Семейка леди Эстер

      – А мне обязательно туда идти? – уточнил Эраст, который все никак не мог оправиться от шока, но Бриллинг лишь отмахнулся.       – Помилуйте, mon chér, как такая ерунда могла прийти вам в голову? Вы уже знакомы со многими из них. Эстернат – это большая дружная семья, и вы сейчас в этом убедитесь. Вас одобрила миледи, нельзя не пойти, невежливо!       Фандорин скептически поджал губы, но противостоять энтузиазму шефа было довольно трудно. Они поднялись по лесенке на крыльцо дома, вошли внутрь, и Иван гостеприимно распахнул перед Эрастом дверь в одну из комнат. Тот переступил порог и…       …и замер, боясь пошевелиться, потому что в дверной косяк примерно на уровне его шеи вонзился кинжал.       – А, это вы, Эраст Петрович. Добрый день. Будьте так любезны, отойдите от входа, а то мне неудобно целиться.       – Приветствую, Амели, – Бриллинг обогнул остолбеневшего помощника и нырнул в комнату, с любопытством изучая торчащее где-то на высоте его глаз оружие. Женщина, сидящая в кресле, изящно приветствовала его рукой. В другой она сжимала еще один кинжал и как раз замахивалась.       – Осторожнее, шеф! – только и успел воскликнуть Фандорин, но Иван, то ли услышавший свист рассекающей воздух стали, то ли ожидавший нового броска, уже пригнулся. Бежецкая разочарованно цокнула языком и грациозно, словно дикая кошка, поднялась с места.       – Эван, – на английский манер произнесла она имя, – добро пожаловать домой.       – Всего два кинжала? Ты не рада меня видеть? – огорченно спросил следователь, выдергивая оружие и подбрасывая по очереди в воздух, точно жонглируя. Амалия расправила алое пышное платье, в воздухе что-то сверкнуло, и мужчина поспешно выставил перед собой один из кинжалов. Раздался звон, и на пол упал тонкий узкий стилет.       – Рада, – Бежецкая царственно приблизилась к ним и посмотрела на Фандорина завораживающим взглядом пантеры. – Эраст Петрович, выглядите гораздо лучше, чем в последнюю нашу встречу. Ну что вы стоите столбом? Целуйте руку, – она протянула ему изящную ладонь. Бриллинг, будто черт из табакерки, внезапно оказался рядом и горячо зашептал спутнику:       – Не целуйте, Фандорин, Амели пользуется кремом для рук с соком цикуты.       – Зачем?! – юноша шокированно уставился на тонкие элегантные пальчики.       – С детства привычка, натирала кожу, чтобы ногти не грызть, – легкомысленно сообщила Бежецкая. – Ну что ж вы такой невежливый, перед вами дама, а вы ее не хотите поприветствовать.       – Спасибо, Амалия Казимировна, вы меня уже один раз пытались убить, – пробормотал Фандорин, попятившись и наткнувшись спиной на закрытую дверь.       – Правда? – Иван просиял и всплеснул руками. – Амели, я так и знал, что он тебе понравился!       – Он первый начал, – женщина изящно завела прядь волос за ухо. – Заигрывал со мной, стрелял в темной комнате…       – Экий вы быстрый, Фандорин! – шеф, похоже, изрядно развеселился. Бежецкая продолжала выжидающе смотреть на Эраста своими гипнотическими глазами, и тот, собравшись, парировал:       – Современным дамам, Амалия Казимировна, рук не целуют, чтобы не оскорбить их и не преуменьшать достоинство.       – Выкрутились, юноша, выкрутились. Это все твое влияние, Эван, с твоей тягой к прогрессивным течениям, – Бежецкая усмехнулась и, не дождавшись поцелуя, взяла с кресла маленькую дамскую сумочку. – Кстати, у меня для вас подарок. Эван говорил, что учил вас в карты играть… – она достала небольшую деревянную коробочку и приоткрыла крышку. В ней лежала колода. – С этими картами вам всегда будет сопутствовать удача. Хотя бы потому, что ваш противник проживет ровно три часа после окончания партии, потому что бумага покрыта контактным ядом.       – Чудесный подарок! – глаза Бриллинга засияли от восторга, но Фандорин не разделял его чувств:       – А сам-то я как буду играть? В перчатках?       – Резонно, Фандорин, резонно. Амели, где противоядие?       – Ой ну ладно, – женщина снова покопалась в сумочке и вытащила изысканный флакон. – Пять капель перед игрой, и можно брать карты голыми руками. Ну, или после игры – но тогда десять. Только не больше! Приятной игры, Эраст Петрович. Ипполит упоминал, что вам всегда везет. Наверное, вам совсем скучно играть. А так – куда интереснее.       Фандорин помедлил, затем вытащил платок, со всеми предосторожностями им, чтобы не задеть карты, закрыл коробочку и забрал флакон, на свет глянув мутноватую жидкость. Бежецкая заливисто рассмеялась, кокетливо прикрыв алые губки веером.       – О, Амели, у тебя новое кольцо! – Бриллинг указал ладонью на ее правую руку, где сверкнул крупный алый рубин.       – Это подарок Анвара, – женщина любовно погладила камень, – с тайником для яда.       – Да ты что, Шарль уже здесь? Фандорин, пойдемте знакомиться с Шарлем! – Иван, не давая Эрасту опомниться, ухватил его за рукав и увлек в коридор. Амалия выглянула и возмущенно окликнула их:       – Эван! Кинжалы верни!       – Это трофей! – отозвался мужчина и, на миг остановившись, чтобы сориентироваться, выбрал дверь и распахнул ее. В комнате оказался небольшой кофейный столик с шахматной доской. За ним сидел красивый сероглазый мужчина, сосредоточенно размышлявший над игрой. Когда в комнату вошли, он как раз переставил белого коня и теперь, перевернув доску, смотрел на ситуацию с точки зрения черных фигур.       – Это Шарль д'Эвре, – сообщил Бриллинг Эрасту, понизив голос, – специально приехал с Востока, чтобы познакомиться с вами. Увлекается журналистикой и резьбой по кости.       – Слоновой? – наивно уточнил Фандорин, наблюдая, как Шарль съедает ладьей пешку белых и снова разворачивает доску.       – Зачем же? Слоны ему ничего не сделали, – Иван оставил его размышлять над этой мыслью и позвал сидящего мужчину. – Шарль! Ты так рано приехал.       – Жан! – мужчина вскинул голову и белозубо улыбнулся. – Какая встреча.       Он поднялся и протянул Бриллингу ладонь для приветствия. Тот приблизился и хотел ответить на рукопожатие, но какое-то неуловимое движение привлекло его внимание, и Иван шагнул назад, спрятав руки за спину. Из рукава д'Эвре высунулась небольшая аккуратная змеиная головка, украшенная парой симпатичных наростов. Уставившись немигающим взглядом на следователя, она показала раздвоенный язык, изучила им обстановку вокруг и нырнула обратно. По ткани, под которой она проползала, прошлась волна, и вот уже змея выглянула из воротника Шарля. Он ласково погладил ее по голове.       – Очаровательно. Насколько ядовитая? – уточнил Бриллинг, решив пока больше не подходить к собеседнику. Тот ухмыльнулся и подкрутил светлые усики.       – Обижаешь. Конечно, смертельно. Это гадюка, в Турции подобрал. Но она пока маленькая, да, le petit serpent? – змея высунула язык и осторожно ощупала им нос и губы человека. – Кстати, Жан, у меня для тебя подарок.       Он взял со стола небольшую коробку и торжественно вручил Ивану. Тот со всеми предосторожностями открыл ее.       – О, сигары! Шарль, это для меня или для моих врагов?       – Если любишь риск и ядовитые растительные алкалоиды, то и для тебя тоже, – пояснил д'Эвре и с интересом посмотрел за спину Бриллинга, где у двери благоразумно остался Фандорин. Следователь, поставив коробку на место, оглянулся и поманил его к себе.       – Спасибо, прелестный подарок. Шарль, знакомься, это Эраст Петрович. Эраст Петрович, идите сюда.       – Без команды не нападет, – успокоил юношу д'Эвре, и змея у него под рубашкой качнула головой. Фандорин с опаской приблизился. – А вот гюрза, которая спит в кресле – запросто.       Эраст замер на месте, вызвав у Бриллинга смех. Шарль с лукавой улыбкой прижал палец к губам.       – У нее очень чуткий сон и очень паршивое настроение после пробуждения. Да и вообще характер не очень. Рад знакомству, Эраст Петрович. Василиск тоже.       Он поклонился на восточный манер, по-особому сложив руки. Василиск, высунувшись из воротника подальше, зашипел. Хотелось полагать, что приветственно.       – И, разумеется, у меня есть подарок и для вас. В честь нашего знакомства, – Шарль с вкрадчивой грацией факира скользнул пальцами в рукав и извлек оттуда довольно крупный камень насыщенно-красного цвета. В лучах солнца он сверкнул глубоким алым оттенком крови. – Это вам. Берите-берите, не смотрите на него так долго – говорят, он вытягивает душу.       – Что? – Эраст, пораженный красотой драгоценности, с трудом оторвал от нее взгляд и поднял его на собеседника. Тот вложил камень в ладонь Фандорина.       – В Турции его называют «Кровь ифрита». Этот рубин считается проклятым, все его владельцы погибли насильственной смертью, за ним тянется кровавый след. Но ифриты – это джинны, потому, говорят, рубин исполняет все желания хозяина – если признает его, конечно. Желаю удачи, Эраст Петрович, а ее, как рассказывал мне Жан, у вас хватает.       – Какой-то подарок… с подвохом, – заметил Фандорин, не решаясь еще раз посмотреть на камень. – Исполняет желания, а потом убивает и забирает душу?       – Проклятые камни – они такие, – д'Эвре философски пожал плечами, – а почти все крупные, дорогие и знаменитые драгоценности – прокляты. Иначе как бы они стали знаменитыми?       – Ты совершенно прав, Шарль, – кивнул Бриллинг. – А мы пойдем, поищем Джерри, потом к миледи. Встретимся за ужином.       – За каким ужином, шеф? – уточнил Эраст, спрятав рубин в карман и пытаясь заглянуть в кресло, чтобы увидеть гюрзу.       – За семейным. Или вы полагали, что мы так просто вас отпустим?       – А мы кого-то вообще отпускаем? – искренне удивился д'Эвре. Иван засмеялся и потащил своего ученика прочь.       – А кто такой Джерри? – спросил Эраст, немного успокоившийся после того, как они покинули комнату со змеями. Бриллинг остановился около очередной двери и прислушался. Затем поспешил дальше.       – Джеральд Каннингем, вы с ним уже знакомы, не правда ли?       – Но… вы же его застрелили! – выдохнул Фандорин, в несколько шагов догоняя шефа. Тот забраковал следующую дверь и двинулся дальше по коридору.       – И что?       – Ну… он же… умер?       – Вот он посмеется, когда я ему передам ваши слова… о, думаю, здесь.       Он аккуратно приоткрыл дверь. Шторы были плотно задернуты, поэтому помещение оказалось погруженным в полутьму – только свечи, поставленные в круг, таинственно мерцали, отчего по стенам плясали мрачные тени. В центре круга сидела фигура, склонившаяся над тяжелым фолиантом, и хорошо поставленным учительским голосом читала что-то на латыни. Бриллинг вежливо кашлянул в кулак.       – Джерри, можно тебя отвлечь от общения с древним хаосом? Фигура подняла голову и, откинув с лица рыжие волосы, оказалась Каннингемом.       – Древний хаос всегда нас слышит, my friend, просто иногда и нам хочется услышать его ответ… – его прервал леденящий душу вой, и Джеральд, поморщившись, задул одну свечу и мазанул ладонью по полу, стирая какие-то знаки. – Но не сейчас. Фу, тихо! Хотелось почитать Энеиду спокойно. Тихо, я сказал!       Он отложил книгу и, поднявшись, протянул руку Бриллингу. Тот погрозил пальцем.       – Я помню, что ты рисуешь пентаграммы проклятой кровью убийц и предателей. Не хотелось бы подхватить какую-нибудь потустороннюю ерунду на свою астральную голову.       – О, nonsense, Эван, – миролюбиво отозвался Каннингем, но платок все же вытащил и тщательно протер ладонь. – Или, как говорят здесь, чепуха, Иван Францевич.       – Здесь говорят немного иначе, это вы используете очень мягкий вариант, – хмыкнул следователь и указал на Эраста. – А я Фандорина привел.       – Это вы очень хорошо сделали, Иван Франц… – кто-то снова разразился жутким воплем, и Джеральд печально вздохнул. – Прошу прощения, одну минутку, – он наклонился над кругом и крикнул в пол. – У нас гости, я позже вам дочитаю! – он выпрямился и повернулся к вошедшим. – Эраст Петрович, рад вас видеть.       – Но я же своими глазами видел, как шеф попал вам прямо в лоб!       – Какой-то грубоватый ответ на приветствие, – с укором проговорил Джеральд. – Я учу детей, что надо здороваться, говорить вежливо и не указывать людям на то, что они недавно умирали. Или в России так принято?       – Нет, Джерри, не принято. Думаю, Фандорин просто впечатлен близостью к древнему хаосу. Не всем удается приобщаться к нему так же часто, как тебе. Закрой разлом, а?       – Да, ты прав, из межпространственных и вневременных трещин всегда так дует, – Каннингем покачал головой и принялся тушить свечи. – Эраст Петрович, сейчас все в порядке будет. Это вы еще первобытный ужас не видели! Я вам потом покажу.       – Спасибо, не надо, – торопливо отказался Фандорин. – Мы торопимся…       – Ну да, не сейчас же, – закивал Бриллинг, раздвигая шторы. – Кто пробуждает первобытный ужас до ужина? Да еще и при свете дня? Это невежливо.       Каннингем стер большую часть знаков, и в комнате действительно стало теплее. Затем выбрал на столе одну из книг и протянул юноше.       – Это учебник по латыни. Правда, некоторые тренировочные упражнения, если их прочитать вслух неправильно, могут призвать что-то хтоническое. А если не читать регулярно предложения, помеченные звездочкой, оно придет само, на знаки, начертанные на страницах.       – И как регулярно? – уточнил Фандорин, машинально принимая фолиант и с недоверием изучая пентаграмму на обложке.       – Раз в неделю. Чтобы дети не бросали занятия и прилежно повторяли заученное, – пояснил Джеральд. – Я знаю, о чем вы размышляете!       – Что это кошмар какой-то? – предположил Эраст, сумрачно листая страницы.       – Да, древний первобытный кошмар без имени, ведь получается, что даже если вы выучите весь учебник, вам все равно придется зачитывать упражнения, которые уже заучены и давно надоели, – Каннингем подмигнул и указал на последние уроки. – Когда ученик овладеет языком в достаточной степени, можно будет прочитать заклинания изгнания, чтобы больше не повторять пройденное. Главное, ничего не перепутать, иначе… в общем, лучше сначала все как следует выучить, а только потом читать. Но с вашей удачей вам наверняка не о чем беспокоиться. Кстати, – англичанин вдруг спохватился, – Иван Францевич, который час? Не пора ли поднимать мертвецов к ужину?       – Да ладно тебе, Джерри, не торопись. Если что, их поднимет доктор Бланк, – успокоил его следователь, изучая книги на столе. Все они были написаны на удручающе мертвых языках. Таких же мертвых, как и те, кто их писал.       – Dammit! – Джеральд скривился, будто ему предложили проглотить лимон вместо посиделок с древним хаосом. – Он делает это так грубо, с помощью электричества! Они потом еще часа два искрятся. То ли дело старая добрая некромантия… вы на кладбище за домом не собираетесь, кстати?       – Днем там скучно… хотя мы можем пойти и познакомиться со всеми прежде, чем сделаем это лично… в материальных сферах. Хотите, Эраст Петрович?       – Нет, я… – Фандорин прикусил язык и задумался. Если скучно, значит, ничего… вот такого, что он видел за последние полчаса, не будет. Надо немного передохнуть после увиденного… и перед ужином. – Там, наверное… м… тихо и уютно?       – Да, весьма, – Иван улыбнулся, – пока доктор Бланк не притащит туда свою электрическую машинку.       – Вот, а если грозы не будет? – встрял Каннингем, собирая свечи. – Лучше уж по старинке. Всегда так мертвецов поднимали, к чему эти новомодные штучки и устройства…       – Джерри, прогресс не стоит на месте, – нравоучительно произнес Иван. – Когда-нибудь нам не придется вызывать грозу, чтобы устройству доктора хватило электричества, а потом, возможно, мы сможем даже поднимать мертвецов на расстоянии!       – Иван Францевич, просто модернизируйте лопату, – с досадой предложил Джеральд. – С вашей тягой к разного рода механизмам… а то могилы копаем как в Средневековье.       – Не дуйся, Джерри, тебя даже зарыть не успели, – Бриллинг хлопнул себя по лбу. – Хотя нет, какое кладбище! Нам надо к миледи.       – А нам точно надо к миледи? – с опаской уточнил Фандорин. С каждой минутой происходящее все более казалось ему сном, и чем дальше – тем безумнее. Наверное, задремал за столом, разбирая бумаги. А началось все с того, что к нему домой заявился вроде как погибший шеф и с широкой улыбкой потащил в бывший эстернат. Поскольку леди Эстер погибла при взрыве, он был закрыт полицией, но, похоже, присутствующих это не волновало. Точно, сон. Как еще это все объяснить?       – Конечно, надо! – Иван взял его под локоть и повел к двери. – Миледи ведь вас одобрила, да и семье вы нравитесь.       – Когда это она меня одобрила? – буркнул Эраст. – Она пыталась меня взорвать.       – Вот видите? – Бриллинг широко улыбнулся и повел его по коридору. – Вы ей весьма приглянулись.       – Ах, да, – юноша иронично вздернул брови. – Поэтому и вы хотели в меня выстрелить.       – Вы все ловите буквально на лету! Я всегда говорил, что вы прилежный и перспективный юноша, – восхитился Иван, заворачивая за угол тут же отшатываясь обратно.       – Achtung! – сердито воскликнул молодой человек с бакенбардами, в котором Эраст с дрожью признал хмурого доктора Бланка. – Осторожно, надо смотреть, куда вы идти!       – Простите, доктор, – с легкой насмешкой извинился Бриллинг. Взгляд его непроизвольно остановился на диковинном механизме в руках профессора. Тот заметил это и важно прижал прибор к груди.       – А, Ханс, жалеете, что променять физик и механик на эти ваши полицейские штучки? Скучаете по созданию механизм?       – Какая разница, они все равно по большей части взрывались, – с деланным равнодушием отозвался Иван. – Миледи была права, механика – это немного не мое.       – Ja, ja, вы все равно никогда не стать бы первым, – доктор Бланк самодовольно погладил свой прибор по одной из лампочек. Внутри что-то зажужжало, и Бриллинг опасливо отступил на пару шагов.       – Конечно, профессор, куда мне до вас. А вы помните Эраста Петровича Фандорина? – он поспешил перевести тему. Доктор Бланк некоторое время непонимающе смотрел на Фандорина, а затем закивал.       – А, мой неудачный эксперимент! – он сокрушенно покачал головой, но вдруг с надеждой спросил. – Или вы хотеть продолжать?       – Нет-нет, совсем не хотеть, – торопливо заверил его юноша, на всякий случай прячась за спину шефа.       – Leider… а может, все-таки?..       – Профессор, Эраста Петровича пригласила миледи. На ужин, – с нажимом напомнил Бриллинг. Доктор Бланк вскинул палец вверх и, аккуратно поставив механизм на пол, принялся рыться по карманам.       – Natürlich, миледи говорить об этом… где-то здесь быть Geschenk… о! – он извлек небольшой приборчик и торжественно протянул Фандорину. Тот не спешил ни брать подарок, ни покидать укрытие, пусть и несколько комичное по причине того, что Эраст был намного выше шефа. Сон сном, но приближаться к профессору, которого он самолично застрелил, желания не возникало.       – Что это? – любознательно поинтересовался Иван. Доктор Бланк засиял от восторга.       – Это есть карманный молний! Кнопка нажимать, молния бить!       – Кого бить? – уточнил Фандорин, уже получивший несколько интересных вещичек. Профессор ткнул пальцем в металлические «усики» своего изобретения.       – Того, кто металл трогать!       – А кто захочет трогать металл? – настаивал Эраст. Изобретатель с досадой прищелкнул языком.       – А кто их спрашивать, хотеть или нет! Делать так! – он резко выбросил руку вперед, и Бриллинг с Фандориным, не сговариваясь, бросились в разные стороны. Успели только заметить, как между «усиками» угрожающе промелькнули искры. – Электрический ток, meine Freunde, за ним будущее!       – И как там прячется молния? – снова встрял Эраст, но доктор лишь хитро погрозил пальцем.       – Это есть большой секрет! Правда, – он растерянно посмотрел на прибор в своей руке, – иногда молний выскакивает не с той сторона, немножко не успеть доработать. Но ничего, если не с той сторона – это не есть смертельно.       – А если с той – то смертельно?       – Nein, nein, слишком маленький молний, – профессора, видимо, это огорчало, – только обморок и возможный легкий прожарка…       – А молний там всегда? – завороженно спросил Иван. Изобретатель замахал руками.       – Откуда? Надо иногда помещать опять. В грозу стоять с поднятый прибор, пока молний не ударить… – он немного подумал и снизил планку. – Или просто поместить на крыша, сам притянуть молний. В крайний случай… в крайний случай, я дать провод, который можно подключить вместо обычный фонарь, прибор забрать ток. Но гроза лучше, – доктор Бланк нашел в кармане провод и сунул вместе с прибором в руки Фандорина, который не успел увернуться, вникая в не самую простую для понимания речь швейцарца. Бриллинг тут же заторопился.        – Профессор, нам пора к миледи. Да и вам пора, а то Джеральд на кладбище сам всех мертвецов перебудит.       – Ах! Нужно торопиться! – физик, всплеснув руками, подхватил свой механизм и поспешил прочь. Иван напряженно смотрел ему вслед, а затем возвел глаза к потолку.       – Джерри, прости меня, но видит небо, я не мог поступить иначе, – он немного поразмыслил и уставился в пол. – Ну, и там всякая хтонь тоже подтвердит, что у меня не было выхода.       – Вы настолько не любите профессора? – полюбопытствовал Эраст, настороженно изучая «карманный молний». Но электрического заряда внутри, похоже, больше не осталось, так что прибор отправился к остальным подаркам, для которых шеф дал ему небольшой мешочек.       – Мы, как бы так выразиться… соперничали, хотя учились в разных городах, – пояснил Бриллинг, вновь ведя гостя по коридору. – А потом учителя определились с моими способностями, и профессор обиделся, что я больше не занимаюсь механикой.       – В те времена доктор Бланк вряд ли был профессором.       – О нет, профессором он был всегда! – в голосе следователя вновь прозвучала легкая насмешка. Он остановился у кабинета. – Кстати, у меня правда обычно все взрывалось. Хотя не всегда оттого, что я что-то не рассчитал. Просто это было забавно.       – Но ваша машинка для приготовления яичницы… – вспомнил Фандорин.       – Не понимаю, что я сделал не так? Она целая и даже работает! – Бриллинг засмеялся и вежливо постучал в дверь. Оттуда раздался приветливый голос миледи:       – Come in!       Следователь втащил Фандорина внутрь. За столом сидела пожилая женщина и мирно пила чай. Добродушно кивнув вошедшим, она поставила изысканную чашечку на блюдце и приглашающе указала на стул.       – Идите же сюда, мой мальчик! Чай? Кофе? Угощайтесь печеньем, – она подвинула в сторону посетителей вазочку. Эраст подозрительно принюхался.       – Миндальное печенье? Или… цианистое?       – Вы зрите в корень, друг мой, – леди Эстер засмеялась. Бриллинг почтительно склонил голову.       – Миледи, а мне можно штучку?       – Эван, не стоит портить аппетит перед ужином! И потом, это для гостя.       – А ему, значит, можно аппетит портить? – шутливо заворчал Иван.       – Не ревнуй, дорогой мой, не ревнуй, – миледи поднялась из-за стола и поплыла к выходу. – Лучше пойдемте ужинать. Там и печенье будет, и много всего! И не смотрите так обреченно, мой мальчик, вы приглашены как почетный гость, а не в качестве блюда.       В столовой им встретились все те, с кем Фандорин уже виделся, а также многие другие. Они здоровались, называли свои имена, смеялись, а шеф все это время не отходил от своего протеже, нашептывая на ухо, кому не стоит жать или целовать руку, с кем не стоит обниматься и кто где носит оружие. Гостей было не так много, как казалось поначалу, просто Эраст очень быстро устал от такого пристального внимания и постоянного напряжения, и потому вздохнул с облегчением, когда в помещение вошел довольный Джеральд, за которым по парам чинно выступали шесть человек, отличающиеся от остальных присутствующих легкой потрепанностью и сероватым цветом лица – все внимание переключилось на них.       – Джерри – любимец детей, мертвецов и потусторонних хтоней, – снова зашептал Бриллинг на ухо Фандорину. – Подозреваю, потому что уровень развития и круг интересов у них примерно одинаковый. Не бойтесь, они вполне мирные. И током не бьются – кажется, профессор опоздал. Или не дождался грозы. Или Джерри воспользовался старой доброй лопатой по назначению и прикопал профессора вместо одного из наших добрых друзей. А, вот и он!       В столовую, потрескивая, влетел взъерошенный и сердитый доктор Бланк, волосы которого слегка искрились. К нему тут же приблизилась миледи и, судя по изменившемуся лицу молодого человека, отчитала его как ребенка, указывая то на него, то на Джеральда в окружении свежевырытой толпы. Выслушав ее, профессор вернулся к двери и принялся ожесточенно отряхивать с одежды комья земли.       – Правильно, нечего землей сыпать за ужином, – заметил Иван. – Профессор всегда мало внимания уделял внешнему виду, но во время трапезы, да еще и при гостях… даже мертвяки Джерри выглядят прилично. Пойдемте же знакомиться!       За стол Фандорина усадили слева от миледи, сидящей во главе стола. По другую сторону от нее на правах правой руки сел Джеральд, Бриллинг устроился слева от своего протеже, чтобы снова подсказывать ему – например, что пара блюд могут быть отравлены, но с вашим-то везением, Эраст Петрович, чего вам бояться?       – Да что вы заладили про везение, – не выдержал Фандорин, – мне везет только в играх…       – Вы до сих пор живы – разве это не везение? – искренне удивился Иван. – И потом, разве не вся наша жизнь – игра? Кстати, – он доверительно понизил голос, – помните пирожные, которые мы ели с соком? Я добавил туда цианид. Но сладости служат противоядием, поэтому вышла своеобразная лотерея – подействует ли яд или вы съедите достаточно пирожных, чтобы не отравиться? – он засмеялся и тут же похлопал подавившегося Эраста по спине. Аппетит у юноши пропал окончательно.       Через некоторое время вдруг зазвучала музыка, Бриллинг извинился и покинул свое место, чтобы подойти к Амалии и с поклоном протянуть ей руку. Та величественно кивнула, поднялась со стула, и они закружились в удивительном, странном танце, который начинался как вальс, но потом ускорился вместе с музыкой, напоминая одновременно и контрданс, и какие-то цыганские зажигательные танцы вроде фламенко. Правда, ни в одном из перечисленных танцев – Фандорин был совершенно в этом уверен – партнеры не пытались друг друга убить. Да и оружие вряд ли использовалось, в то время как Иван сжимал в руке тонкий кинжал, а Амалия – изящный стилет. А когда женщина грациозно закружилась так, что взметнулся подол платья, Эраст успел заметить сверкнувшие лезвия в ее туфлях, и осторожные, выверенные шаги шефа сразу обрели совсем иной смысл. Когда партнеры в очередной раз расцепили руки и Бежецкая вновь закружилась в одиночестве, одного кинжала Бриллингу показалось мало, и он достал еще шесть, тут же принявшись их метать. Все они пролетели мимо цели, под бурные рукоплескания гостей устремившись прямо к ним. Эраст слегка побледнел, когда один из кинжалов вонзился в спинку его стула, а другой – в столешницу рядом с тарелкой.       – После танца заберите их, это к большой удаче, – засмеялся Джеральд, аплодируя вместе со всеми. Амалия вернулась к Бриллингу, и танец они закончили в объятиях друг друга, прижав холодный острый металл к горлу партнера. Поклонившись, они вернулись к столу.       Окончание вечера Фандорин помнил смутно, на какой-то момент ему даже казалось, что он все-таки отравился. На секунду он закрыл глаза, а открыв их, обнаружил, что находится за столом в своей крохотной комнате у Аграфены Кондратьевны. Ну и приснится же такое!..       Эраст широко зевнул и потянулся, разминая спину и шею. Локтем он что-то задел и, услышав стук, торопливо развернулся и подхватил со стола готовый упасть мешочек. Похолодев от нехорошего предчувствия, он заглянул внутрь и медленно выложил на стол знакомые предметы: коробку с игральными картами, флакон, полный мутной жидкости, книгу с не очень понятными символами, причудливый механический прибор, пару метательных ножей, о лезвия которых юноша чуть не порезался, и коробку с бантиком. Фандорин наклонился и забрался под стол, откуда слышал стук, выбрался обратно с сияющим рубином. В какой-то мере он действительно был везучим – на пол могли упасть и флакон, и «карманный молний», от которого всего можно было ожидать в случае встряски. Сложив все обратно, Эраст внимательно осмотрел оставшуюся подарочную коробку. Под лентой была вложена карточка с надписью «Эрасту Петровичу», и в почерке явственно угадывалась рука шефа. Собрав решимость в кулак, юноша развязал бант и со всеми предосторожностями открыл коробку. Там лежал черный «герсталь», при виде которого у Фандорина дернулся глаз. Рядом обнаружился сложенный листок бумаги. Эраст развернул его.       «Вы же не думали, Фандорин, что я оставлю вас без подарка? Да, я не связал свою жизнь с изобретательством, но кое-что все же поправил в этом оружии. Как вы помните, в одну из наших встреч ваш револьвер оказался незаряженным, что вас несколько огорчило и поставило в неудобное положение. Я исправил это маленькое недоразумение. Теперь, даже если вы расстреляете все семь пуль, у вас все равно останется один пороховой заряд – нужно только снять «герсталь» с предохранителя и, нажав на спусковой крючок, словно вы хотите сделать выстрел, бросить в противника. Ровно через семь секунд револьвер сработает как взрывчатка. Хотя, может быть, через десять. Поэтому искренне не советую носить это оружие незаряженным или подвергать его встряске. С наилучшими пожеланиями, шеф».       Чуть ниже оказалась добавленная второпях приписка:       «P.S. Миледи предпочитает делать подарки неожиданно и с размахом. Будьте готовы, mon chér, и до новых встреч!»