«ну чё, дружок, довыёбывался?»

Каждый в своей жизни ужасно боится, когда ему злобно на ухо скажут: «Ну чё, дружок, довыёбывался?» И так руку на горле сожмут, что ничего не останется, как жалко царапать чужое плечо. Вот Стёпа как раз вляпался именно в такое дерьмо. — Да отъебитесь от меня, а, я вам ничего не сделал! / за полтора часа до истошного хрипа Кармы на всю округу / Шестой урок урок, изо, последний на сегодня. В социально-гуманитарном классе вводить внезапно изо, которое отменилось уже в классе седьмом — бред. Но это намного лучше доп. курсов по обществознанию, которое у всех уже в печенке сидит. Хотя бы можно погонять балду, пока на заднем фоне маячит презентация на тему: «Изобразительное искусство и литература». Полный бред, кстати. Но нет же, одному определённо не хочется сидеть на пятой точке ровно. Когда ты новенький в школе остаётся два пути: либо сидеть и помалкивать, не забывая присматриваться к людям, либо быть максимально-блять-дружелюбным, чтобы никто не навешал тебе пиздов. Естественно, Стёпа выбирает другой путь. Он же ведь никому ничего не сделал плохого, правильно? Ну, в смысле, весёлый дружелюбный парень, который хочет найти друзей. Ну подумаешь, что он одевается странновато, кого это волновать-то должно… — Эй, ребят, а порисовать никто не хочет, не? — оглядывается, в ожидании отклика, но у всех была куча важных своих дел, — Ну не хотите, как хотите, — хмыкает, пожимает плечами. По-хозяйски берёт из тумбочки краски, кисти, наливает воду в стаканчик и давай рисовать что-то карикатурно-мультяшное. Сам он называет это гордо «Комиксами от Степана Кармы», на деле же… Ладно, это действительно можно было бы назвать нечто похожее на комикс. Рисует усердно, высунув язык, как вдруг за спиной возникают две фигуры. Рука первой фигуры тяжело опускается ему на плечо, вторая наклоняется к самому его уху и шепчет: — Как только прозвенит звонок, я выхожу первый из класса. Ты идёшь за мной, Дима проследит. И без разговоров. Стёпа сглатывает и почему-то вдруг кивает, медленно положив кисть на стол. Страшно было перечить главным плохишам класса, которые какого-то чёрта забыли на соц.-гуме. Дебилы. Через пятнадцать минут он послушно плетётся на казнь, искренне не понимая, чего он такого сделал. Идёт, понуро, даже по сторонам не смотрит, только под ноги и не слышит откуда-то издали: «Эй, новенький, ты куда прёшься?» Через пять минут его вдруг грубо припечатывают к стене и рычат прямо ему в лицо наперебой: — Довыёбывался, дружок? — и хватают крепко за горло, да и кулак так опасно поднимается в занесении удара… — Слушай, новенький, ты уже конкретно всех заебал. — Посмотрите-ка на него, рисует он, блять. Никому твои художества не нужны, сиди и помалкивай! — Может быть, в Москве твоей твои художества и всем нравятся… — Да отъебитесь от меня, а, я ничего вам такого не сделал! — А ну пошли нахуй отсюда! — от неожиданности Стёпа снова вскрикивает-хрипит, а злосчастная рука его вдруг отпускает. Он падает и хрипит, жадно хватает ртом воздух. Видно, что тот, что поразговорчивее и поинициативнее (вроде бы, Дима) вдруг хвост поджал, а его дружок и вовсе вдруг назад попятился. — Да мы тут новенького на место ставим, Ромче. — А то ты сам знаешь, он уж всех заебал своим дружелюбием, чё про него только не говорят — второй голос звучит неуверенно, но Карма уже не слышит их, смотрит на своего спасителя. А, точно. Тот самый, плохиш всех плохишей из физико-математического класса, которого боятся вообще все. Даже некоторые учителя, ха. А физрук мол с ним вообще за руку здоровается. — И что, блять? За это надо пиздить, мы что, животные? Съебитесь отсюда, пока я сам не стал за ваше дружелюбие пояснять. И обидчики его, громко матерясь, поплелись куда подальше, пока сам Стёпа, сидя на траве (в новых джинсах, между прочим!), разглядывал своего спасителя снизу вверх. — Я ж тебе кричал, балда, ты что, меня не слышал? — спрашивает он, а глаза дикие-дикие. Страшно, но не совсем. — Ром, а Ром, — говорит Карма в ответ не своим голосом, — А почему ты Локимин? — И это вместо спасибо?.. Ну ты и пиздец, новенький, конечно.