«...»

В квартире царил хаос и уныние, ощущалась депрессия и печаль от жизни, и понимания, что всё бысмысленно. В углу комнаты находилась кровать. Из-за её незастеленного вида с краёв свисало одеяло, на котором были тысячи складок, напоминающих песок в пустыне, неаккуратно уложенный богами на земле, будто бы это было из самых неважных вещей. Из под одеяла просвечивалась простынь, которая на фоне одеяла была совершенно незаметной, будто она была ещё более незначительной, но, похоже, ей и там было вполне комфортно. На кровати также лежала подушка, что довольно очивидно. Подушка выглядела помятой, и лежала так, будто бы и чувствовала себя во главе всей кровати, и являлась самым важным предметом здесь. Правая половина подушки была чуть опущена вниз, будто человек, вставаший с кровати, сначала держался за подушку, а потом резко встал, не поправляя за собой предмет. Рядом с кроватью находился шкаф. Его деревянные дверцы приоткрывались, показывая тёмное пространство внутри, тьма которого выглядела так, будто имела физический характер, и до неё можно было дотронуться, и пропасть в Нарнию внутри шкафа. На шкафу виднелись трещины, и, посмотрев невооружённым взглядом, можно было подумать, что шкаф старый. Но если присмотреться к каждой трещине - кто то мог бы назвать это исскуством. От более больших трещин шли более маленькие, словно ручейки, отдалявшиеся от моря. Внутри шкафа находилась поглаженная одежда, что сильно отличалось от состояния кровати. Каждая складка на одежде была аккуратно пригложена, будто хозяин (или хозяйка) квартиры только недавно привёл наряды в порядок. Цвета одежды сильно отличались друг от друга, и не лежали в определённом порядке. Светлая одежда и тёмная лежали рядом, вперемешку с ярко-зелёным, тёмно-синий, как море, был рядом с жёлтым, как яркое утреннее солнце, которое раздражающе будит тебя, напоминая, что пора куда то идти. Пол шкафом находились горы пыли, напоминавшие чем то отдельный мирок, в котором можно было заблудиться, но было слишком противно пытаться. Похоже, никто давно не убриралсч под ним, но всё же, кому это нужно? Под шкафом всё равно ничего важного, особенно если не обращать внимания на детали. На шкафу лежали две коробки, одна была пуста, как бездна, а во второй находились обычные фотографии, с счастливыми, и иногда грустными, людьми на них. Коробки, как и фотографии, и также сам верх шкафа, были покрыты слоем пыли, но он не казался особо старым. Это выглядело так, будто не так давно кто то сложил коробки наверх, и недавно убирался там, но потом эти вещи просто не были нужны этому кому то некоторое время, и просто лежали здесь, в ожидании момента, когда их, наконец, используют. Меньше чем в метре от кровати находилось окно. Стекло было на удивление чистое, и было явно вымыто человеком, а не проходившим мимо шумным дождём, который ругался на окна из-за своей тяжёлой судьбы. За окном пели птицы, будто пытаясь окрасить своим голосом окружающий их мир, и наблюдали за людьми, проходящими вокруг, и думающими о своём. Все жители города будто куда то торопились, и можно было бы предположить, что сейчас будний день, утро, когда всем рабочим людям приходится отправляться на работу, кому то с радостью, а кому то нет, данное зависит от того, кому повезло больше, а кому меньше. Под окном, рядом со входом в подъезд, находилась клумба с цветами, которые изо всех сил тянулись к солнцу, будто бы прося забрать их к себе, в космос. По дороге рядом с домом проезжали машины, уезжая в небытие, в те места, которые было не видно с данного окна. Дороги давно не ремонтировали, и это можно было заметить по некоторым выступам на дороге, но и ужасной её назвать нельзя было, и машинам было вполне удобно проезжать по ней, и явных проблем не было видно. Но стоит вернуться к комнате, ведь это и есть объект внимания на данный момент. В другом углу комнаты находилась дверь, ведущая в другую часть квартиры, и которая также была приоткрыта, и позволяла выглянуть наружу. Дверь была будто бы недавно покрашена, так что нельзя было точно сказать, насколько она старая. Ручка двери, и по совместительству помощница двери и жителя квартиры в том, что бы отделять комнату от коридора, выглядела такой же новой, как и дверь. Она была золотого цвета, и в ней можно было увидеть своё же отражение, и представить, что золотым являешься ты, а не сама ручка. Рядом с дверью находился стол, скорее всего использовавшийся для какого либо типа работы. Рядом с углом стола лежала расчёска. Если иметь достаточно фантазии, то можно было бы представить, что расчёска скалится. Поверхность расчёски была очень гладкой, так что если бы не боль, когда расчёсываешь колтуны на голове, то можно было бы вполне назвать использование расчёски приятным времяпровождением. Данный предмет был оставлен на углу так, словно был брошен в спешке, неаккуратно и неосторожно, слегка свисая в воздухе. В других двух углах стола, приблежённых к стене, стояли две стопки тетрадей и книг, и было видно, что некоторых из них не доставало, так уж беспорядочно были повёрнуты в стороны оставшиеся книги. Посреди стола стояла прозрачная ваза, на которой были красивые узоры, привлекающие внимание. Сквозь вазу можно было полюбоваться также прозрачной, но красивой водой, которая двигалась из-за небольшого сквозняка в комнате. В воде было видно стебли от цветов, находящихся внутри. Три цветка орхидеи смотрели на комнату из вазы, будто бы они были либо животными, либо детьми, с любопытством осматривающими то, что было вокруг в их поле зрения. На потолке одиноко висела люстра. Сделанная будто бы мастером, с великолепными изгибами, она осматривала предметы внизу. Она была покрыта слоем пыли ближе к верху, так как никто так и не убрал с неё всю эту пыль. Внутри неё находились три лампочки, ярко освещавшие комнату. Они были будто бы лучиками солнца, дарящими свет всему, что видели, и могли окружить своим теплом. Как и люстра, они зависели полностью от выключателя, который находился рядом с дверью. Если бы эти две белые кнопки захотели бы, лампы могли бы потухнуть, но с таким же успехом они могли бы включиться вновь, и продолжить освещать комнату. Но главной частью комнаты всё же были стены, потолок, и пол. Стены, охраняющие данное пространство со своей атмосферой, имели на себе узоры, и были украшены в белый цвет, скрывая много воспоминаний об этом месте, как об этом хозяине, так и о предыдущих. Потолок же также прикрывал комнату, и защищал от соседей сверху. Он, как и пол, являлся главной раздиляющей между жителем этой квартиры, и соседями. Потолок был в основном похож на стены, но отличался отсутствием узоров, и, кажется, был очень близок с люстрой. По полу же был застелен мягкий ковёр, чем то напоминающий шерсть красивого, и недавно помытого животного, который было приятно гладить, и который можно было бы использовать вместо кровати. На самом деле, если бы этот ковёр не убирали бы, в нём бы скапливалось много мусора, что, частично, являлось бы смльным воспоминанием об этом месте и его истории, но несмотря на воспоминания, мусор никогда не был чем то хорошим. Пожалуй, на этом больше и нечего сказать об этом обычной комнате, если уж, конечно, тут нет скрытых мест и потайных ящиков.