Night kisses

      Несмотря на всю строгость интерьера в особняке, кабинет будущего Лорда Мориямы был выдержан в спокойных светлых оттенках, что заставало всех врасплох и обманчиво успокаивало, когда кто-то был здесь. В дневное время яркие и мягкие солнечные лучи проникали в кабинет через большое панорамное окно и тёплым покрывалом распространялись повсюду, отражаясь слепящими бликами от стеклянных дверц широких стеллажей, расположенных по обе стороны от массивного дубового стола, заваленного разного рода бумагами, требующими подписания или детального изучения. Когда солнце было слишком ярким, а его лучи невыносимо жгли спину, окно закрывалось плотными бежевыми шторами, не пропускающими свет. В ночное же время суток тут было одновременно спокойно и тревожно: всё зависело от того кем в этой комнате вы являетесь — тем, кто задаёт неудобные вопросы, заставляющие поджилки трястись, вызывающие табуны пугающих мурашек и холодный пот, большими каплями стекающий по лицу, или тем, кому приходиться на них отвечать, испытывая всё это.       Спокойствие вызывал лунный свет мягко расстилающийся по доброй половине кабинета, освещая своим голубоватым сиянием. Он внушал уверенность, а отсутствие высокой температуры давало возможность сосредоточиться на главном, поэтому Итиро чаще всего выполнял работу с бумагами в ночь, а во время допросов удобное расположение помогало создать нужный эффект, вызывая у допрашиваемых тревогу и чувство страха. Ему не нужно было применять физическую силу, чтобы выяснять то, что ему нужно. Достаточно просто умело манипулировать хрупкими умами людей, которые теряют всю свою браваду и стойкость, стоит только создать нужную обстановку, где срываются их лживые маски. Психология людей крайне интересная вещь, и Итиро нравилось применять её во время допросов, играя на нервах допрашиваемых. Нет, ему не нужно было угрожать пистолетом или ножом, он мог просто найти нужные рычаги давления, изучая каждое изменение на лице человека, чтобы понять его эмоции и выявить слабые места. Да, это не так быстро, но это чисто и приносит особое удовольствие. Наблюдать как люди сначала непоколебимо верят в свою правоту, в свою стойкость, а потом все эти до одури хрупкие, словно китайский фарфор, маски идут сначала мелкой трещиной, расползаясь тонкой паутиной, а потом не выдерживают давления и разбиваются на мелкие осколки, медленно стираясь в пыль. Да, такой результат стоил свеч, но весь процесс выматывал, утомлял и после всего хотелось просто завалиться на мягкую кровать и проспать как можно больше часов.       Итиро не любил применять силу, только в самых крайних случаях мог себе это позволить, в отличие от наследника другой влиятельной в преступном мире семьи — Натаниэля Веснински. Их семья славилась тем, что с особой жесткостью расправлялась с врагами, а методы допроса заставляли многих ужаснуться или как минимум испытывать постоянную тревожность и угрозу, когда в помещении находится один из них. Но Натаниэль был крайне интересной фигурой на этой доске мафии, где каждый борется за своё место, влияние, деньги и связи. Будучи сыном Натана Веснински и Мэри Хэтворт, также из известной и влиятельной семьи, но уже Европейской мафии, Натаниэль знал несколько языков, разбирался как в холодном, так и в огнестрельном оружии и был крайне жесток к своим жертвам. Он считал, что ответы нужно вытаскивать из людей клешнями, иногда в буквальном смысле, и делал это с особым изяществом, присущем диким кошкам, охотившимся на свою добычу. Его методы были грязными и после себя оставляли в лучшем случае искалеченного до неузнаваемости человека, которого было бы гуманнее убить на месте, чтоб не мучался. В моменты, когда помещение, где проходили допросы, оглушалось криками боли, от стен отскакивали звуки глухих ударов дубинки и звонкий лязг цепей, режущие слух, пробивающиеся под череп в мозг, заставляя зажмуриваться от всей этой какофонии, на его лице появлялась безумная улыбка, доставшаяся ему от отца и режущая своими острыми, как бритва, краями самообладание людей, которым не посчастливится увидеть её. Но интерес представляло далеко не это: в преступном мире можно встретить и более жестоких людей, не знающих границ. Интересна была личность Натаниэля, которая проявлялась только тогда, когда он оставался один или наедине с людьми, которым он мог доверять, коих было мало. Все видели жестокого, безумного садиста, саркастичную занозу и очень болтливого, но знающего, когда нужно замолчать человека. По большей части это всё правда, но не каждый знает, как его выматывают все эти убийства, пытки, банкеты с другими партнёрами из разных группировок и совещания, на которых он в основном просто слушает, точнее, вынужден слушать.       Натаниэль уже два часа как должен был вернуться с нового задания, но парня всё не было и не было, а единственное сообщение «Задерживаюсь.», присланное им, не сильно то и обнадёживало: он всегда выполняет работу в установленные временные рамки. В тишине просторной комнаты часы, висевшие на противоположной от окна стене, показывали третий час ночи, их размеренное тиканье не давало сосредоточиться на работе. Итиро сидел за столом и перелистывал один лист отчёта за другим, стараясь вчитаться в слова, но сильная усталость и отсутствие вестей от Натаниэля сильно мешали. Нет, он не волновался за парня, скорее, его раздражало незнание о том, что происходит вокруг него. Он привык держать всё под контролем, знать кто где находится и чем занят. Для него, как наследника семьи Морияма, это было крайне важно, а неизвестность раздражала и не давала продумать дальнейшие действия.       Время тянулось невыносимо медленно, будто оторванная от берега лодка в штиль, размеренно раскачивающаяся на воде, уходя в открытое море. Каждый тик часов противно звучал в голове, разбивая едва-едва сформированные мысли, отвлекая от важного. Тик-так, тик-так. В конце-концов это не просто звучало в голове — било по вискам, мешало. Ещё немного и у Итиро разболится голова, но он продолжает сидеть в своём кресле, ожидая либо звонка, либо сообщения, либо, как чаще всего и происходило, гулких шагов по коридору, которые прерываются резким хлопком двери, впуская раздражённого Натаниэля, матерящего всё и вся сразу на нескольких языках. Но ничего из этого не происходило довольно долго, что не могло не напрягать.       Итиро ещё некоторое время сидел в своём бежевом кожаном кресле, пока не почувствовал, что его ноги начали затекать. Он тихо встал и повернулся к панорамному окну с видом на внутренний двор, который сейчас выглядел безжизненным, а только-только собирающийся утренний туман и лунный свет придавали саду за окном призрачный вид, будто это место находится на границе двух миров. Утром сад заполнится буйством красок, вода в фонтане будет сиять, словно горсти алмазов на свету, но сейчас все яркие цвета померкли в темноте ночи, оставляя только изредка бросающиеся в глаза кусты багровых роз, будто брызги запёкшейся крови. Вода в фонтане, словно ртуть, отливала серебряным блеском, подсвечиваемая диском луны. Такой вид за окном успокаивал и приводил мысли в порядок, но конкретно сейчас Итиро не отказался, чтобы окно выходило во внешний двор, где было бы видно кто и когда приезжает в особняк.       Он бы и дальше стоял так, вглядываясь в мрачный пейзаж, пока не услышал лёгкие шаги прямо у двери. Она открылась без скрипа, с характерным для замка щелчком, впуская в кабинет невысокого парня лет девятнадцати. На нём были синие узкие джинсы и просторная красная толстовка с открытым горлом и логотипом «Троянцев» — одной из лучших команд экси -, которые он всегда носил дома, когда не нужно было выглядеть с иголочки перед другими семьями преступного мира. Если джинсы были узкими, то толстовка — на два-три размера больше, из-за чего её края свисали ниже, рукава прикрывали кисти рук, а широкая горловина, слегка свисающая по левому краю, открывала вид на ключицу с пересекающими её тонкими бледнеющими шрамами от ножа. Натаниэль передвигался лениво, но не заторможено, скорее, устало. Волосы находились в лёгком беспорядке, как после прогулки в ветреную погоду.       — Ты поздно, — спокойно сказал Итиро, смотря на Натаниэля с немым вопросом, вскидывая бровь.       — Я оставил сообщение, что задержусь, — голос парня был на удивление тихим, чего никогда раньше не было, но уже в следующий момент его губ коснулась лёгкая усмешка, а в глазах начинали зарождаться огоньки озорства, — Неужели соскучился?       — Может объяснишь такую задержку? — Итиро поборол желание закатить глаза, которое возникало каждый раз, когда Натаниэль начинал валять дурака, — И как всё прошло?       — Ты не потеряешь своё наследство, если перестанешь ломаться и признаешь, что скучал, — теперь голос Натаниэля постепенно терял усталость, становясь более насмешливым, — Всё напишу в отчёте. Но если кратко, то у нас теперь есть вся нужная информация. Пришлось попотеть, чтобы вытащить её из них, но по крайней мере в ближайшее время у нас есть достаточно данных, чтобы прикрыть их деятельность на корню.       Натаниэль бесшумно подошёл к столу и начал методично собирать разбросанные листы бумаги в стопку. Итиро молча наблюдал за ним, всё ещё стоя у окна. Лунный свет, попадая на кожу Нейта, делал её ещё бледнее, чем обычно, и в этот момент он казался мраморным, словно ожившая статуя. Пряди его волос падали ему на лицо, когда он наклонял голову, из-за чего он несколько раз пытался их сдуть и убрать, но всё было зря. Если бы кто-нибудь, кто не знаком с Натаниэлем, посмотрел на него сейчас, то со стороны могло показаться, что этот парень совсем безобидный, но на деле он способен без зазрения совести выстрелить им в голову. Этот контраст между Натаниэлем, который беспрекословно выполняет грязную работу, и Натаниэлем, стоящим прямо сейчас перед столом Итиро, таким спокойным и тихим, безусловно притягивал к себе, как магнит. Неосознанно думаешь о его действиях, о каждом малейшем изменении настроения, составляя психологический портрет парня.       — Так и будем молчать? — И всё-таки долго оставаться в тишине Натаниэль не мог, это не в его силах.       — А тебе хочется поговорить? — Морияма отошёл от окна и встал в паре метров сбоку от Веснински.       Натаниэль повернул голову в его сторону и снова попытался убрать непослушную рыжеватую прядь. Его голубые глаза были словно два сапфира и искрились весельем, а на губах медленно расцвела ухмылка. Он медленно развернулся спиной к столу и, оперевшись ладонями о его край, сел на стол, свесив ноги.       — На самом деле нет, — протянул парень, покачивая ногами то вперёд, то назад. — Просто хотел как-то разбавить тишину. А то ты там стоишь и молчишь. Не спорю, выглядит сексуально, особенно с таким освещением, но это скучно.       Итиро выгнул бровь и фыркнул на слова Натаниэля, а тот просто продолжал сидеть на столе будущего Лорда Мориямы, как будто это было в порядке вещей. Отчасти так и было — Натаниэль время от времени делал так, когда Итиро не было в кабинете. Он продолжил спокойно сидеть, даже когда Итиро уже стоял перед ним и приблизился почти вплотную, поставив руки на край стола по обе стороны от Натаниэля. Их лица находились на одном уровне и в достаточно опасной близости так, что горячее дыхание Веснински приятно касалось кожи Итиро.       — А не слишком ли ты нагло ведёшь себя в моём доме и в моём кабинете? — Спросил Морияма, и в уголки его губ дёрнулись в усмешке.       — Ну, во-первых, дом пока не весь твой. Твой отец жив, — начал парень загибать пальцы на уровне груди, ни капли не смутившись вопроса. — Во-вторых, я так часто тут бываю, что мне пора бы переехать к тебе, а не мотаться из Балтимора сюда и обратно. И в-третьих, ну не строй из себя якобы недовольного, я же вижу что ты не против.       — Знаешь, а я ведь действительно не скучал по тебе и твоему языку без костей, — Итиро ещё сократил расстояние между их лицами, но Натаниэль даже не думал отстраниться, продолжая насмешливо смотреть в янтарные глаза мужчины.       — Tôt ou tard, tu admets que tu me manques quand je suis en mission*, — прошептал Натаниэль практически в губы Итиро, слегка наклонившись к нему. Его голос с лёгкой хрипотцой, шепчущий что-то на французском, невольно вызывал у Итиро рой приятных мурашек.       В этом был только один минус — Морияма не знал французский язык и не понимал слов Натаниэля, что не могло не раздражать человека, привыкшего контролировать ситуацию. Он медленно поднял свою правую руку к лицу Нейта, аккуратно обхватывая его подбородок, приложив большой палец к нижней губе. Натаниэль замер, ухмылка медленно растаяла, но в глазах всё так же искрилось веселье. С его цветом глаз было бы, наверное, логичнее сказать, что веселье плескалось, будто в морских водах, но нет, оно именно искрилось, словно бенгальские огни.       — Ты же знаешь, что мне не нравится, когда кто-то говорит со мной на другом языке, и я этого не понимаю, — Итиро сильнее сжал подбородок Натаниэля, смотря ему в глаза, но несколько раз он переводил быстрый взгляд на бледно-розовые губы, что не укрылось от парня. Улыбка снова расползлась на его лице, но на этот раз это была не усмешка, а вызывающая ухмылка.       — Тогда заставь меня молчать, — с вызовом, шёпотом, на японском сказал Натаниэль. Этот засранец знал, что Итиро нравится его японская речь, хотя при первой их встрече Веснински младший ошибся в обращении — говорил не в официальной форме и несколько раз не так построил предложение -, из-за чего изменился смысл фразы, но уже сейчас, спустя 3 года, такого не происходит.       После этих слов Итиро сократил последние сантиметры расстояния между ними, целуя Натаниэля в губы. Волна приятных ощущений накрыла его с головой, заставляя забыть обо всех отчётах на столе. Сейчас там был кое-кто поважнее. Поцелуй был долгим и тягучим, в кабинете будто замерло время, даже тиканье часов не доходило до них. Каждый раз, когда они были вдвоём, сердце начинало биться в бешенном ритме, напоминая, что Итиро может чувствовать, что эта работа не превратила его в бездушную машину, и он знал, что Натаниэль ощущает тоже самое. Их нельзя было назвать примером хороших людей, далеко нет, возможно, даже близко нет. Хотя бы потому что оба были наследниками преступных организаций и убивали людей. Но они всё ещё чувствовали, особенно сейчас, когда Итиро целует мягкие губы Натаниэля, отвечающего ему. Морияма переместил одну руку на талию парня и одним движением притянул чуть ближе. Натаниэль медленно провёл руками по плечам Итиро, плавно переходя на шею и зарываясь в чёрные, как воронье крыло, волосы. Итиро углубил поцелуй, вызывая у парня приглушённый стон. Через минуту он нехотя оторвался от губ Ната и ухмыльнулся:       — А ведь действительно работает, ты замолчал.       — Делай так почаще и не услышишь от меня и слова, — хриплым голосом отозвался Натаниэль, перебирая тонкими пальцами пряди волос Итиро, иногда мягко касаясь кожи головы.       Тот втянул парня в ещё один поцелуй, но уже более короткий и ленивый. Когда он отстранился, ощущая сладкий привкус карамели, которую любил Натаниэль, парень недовольно буркнул что-то на французском. Второй рукой Итиро легко коснулся его лица, плавно проводя большим пальцем вдоль скулы.       — Ну раз этот метод такой действенный, то с удовольствием, — протянул Морияма, смотря на Натаниэля с хищной ухмылкой. — А теперь будь хорошим мальчиком, слезь с моего стола и дай закончить работу.       Натаниэль на это лишь закатил глаза и усмехнулся, слегка покачав головой, выбивая больше непослушных прядей медного цвета, подсвечиваемые мягким голубоватым лунным светом, на лицо.       — Yes, my Lord**, — шёпотом сказал Веснински, растягивая слова, после чего тихо слез со стола и, провожаемый взглядом золотых глаз Итиро, вышел из кабинета, осторожно закрывая за собой дверь.