, боюсь, это окажется ошибкой. Такой способ хорош для людей другого склада — тех, что понемногу влюблены в каждого вокруг. Для них сосредоточить любовь на ком-то одном все равно что сконцентрировать солнечный луч, доведя лед до точки кипения. Но не для тебя. Ты будешь так занят изучением всего, что этот луч осветит в тебе, что ничему другому уже не найдется места. Ричард не отказался бы продолжить разговор — ему было что ответить, однако Иэн, как всякий хороший театральный актер, умел выбрать идеальный момент для ухода со сцены. Дверь за ним закрылась, отрезав не только возможность дальнейшей беседы, но и, как показалось Ричарду, все прочие возможности разом. Он отошел к кровати, присел, все еще слегка оглушенный встряской, но уже привычно анализируя произошедшее. Иэн не сказал — «невозможно». Он сказал «не советую», и это было куда обидней, несмотря на всю мягкость упаковки, в которую это «не советую» завернули. Это означало, что Иэн не верит в него. Не верит, что он справится со съемками, если одновременно будет занят тем неуловимым, что мерцало между ними. Не верит, что Ричард способен на то, на что, по его словам, способны многие другие. Это было обидно. Ричард ожидал, что расстроится, что привычное недовольство собой захлестнет все, чего он успел достичь в работе над ролью. Он уже представлял неминуемый провал на съемках, когда внезапно понял, что завладевшие им чувства далеки от расстройства. В нем бурлил гнев — и даже, пожалуй, злость, ярость, азарт, желание доказать, что он вытянет, не отступится, что он ничуть не хуже, а даже лучше тех, других, которые справляются с работой играючи. И пусть ему все дается с трудом, пусть он вынужден взмахивать кузнечным молотом там, где другому достаточно взмаха ресниц — он выдержит, не сломается, докажет свое право на Эребор… Ричард замер, прикрыл глаза, удерживая момент. Это был Торин. Горный король исподволь проник в его сердце, заполонил разум и сейчас выдал себя. Реакция на совет Гэндальфа — то есть Иэна, конечно же — не была собственной реакцией Ричарда. Теперь он ясно видел, как сыграет завтрашнюю сцену. Впрочем, играть и не требовалось: нужно было просто прийти на площадку и показать волшебнику, на что способен король, которому бросили вызов.