Дарующий свет

*** - Что видишь ты? - Я вижу ночь и день, Зима сменяет осень в круговерти И времени незыблемую тень, Что гложет мир в рожденье и до смерти... - А что ещё ты видишь? - Вижу свет. Сокрытый свет, который излучает Та чистая душа, что пала в тьму и мрак. Которую Любовь из пепла возрождает. *** В камине тихонько потрескивали поленья. Проворные язычки пламени скакали в неистовом танце, и искры, то тут, то там взлетавшие над не просохшей ещё древесиной, норовили вырваться за пределы отведённого огню места. Но в большинстве своём быстро гасли, так и не успев достичь даже кованой ограды топки. Тонко пахло древесной смолой, нагретым камнем, дымом и сухими травами, небольшие метёлочки которых примостились над входом. По всей видимости, хозяин дома всё же верил в существования потусторонних сил, иначе к чему бы полынь и чертополох? Кроули хмыкнул - сам то он без труда миновал сей грозный заплот против нечистой силы. Собственно, к "нечистой" он себя никогда и не причислял, ибо его сила просто была иной природы. И вообще, кто придумал, что травой можно чертей отпугнуть? Ну, разве только совсем уж низших бесов, которые-то и силы особой не имеют - так, пакостят по мелочи. Ну, и людишек, душою чёрных и завистливых. "Ну, хоть не чеснок гроздьями, как в Моравии лет этак триста назад..." - он чуть заметно поморщил нос, вспоминая, как тамошние жители рассовывали чесночные головы по всем карманам и кошелям, а так же вешали на все выпирающие части в доме, свято веруя в то, что сей магический амулет может отпугнуть не только вампиров и восставших мертвяков, но и демонов! Увы, времена тогда были тёмные и невежественные. И Кроули, волею его демонического статуса, досталась сия чудесная местность по отправлению его отчётов о проделанной работе (чему он совсем был не рад, ибо благоухания спасительного чеснока везде и повсеместно порядком отравляли ему трудовые будни). Кроули лениво ухмыльнулся, и, поудобнее устроившись на небольшом низком диване, придвинутом ближе к камину, снова уставился на огонь. Ему нравилось наблюдать за пляской пламени и крошечными искряными вихрями, слушать звуки разыгравшегося снежного бурана за окном и упиваться теплом и комфортом, чувствуя себя, в некотором роде, победителем. А как иначе? Ведь он смог обвести вокруг пальца стерву-зиму и не дать отморозить себе задницу на пол пути к цели. Хотя, конечно, нельзя не отметить и заслуги Азирафеля, не так давно всё же освоившего просторы Интернета, и теперь со всей своей ангельской занудливостью подготовившегося к путешествию. А попросту говоря - регулярно просматривал прогноз погоды на их маршруте. "После такого бурана точно будет ясная ночь" - Кроули смотрел на огонь и в памяти оживал последний рассвет осени, подаренный ему ангелом... *** Хозяином дома был пожилой низенький толстячок с приветливой улыбкой. Лысеющий и с хитрющими глазами, вокруг которых разбегалась сеточка мелких морщинок. Впрочем, специфичный разрез глаз у лапландских финнов часто придавал их внешним чертам налёт вечного лукавства. Что не помешало ему на деле оказаться весьма сговорчивым и пойти на уступки двум странноватым англичанам, решившим по неизвестным причинам свернуть к нему с основной трассы. А так же возжелавшим снять у него на хуторе небольшой гостевой домик в пику комфортабельным коттеджам ближайшего зимнего комплекса, которые обычно предпочитают все туристы, приехавшие поглазеть на красоты Лапландии. - Могу предложить вам совершить незабываемое путешествие в Леви-Муонио - потрясающие места! - угодливо витийствовал бодрый дедок. - И ещё есть возможность договориться насчёт мест в шале Фроузен Пик, а тут уж можете мне поверить - не так то просто в самый сезон урвать столь сладкий кусок! - его хитрые глаза стали ещё уже. - У меня есть связи с учредителями всех зимних увеселений, - заговорческим шёпотом прошелестел он и быстро стрельнул взглядом в Кроули, видимо, стараясь за непроницаемыми чёрными линзами очков узреть благодарность за старания. - Нам не нужна толпа идиотов, с утра пораньше вопящих на склоне и не дающих прохода вечером за нелепыми попытками найти собрата для коллективного шумного излияния своего дерьма под крепкий градус, - холодно оборвал Кроули все попытки ухватистого старика набить себе цену. - Ваш гостевой дом вполне подходит для спокойной ночёвки без лишней суеты вокруг. Ваше дело - лишь назвать цену, пока... - Прошу прощения, джентльмены... - Азирафель бодро прошагал от входа, внося за собой в дом холодный хвост из умирающих снежинок, - ...но, по всем признакам, собирается снежная буря. Глаза ангела светились восторгом и беспокойством одновременно, на щеках играл румянец, а в светлых волосах искрились не успевшие ещё расстаять льдистые кристаллики. - Да, я как раз это и хотел донести нашему гостеприимному хозяину, - проворчал Кроули и выразительно поглядел на последнего. - Итак? Глаза пожилого финна лукаво блеснули, а на губах возникла хитрая улыбка - в кой-то веке он был благодарен надвигающейся стихии за столь щедрый подарок. *** - Кроули? - ангел нарисовался густыми красками, как только его светлый образ возник в мыслях демона. В руках у него были две весьма объёмных глиняных кружки с чем-то ароматно-пряным, не оставляющим никаких сомнений в том, что это вдовесок будет ещё и алкогольным. - Вот, - Азирафель протянул ему одну кружку и, немного смутившись, добавил: - Попробуй. Думаю, у меня вполне неплохо вышло. Кроули удивлённо воззрился на него. - Чудеса творишь, ангел? Азирафель лишь улыбнулся в ответ. Просто и тепло, но так, что у демона всё перевернулось внутри и он наконец-то осознал в полной мере, насколько они сейчас наедине, отрезанные от всего остального мира снежной метелью. - Нет, всё вполне материально, - Азирафель присел на диван, оказавшись совсем рядом. - Это глёг. В разных уголках Скандинавии его готовят немного по-разному. У нашего гостеприимного хозяина как раз нашлось немного водки и нужных специй... - в улыбке ангела вдруг промелькнула добрая порция самодовольства. - Ну и я, естественно, прихватил с собой пару бутылок не самого худшего вина. Кроули, не сдержавший ответной улыбки, молча протянул руку к кружке, нагретой ароматным напитком. Его пальцы коснулись пальцев ангела. Чуть задержались. Азирафель вспыхнул. ...С тех пор, как ангел попросил его остаться на ночь ( и ночь эта была, без преувеличения, самой чудесной для Кроули), прошло время. Осень сменилась зимой, и настала "страда" зимних праздников. А ещё традиционной предпраздничной суеты, когда люди в своих попытках завершить все незаконченные дела готовы по головам ходить и напрягать ближнего своего на все лады. Азирафеля не миновала сия скорбная чаша и он был вынужден отстаивать наполнение своего магазина от многочисленных внезапно посетителей. Ему постоянно звонили по телефону, писали на почту (да-да, оказывается, ангел на своём древнем монстре начально-компьютерной эры имел выход в Сеть). Порой люди приходили прямо в магазин без предварительной договорённости с просьбами и мольбами о продаже той или иной древней, развалившейся, а то и вообще, наполовину истлевшей, книге. Имеющей, оказывается, великую ценность для музея, частного собрания или букинистического аукциона. Азирафель, не приученный посылать всех и сразу к чертям, поначалу вежливо беседовал, пытаясь донести до покупателей, что не всё, что есть в его магазине, возможно купить. Что некоторые экземпляры единичны и продаже не подлежат. Что копии сделать, он конечно, может, но на это потребуется время и опять же - не на всё можно копировать. Потом, когда некоторые потенциальные покупатели начинали совсем уж наглеть и упорствовать в своих уговорах, Азирафель неуклюже выпроваживал их. К концу своего рабочего дня он уже выглядел довольно уставшим, и закрыв магазин, мечтал лишь о том, чтобы побыть в тишине. Но тишина продолжалась недолго, ибо снова начинались звонки. Кроули мрачно наблюдал за этим некоторое время, а затем внезапная перегрузка телефонной линии оборвала череду назойливых звонков, и Азирафель смог хоть немного выдохнуть. С особо настойчивыми "прихожанами" по странному стечению обстоятельств случались мелкие неприятности - кому-то на машину ставили блокиратор прямо перед поездкой в книжную лавку, у кого-то внезапно из-за засора в трубах случался небольшой потоп, а кто-то получал радостное известие, что стал отцом на пару недель раньше срока. За всё это время так и не выдалось ни одного спокойного дня, чтобы они могли хотя бы просто поговорить без постоянного ожидания очередного подвоха, не говоря уже о том, чтобы провести вместе поздний ужин в каком-нибудь ресторанчике с десертами, так любимыми ангелом. Кроули уже готов был признать, что даже Апокалипсис для них проходил легче, чем эти пред-рождественские недели. А где-то в глубине души засело страшное подозрение в том, что это кара свалилась на Азирафеля не случайно, а в виде наказания. Наказания именно за ту самую ночь, когда они были так счастливы. "Чушь собачья! Не будет же Он так мстителен, чтобы так мелочно наказывать ангела, предотвратившего Армагеддон! И только лишь за то, что тот позволил себе немного для себя?" Эти мысли не давали покоя. Может быть потому, что сам Кроули практически не ощущал на себе всё напряжение предпраздничных недель. Его никто не беспокоил, у него не было незавершённых дел, требующих срочного вмешательства, может, только новости с биржи чуть вызывали его досаду, а так - всё окей. Вообще, его бывшие "коллеги" не особо справлялись о его жизни на Земле после того представления со святой водой. Так, может и Азирафеля тоже оставила в покое вся эта его небесная братия? А вся эта "суета в наказание" - просто раздутые опасения демона, совпадение и некоторая излишняя вовлечённость ангела в дела земные. Как бы там ни было на самом деле, Кроули решил этот вопрос по-своему - попросту сбежать туда, где не будет ни докучливых покупателей, ни настырных аукционщиков, ни сумасшедших музейщиков. Билеты удалось забронировать довольно легко, и не на самый бюджетный рейс - даже чудесить не пришлось. Азирафель, вопреки ожиданиям, совсем не упирался, когда Кроули просто поставил его перед фактом небольшого совместного путешествия. Конечно же, не обошлось и без маленького искушения. Теперь они уютно расположились на небольшом диване около камина где-то на заснеженных лесистых просторах финской Лапландии. И ангел приготовил терпкий согревающий глёг. Для него. А за стенами маленького домика, на эту ночь ставшего их прибежищем, завывала вьюга, яростно обрушивала на них мириады снежинок, обещая к утру упаковать всё вокруг в девственно белый. И Кроули готов был благословить стихию за сей щедрый подарок. Он отхлебнул из кружки, с удивлением отмечая крепость напитка (обычно ангел предпочитал менее высокий градус) и покосился на Азирафеля. Тот сидел рядом и смотрел на пламя. Притихший и задумчивый. Такой уютный, такой близкий - только руку протяни. Кроули внезапно подумалось о том, что он хотел бы проводить рядом с Азирафелем больше времени. Не те жалкие несколько часов в день, что выпадало им в последнее время. Может, даже попробовать задержать ангела на пару дней в своих минималистичных аппартаментах, или самому задержаться у него. Жили они по-прежнему каждый в своём месте. Ангел - в своём обожаемом книжном (правда, с лёгкой руки демона теперь обогащённым весьма неплохой спальней). Кроули же по обыкновению возвращался в свою полупустую квартиру в одном из престижных районов города. При этом было понятно, что обоих как магнитом тянет друг к другу. Да, теперь они вроде могли позволить себе проводить больше времени вместе. Но словно по какому-то негласному договору, никто из них не заводил разговор о том, чтобы что-то поменять более кардинально. Словно оба они боялись, что высказанное вслух оно может что-то разрушить в их только начинающемся мире для двоих. Наверное, за века они слишком привыкли к запретности своих отношений, к невозможности даже мыслить о том, что ангел и демон могут существовать бок о бок в одном пространстве. Вместе. Кроули снова пригубил жгуче-пряный глёг и поставил кружку на пол. Снова глянул на Азирафеля - задумчивый ангел сейчас вызывал ещё больше желания обнять, уткнуться носом ему в шею, там где светлые кудри переходят в легкомысленный подпушек, почувствовать снова его едва уловимый запах и захмелеть от ощущения, что он может это сделать. И ещё от того, что никто теперь не нарушит их уединение. - Скажи, это было больно? - вдруг тихо спросил Азирафель не отводя глаз от камина. Вот словно обухом по голове! Этого вопроса Кроули ожидал не одну сотню раз, но всё равно оказался к нему не готов. Да и о чём тут рассказывать? О том, каково оно - сгорать в "праведном" пламени, которое сжигает тебя изнутри? О том, как потом корёжит душу от непонимания и боли напополам с тоской? О том, как тело претерпевает не самые приятные трансформации, уготованные всем, кто пошёл против воли Его? И что во веки вечные для всех Падших навсегда будет утрачена способность испытывать Любовь, как величайший дар. - Я видел со стороны, как это... Устрашающе. И очень горько, - взгляд ангела переместился от созерцания пламени на Кроули. Тот устало прикрыл глаза - вот так всегда! Как только ты думаешь, что уже давным давно принял правила игры, и собственная судьба представляется лучшим вариантом из множества вероятных исходов, появляется ангел и задаёт простые вопросы, к которым тебе так и не удалось подготовиться. И веками устоявшаяся уверенность вдруг тает, истлевает и разлетается прахом, стоит только подумать о том, что они с Азирафелем могли были быть на одной стороне. И вполне вероятно, что они могли бы спокойно проводить много времени в обществе друг друга, без опасений понести суровое наказание за это. А на деле вышло иначе - он стал Падшим. Изгоем. Непрощённым. И тысячелетия были растрачены на сомнения, опасения, внутренние запреты и робкую надежду (проблески которой, к слову, Кроули зачастую не переносил). Азирафель смотрел на него чуть виновато, но всё так же терпеливо ожидая ответа. Чёрт подери, а кто сказал, что на Небесах было бы лучше? С его пытливым умом и желанием проникнуть в тайны Непостижимого замысла Всевышнего? О нет, он просто не смог бы бездумно подчиняться, не задавая вопросы. В конце концов, и в этом мире они с ангелом весьма неплохо смогли устроиться, хоть и оказались по разные стороны баррикад. Но это не помешало творить им одно общее дело. Они всегда были словно две стороны одной медали, но упорно делали вид, что ведут усиленную борьбу друг с другом. Да по сути, они были хранителями равновесия в мире! Так какого же дьявола... Прикосновение тёплой ладони к щеке вмиг вывело Кроули из гневливой задумчивости. Обожгло, отрезвило, заставило сердце сперва замереть, а потом пуститься в бешеный галоп. Азирафель придвинулся ближе, глаза его лучились теплом и нежностью. И ещё чем-то особенным, от чего делалось жарко в душе и хотелось немедленно раскаяться во всех смертных грехах. Пальцы коснулись щеки, плавно провели вниз, робко задели краешек губ. - Ты всегда был провокатором, ангел, - проворчал Кроули, пытаясь под недовольным тоном скрыть своё замешательство от того, что его застали врасплох по всем фронтам. Но вышло совсем неубедительно, ибо его губы уже касались пальцев Азирафеля, нежно и трепетно, словно в противовес не самым ласковым словам. Ангел едва заметно вздрогнул, но руку не отвёл. Лишь замер, тихо вздохнул и раскрыл ладонь навстречу, принимая поцелуй. В висках шумело и билось частым пульсом. От близости, от волнения и от ощущения собственной бестактности - зачем он задал этот вопрос? Зачем сейчас? Почему вообще задал? Ведь хотел просто побыть рядом, в тишине и покое, хотя бы тут, в этом занесённом снегом домике, затерянном на лесистых просторах. Нет, не просто тишины и покоя он хотел. В конце концов, хватит обманывать самого себя - он хотел БЫТЬ с Кроули этим вечером. И не только этим. А если подумать, то и не только вечером. - Кроули, я... - Молчи, - почти прошипел демон, привлекая его ближе к себе, совсем тесно. Запустил пальцы в светлые волосы, чуть сжал, притягивая его лицо к себе вплотную. - Ангел... Азирафель ощутил, как губы Кроули почти невесомо коснулись его щеки. - Мы ведь оба хотим этого, - обжигающий шёпот приятно дразнил кожу. И ангел, уже не размениваясь на сомнения, просто ответил: - Да... Губы Кроули податливо разошлись под его робким поцелуем, и Азирафель вдруг ощутил почти голод. Боже, как же ему не хватало этого! Сотни, тысячи лет он не позволял себе даже помыслить о подобном. А когда, наконец, решился, то вместо того, чтобы насладиться этим сполна, снова начал осторожничать и снова глупо тратить ИХ время. Азирафель стал смелее, отмечая, как едва заметная дрожь охватывает его тело. Он уже знал вкус этих губ, и то невероятное, восхитительное чувство, что пробуждалось в нём, когда упругий язык демона ласкает его рот. И как невыносимо хотелось соприкоснуться с ним ещё более тесно, позволить себе быть чувственным и дарить удовольствие тому, кто столь долгое время терпеливо ждал его ответа. Наконец, он позволил себе эту роскошь. Сейчас. И его руки совершенно непостижимым образом уже расстёгивали мелкие пуговицы на тёмной рубашке демона. Прикосновение к коже словно обожгло ладонь. Азирафель медленно прикрыл глаза и замер, плотнее прижимая ладонь к груди Кроули, чувствуя биение его сердца под пальцами. И каждый удар отзывался в нём маленькой горячей вспышкой. - Позволь мне... - прошептал ангел. - ...Искусить меня? - в тон ему вопросил Кроули. Азирафель не ответил. Лишь в глазах его отразилось пламя, а ладонь скользнула ниже. Кроули никогда бы не поверил в это, если бы не ощутил, как чуть дрожащие пальцы ангела провели дорожку по его поджарому животу, замерли над пряжкой ремня. Всего на мгновение, а потом... Потом он уже сам ответно стягивал с Азирафеля его свитер, что-то расстёгивал и развязывал, лихорадочно соображая, как бы устроиться поудобнее на маленьком диване. Или не на диване - какая, к чёрту, разница! Ангел действительно искушал его. Открыто и очень искренне. Каждым своим движением, каждым вздохом. Самим своим существованием. Его хотелось касаться пальцами, губами, языком. Медленно и нежно, дразня и распаляя. Чувствовать его удовольствие, ловить тихие стоны, наслаждаться той самой благодатью, которой он так долго был лишён. А затем позволить им обоим вспыхнуть и сорваться в безумный ритм простой человеческой страсти, когда всё вокруг уже не имеет значения. И весь их мир теперь - это они сами, изнывающие в объятиях друг друга, пока яркая вспышка не оглушит их сознания, заставляя содрогнуться в сладостном спазме. Сожжёт дотла, невесомым пеплом развеет лишние мысли, сомнения, страхи. А затем бережно наполнит светом и теплом, даруя счастливое умиротворение... *** ""Лондон, Сохо, 9.40 после полудня"" - Ангел. - ? - Ты слышал легенду о "Ледяном пламени"? Азирафель аккуратно заложил пальцем страницу очередного пухлого каталога и развернулся к Кроули. Тот по привычке устроился на мягком диване, cтоявшем чуть поодаль от рабочего стола, и теперь буравил ангела хитрым взглядом. - Нет, - Азирафель чуть виновато улыбнулся (он обещал закончить ещё полчаса назад). - Конечно, такие вещи ведь не протоколируют в толстых каталогах для искушённых коллекционеров. Которые могут забыть обо всём на свете за любимой работой - усмехнулся Кроули, старательно пытаясь придать лицу невинное выражение. - Тогда откуда ты это узнал? - поинтересовался Азирафель, так же старательно игнорируя очевидную шпильку в свой адрес. Кроули с удовлетворением отметил, что ангела зацепило - он окончательно закрыл свою рукопись, аккуратно проложив закладкой нужную страницу, снял свои старомодные ("винтажные", как называл их сам Азирафель) очки и убрал их в ящик стола. Все признаки того, что теперь внимание ангела всецело пренадлежит ему. - Когда-то, веке в восьмом, кажется... - неторопливо начал Кроули, - ...занесло меня в северные земли (сейчас это территория Норвегии), - он скривил гримассу, по-видимому, должную означать его не самые тёплые чувства к этой области планеты. - Корабль, на котором я плыл, зажало льдами, а крепкие холода и тогда уже отмечали эти негостеприимные края, но работа есть работа. Так вот, пришлось остановиться на постой в каком-то полупервобытном племени местных финнов. И они по своим обычаям старательно пытались угодить нам, как гостям, сытной едой, веселящими напитками внушительной крепости, собственными жёнами... Азирафель напрягся было на этом месте, но быстро взял себяв руки - о традициях северных малых народов он был наслышан. - ...Мои спутники не преминули этими благами воспользоваться, а вот меня взял в оборот местный шаман, - Кроули довольно хмыкнул. - Прямо как чуял, чёрт плешивый, на кого нарвался! - Неужели просил даровать ему бессмертие? - с улыбкой произнёс Азирафель, попутно отмечая, как его понемногу отпускает суета прошедшего дня. А впереди вполне явственно маячила одна из редких историй Кроули. А возможно и интересная дискуссия. - Нет, бессмертие его не заинтересовало, - ни разу не смутившись, ответствовал демон. - Старик оказался весьма проницателен, и отнюдь не глуп. Поэтому такие банальности просить не стал. Азирафель вопрошающе поднял брови. - Тогда что же? - Истину. - Истину?? - ангел с удивлением воззрился на демона. Кроули расплылся в лукавой улыбке. - Он рассказал мне одну из древних легенд их народа. И он хотел знать, насколько она правдива. - Ии? - Азирафель нетерпеливо развёл руки. Кроули снова мстительно улыбнулся - теперь можно было поквитаться за томительное ожидание, поизводить ангела догадками или попросту элегантно свернуть тему. Но он не стал этого делать. Потому что Азирафель стоял напротив и взирал на него таким просящим взглядом, что внутри всё обмирало. - В древности было поверье у людей Севера, что помимо огня, дающего тепло, существует небесный огонь - холодный и чистый. Они называли его Ледяным пламенем небес. Но становится он таким лишь для "чистой" души и увидеть его было суждено не всем. И что иногда снисходило это пламя на людей, и тогда нашедший в себе этот огонь непременно возносится на небеса, к светлым богам. Где и сам становится подобным богу, - Кроули метнул взглянул на Азирафеля. Тот смотрел на него во все глаза и внимательно слушал. - Но со временем людей с чистыми душами становилось всё меньше, - неспешно продолжил Кроули, вполне довольный заинтересованностью ангела. - Ночи становились всё темнее и длиннее, люди от голода и холода становились такими же тёмными, души их ожесточались. А огонь, служивший для тепла, становился оружием в злых руках. И тогда нашелся один человек с чистой душой, который решил подарить всем Ледяное пламя, чтобы у каждого появился шанс узреть в себе свет... - Кроули сделал паузу и со значением приподнял бровь вверх. - Ничего не напоминает? - Дальше, - не обращая внимание на отступление попросил Азирафель. - Прошу тебя, не прерывайся. - А дальше... - Кроули патетично развёл руками. - Старый хитрец не выдавал мне особых подробностей, да и мой северный выговор был не на том уровне, чтобы вести теологические беседы. Но старик прекрасно понимал, кто перед ним сидит, и старался передать суть, как мог. Слишком уж он хотел получить ответ на свой вопрос. Азирафель вскинул брови. - То есть... - Сдаётся мне, что вся история людей наполнена одними и теми же сказками в разной интерпретации, - с напускной скукой в голосе произнёс Кроули. - И одними и теми же ошибками, - он театрально повёл рукой. - Этот самоотверженный глупец, конечно же, пожертвовал собой, зато всем достало благодати... - голос Кроули приобрёл язвительные интонации, - ...которую, в общем-то, никто не просил. - Не хочешь ли ты сказать, что всё это, происходившее на другом конце света, повторяет библейскую историю? - Бинго, ангел! - воскликнул Кроули и торжествующе взглянул на Азирафеля. Тот выглядел точно в соответствии с тайными ожиданиями демона - удивлённым, заинтересованным и взбудораженным. - Не может быть... Я же всё сравнивал... Все источники... - пробормотал Азирафель, взволнованно потирая руки и глядя куда-то поверх головы Кроули. - Где-то должны быть свидетельства или хотя бы более подробные изустные предания. Не может же быть, чтобы их никто не записал! Может быть, в тамошнем этнографическом музее или, может быть, в церкви? - Азирафель умоляюще посмотрел на Кроули. - Неужели никаких письменных подтверждений? Пиктограммы? Как этот народ себя называл? - Да чёрт их разберёт, этих финнов, - Кроули небрежно мотнул головой и скривил губы. - В тех краях вроде обитали саамы или ещё кто... Никогда не интересовался особо местным этносом. Азирафель страдальчески вздохнул и протопал к тяжёлому тёмному шкафу с резными ножками, каким-то чудом втиснутым между стеллажами с книгами. Открыл массивную дверцу, извлекая из его недр бутылку с аккуратной этикеткой. Задумался. Убрал обратно. Глянул мельком на Кроули и, запустив руку в недра антикварного реликта, извлёк на свет чуть пыльную бутыль тёмного стекла. Кроули, наблюдавший за всеми этими метаниями, вполне оправданно мог собой гордиться - порто Азирафель решался пить только в "критических" случаях. А именно - когда стойкость ангела подтачивало каким-нибудь из греховных проявлений (на данный момент - азартом), и он метался между привычной своей осторожностью и появившейся свободой выбора. И его персональному демону оставалось лишь поставить последнюю точку. - Нууу... - протянул Кроули с невинным видом, - ...на днях я исключительно по случайному стечению обстоятельств (думаю, ты помнишь, что чревоугодие - страшный грех, и шоколадная мастерская на Бранч-плейс совсем не ближний свет!) наткнулся на информацию об археологических изысканиях в районе Бёк-фьорда. И о найденных там пергаментах... Азирафель, разливающий портвейн в бокалы, замер. - Пергаменты отданы на исследование в лаборатории Арктического Университета ... - Кроули вытянулся вперёд и ловко подцепил пальцами бокал с тёмно-красным и густым, как кровь, напитком. Исподлобья одарил Азирафеля хитрым взглядом, выдерживая томительную паузу, - ... который готов привлечь для работы специалистов со стороны. Азирафель взял свой бокал, и, не спуская глаз с Кроули, торопливо пригубил. Затем опустился в любимое старое кресло и сделал уже полноценный глоток. Глаза его блестели от нетерпения. - Как раз в Бёк-фьорд мы и вышли, когда наш корабль зажало льдами, - Кроули с невозмутимым видом рассматривал на просвет алкоголь в бокале, словно не замечал всех душевных метаний ангела. - Кто знает, может эти пергаменты - это те самые, куда старый шаман рисовал свои каракули об устройстве Мира. Ангел впился в него взглядом. Кроули в ответ усмехнулся и достал из внутреннего кармана пиджака небольшой запечатанный конверт. - Официальное приглашение для мистера Фелла. Университет Тромсё, Центр углублённых исследований теоретической лингвистики... - Кроули, наконец, почувствовал себя отмщённым и великодушно улыбаясь, добил ангела. - Вылет завтра вечером. И да, советую найти тёплые вещи - там чертовски холодно. *** ... Огонь в камине почти погас и лишь изредка робкие язычки пламени вскакивали на подёрнутые пепельной сединой уголья. Стоны вьюги снаружи затихли и наступила упоительная тишина. Та самая тишина, от которой он так успел отвыкнуть, и которой ему так не хватало. Азирафель с упоением уткнулся носом в шею Кроули, вдыхая его запах и чувствуя себя вполне счастливым. Как они оказались на полу, он помнил смутно. Ни о чём, кроме текущего момента, думать не хотелось. Даже о том, что у всей этой поездки была определённая цель и с утра им придётся покинуть этот маленький уютный домик, отправляясь дальше в путь. Конечно, впереди ждало интереснейшее исследование, но слишком уж хорошо было сейчас и слишком долго он всеми силами старался этого "хорошо" избегать. По сути, и в Лондоне ничего не мешало им с Кроули проводить больше времени вместе, даже учитывая предпраздничную суету. Тем более, он сам уже сделал тот шаг, после которого так сложно повернуть назад. Но нет, он умудрился проявить не дюжее малодушие, с головой погрузившись в работу и почти убедив себя в том, что действительно ужасно занят и нет ни одной свободной минутки. На самом деле у него просто никак не получалось привыкнуть к мысли о том, что теперь можно просто жить, не опасаясь постоянного разоблачения. Азирафель с сожалением вздохнул - они вполне могли бы ходить вместе по рождественским распродажам, выбирая милые безделушки. Просто так, для настроения. Или слушать уличных музыкантов, распевающих "Святую ночь" или ещё что-то, приличествующее празднику. И Кроули наверняка бы нарочито показательно кривил губы и тащил его поскорее мимо. При этом ворчал бы, что делать ему нечего, кроме как ходить по улицам города и слушать всякие "блаженные" песенки. Что всё равно люди те ещё лицемеры и как только праздненства закончатся, они, ни капли не смущаясь, вернутся к своим каждодневным грехам. Возмущение демона, ставшее чем-то привычным и неотъемлимым за всё то время, что они знакомы. И можно было бы незаметно под шумок устроить прогулку через два квартала, в недавно открывшуюся кондитерскую за чем-нибудь совершенно необходимым и несомненно вкусным. А поздним вечером расположиться в уютном уголке книжного магазина и под бокал лёгкого вина дать увлечь себя жарким спором. Или не спором, а, положим, дискуссией. Или... - Мне не хватало тебя, - пробормотал Азирафель, беспечно упустив момент, когда его мысли трансформировались в слова. - Ангел? - Я хотел сказать... - Азирафель стушевался. - Это не про то, что мы сейчас... Я имел ввиду.. Ох, Кроули... Ты мог меня не правильно понять... - Не мог, - прервал Кроули попытки ангела оправдаться. - Потому что всё очевидно. Он опёрся на локоть и приподнялся, чтобы видеть Азирафеля, его лицо. Привычно вскинул бровь и демонстративно перевёл взгляд на одежду, лежащую рядом ( что-то светлое, заметное даже в темноте). Затем снова на Азирафеля. - Факты на лицо. Тёплый полумрак окутывал ангела полутонами, но Кроули готов был спорить на что угодно, что щёки Азирафеля снова пылают. И, чёрт возьми, ему нравилось видеть его таким! Смущенным ли, разгорячённым спором или выпивкой, раздражённым - какая разница? Ему нравилось его видеть. Азирафель был всегда слишком недосягаем. Всегда далёк, когда был так близок. Порой это было почти невыносимо и в голову не единожды забредали мысли "А какого чёрта?!" Но ангел был тем, кто нёс в себе свет. Свет, который Кроули уже давно считал выжженным в своей бессмертной душе, как недостойный. Свет, в котором всем Падшим было отказано. И которым его вновь одарили, позволив впустить в душу любовь. - Знаешь, ангел...- Кроули сел, прислонившись спиной к дивану. Блаженно откинул голову назад, и в разбавленной темноте чётко обрисовались острый нос, подбородок и бугорок кадыка. - Пожалуй, ты должен знать кое-что. Азирафель с готовностью присел рядом. - ...А ещё лучше - увидеть. С этими словами Кроули резко вернулся в исходное положение и щёлкнул пальцами. Штора, загораживающая всю переднюю стену с панорамным окном, съёжилась и собралась по бокам, разъезжаясь в стороны. Азирафель в удивлении повернулся и тихонько охнул, прижимая руки к груди. Ибо в это же мгновение небосвод мягко засветился с одного края, а затем вспыхнул целиком! Пошёл рябью ярких бирюзово-зелёных всполохов, которые, словно ленты, колыхались в морозном воздухе, а их свет делал всё вокруг живым и дышащим. - Боже... - невольно вырвалось из уст ангела. - Это... Это одно из прекраснейших творений Его. Кроули молчал. Он смотрел на Азирафеля. На его лицо, обращённое к небу и красиво освещаемое холодными всполохами полярного сияния. Смотрел на этот чистый, искренний, почти детский восторг и возникшее было желание поспорить утихало. Да и какая, к чёрту, разница, кто и когда подрядился аккуратно направить солнечный ветер к этой планете, позволяя разбиваться о щиты магнитных полюсов. Это было очень давно. И пусть ангел думает, как думает. Незаметно сам для себя он придвинулся ближе к Азирафелю. - Прекрасное явление, - негромко проговорил Кроули. - Поток энергии звезды встречается с потоком защитной энергии планеты. Такие разные. И сначала это похоже на битву, но на самом деле при их взаимодействии рождается свет. И этот свет несёт надежду всем живущим... Азирафель, немного выпавший из реальности за созерцанием красот небесных, медленно повернул голову и воззрился на Кроули. Тот тоже смотрел на небо, но его лицо... В хищном профиле проступала совсем не демоническая одухотворённость. Кроули смотрел вверх, словно художник на своё творение и в глазах его отражалось голубовато-зелёное свечение. Нет, не отражалось! Оно словно шло изнутри, и сам демон уже казался весь созданным из этого чудесного света, наполненный им, дарующий его. - Ледяное пламя небес... - выдохнул Азирафель и глаза его расширились от внезапности своей догадки. - Так это...Ох, Кроули... - ангел тихонько коснулся руки своего демона. Тот лишь едва заметно кивнул. *** В небольшом полутёмном жилище шамана, поставленному особняком от остальных, было тепло и немного чадно. Узкое окошко вверху, словно нанизанное на длинные опорные жерди, не особо справлялось с отведённой ему функцией отвода дыма, но главное - не позволяло драгоценному теплу уходить. Что вполне перекрывало все остальные неудобства. Старик сидел совсем близко у очага, что-то беззвучно шептал и водил узловатыми пальцами над мерцающими угольями, отчего те, словно отвечая ему, вспыхивали ярче. Потом он склонился над очагом совсем низко, рискуя опалить жаром лицо, прошептал несколько каких-то совсем уж чудных слов и резко отпрянул - огонь вспыхнул, словно на угли плеснули маслом. Стало светлее. Старый шаман посмотрел на своего гостя - тот по прежнему спокойно сидел напротив, ничем не выражая своих эмоций. Сухопарый, остроносый, в странных чёрных стёклах на глазах. Отблески пламени резкими тенями очерчивали хищное лицо, тонули в тёмных складках одежды. А иногда тени ложились совсем уж причудливо, и казалось, что за спиной у гостя мрак становится гуще и непрогляднее, принимая форму двух больших крыл. Человеком смертным он не был. За ним чувствовалось могущество Исподнего мира. Но, как ни странно, и то, что называют Дыханием Великого Создателя, тоже присутствовало в необычном госте. - Скажи мне, Изначальный... - осторожно, но без заискивания спросил шаман. - У нас уже много дней ночь. И стало холоднее. Найти корм оленям стало сложно, да и люди стали болеть. А Ледяное пламя забыло нас и не показывается больше на Небесном своде. Гость молчал, только пламя отражалось в гладких чёрных стёклах. - Я рассказал тебе то, что ты просил, как сам знаю. Наши сказания о сотворении Мира передал мне мой отец, а ему - его отец, а отцу отца - его отец... - Так вот и помрут ваши сказания, когда молодые не захотят больше слушать, - проворчал сидевший напротив. - Думаю, пора вам учиться не только рассказывать. Шаман в недоумении уставился на гостя. Тот же, скривив рот в усмешке, засунул руку запазуху и вытащил оттуда небольшой свёрток, обтянутый грубой холстиной. Протянул вроде небрежно, но пронося над огнём, как положено при передаче подарка. Старик опешил. Неуклюже привстал. На миг замер, а затем суетливо вскинул было руки в попытке поблагодарить (ещё бы - дар от демона!), но его гость скривился, как от отвара ивовой коры и жестом остановил его. Старик внял негласному отказу. Просто принял свёрток и положил его слева от себя. Гость молча сидел напротив с не читаемым лицом и смотрел чёрными стёклами сквозь пламя. - Так скажи... - немного помедлив, спросил старик, - ... есть ли правда в старых преданиях о храбром Кайво, что принёс себя в жертву, дабы люди могли видеть свет среди Долгой ночи? - Да, - наконец раздалось в полумраке. - Во многих землях есть похожая легенда. Где кто-то обязательно должен умереть, чтобы остальные слепцы могли увидели свет. Вот только захотят ли - об этом спросить забыли. В голосе гостя было вдоволь и ехидства, и явного недовольства. Старик по-птичьи склонил голову набок и прищурился. Нет, он не ошибся - тот действительно могуч, раз может позволить себе усомниться даже в правильности устройства мира. Значит, он может знать ответы. Главное - спросить. - Почему же теперь люди снова лишились этого света? Чем прогневали Верхний мир? - Не Верхний, - гость криво усмехнулся. - Наверху есть дела поважнее. Старик выразительно коснулся ладонью утоптанного земляного пола и вопросительно посмотрел на гостя (лишний раз поминать Исподний мир вслух не стал бы ни один разумный человек). - Нет, - отрезал тот. - Наши тоже ни при делах. Какое-то время над костром повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием и шипением огня. - Ты живёшь многие зимы, Изначальный, - проговорил наконец старый шаман. - Много видел, много знаешь. Скажи мне, что может вернуть нам Ледяное пламя? - Сила. - Та же, что сотворила Небесный свод? Гость ответил не сразу. Но когда ответил, в голосе его на мгновение послышалась оттепель. - Та, что уложила на него звёзды. *** После того, как гость из Исподнего мира покинул его жилище, старик ещё некоторое время сидел неподвижно, словно в оцепенении и глядел на тлеющие угли. Не слышал он ни радостных вскриков женщин, ни ликующих возгласов мужчин, ни ярких переливов детского смеха. Ничего вокруг не замечал старый шаман, даже того, как его уже не единожды осторожно зазывали выйти наружу, говоря что-то о чуде. И тогда старик заметил, как в его жилище стало светлее. И свет этот шёл не от костра, а лился сверху, из небольшого окошка дымогона. Он неспеша поднялся и вышел, не утруждая себя надеванием тёплой оленьей дохи. Морозный воздух ожёг кожу, но старик не обратил на это внимания. Он поднял глаза к небу и в тот же миг вспыхнуло оно зелёным огнём, пошло полосами, перетекло в льдисто-синий, задышало, запульсировало, а затем развеялось туманом. Чтобы с новой силой осветить небосвод уже с другого бока, другим рисунком и другой яркостью. Люди общины притихли. И даже чужаки, большие и громкие, притихли в благоговейном трепете, созерцая то, что называли Ледяным пламенем. Не было среди них лишь гостя старого шамана. Вернувшись в своё жилище, старик вновь подсел к костру. Подкинул в него сушняка, раздул, разбудил заснувшие было уголья. И когда непоседливые язычки пламени стали весело скакать с ветки на ветку, давая достаточно света, старый шаман с величайшей осторожностью развернул холстину свёртка, оставленного ему демоном. Внутри были тонкие листки чистого пергамента...