Ёлочка

*** Дортмундская «Боруссия» сегодня играла так плохо, что грех было не отвлечься от матча на посторонние беседы. Уютный декабрьский вечер в центре города Марко Ройс и его компания проводили за просмотром последней игры любимой команды на групповом этапе Лиги чемпионов. – А я вам говорю, что Рождество и суета вся эта вокруг – полная хрень! – прогремело за столом. Марко Ройса вчера повысили до шеф-редактора отдела спортивных новостей в дортмундской газете «Ruhr Nachrichten», и в данную секунду он мог позволить себе говорить всё, что на ум взбредёт. Особенно на пьяную голову. Декабрь только-только начался, а Марко уже надоело видеть огоньки и мишуру. – Это ты охренел, я тебе скажу, – перебил его Андре, сидящий по правую руку. Когда в жизни Ройса случалось что-то важное, он собирал своих друзей вместе в баре на Борзигплатц. Заведением владел давнишний знакомый Марко Марсель, так что для его людей всегда был свободен лучший стол. – Банальное вытягивание денег из народа, ярмарки все эти, сладости, мишура... Ройс так сильно тряс кружкой, что пиво грозилось расплескаться. Впрочем, случись такое, он бы не сильно расстроился. – Бро, ты слишком категоричен, это же такие давние традиции, – вставил своё слово Марио, – у нас, конечно, взлетает выручка на праздники, но бизнес же не главное. Марио Гётце и Андре Шюррле были самыми близкими друзьями Марко. Первый работал в отцовской пекарне в соседнем доме от Ройса, и Марко каждый день по утрам заходил к нему за выпечкой. Андре же был его одногруппником на журфаке, правда, его занесло в пиар, и пока он довольствовался должностью помощника в отделе по связям с общественностью одной крупной строительной фирмы. Чуть поодаль сидела Анна, закадычная подруга Марко, она работала тренером в фитнес-клубе, куда он часто наведывался. Их отношения представляли собой эталон той самой дружбы между мужчиной и женщиной, в существование которой многие не верили. Минимум влечения, максимум общения – с Аней можно было поговорить обо всем на свете и всегда получить дельный совет. Рядом с Марио расположился Матс, фотограф со знойной внешностью из редакции Марко и по совместительству его любовник. Никаких романтических чувств между ними не было, Ройс мог заявить об этом во всеуслышание, но за три последних месяца Хуммельс неоднократно оставался у него на ночь. Секс был хорош, весьма на уровне, как мог сказать Марко. Это была не любовь, но сносное избавление от одиночества. Новеньким в их компании в этот раз оказался лишь один человек, и, по мнению Марко, он не должен был сегодня здесь присутствовать. Не то чтобы они не ладили друг с другом, совсем наоборот. Роберт Левандовски, поляк по происхождению, был первым заместителем главного редактора, и к нему всегда можно было обратиться за помощью, если материал не подавался вовремя или случался какой-то форс-мажор на рабочем месте. Вдобавок к этому, он по (не)счастливой случайности ходил в один с Марко тренажерный зал по вечерам. А ещё Марко был влюблён в него, влюблён с пониманием, что шансов никаких на взаимность нет и не будет – к служебным романам Левандовски относился весьма категорично. Да и нетрадиционных наклонностей Ройс за ним не замечал... И вот кто вчера Матса Хуммельса тянул за язык?.. Новость о повышении в должности принес именно Роберт. Марко тут же накрыла волна радости, и в порыве он даже обнял поляка. О чём пожалел, конечно, впоследствии, но... но в следующую секунду Матс, стоявший в это время рядом, решил выдать: "А что ты делаешь в среду вечером? Давай с нами в бар на футбол!". А Роберт взял и согласился. И жизнь Ройса как минимум на один вечер стала полностью невыносимой. Используя своё природное обаяние, Левандовски умудрился понравиться всем за этим столом. На любую проблему у него находилась своя точка зрения. Плюс великолепное чувство юмора и самоирония делали парня героем вечера. Про существование Ройса в компании ребята забыли довольно быстро. Чтобы хоть как-то расслабиться, Марко пил больше, чем обычно, и его сильнее тянуло на откровения. А предстоящие уже через несколько недель праздники были для парня весьма больной темой. – У всех дома стоят одинаковые ёлки с одинаковыми игрушками, все покупают в магазинах одни и те же штампованные подарки, а в сочельник собираются всей семьей вместе, чтобы лицемерить и говорить, как все любят друг друга. А потом фотографируются и выставляют это всё в социальные сети с намеком: «Посмотрите, какое у меня праздничное настроение, как я дружен со своими родственничками в этот день, хотя остальные 364 дня в году я их ненавижу»! – Рождество и подобные семейные праздники ненавидят те, у кого этой самой семьи нет. – кратко высказался Матс. Ройсу перехотелось что-то кому-то доказывать, он отхлебнул ещё пива и уставился в потолок. Марко со своей ближайшей роднёй не выходил на контакт уже лет шесть. Новость об ориентации сына родители восприняли в штыки, старшие сёстры тоже стали относится к парню довольно холодно... А вскоре после очередной крупной ссоры Ройс и вовсе оборвал связь с родственниками. С тех пор Марко и забыл думать про Рождество. – Чувак, серьезно, не порть настроение, а? – подала голос единственная в их компании девушка. Марко не нашел, чем парировать выпад Анны. В компании повисло неловкое молчание, которое прервал Роберт, вспомнив о футболе: – А как там «Боруссия» вообще? Оказалось, что во время спора дортмундцы-таки отквитали один мяч и полностью перевернули игру за эти несколько минут. Все опять прильнули к экранам, и разногласия забылись весьма быстро. В концовке «Боруссия» и вовсе вырвала ничью, гарантировав себе первое место в группе, за что Марко заказал каждому по лишней кружке пива за свой счёт. После всей этой тирады о фальшивых праздниках Марко поймал на себе взгляд Роберта – снисходительный, жалостливый в какой-то мере. Ройсу с трудом удалось удержать себя в руках и ничего ему не высказать – лично, в дополнение. Особенно, когда вся компания разъехалась по домам и остались только они вдвоём. Такси Роберта не приходило слишком долго, а Ройс остался ждать Марселя, чтобы тот подвёз его до дома. Они стояли на улице у выхода из заведения, и Марко курил вторую сигарету подряд. – Материал об игре в колонку завтра будет? – нарушил тишину Левандовски. «Вот только о работе сейчас и трындеть!». Марко молча кивнул, затянувшись, а потом тихо буркнул, по большей степени самому себе: – Завтра пересмотрю матч на работе и сдам сразу же. Роберт похлопал парня по плечу и – о, снова это снисходительное выражение лица! – добавил: – Не стоит отрицать чудеса, Марко. До завтра. Перед тем, как залезть в такси, Левандовски ему широко улыбнулся. Ройс махнул рукой в ответ и снова притянул сигарету к губам. «Он принял меня за идиота и циника. Вот и посидели первый раз в неформальной обстановочке. Грёбаное Рождество». *** Аня пришла в пять минут девятого с пакетом овощей и бутылкой креплёного вина. Такой поступок автоматически означал неудачу на личном фронте. Марко даже не стал спрашивать: «Что стряслось?», всё и так было понятно. – Ты забыл под дверью мандарины, придурок, – вместо приветствия выпалила девушка, решительно проходя в квартиру. Марко проводил её с недоумением в глазах – какие, к черту, мандарины? Однако, действительно, рядом со входом стоял довольно объёмный пакет мандаринов. Марко вроде как склерозом не страдал, поэтому он был уверен, что фрукты сегодня не покупал. – Что, тайные поклонницы появились? – Ну естественно, – язвительным тоном отшутился Марко, забирая пакет и закрывая дверь, – только боюсь, мне придётся их разочаровать. – Между прочим, цитрусовые содержат в себе витамины C, D и К, я уже не говорю про количество кислот... Плюс в некоторых странах это самый настоящий символ Нового года. Можно было сказать, что Аня на девяносто девять процентов состояла из морковного сока, фитнес-тренировок и воодушевляющих мотивирующих речей. Один процент – так называемая погрешность – был оставлен под классические женские слезы, проливаемые над сопливыми мелодрамами. Иногда этот один процент побеждал остальные девяносто девять и приходил к Марко без приглашения. После они коротали свободный вечер на выходных за полупьяным просмотром сопливой киноклассики вроде "Шербурских зонтиков" и обсуждением провалов в личной жизни. – Я уж думал, ты хотя бы с пиццей заявишься, – посетовал Марко, убирая внезапный презент в один из кухонных шкафов, коих было не так много. Зоркий глаз приметил листок, торчащий между мандаринами – даритель, кажется, решил оставить записку. – Если моей душе плохо, это ещё не значит, что плохо должно быть моему телу, – отбилась Аня, начиная вовсю хозяйничать на кухне парня, – знаешь, какая после этой пиццы тяжесть в животе? А глютен? Парень тем временем быстро развернул бумагу и прочитал послание: – «Надеюсь, адвент начнется хорошо!». Почерк казался Марко до посинения знакомым, однако автора записки Ройс определить так и не сумел. Такие аккуратные буквы могли быть у каждой второй девчонки. – Весьма прозаично, – сделала выводы Аня, глянув через плечо Марко, – не знаешь, кто мог написать? – Без понятия. – Ты разве не замечал вокруг себя восхищенных взглядов? – Ага, каждый первый, прихожу в редакцию, все смотрят только на меня, звезда коллектива! Возня на кухне очень быстро превратилась в некое подобие кулинарного шоу со специалистом по здоровому питанию, поэтому Ройс решил даже не ввязываться в готовку. Аня здесь королева, Аня никого к плите не подпустит. *** «If it takes forever, I will wait for you...» – пела нежным голосом Катрин Денёв, Аня вытирала слёзы, а Марко смотрел на экран с безэмоциональным выражением лица, потому что и вечность его не прельщала, и ждать было некого. Да и тот факт, что в этом фильме вместо разговоров герои постоянно пели, начинал его раздражать. Бутылка вина довольно быстро закончилась. – С таким образом жизни мы превратимся в алкашей. – Отвечай за себя, я вообще-то два бокала выпила всего, ежедневная норма среднестатистического итальянца. – Ой, а мне-то до среднестатистического итальянца какое дело? – Я бы вспомнила… Марко тут же шикнул на подругу. Аня намекала на бурное студенчество Ройса: жаркий и скоротечный роман со итальянским студентом по обмену, который в итоге оказался окольцованным, да ещё и с двумя детьми. После того провала лет пять назад Марко не решался заводить серьёзных отношений. – В общем, буду алкашом, не такая уж плохая и участь. – Хэ-э-э-эй, с чего такая унылость? – встрепенулась Аня. Даже будучи в неком подобии депрессии, девушка не могла терпеть негатив вокруг себя. – Жизнь – дерьмо, как и обычно. – Тебя на днях повысили, а жизнь все равно дерьмо? Вот уж не преувеличивай. – Ань, вот что мне делать, если я люблю своего начальника, а он меня нет? На какие-то мгновения Анна замолчала, вглядевшись в экран. – Тебя никто не заставляет на него набрасываться или приглашать на свидание. После небольшой паузы в разговоре она добавила: – Для начала можешь просто поговорить с ним за обедом, аккуратно подвести к теме... Или на тренировке, к примеру. Просто попробуй пообщаться с ним в неформальной обстановке. Вдруг есть шанс, что он играет за обе команды? Аня рассуждала здраво, думал Марко, вполне адекватно. Но стоило парню воспроизвести подобную сцену в воображении, его охватывала легкая паника. Вот Роберт начинает что-то подозревать, затем косит взглядом, а затем вскипает и, наконец, обыкновенная беседа заканчивается увольнением по собственному. – Брр, – Марко поежился. С другой стороны, если бы появилась хоть малейшая возможность, что Роберт его не оттолкнет... Ерунда какая. Риск провала слишком велик. – Да брось, ты же не знаешь, как он к тебе относится. Ничего не стоит попробовать завести разговор, обсудить какую-нибудь статью... Ты же позвал его в бар на прошлой неделе? – Это вообще не я был, это у Матса вырвалось, мол, Роберт, а давай с нами, вместе веселее, ты же тоже за «Боруссию»! Оторвал бы язык ему нахрен. – Было бы неплохо, да. – А вообще надо прекращать пить. – Разумно, – согласилась Анна. *** К десяти вечера фильм благополучно закончился, и начались задушевные разговоры. – У меня складывается ощущение, что он давно знает обо всем и ему просто-напросто меня жалко. – Ты никогда не можешь знать наверняка. – Мне Матс сказал, что так со стороны видно. – Матс сказал, у Матса вырвалось, задолбал уже этот твой Хуммельс, честно говоря. И вообще, тебе нормально спать с этим фотографом из вашего офиса, который, на секундочку, женат, но в то же время ты не решаешься поговорить со своим начальником на нерабочую тему? – Ну как-то так, да. – Дурак ты, Марко, – буркнула Аня, отвернувшись обратно к телевизору, – лучше подумай о том, кто мог мандарины притащить. – Да блин, хоть блондинка из соседней квартиры, она меня давно взглядом ест. Марко чуть поподробнее рассказал, как эта юная особа довольно часто звонила в дверь и врывалась к нему с разнообразными типичными просьбами – вроде как «кофе закончился» или «не поможешь с техникой?». К своему счастью, кофе Ройс дома не держал, а во всех технических средствах разбирался примерно также хорошо, как в тригонометрии и конструировании ядерных ракет. Скарлетт уходила ни с чем. Они также часто сталкивались в супермаркете напротив дома, и Марко даже иногда помогал ей нести сумки с продуктами, попутно слушая, как у девушки дела на работе в конном клубе. Интереса к тем рассказам он не испытывал никакого, поэтому молча слушал, улыбался и кивал. После ещё бокала найденного в заначке портвейна и нехитрых логических умозаключений Аня пришла к выводу, что самым вероятным кандидатом на тайного Санту была именно приставучая блондинка-лошадница. Ей не нужно было придумывать никаких обходных путей и узнавать код, чтобы попасть в подъезд. – Соседка – это не такой плохой вариант. Просто позвони в дверь и спроси. – Поверь мне, очень плохой. Отвратительный. Хуже не бывает. – Марко, ну ради меня, ну тебе же интересно узнать! Это же просто проверка, – Аня не переставала его убеждать, – во-первых, тебе самому хочется... – Если моя соседка хочет таким образом меня склеить, у меня для неё плохие новости. – Ну хотя бы посмеёмся над ней. Скарлетт довольно долго не открывала, и парень уже почти что отказался от этой нелепой затеи, как дверь распахнулась. – Марко-о-о, привет! – девушка расплылась в улыбке, – что хотел? Ройс тут же забыл всё, что намеревался сказать. – Да я тут это... У моей двери кто-то пакет забыл, не ты случайно? Пустые глаза блондинки загорелись, и Марко успел тысячу раз пожалеть об этой глупой затее. – Да-а-а, кажется, я забыла в квартиру что-то занести, спасибо! «Врёт!» – подумал Марко. – «Врёт и не краснеет!». – А что в пакете? Ну, чтобы я мог понять, что это ты забыла, а не кто-то другой. Тут Скарлетт немного растерялась. – Да я для конюшни вещи прикупила кое-какие... «Либо она думает, что я хочу ей что-то подарить, либо эта дура действительно забыла свои вещи где-то по дороге. Так, пора сливаться...». – Ой, в том пакете совсем не то... Наверное, кто-то другой квартиры перепутал. Извини, что побеспокоил. «Развернуться и уйти. Это же так просто – развернуться и уйти». Блондинка что-то сказала ему вслед, но Марко сделал вид, что ничего не услышал. Пьяные галлюцинации, подумаешь. Что хотя бы как-то спасло этот провальный и печальный вечер – мандарины от тайного Санты оказались очень вкусными. *** Просыпаться с каждым утром становилось всё труднее. Тьма за окном не способствовала бодрости. Да и дела накладывались одно на другое – координация работы отдела, новые материалы, ночные просмотры футбола из-за тотальной бессонницы. А на работу всё также нельзя было опаздывать. Крах. В одно такое утро посреди рабочей недели, когда Ройс скорее напоминал зомби, чем нормального человека, внезапно раздался звонок в дверь. Марко сначала и не понял, что это за звук, задумавшись о какой-то ерунде во время готовки. Через пару минут до мозга все-таки дошел сигнал, что кто-то пытался до парня достучаться. – Ну раз второй раз не звонят, то просто ошиблись, – бормотал он себе под нос, выглядывая в холодильнике что-нибудь съестное. Спокойно позавтракав и кое-как собравшись на работу, Марко выскочил на лестничную площадку. Стоило перешагнуть порог квартиры, как парень запнулся о коробку. Не упал, но успел знатно обматерить всю вселенную. Коробка была довольно большой по размеру, а сверху на крышке красовался алый бант. Снова шутки от какого-то там Санты? Марко быстро открыл коробку и, увидев содержимое, рассмеялся. Пряники и сладости из булочной Гётце. После того похода в бар Марио, видимо, захотелось пошутить в который раз. Дорогу в редакцию пришлось скорректировать с учетом посещения друга. Марио Гётце отрицал всё пуще партизана сопротивления: – Какие пряники, ты с дуба рухнул, у меня смена с шести утра! – Окей, тогда кто у тебя их покупал сегодня? – стоял на своем Ройс. – Марко, ты думаешь, я помню в лицо всех клиентов? – Хорошо, кого-то знакомого ты сегодня видел? Марио тут же встрепенулся, посмотрев куда-то поверх плеча Марко, и начал спешно приглаживать прическу. – Я никого сегодня не видел, возможно, кто-то просто перепутал двери, и потерял килограмм сладостей… Марио уже нисколько не думал о друге, потому что в булочную-кондитерскую заявилась его давнишняя зазноба, «девушка с обложки», иногда баловавшая себя в этом заведении пирожными – всенепременно низкокалорийными. Марко разочарованно вздохнул – каждый раз у них не заходило дальше флирта, а Гётце в эту пучину затягивало всё сильнее и сильнее. – Удачи, бро, – попрощался Ройс. Марио кивнул и слабо пожал ему руку. *** Статья не писалась не то, что от слова «совсем» – Марко просто пялился в экран, снова и снова перечитывая предложения. Не то. Всё как-то криво, слишком сложно, слишком витиевато, внимание теряется строчка за строчкой. Господи, под чем он был, когда это писал? Сроки поджимали, и на последние исправления оставалось разве что несколько часов. Обыкновенный гам в редакции впервые за долгое время мешал сосредоточиться – Ройс привык писать в любой обстановке, при любом шумовом уровне, всегда и везде, того уж требовала его работа. Если поначалу Марко частенько впадал в ступор, то с годами выработалось умение абстрагироваться от окружающего мира. А сейчас его раздражал даже треск клавиш соседнего компьютера. Парень нервно грыз пряник из того самого подарочного набора, а в голове не вертелось ни одной дельной мысли. – Что-то случилось? – послышался знакомый голос прямо над ухом. Неужели всё настолько плохо, что уже заместитель главреда обеспокоился его состоянием?.. – До подачи три часа, текст переписывать нужно. Никуда не годится, – честно ответил Марко. – Дай-ка посмотреть. Ройс отмотал статью в начало. Левандовски ещё ниже склонился над сидящим парнем и взглянул на экран. – Мне очень нравится, как ты пишешь, – произнес Роберт, сжав ладонью его плечо, – очень просто и в то же время увлекательно до безумия!.. Ройс не мог понять, от чего конкретно его прошибло – от слов начальника или же от его прикосновения. Комплименты своему стилю письма парень слышал часто и, честно говоря, почти что привык к ним, однако похвала поляка была для него в новинку. Зам главного редактора редко когда положительно комментировал статьи подчинённых. – Спасибо, – все, что смог выдавить из себя Марко. – Скидывай материал, что-нибудь придумаем. Марко едва слышно угукнул, щёлкнув по кнопке «Сохранить». – Ты не будешь против, если я попробую? – Левандовски кивнул на коробку с пряниками. – Конечно, нет. Сладости Роберту понравились. Да так понравились, что он даже спросил, где Марко удалось их достать и, стащив пару штук со стола коллеги, удалился в свой кабинет. «Будь ты проклят, Роберт Левандовски, со всем своим набором качеств и перманентной доброжелательностью. Будь ты проклят!». *** – Тебе обязательно именно сейчас тащиться выбирать подарок Монтане? – Марко, она на Рождество прилетает из Лондона, мне нужно произвести на неё впечатление. – Окей-окей-окей. Влюбиться по переписке мог только такой наивный парень, как Андре. – Только если приедет какая-нибудь девяностокилограммовая Гертруда, не расстраивайся сильно. – Мы общались с ней по скайпу вообще-то. – Ну-ну. Небось, без камеры? Свободный пятничный вечер Ройсу пришлось провести вместе с Шюррле, шатаясь по магазинам в поисках чего-то для его виртуальной девушки. Предложения друга Андре в основном отвергал, потому что тот никак не мог выключить рычажок сарказма в своей голове. – Смотри, кто идет! Марко обернулся и увидел через стеклянную витрину мужского бутика знакомую фигуру. – Только в молле ещё не хватало встретить начальника, зашибись, – выругался Марко, и его лицо заметно побелело. – Чувак, мы пришли в торговый центр после работы. Никаких начальников и подчиненных, просто хорошие знакомые. Тем более он тогда показался мне весьма открытым парнем. Андре решительной походкой направился в магазин, и Ройсу не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. – Привет, Роберт, какая встреча! Казалось, Левандовски чуть не выронил из рук пакеты. «Мда, боссу стоит попить успокоительное...» Вряд ли он хотел в своё свободное время пересекаться с надоевшим на работе лицом... Однако, стоило отдать должное, мужчина тут же натянул маску вежливости. По крайней мере, Ройсу так показалось. – Ещё раз привет, – нехотя выдавил из себя Марко, стараясь не смотреть боссу в глаза. – Какими судьбами здесь? Спустя несколько минут Роберт был уже в курсе всей ситуации и выбирал подарок для Монтаны вместе с ними. – Если ты её никогда не видел, то бесполезно дарить одежду и всё в этом роде, потому что никогда не угадаешь с размером. Я прокололся так один раз с девушкой, очень конфузная ситуация получилась, так что не советую. Ювелирка – тоже не вариант. Раз вы общались лишь по интернету... Раскошеливаться ради малознакомой дамы на такое не стоит. Марко плёлся в молчании, слушая разговор Роберта и Андре, а в голове билось это небрежно брошенное «с девушкой», и все маломальские надежды на возможные отношения рушились как воздушные замки. – Тогда может лучше по классике, просто цветы? – глубоко вздохнув, устало протянул Андре. – Никогда не угадаешь, на что может быть аллергия, – ответил Роберт. – Конфеты? – А вдруг худеет? Девушки постоянно сидят на диетах, чёрт их знает, что едят, а что нет... Вообще, она говорила как-нибудь, что ей нравится? Шюррле призадумался. – Вообще, она присылала мне фотку своей комнаты... Там все было заставлено мягкими игрушками. – О, тогда вам прямая дорога в детский магазин! Через несколько минут Левандовски поспешил ретироваться, сославшись на важные вечерние дела, а двоим друзьям пришлось отправиться в путешествие по лабиринту из плюшевых зверушек. – Только давай не миллион лет выбирать, у меня на вечер гости ещё. Не был бы Андре так сильно увлечен разглядыванием полок с игрушками, на Ройса посыпались бы подколки. Слава Богам – мишкам, собачкам и кошечкам не было конца. *** – Свитер с оленями? Серьёзно? Матс засмеялся в голос, увидев очередной презент от тайного Санты. По прибытии из магазина Марко обнаружил под дверью новый свёрток, и в нём оказался этот классический рождественский предмет одежды. Красный свитер крупной вязки с узором из белых снежинок и оленей. С запиской: «Надеюсь, его тепла будет достаточно, зиму обещают холодную». – Еще бы бабушкины носочки положили, да с сахарными тросточками, чтобы совсем слиплось. Марко, конечно, сам весьма скептически относился к Рождеству, но излишний сарказм Матса раздражал даже его. Поначалу ему подумалось, что Хуммельс ревнует, но этот ветреный фотограф физически не был способен на такое чувство. – Сладости уже оставляли. Пряники из кондитерской, где-то неделю назад. – Тайный поклонник-романтик, как это мило, – Матс уже вовсю запускал руки под кофту, прижав Марко к стене. А может, Матс он и есть?.. Прикрывается напускным презрением, а сам хочет сделать приятное... – Может быть, какой-то маньяк вообще меня заприметил. Хотя кому я сдался?.. – Сексуальный маньяк, богатый старичок какой-нибудь из соседнего дома, положил на тебя глаз во дворе и теперь задабривает мальчика, чтобы получить его самого в качестве подарка... – Блять, прекрати, ты сюда разглагольствовать пришёл? Нет уж, этот мужчина не способен быть тайным Сантой. Слишком уж он язва для таких добрых дел. – Больше дела, меньше слов, – скомандовал Хуммельс. После того, как Матс ушёл, Марко всё же напялил на себя подарок от какого-то неизвестного сумасшедшего. Свитер сел как влитой. *** Очередное рабочее утро началось в бегах. Марко только зашел в офис, и тут же пришлось срочно отвечать на звонок. – Марко, тут какого-то странного курьера не пропускает охрана, забери, пожалуйста, заказ внизу! – обратилась к Ройсу секретарь с ресепшена. Не успел ещё и прийти на своё законное место, опять спускаться к выходу, замечательно. Странного курьера Марко определил сразу же – тот очень громко о чем-то разговаривал с охранником на улице и сильно размахивал руками, видимо, пытаясь доказать, что он абсолютно нормальный. Это было весьма проблематично – теннисная кепка без верха, надетая наискосок в декабрьские минус восемь, так и кричала: «Мой хозяин – дебил!». Подойдя поближе, Ройс услышал польскую речь, и образ мигранта со странностями окончательно сложился в голове. – Здравствуйте, вы в «Ruhr Nachrichten»? – Да! – даже это короткое слово парень произнес с акцентом, – распишитесь, пожалуйста! Марко одним кривоватым росчерком ручки освободил курьера. – Меня зовут Артур, – зачем-то представился он, передавая пакет с документами, после чего Ройс понял, что пора бы уже валить, пока что-нибудь не случилось. – Марко, приятно познакомиться. До свидания. Шагая обратно к лифтам, Марко слышал, как парень в спину что-то спрашивает у него по-польски. Чертовы поляки, откуда их так много появилось в Германии?.. Меньше надо было Польшу завоевывать. На третьем этаже лифт почти что закрылся, как в проем просунулась чья-то рука. – Да я тебе говорю, ты в его вкусе, не парься, – Марко узнал голос Матса. Двери снова распахнулись, и в кабину протиснулись Матс и Роберт. Ройсовская шкала напряжения тут же вышла из строя. – О, привет, – хором прогремели два голоса. Матс по обыкновению смотрел с вызовом, Роберт же сохранял невозмутимость, будто его коллега ничего такого не ляпнул минуту назад. – Что-то не так? – спросил Ройс. – Всё в порядке, ничего, – выдохнул Левандовски, взглянув на Хуммельса. Пока лифт поднимался на нужный этаж, голова Марко успела взорваться восемьдесят три раза. Кто в чьем вкусе? Матс, скотина ты последняя, что ты имел ввиду? – У нас была исключительно деловая беседа, – выражение усмешки не сходило с лица Матса. Марко в этот момент чувствовал себя разозлённым и беспомощным, – хотя ты уже успел всякого надумать, это точно. – Ты случайно не обо мне говорил? – спросил в лоб Ройс. Была не была, хитрый лис может и соврать, а может и правду сказать. – Я же сказал, деловая беседа. Плутоватая улыбка не слезала с губ Хуммельса. *** Вечер понедельника одновременно и не задался, и заставил Марко тихо радоваться. Смотреть на тело Роберта в клубах пара можно было бесконечно долго. Однако, Марко себе этого позволить не мог, иначе босс сразу бы принял его за сумасшедшего. Пару раз взглянуть украдкой, отвернуться, закрыть глаза и раствориться в мыслях – действия уже давненько превратились в выверенный алгоритм. Каждый раз в таких случаях Ройс говорил сам себе, что поменяет фитнес-клуб или перестанет брать абонемент, но ничего из обещанного не выполнялось. Выгонять себя из душевой приходилось моральными пинками и ледяной водой. Помрачение сознания нарушил внезапно прилетевший удар мокрым полотенцем по заднице. Марко сматерился и готов был уже прописать обидчику по первое число, но тут обнаружилось, что им оказался проходящий мимо Левандовски. – Тебя подвезти? – спросил Роберт, посмеиваясь, – если подождешь немного, могу подбросить до дома. «И ты еще спрашиваешь, придурок...». – Если больше бить не будешь, – съязвил Ройс. Марко заметил, что что-то пошло не так, когда Роберт без указания повез его в правильном направлении. – Ты знаешь, где я живу? – в лоб спросил Ройс. Роберт на секунду замешкался. – Так я тебя вроде подвозил уже, ты не помнишь? Корпоратив полгода назад, день рождения главреда, ты тогда с алкоголем перебрал и уснул на заднем сидении. Всё, что Марко помнил о том событии – своё дикое похмелье на утро. Пришлось угукнуть и сменить тему. По радио заиграла незабвенная рождественская «Let it snow», и Роберт тут же выпалил: – Я могу переключить, если хочешь. – Ты думаешь, я совсем рождественский хейтер, да? – Ройсу стоило огромных сил рассмеяться, – пускай остается. – Ну мало ли что, я не хочу, чтобы моим пассажирам было некомфортно ехать. Марко отвернулся к окну, тяжело выдыхая и надеясь, что Роберт не обратил внимания на его реакцию. – А ты как, собираешься на праздники куда-то? – Да не, я с семьей не общаюсь, ехать не к кому, так что буду отмечать в режиме одиночки, – Ройс заметил, что его собеседник нахмурился, поэтому тут же решил выправить ситуацию, – а ты к родственникам поедешь? – Да, как обычно. Если не приеду, меня съедят вместо рождественского ужина, – усмехнулся Роберт. Он начал рассказывать про то, как на его родине, в Польше, празднуют Рождество и какие смешные там есть традиции. Болтал, скорее, чтобы не допустить неловкого молчания, и Марко был ему за это очень благодарен. К тому же, голос поляка звучал мягко, почти что бархатно, и слушать его было в удовольствие. За этой непринужденной беседой они не заметили, как подъехали к дому немца. На свой страх и риск Марко ляпнул, открывая дверь машины: – Может, зайдешь? Я тебе как раз статью покажу, чайку попьём... – Мне нужно ехать, прости, – отрезал Левандовски, и вся радость в глазах Ройса испарилась, – как-нибудь в другой раз. «Впрочем, ничего нового». Ожидаемо разочаровавшись, Марко попрощался с коллегой и взглядом проводил его машину. Мышцы после тренировки приятно ныли. После возвращения домой Ройс плюхнулся на диван и не смог заставить себя делать что-либо, даже разобрать сумку с вещами. Зато можно было преспокойно размышлять. Что-то давно тот странный даритель не объявлялся… Марко не имел ни единой догадки, кто бы это мог быть. Матс отпадал чисто по соображениям характера, Аню Ройс отмёл еще в первый же день, Андре и Марио чисто физически не могли оказаться в то время у квартиры, потому что работали. А Роберт отпадал – потому что это Роберт, ему нет никакого дела до одного из своих сотрудников, тем более, чтобы раскошеливаться на подобные презенты... Так, подвозит до дома раз в полгода. В дверь опять позвонили, и парень вскочил так резко, будто на него вылили ведро кипятка. Роберт бы точно вряд ли вернулся, а вот... Тайный Санта здесь! Пулей Ройс вылетел в коридор и тут же споткнулся на ровном месте, еле удержавшись от падения. За дверью никого не было. Не обращая внимания на коробку, Марко помчался вниз по лестнице к выходу в надежде догнать незнакомца, но его и след простыл. Улица стояла абсолютно тихая и пустая. Ройс огляделся вокруг, но не заметил ни одного места, где можно было бы спрятаться. Новый подарок Марко открыл прямо на лестничной площадке. В нем оказался набор ёлочных игрушек и украшений для интерьера – мишура и гирлянды. – Спасибо, конечно, но я не собираюсь покупать ёлку! – расстроенно воскликнул Ройс на весь подъезд и тут же вздрогнул – негодование вышло весьма громким. Хорошо, что в такое позднее время на лестнице никого не было. До Сочельника оставалось ещё несколько дней, поэтому незнакомец, скорее всего, заявился бы еще раз, но Марко мог на это только надеяться. *** Вместо веселья и законного отдыха в компании коллег Марко Ройс вечером накануне Рождества внимательно и долго изучал потолок в гостиной своей квартиры. Праздничный корпоратив за два дня до Рождества прошел как нельзя хуже. Настроение Марко несколько раз за вечер пробило собственное дно. Сначала в парня влетел официант, и на рубашку опрокинулось несколько бокалов с шампанским. Затем на мероприятие заявился Хуммельс в компании своей жены, которая не отходила от него ни на шаг, казалось, даже руки не отпускала. Когда же им с Ройсом удалось перекинуться парой слов, Марко и вовсе выпал в осадок. Это нельзя было назвать словом «бросил», у них отношений-то и не было, но другие определения не подходили: – Кэти начала что-то подозревать, я больше не буду к тебе приходить. – Не очень-то и хотелось. Как такая тупая женщина, как Кэти, могла начать что-то подозревать, Марко не понимал, но спорить с Матсом было бесполезно. Парень не сильно расстроился, но какая-то его часть уже привыкла к этим встречам. Какое-никакое постоянство. – С тобой было круто, ты чего. – Ха, взаимно. А потом Хуммельс ткнул пальцем на танцпол, и Ройс увидел там своего любимого замглавреда. Левандовски танцевал с их пиар-менеджером. Марко едва ли мог припомнить её имя. Да и это было не так важно – все маломальские надежды парня рассеялись. После увиденного Марко рассчитывал при достаточном количестве алкоголя в крови заявиться в кабинет начальника и написать заявление об увольнении. В трезвом состоянии не хватало решительности, а в экстрапьяном – хоть Роберту на шею вешайся и признавайся во всём. Выпив еще немного дрянного шампанского, Марко решил вызвать шефа на разговор и заявить о своем немедленном уходе. Но Роберт его опередил – он просто куда-то исчез и, походу, даже ни с кем не попрощался. Ему, по всей вероятности, и без этой информации было очень хорошо. А Марко мечтал только об одном: напиться вдрызг и забыть о сегодняшнем дне. В доме после тщательной проверки не обнаружилось ни капли алкоголя. Куда подевались запасы, он даже не мог вспомнить, но был полон решимости оставить всю зарплату в ближайшем магазине. Накинув на плечи куртку, Марко резко открыл дверь. Стук, треск, мат. Польский мат. Долгое протяжное «Ку-у-у-у-урва!». – Деньги тратишь, пытаешься сделать приятное, стараешься от всей души, а тебе дверью по лбу… – разочарованно произнес Роберт Левандовски, растянувшись на лестничной площадке. По одну сторону от него свалился красивый бумажный пакет, а по другую – настоящая живая ёлка. Здравствуй, тайный Санта. Приятно познакомиться. В эту секунду для Ройса остановилось время. Разум то и дело выдавал ошибку в попытке сопоставить имеющиеся факты, логика сказала Марко: «Прощай!». Роберт Левандовски всё это время носил ему под дверь всю эту праздничную мишуру, да еще и прятался от него. Бред какой-то. Да зачем вообще ему это нужно было?.. Пока Ройс разбирался с ошибкой в собственном сознании, тайный Санта пытался кое-как подняться. – Твою мать, сколько лет стояло… Из пакета на пол потекло вино и, судя по реакции поляка, не из дешёвых. Багровая лужа сразу бросилась в глаза – это заставило Марко очнуться. – Тебе нужна помощь, сильно ударил? – Ройс тут же подлетел к нежданному гостю. – Ерунда, бывает, – отмахнулся Роберт, – бутылку только жалко. – Да хрен с ней, разберемся, вставай давай. Марко помог Роберту подняться на ноги и зайти в квартиру. Следом занес в помещение ёлку и то, что осталось от содержимого пакета. – Голова кружится? – Есть немного. – Пойдем на кухню, надо лёд приложить. Марко прикладывал тряпку со льдом ко лбу Роберта, смотрел ему в глаза и всё еще не верил, что тот здесь и сейчас сидел перед ним, гладя его по руке. Галлюцинации. Первая стадия сумасшествия. Бред. – Наверное, надо там прибрать, – произнес Роберт, и Марко вспомнил о луже на лестничной клетке. – Да, я сейчас, конечно, – быстро бросил Марко и умчался в ванную. В состоянии транса он искал половую тряпку, а нащупав, метнулся из квартиры. Лужа на полу образовалась не такая уж и большая, но заметная. Марко бросил на неё тряпку, дождался, пока она намокнет и собрал с пола остатки горячительного напитка. «Алкоголь с доставкой на дом, заказ силой мысли», – подумал парень и издал нервный смешок, унося тряпку в квартиру. То, что пол на площадке, скорее всего, останется липким, Марко волновало меньше всего. Вино с тряпки утекло в раковину под грустное «Эх». – Дорогое было? – подал голос Марко, чтобы хоть на секунду сделать обстановку чуть менее напряженной. – Скажем так, не из дешевых, – ответил Роберт, – я берег бутылку для особых случаев. – Я случайно, я не хотел тебя задеть, я не думал, что за дверью вообще кто-то будет, – начал оправдываться Ройс. – Я тоже не ожидал такого… горячего приёма. – Извини, извини, пожалуйста, – Марко не мог заткнуть себе рот и унять волнение. – Да кто ж знал. Послышался шум из прихожей – кажется, на пол свалилась ёлка. – Я сейчас пойду подниму, – произнес Марко и вновь ретировался с кухни. Как будто сама вселенная оттягивала один из важнейших разговоров в его жизни. Как оказалось, Марко поставил дерево очень криво, и оно съехало по стенке. Ёлку Роберт притащил настоящую, пышную и пахучую. Это вам не набор пластиковых деталей. Роберт принес ему ёлку, черт возьми. Ёлку! Марко вдохнул аромат хвои и понял, что тянуть уже нельзя. – Роберт, можно один вопрос? – выпалил Марко – Конечно. Все детали в голове Марко разом сошлись воедино. Он уже знал ответ на свой вопрос, но это все настолько нереально, что подтверждение не помешало бы. Мандарины. Пряники. Свитер с оленями. Гирлянды. И… Ёлочка. – Это же все ты? Роберт улыбнулся и отложил тряпку со льдом. Да, на лбу определенно будет шишка. – Ты про что? Я в своей жизни много чего сделал. – Ну вот это все, праздничное, еда, свитер, игрушки… Весь этот месяц. – Я. Роберт встал из-за стола и подошел поближе. Марко нервно сглотнул и отвел глаза. Он не мог поверить, что его мечта стоит перед ним, а весь декабрь интриговала подарками, чтобы прощупать почву. Проще было поверить в то, что это все издевка, ведь так не бывает в настоящей жизни. – Зачем? Я что, настолько жалко выгляжу? Это все гуманитарная помощь в пользу бедных и одиноких? – Дурень ты. Я, конечно, добрый человек, но я бы не стал тратить столько времени и денег на подарки, чтобы поднять настроение рядовому коллеге на Рождество. – Роберт… – Ну что Роберт? – Да сделай ты уже это, твою мать. Или уходи. И Роберт его поцеловал. Губы Марко разом онемели, он не мог осознать происходящее. Этот противный киношный эффект замедленной съемки – интимный момент у персонажей, поэтому его нужно показать максимальное количество экранного времени. Нет уж, обойдемся без него – подумал Марко и не стал затягивать с ответом. Транжирить момент было никак нельзя. Даже если он потом будет жалеть, даже если это разовая прихоть его горе-начальника… У него в руках оказался сам журавль, отпускать которого было запрещено. Поцелуй был вязким, как мёд, стекающий с деревянной ложки. – Так, ты сильно пьян? – пробормотал Ройс, на секунду отвлекшись. – Прекрати, – поляк снова к нему лез. – Роберт... – Да, я пьян, но я выпил совсем немного, и что? Это отменяет все, что я сделал? Свистящий шепот над ухом заставил Ройса покрыться мурашками. – Я хочу тебя сейчас, что прикажешь делать? – нагло поинтересовался Роберт. Рука Левандовски тем временем медленно переползла с плеча на бедро, а с бедра на задницу, и ей там было весьма удобно. – Просто хочешь, на одну ночь попользоваться и разбежимся? – озвучил Марко то, что волновало его больше, чем когда-либо, – А на работе будем потом стыдливо смотреть друг другу в глаза? Или вообще по разным редакциям разбе... – Хочу тебя сегодня, завтра и всегда. Разума Марко не стало. Ему было плевать на ту авантюру, которую Роберт проворачивал последние несколько недель, плевать на то, что этот чертов поляк своим поведением вогнал его в самую настоящую эмоциональную яму!.. Ему сейчас был нужен только он один, Роберт Левандовски, напротив него, рядом с ним, на нём. От Роберта тянуло каким-то терпким парфюмом и шампанским, и, Марко готов был поклясться, это был самый пьянящий запах на свете. Он бездумно водил носом по шее, пока шустрые пальцы Роберта расправлялись с пуговицами на рубашке. Марко впал в транс – и выйти из него он смог, только лишь когда холодные руки поляка крепко легли ему на бока. Послышался грохот – в прихожей на пол снова свалилась многострадальная ёлка – но Ройс даже не обратил на звуки внимания. Гораздо больше сейчас его волновал мужчина, который долго приходил к нему во снах, а теперь пришел вот так – к нему на кухню и жадно целовал его. Прикасаться к нему было странно. Будто в музее одним махом сняли все охранные системы, и посетитель-маньяк, всегда мечтавший пощупать одну вожделенную скульптуру, наконец, до неё дотронулся. – Да не исчезну я, – с улыбкой произнес Роберт, приподняв голову Марко за подбородок и заставив его посмотреть ему в глаза. Ройсу требовались новые и новые подтверждения этих слов. Нужен был жар желанного тела, дыхание, то и дело срывавшееся, низкий мягкий шёпот, объятия, заставляющие одновременно и тихо растаять от их теплоты, и сгореть в пепел. Марко едва ли отвлекся, чтобы найти презервативы и смазку, это время показалось им обоим – Ройсу сильно хотелось так считать, – вечностью. Марко никогда не любил эти паузы в сексе, а сейчас он готов был взорваться от нетерпения. Марко вслепую довел Роберта до спальни, наощупь, спотыкаясь в темноте и задевая все углы подряд, – и, наконец, с наслаждением рухнул на постель. Левандовски рухнул следом и накрыл его своим телом. Марко позволял Роберту всё – поцелуи тут и там, порывистые укусы, полное, абсолютное доминирование. Самому ему оставалось ловить кайф от всего этого действа и плыть туда, куда уносит течение. Они суматошно избавляли друг друга от последней одежды, а руки у Марко дрожали. Прижиматься кожей к коже было так приятно, что по телу Ройса побежали мурашки. Ему хотелось еще и еще. – Ты предпочитаешь снизу или сверху? – заговорил Роберт. – Я предпочитаю как угодно, – выдохнул Марко и прижался еще сильнее, – Я могу все. Как тебе хочется. Роберт улыбнулся и мягко взял Марко за колено, одним движением распределив роли на сегодняшний вечер. В кой-то веки Марко занимался сексом для того, чтобы выпустить нахлынувшие чувства, а не наоборот – чтобы почувствовать хоть что-то. – Офигенно я тебя дверью приложил, конечно, – на выдохе пробормотал Марко, ерзая под Робертом на простыни и глядя на виднеющуюся шишку на лбу. – Аж крыша поехала, – продолжал Левандовски его отрывистую речь. Марко не зацикливался на боли, которая пронзила его тело в самом начале, он смотрел Роберту в глаза и покорно впускал его в себя, вдыхая запах его тела. А потом боль прошла вовсе. – Все хорошо? – спросил Роберт. – Да, можешь не аккуратничать, – ответил Марко. Он хотел больше, он хотел быстрее и жарче, он хотел всего и сразу и, желательно, с добавкой. Откуда у Роберта такое самообладание? Почему он так мучает его? Марко не выдержал и начал двигаться сам, целуя шею, которую Роберт так удачно подставил. – Хватит церемониться, – прорычал он, заставляя любовника ускорить темп и не сдерживать себя, – вот та-а-ак, да, да, да-а-а-а... Когда они дошли до пика, Марко впился зубами в плечо Роберта и вскрикнул. Он не желал, чтобы это прекращалось, но неумолимо приближался к концу. Из груди вырвался не то стон, не то громкий всхлип, и силы покинули его тело. Роберт укусил Марко за ухо и шумно выдохнул – он продержался на пару секунд подольше. Не нужно было ни «Kocham cię», ни «Ich liebe dich», всё было и так понятно. Марко хотел бы всегда вот так валяться под Робертом поперёк кровати. Уставшим, по всем фронтам удовлетворенным и невероятно счастливым. Заводя будильник на утро и целуя Марко в лоб, Роберт добавил: – А ёлку с утра поставим. Нужно ли говорить, что хозяину квартиры в ту минуту не было дела до какого-то там дерева в прихожей?.. *** Украшая бедную растрепавшуюся ёлку, Марко чувствовал себя самым настоящим ребёнком. Мальчиком пяти лет, с замиранием сердца ожидающим прихода Санта Клауса. Он не мог вспомнить, когда ещё его охватывала подобная радость. Все безделушки, все раздражающие творения масс-маркета сразу приобрели смысл, и огоньки гирлянды переливались как-то по-особенному. Марко даже напялил этот свитер с оленями и нисколько об этом не пожалел. Что говорить, Марко был трезвым! Но ощущение тихого спокойствия, гармонии и беспричинной радости не покидало его. Хотя почему беспричинной... радость щеголяла в его же халате по кухне, вызвавшись готовить завтрак. – И вот нужно же было устраивать этот спектакль с подарками под дверью, – сетовал Ройс, разбирая оставшиеся ёлочные игрушки за столом. – Было весьма интересно, чего ты, – усмехнулся Роберт, – правда, я нещадно палился с твоими друзьями, как только мог, разведчика из меня не выйдет. На лице Марко тут же отразилось редкого вида удивление. – Аня увидела меня прямо у двери, пришлось упрашивать, чтобы ничего не сказала. Те самые мандарины, намеки на тайного поклонника… всё складывается. – У Марио я брал пряники, предупредил заранее, знал, что ты побежишь допрашивать. «Не будешь против, если я попробую? Где ты их купил?». Ой, мастер блефа, ой, какая конспирация… – Со свитером я прошел по грани, Андре почти заметил этот свитер в пакете. Матс вообще обо всем догадался. Мы шли с ним из бухгалтерии, и он мне внезапно: «Подари Марко игрушки, пусть хоть квартиру украсит». Я промолчал, но он продолжил: «К нему там Санта какой-то захаживает уже пару недель, и других кандидатов на эту должность я не вижу». Да и ещё взгляд этот его, вроде смотрит с иронией, но видит насквозь. А потом это: «Ты в его вкусе, не парься», я думал, ты все поймешь. «Я ТАК И ЗНАЛ!» – завыло внутри у Марко шестое чувство. – Вот же сволочь, – вырвалось у Ройса, – все обо всех знает, тоже мне, умник. – Тогда как такой умный парень женился на такой дуре? Марко прыснул со смеху. – Любовь зла, что поделать... – поддержал он беседу, но поляк его перебил: – ...именно он мне сказал вчера, что ты ушёл и что мне придется сильно постараться, чтобы у нас что-то получилось. «Надо будет написать ему сообщение с благодарностью». Наверняка, у них с Робертом что-то было, иначе как объяснить, откуда Матс знал об ориентации поляка? Марко решил, что ему лучше об этом не знать, крепче будет спать в польских объятьях. Оказывается, из того, что находилось в холодильнике закоренелого холостяка, можно было приготовить очень вкусный омлет. – Зачем тебе вообще нужна была вся эта канитель? Ну… Мог бы просто подойти заговорить, не знаю, написать... – К тебе, блин, подойдешь, – слегка закатил глаза Роберт, – я послушал тебя тогда, в баре, и мне захотелось хоть немного поднять тебе настроение… Ну как немного. Мне захотелось, чтобы ты поверил в рождественское чудо. Гамму чувств Ройса в эту секунду не мог выразить один простой фэйспалм. Столько нервов было потрачено... Они помолчали. Изучающий взгляд Роберта заставлял Марко постоянно ёрзать на стуле. Чёлка то и дело норовила упасть на лоб, Ройс вертел головой, пока Левандовски одним аккуратным движением руки не поправил непослушные пряди. В этом лёгком жесте было столько трепета, что Марко невольно умилился. Дабы немного отвлечься, Марко достал телефон и начал проверять ночные уведомления. Марио заспамил вотсап огромным количеством фото со свидания – та великолепная девушка с обложки всё-таки согласилась на встречу. И судя по обилию восклицательных знаков и радостных смайликов, всё прошло как нельзя лучше. Андре коротко отписался: «В ней гораздо меньше килограммов, чем ты думаешь, дебил х)», прикрепив фотографию из аэропорта со своей развиртуализированной возлюбленной. Монтана оказалась приятной на вид миниатюрной шатенкой. Ройс порадовался, что у друга все сложилось более чем удачно, и прислал ему ободряющий смайлик. Марко поднял глаза на Роберта, за обе щеки уплетавшего завтрак, и мысленно добавил, что в его жизни тоже всё неожиданным образом наладилось. Его любимый замглавред стал его самым настоящим рождественским чудом. И ведь до последнего хранил интригу!.. Хотя если бы Марко отбросил все свои лишние эмоции и ворох предрассудков, смог бы догадаться за день. Но будь у него холодный разум, сложилась бы вся эта сказка? – Где ты собираешься встречать Новый год? – спросил Левандовски. – Честно говоря, даже не думал об этом. Я не особо по всем этим праздникам… – Я вернусь из Варшавы 27-го декабря, может быть, встретим вместе? Марко смотрел на своего Санту, на эту завешанную игрушками ёлочку и ни на хвоинку не сомневался в ответе.