Заказ на стерву

POV Фэш       На следующий день я проснулся с осознанием, что натворил что-то непоправимое. Правильно ли поступил, не последовав вчера за Василисой? Я встал с кровати и нашёл в кармане джинсов бархатную коробочку. Я ведь действительно собирался жениться на ней. На Огневой. На человеке-настроение, на той, кто ещё месяц назад меняла парней как перчатки. Да-да, на ней. На той, кто доверилась мне и сумела измениться. Мне Маар вчера уже прочитал лекцию, которую до этого высказал Василисе. Мол, она поменялась, потому что в её жизни появился я. Но разве три месяца это срок? Даже меньше, кстати. Два с половиной. Мне родители всегда говорили, что нужно сначала пообщаться с девушкой, узнать её лучше, понять, что она за человек, пожить с ней немного, понять, можешь ли существовать с ней.       Давайте посчитаем! Общался ли я с Огневой? Да. Именно общался. — Я люблю милых, спокойных и скромных девушек, — я сел на кровать рядом с Василисой. — Не любишь, — усмехнулась Огнева. — Ты любишь таких, как я. Девушек с трагедией, со своей историей. Тех, кто бежит от своего прошлого. Просто боишься признаться себе в этом. У тебя ведь тоже есть проблемы, поэтому тебя тянет к «проблемным», — она сделала кавычки в воздухе и сложила руки на животе. — Ну раз мы опаздываем на ужин, предлагаю поужинать вместе.       Мы с ней болтали о многом, о личных проблемах, успехах, промахах. Мы ведь одно время «дружили». Что там дальше по списку? Узнать девушку лучше, понять, что она за человек. А я и так понял. — Ты — это ты! Ты всегда добиваешься своего, ты всегда поможешь, это я уже усвоил чётко. Это мне в тебе и нравится. Именно этим я восхищаюсь, — я заглянул в её васильковые глаза. Они не сверкали озорным огнём, не выражали наглость, хитрость или надменность, скорее излучали тепло и яркий свет, притягивающий меня. — Мне нравится, что ты можешь быть грубой, надменной, эгоистичной, но при этом ты помогаешь друзьям, заботишься о близких, решаешь чьи-то проблемы. Решаешь проблемы тех, с кем ты знакома всего лишь месяц, — я выдохнул.       Значит, и этот пункт выполнен? Что дальше? Пожить с девушкой и понять, сможешь ли существовать с ней. Я уже жил в одном доме с Огневой. Я знаю, что она эгоистка, она будет защищать свои принципы, будет язвить, грубить, думать обо всех не в самом правильном и приятном ключе. Но у неё шикарная фигура, невероятные глаза, притягивающие своей яркостью, она обалденно готовит, её смех завлекает, а улыбка успокаивает и радует меня. Так почему же мы не можем быть вместе?       Да, вчера она сказала, что не согласилась на моё предложение, потому что я предложил жить для себя, без детей и семьи. Но я сказал это, потому что десятого числа на вечеринке она чётко дала понять, что мы молоды для семьи. Так кто из нас запутался? Я или она? Четыре дня назад она была против детей, а теперь готова бросить всё и отправиться на лечение с Эммой. Я же пытался подстроиться под неё, под её настроение и желания. — А вот не надо было подстраиваться! — хмыкнул Маар, когда я ему рассказал обо всём уже в универе.       Мы с ним пересеклись в коридоре перед первой парой, и я поведал ему о своих рассуждениях и о том, что всё-таки хочу быть с Василисой. — Почему вы с ней кидаетесь из крайностей в крайности? Она пытается выбрать: либо ты, либо Эмма. Ты пытаешься подстроиться под неё. Может, вам действительно рано жениться? Почему бы вам просто не пожить вместе хотя бы до окончания учебного года? Понравится ли тебе быть с ней? — А что может измениться? — хмыкнул я. — Даже представить не могу, — цокнул Маар, закатив глаза. — Я же не встречался с Огневой и знать не знаю, кто она на самом деле. — Со мной она, по-моему, совсем другая, — нахмурился я. — Вы на свидания ходили? Ты водил её на каток? Вы вместе завтракали, просыпаясь перед этим вместе? — забросал меня вопросами Броннер. — Не-ет, — покачал я головой. — Тогда о какой свадьбе может идти речь? — Надолго она в Тель-Авив? — только и успел спросить я. Тут же мой мобильник завибрировал. Я посмотрел на экран. Василиса. Я ответил и включил громкую связь, но убавил звук, чтобы слышали только мы с Броннером. — Алло? — Фэш, пожалуйста, не бросай трубку, выслушай меня. Я знаю, что снова напортачила. Маар был прав, когда говорил, что я могу потерять тебя из-за своего характера. Он говорил это не раз. И теперь я понимаю, что это так. Да, я, наверное, потеряла тебя, но… если у меня ещё есть право на… свободу слова, как бы конституационально это не звучало, — она слегка усмехнулась. — Я хотела бы извиниться и предложить тебе быть моим парнем, если, конечно, ещё не поздно. Выкинь ты это кольцо, Драгоций! К чёрту свадьбы и официальные бумажки. Я люблю тебя, а не штамп, который поставили бы нам в паспортах. Да, я эгоистка, которой надо, чтобы всё было по её «законам». Но эта эгоистка любит тебя. И ты её любишь, я знаю, Фэш. Нет, не так! Я чувствую это, — Василиса выдохнула. — А теперь можешь говорить.       А что я скажу после такой речи? Она словно прочитала мои мысли. Конечно, я люблю её и согласен стать её парнем. И не важен мне этот дурацкий штамп в паспорте. Пусть катится всё к чёрту! Я хочу быть с этой девушкой, жить с ней, просыпаться и завтракать вместе с ней, заботиться об Эмме, вместе работать, ужинать и засыпать каждый день. А Огнева она или Драгоций — не имеет значения. Хотя ей больше подходит именно её фамилия. Она ведь Fire Queen! — А Фэш, видимо, и сказать ничего не может, — выдал Маар, выводя меня из размышлений. — Броннер? — удивилась Василиса. — И ты там? Я просто промолчу. — Впервые в жизни, — усмехнулся Маар. — Так, — остановил я его. — Лисёнок, я… поражён твоей речью. И, конечно, согласен быть с тобой, быть, как ты выразилась, твоим парнем. Когда ты возвращаешься? — Сегодня у Эммы первая операция на сердце, завтра какие-то процедуры, потом следующая операция, назначенная на 16 ноября. И месяц реабилитации в этом центре, здесь есть отделение для недоношенных. — Значит, на месяц? — с грустью произнёс я. — Будешь скучать по мне? — О-о, романтика и сопли, это без меня, — Броннер развернулся и поспешил в сторону своей аудитории. Я засмеялся. — И как ты только с ним встречалась? — А как твоя сестра с ним встречается? — усмехнулась Василиса. — Не звонил ей? — Она вчера поздравляла меня, — сообщил я. — У неё всё хорошо, ей так нравится в Италии в твоём доме. Там большой хоть дом? — Обязательно покажу его тебе, — прошептала она. — Предлагаю провести там Новогодние каникулы. — Нужно подумать, — кивнул я. — А ты где там будешь жить весь месяц? — Сниму квартиру, — сообщила Василиса, но её голос утонул в звуке звонка. — Мне пора, — произнёс я. — Могу я кое-что предложить тебе? — Только не руку и сердце, Фэш, — насмешливо проговрила она. — Назначаю тебе первое свидание на 17 декабря. — Серьёзно? — Серьёзней некуда, — выдал я. — Ты же улетишь со мной потом в Лондон? У тебя практика после Нового года. — Конечно, улечу, куда я денусь-то, — хмыкнул я. — Тем более что ты обязала меня проходить практику у тебя в акционерном обществе. И как только Мортинова согласилась засчитать это за практику? — Наверное, также как согласилась принять в универ учеников, которые пары посещают реже, чем совместную постель, — услышал я со стороны и обернулся. Передо мной стоял декан. Чёрт, я пропал! — Оу, — донеслось из «трубки». — Елена Владимировна, классная фраза. Я буду скучать по вашим цитатам после выпуска. — Была бы моя воля, Огнева, ты бы отчислилась, а не выпустилась, — процедила Мортинова. — Всё, Огнева, гудбай, а ты, Драгоций, живо на пары, — она направилась в сторону деканата. — Всё, я побежал, — произнёс я. — До встречи.       Я сбросил вызов и побежал в сторону аудитории нашего куратора. У нас сейчас её пара.

***

Спустя некоторое время. — Плавней, медленней… — тихо говорил я. — Это машина, Николь, она любит осторожность. Тише, медленней… тормози, тормози! — я резко ударился головой о спинку сидения. — Чёрт! — выругалась Николь — Ты мог бы молчать, когда я пытаюсь управлять транспортным средством? — Тебе послезавтра сдавать экзамен по вождению. На что ты надеешься? — На чудо и менее занудного инструктора, — фыркнула Николь. — Да-да, я уже слышал что-то подобное, когда ты пересолила омлет, сожгла пирог и сделала вареники, которые развалились при варке, — обессиленно вздохнул я, откидываясь на спинку сидения. — Ты невыносим! Как тебя Василиса только терпит со всей твоей… правильностью? — А мы с Василисой дополняем друг друга: она косячит — я исправляю, я занудничаю — она разбавляет, — произнёс я. — Мы как Ромео и Джульетта. — Скорее Отелло и Дездемона, — хмыкнула Николь. — Кто-то кого-то точно задушит!       Я цокнул. Пересев на переднее сидение, я завёл автомобиль и направился в сторону дома. По дороге Николь промывала мне мозг первым свиданием с Василисой. Мол, нельзя быть настолько формальным, нужно делать что-то спонтанно, неожиданно. А что я сделаю? Не полечу же в Израиль, чтобы там провести первое свидание. Глупость!       Неделю назад Эмме сделали две операции, теперь её состояние начало улучшаться, но в Израиле она пробудет ещё недели три. А потом её снова ждёт больница Варшавы. Василиса писала, что домой малютку отпустят только после Нового года. Она хочет сразу перевести её в Лондон, чтобы жить с ней там. Даже уже говорила о детской… точно! Я обернулся к Николь. — Я должен быть спонтанным и романтичным, так? — Василиса любит романтику и красоту, но при этом больше доверяет не тем, кто много говорит, а тем — кто делает. Противоречивая личность, знаешь ли, — хмыкнула она. — Она же дала мне доступ к деньгам, — задумался я, поворачивая руль вправо. — Вот именно! Я тоже не могу понять, почему ты ещё не завалил её всеми цветами мира, — Николь сложила руки на груди, уставившись в окно. — Сейчас приедем домой, и будешь делать майонез. А потом на тебе блины. — Но… — Ты зачем начала ходить в кулинарную школу? — Я только два урока посетила, — возмутилась Николь. — И уже приготовила мне омлет со скорлупой, — заметил я. — Чего ты придираешься ко мне? — Василиса поручила следить за тобой и твоими успехами, — напомнил я ей. — Лучше бы она поручила купить мне помпу, — буркнула Николь. — Что купить? — переспросил я. Какую помпу? Для чего она нужна? — Инсулиновую помпу, — ответила Николь. — Не забывай, что я диабетик. — Завтра же едем и покупаем тебе эту помпу, — решительно заявил я. — У меня есть небольшая идея. Василиса хотела оборудовать детскую комнату в Лондоне для Эммы. Я хочу сделать ей сюрприз и сделать всё самостоятельно. Поможешь с дизайном? — Конечно! — обрадовалась Николь, захлопав в ладоши. — И позвоним Захарре, она в этом больше нас разбирается. — Вот тут я с тобой согласен, — закивал я.       Сестрёнка действительно профессиональнее нас. Надо только попросить её держать это втайне. Хочу сделать Василисе сюрприз. Ей точно понравится это! Николь же сказала, что Василиса судит по поступкам, а не по словам. Думаю, тут поступок скажет всё за меня. Мои намерения искренние и серьёзные, я готов участвовать в воспитании Эммы. Даже был бы рад, если б Василиса записала меня отцом в её свидетельство. Интересно, какое у неё будет гражданство? В Лодоне Василиса сама до сих пор не разобралась с документами, а теперь ещё оформлять Эмму придётся. Но мне кажется, она только рада делать всё, что связано с малышкой. А ей, кстати, идёт образ матери. Да, она стала сразу такой… мягкой. Образ этой бизнес-леди делает из неё жестокую машину без эмоций и желаний. А тот образ стервы, который был на ней при нашей первой встрече, только портит её.       Мы с Николь приехали домой, и она сразу поспешила на кухню. Под моим чутким руководством она делала домашний майонез, а потом пекла блины. Получилось не… да не получилось, короче! Дырявые все, со скорлупой, да ещё и жирные. Слишком много масла при смазывании использовала. — Твоя сестра такие панкейки печёт, — зажмурился я, вспоминая наш с Василисой ужин. — Пальчики оближешь. Думаю, и ты сможешь научиться. — Наверное, — разочарованно вздохнула Николь, плюхнувшись на стул. — Ничего, — махнул я рукой. — Под моим чутким руководством научишься всему, — усмехнулся я. — С завтрашнего дня начинаем наш усиленный марафон вождения-готовки-английского, — пообещал я Николь.

***

      И не соврал, кстати! Каждое утро я заставлял её делать гимнастику и йогу, затем она сама готовила завтрак. Я старался разговаривать с ней на английском, чтобы Николь смогла сдать потом экзамен в школе. Кстати, экзамен по вождению она сдала на отлично и получила водительские права. Это событие мы отмечали с Лёшкой, Грозой и Мааром. Я купил Николь инсулиновую помпу и следил за тем, чтобы она нормально питалась. При диабете важно контролировать уровень сахара в крови. Да она и сама это всё знает. Также мы с ней составили небольшой план будущей комнаты для Эммы. Я заказал по телефону нужную мебель и сообщил Николаю, что в лондонском доме теперь будет проходить небольшой ремонт, о котором нужно умолчать. Он сказал, что всё пройдёт отлично, и я ему верю. Он не подведёт!       Мы с Николь ездили в детский магазин, где я купил вещи для малышки: смеси, подгузники, одежду. Также личный помощник Василисы — Евгений — попросил нас забрать из квартиры Дианы всё, что она покупала к рождению дочки. Ванночка, пелёнки, всякие разные средства для ухода. А вот одежду самой Фрезер мы с Николь увезли на акцию, которую недавно проводили у нас в городе. На улице стояли столы с одеждой для малоимущих, любой нуждающийся мог спокойно взять вещи для себя и своих детей. А те, у кого были ненужные ему вещи, мог их отдать.       Я часто разговаривал с сестрёнкой по скайпу, обсуждая дизайн комнаты для Эммы. А ещё я разучивал новую песню на гитаре, чтобы удивить Василису, когда она прилетит из Израиля. Её рейс назначен на 16 декабря. А вот 17 числа у нас с ней первое свидание. Осталось совсем немного, дней десять, и Василиса с Эммой будут дома. Я улыбнулся своим мыслям, пытаясь наиграть мелодию, которую разучивал. Вдруг я услышал стук в дверь. — Да? — Можно? — в комнату заглянула голова Николь. Я кивнул. — Чем занят? — Учу песню для свидания, — сообщил я. — Боже, это так романтично, — она засияла, улыбнувшись. Её глаза светились от радости. Неужели она так счастлива за сестру? — Рыба уже готова, — сообщила Николь. — Пойдёшь проверять? — Позже, — кивнул я. — Хочешь послушать? — Ну давай, — она села рядом со мной на кровать.       Я заиграл мелодию песни, которая изначально звучала на английском, потом её сделали на испанском, а я и вовсе нашёл классный кавер для гитары, и решил разучить партии. Через несколько аккордов я запел: — Yo te miro, se me corta la respiración (Я смотрю на тебя, и у меня перехватывает дыхание) Cuando tú me miras, (Когда ты смотришь на меня), Se me sube el corazón (У меня сердце выпрыгивает из груди). Y en el silencio tu mirada dice mil palabras, (И в тишине твой взгляд говорит тысячу слов), La noche en la que te suplico que no salga el sol (Ночью, когда я умоляю тебя, чтобы утро не наступало).       Я закончил играть, смотря на Николь. Мне было так страшно услышать вердикт. Я уже сто лет не играл на гитаре. Вдруг что-то плохо получилось. Либо спел не так. Да и не всё ещё выучил. Но Николь по-доброму улыбнулась, и от её улыбки стало легче. По груди разлилось тепло, напугавшее меня. Сердце забилось чаще: то ли от страха, то ли от чего-то другого. Я резко выдохнул. — Вот так получилось пока что, — выдал я, вставая с кровати. — Пойдём попробуем твою рыбу. — Не думаю, что она… — Николь осеклась. — Всё в порядке? — она сделала шаг ко мне. — Не приближайся! — крикнул я. — Ты чего, Фэш? — поразилась Николь.       Я не знаю, что на неё нашло, но Николь резко сократила расстояние между нами, и впилась в мои губы. Я ответил на поцелуй, что было неожиданно даже для меня. Целуя её, я вдруг почувствовал какую-то эйфорию, словно накидался наркотиками. Но я не должен это чувствовать. Такое впечатление, что меня чем-то опоили. Хотя я особо нигде ничего лишнего не ел и не пил. Я резко отсранился от Николь, делая несколько шагов назад. — Прости, — мотнул я головой, отходя от неё. — Пошли вниз. — Фэш, я… — она снова замолчала на половине фразы.       Николь снова сократила расстояние между нами. Её губы коснулись моих. Она обняла меня, увлекая за собой. Конец POV Фэш

***

POV Василиса       Мне пришлось вернуться в Варшаву 2 декабря, а не 16. Позвонил Евгений и сказал, что там какие-то проблемы, связанные с Астрагором. Мол, он требует встречи со мной. Но сначала мне нужно было прилететь сюда, чтобы доставить Эмму обратно в больницу. Она летела вместе со мной, её сейчас снова отвезут в больницу, но уже не в реанимацию, а в палату интенсивной терапии. Даже разрешили завтра прийти и покормить её смесью, а также использовать метод кенгуру, когда малютку положат мне на животик, она будет греться от моего тела, слушать моё сердцебиение, привыкать к ощущениям и запахам.       Подъехав к дому на такси, я вытащила чемодан из багажника и приблизилась к двери. Да, я прилетела рано утром, никому не сообщив об этом, но так даже лучше. Сделаю сюрприз. Мама с Николь ещё спят, наверное. Я открыла дверь и прошла в коридор. Включив дверь, я нашла на тумбочке записку от мамы, где она сообщает Николь, что уехала к Мираклу. У них, я смотрю, уже всё серьёзней некуда. Я усмехнулась, кладя ключи на тумбочку. Вдруг по лестнице спустилась босиком Николь, одетая лишь в одну белую рубашку. Причём мужскую. Я вскинула брови вверх. — У нас гости? — поинтересовалась я у сестры.       А она не говорила, что у неё парень появился. Интересно — кто? Даже как-то странно выходит, не могу всё привыкнуть, что ей уже девятнадцатый год, и она может свободно общаться с кем угодно. Но только нужно помнить, что мой дом не бардель! — Не совсем, — смутилась Николь, нервно теребя рубашку. Она словно боялась чего-то или кого-то. Да нет, мне просто кажется. Я добродушно улыбнулась ей. — Познакомишь со своим другом? — я направилась наверх. Ну или я сама познакомлюсь. Скажу, чтобы даже не смел обижать мою сестру. — Василис, лучше… — догнала меня Николь на втором этаже.       Дверь в её комнату была открыта, и я увидела сидящего на кровати Драгоция. Он был в одних джинсах. И, конечно, я не дура, поняла всё без слов и объяснений. Хотя нет, я всё-таки дура, я поверила человеку, который при первом же моём отъезде прыгнул в постель к моей сестре. — Как хорошо, что я тогда сказала «нет», — прошептала я, намереваясь спуститься вниз. — Василис, постой! — Фэш вскочил с кровати и нагнал меня, хватая за руку. — Давай без этого, Драгоций, — я вырвала руку из его хватки. — Не хочу слушать оправдания. Я видела всё сама. Не нужны мне слова а-ля «Ты не так всё поняла!». Это можно понять только одним способом. — Ну уж нет, ты выслушаешь, что я скажу, — Фэш поволок меня в комнату. — Да отстань ты от меня, Драгоций! — Николь, иди вниз, мне нужно поговорить с Василисой, — сказал он моей сестре. — Да не буду я разговаривать с тобой!        Он затолкнул меня в комнату, закрыл дверь и облокотился на неё, не давая мне выйти. Он с ума сошёл? Я видеть его не могу, не хочу. Он мне противен. Спать с моей младшей сестрой у меня за спиной. Я никогда его не прощу за это. Никогда! Я пыталась оттолкнуть Драгоция, но позже просто начала бить его кулаками в грудь. — Выпусти меня! Я тебя ненавижу! — кричала я. — Я понимаю тебя, Василис, — Фэш обнял меня, но я всё равно вырвалась. — Я сам себя ненавижу. Это было каким-то помутнением! Меня словно чем-то опоили. Василис, я совершенно не соображал, что делаю. Я вообще не хотел этого! Я люблю тебя, я уже говорил это. И я бы никогда даже не подумал предавать тебя. Я не такой человек! — Любишь меня, но спишь с моей сестрой, — вскрикнула я. — Удобно устроился: и любовь, и деньги, и секс, — высказывала я всё, что было в мыслях. — Ты с ума сошла? — возмутился Фэш. В его голосе прозвучали нотки обиды. — Это ты сошёл! — восликнула я, зарядив ему пощёчину. — Уйди с дороги, Драгоций. — Я не вру, Василис. У меня башка болит как от литра водки, я почти ничего не помню. Это вообще какая-то путаница! — Путайся когда и где хочешь, Драгоций, но не под моими ногами! — я оттолкнула его и пулей вылетела из комнаты.       Спустившись вниз, я быстро вызвала такси и выбежала из дома. Не хочу здесь больше оставаться. По крайней мере, сейчас. Да, шесть утра, а я в бар, но мне больше некуда идти. Хотя… в заказе такси я поменяла адрес поездки. Лучше так! Бары всё равно ещё закрыты.