Прощай

      Тусклое пламя свечей тепло освещало покои: стены цвета слоновой кости, тяжелые занавески из алого велюра, огромную кровать из высокогорного самшита. Граф Монтег впился пальцами в мраморный подоконник, да так что на нем остались следы от золотого протеза. Он изо всех сил старался унять сердце, бешено бившееся о рёбра после очередного кошмара. Монтег уже в совершенстве овладел бесшумным передвижением по комнатам и коридорам, мог затаиться и дышать настолько бесшумно, что у некоторых слуг развилась паранойя. Но правителю Везувии ни к чему пугать своих подчиненных, все это он делал чтобы не разбудить своих спящих жену и маленькую дочку. — Ты почему не в постели, милый? — раздался сонный голос Веры. Мужчина тихо вздохнул и повернулся к ней лицом: — Да вот не спится. — Вторую неделю подряд? — графиня изогнула бровь, — Монтег, так нельзя..., — она встала с постели и обняла мужчину за плечи, — Ты часто плачешь во сне. Расскажи мне, что тебя тревожит. Граф закусил губу и горько усмехнулся. — Одного вечера, увы, не хватит. — Ты хотя бы начни. — Хорошо, — граф с шумом выдохнул, — Я... , — он запнулся, — Я делал ужасные вещи. Очень много ужасных вещей. Я принёс горе и смерть стольким людям...       Все началось когда я был сопливым юнцом. Моя мать была вождем нашего племени, в день моего восемнадцатилетия она должна была передать мне бразды правления. Но этого не произошло. Она сочла меня неготовым, слишком дерзким и наивным. И была права. Жаль что я это понял лишь сейчас, — Монтег чувствовал как голос начинал дрожать, — И тогда я решил захватить власть силой. Но как? Мать была самым сильным воином нашего племени, вызывать её на поединок – самоубийство. Тогда я заключил сделку с монстром. Он потребовал страшную цену за силу и власть..., — воздуха начинает не хватать, — Он потребовал принести ему сердца моих родителей. Монтег наблюдал за выражением лица жены. Он боялся увидеть в нем страх, гнев или презрение. Но женщина продолжала слушать, хоть и была в замешательстве. — Я не думая согласился, — мужчина сглотнул ком в горле. По лицу Веры проскользнул шок. — Убил отца, собственноручно вырезал сердце у него из груди... А п-потом... Попытался убить мать. Но я не смог одолеть её... Она позволила мне уйти. Не знаю, то ли из материнской любви, — мужчина нервно хохотнул, —то ли потому, что знала, я ведь в любом случае помру. Я подался в наемники, затем в гладиаторы. Убил сотни, если не тысячи людей. Самое интересное что за мной всегда следовали толпы единомышленников. Они слушали меня, каждое слово. Так я дослужился до титула графа. Считал что народ обожает меня, но я упорно не замечал того что мое правление вызывало лишь ужас и отвращение, — по телу мужчины пробежала крупная дрожь, — Я женился на иноземной принцессе, чтобы укрепить своё положение. Но продолжал прожигать казну, организовывая балы и маскарады. Из-за этого город постигли нищета и разорение. Я получил огромную власть и силу, но..., — у Монтега на мгновение перехватило дыхание, — Так как я не выполнил часть своей сделки, меня постигла кара. Очень жестокая. Вера вздрогнула и закрыла рот руками, чтобы не вскрикнуть. — Куда бы я ни пошёл, где бы не пытался скрыться — за мной всегда следовала чума..., — Монтега передернуло, — Она уничтожала села, деревни и города, оставляя лишь выжженную пустыню, — граф почувствовал как к горлу подступила тошнота, —Я принёс в Везувию Смерть... Я знал это! Знал и упорно игнорировал! Думал что все пройдёт само собой..., — он стыдливо закрыл лицо руками. Вера молчала. Эта тишина разрывала Монтегу уши и сердце. Он боялся открыть глаза и посмотреть на жену, боялся увидеть презрение и гнев. — Если ты хочешь з-забрать Арью и с-сбежать от меня как можно скорее..., — шептал взахлёб граф, — Беги! Я все понимаю... Женщина вздохнула, убрала руки от его лица и с нежной улыбкой посмотрела на него: — Спасибо что рассказал мне. Монтег распахнул глаза от удивления, по его щекам градом катились слезы. — Ч-что? Н-но ведь я... — Да... Ты совершал плохие поступки... Но сейчас ты раскаялся во всем. Думаю судьба даст тебе второй шанс. Лично я готова. — Я думал что ты будешь в ярости! — мужчина до крови закусил губу. — Я в смятении... Только и всего. — Как я буду править этим городом? Как буду воспитывать нашу дочь? Я ведь чудовище! — Никакое ты не чудовище! — Вера взяла его лицо в ладони, — Уверена, что ты справишься. Тем более я всегда буду рядом, — она крепко обняла мужа .       Монтег тихо всхлипнул и обнял жену в ответ. Женщина медленно потянула его за собой в постель. Этой ночью они спали спокойно.       Он проснулся рано утром, но не из-за кошмара, а по-привычке. Вера и Арья все ещё спали. Малышка удобно устроилась под боком матери и довольно сопела. Граф тепло улыбнулся, накинул на плечи рубаху, взял в руки сапоги и бесшумно выскользнул из покоев. Обулся он только на пороге, потому что стук каблуков в пустом коридоре будет слышен на весь замок.       Город уже давным-давно проснулся, с базара доносился шум сотен голосов и запах пряностей. В порт прибыло несколько торговых судов, загруженных янтарем и мехами.        Везувия медленно оправлялась от своих ран. После рождения дочери Монтег устроил настоящий переворот: во-первых сместил с поста всех своих приближённых; без криков, рыданий и откровенной брани в перемешку с проклятиями не обошлось. Во-вторых почти полностью поменял систему управления городом, выделив каждой области города управляющего вместе с общим советом граждан от каждого сословия. Ну и наконец, перенаправил треть казны на ликвидацию бедности. А Колизей переоборудовали под Общественный театр по проекту одного из подающего надежды архитектора.       Сперва все были потрясены такими резкими переменам в характере правителя, некоторые даже поговаривали об его сумасшествии, что поначалу его очень веселило. Но каждый отмечал, что «новый» граф им нравится намного больше. Очень долго пришлось переучивать подданных звать графа Монтегом, ведь все знали его как Люцио. Поначалу даже самому графу было непривычно. — В-ваше Сиятельство? Монтег едва заметно дернулся и обернулся: за его спиной, в тени раскидистой ивы стоял стражник. — Что стряслось? — Вас ждут, — голос гвардейца дрожал. Граф нахмурился. Он не назначал встречи, кажется. Кто требует аудиенции в такую рань? Монтег подошёл ближе, но стражник, отступил на пару шагов назад, и тут же оступился, упав на траву. Мужчина испуганно попытался закрыть лицо руками, но граф заметил вырезанную на лбу гвардейца метку, от которой его бросило в дрожь. Руна Турисаз. Знак войны. Вызов на смертельный поединок. Монтег надеялся больше никогда в жизни не увидеть этот знак. — Отведи меня к ней, — голос Монтега звучал твёрдо и холодно. Гвардеец поднялся на ноги и изумленно посмотрел на графа. В его глазах читалось: « Откуда вы знаете?». Они шли молча. Граф всеми силами старался унять предательскую дрожь в руках. Его самый кошмарный сон воплощается в реальность. Сколько же лет прошло? Двадцать? Нет, больше... И все равно он помнит тот день, будто он был только вчера. Помнит свой страх и стыд. Интересно, рассказала ли она племени всю правду? Правду о том, что её родной сын, её наследник – предатель и убийца. Более того, она позволила ему бежать, не отомстив за мужа и свою честь. Судя по тому, что она до сих пор жива – нет. Оставить преступника живым – позор, смыть который может только смерть. Ритуальные убийства чести были неотъемлемой частью культуры их клана. Палачом выступал вождь, если преступник отказывался совершать самоубийство.       В детстве Монтегу не разрешали смотреть на казни, в то время как остальные дети спокойно наблюдали за тем как вождь одним быстрым и точным ударом сносила голову очередному осуждённому. Взяла ли она с собой ритуальный топор, который висел в их палатке над очагом? Раньше он любил его рассматривать — резную рукоять из темного дуба, перевязанную кожаными шнурками, начищенное до блеска лезвие, в котором можно было увидеть собственное отражение. Монтег понимал, что сейчас идёт прямиком к собственной смерти. На этот раз пощады не будет. Хотя рассчитывать на неё было бы верхом идиотизма.       Каждый шаг для графа был невероятным усилием, отдавался тупой болью во всем теле, натягивая каждую мышцу как струну. Густой запах деревьев и утреннего тумана застревал в горле.       И вот среди елей он увидел величественную фигуру с копьём в руке. Издали кажется, что она совсем не изменилась: те же пепельные волосы, та же гордая осанка истинного война. Знакомая одежда из шкур и кожи, грубый шерстяной плащ, закреплённый костяной брошью. Её глаза от внутреннего уголка до подбородка подведены сурьмой, она смотрит на него с нескрываемым презрением. Оно и понятно, на Монтеге белоснежная рубаха из тончайшего шёлка, бархатные брюки, заправленные в высокие сапоги из нежной телячьей кожи. Это одежда северных аристократов – изнеженных лентяев и трусов. Истинный воин никогда не нацепит на себя эти тряпки. Морга демонстративно сплюнула себе под ноги. — Я думала, что тебе уже некуда падать! Если б не бороденка, которую ты отпустил, я б подумала что передо мной баба! Живешь за прочными стенами, наряжаешься в дорогие пестрые тряпки, небось еще и жрешь одни фрукты в мёду, как свинья на убой. А это что за убожество? — она указала копьем на золотой протез вместо руки. — И я тоже очень рад тебя видеть, — слабо усмехнулся граф, — Ты ведь шла сюда так долго не для того, чтобы пообщаться? — он повернулся лицом к гвардейцу, — Я могу одолжить ваше копьё? Изумлённый стражник поклонился и протянул Монтенгу золотое копьё. — Благодарю, а теперь возвращайтесь во дворец и прикажите перекрыть все входы и выходы и удвойте охрану у каждой двери. — С-слушаюсь..., — мужчина едва ли не бегом метнулся ко дворцу. Женщина проводила его холодным взглядом. — Неужели ты меня так боишься? — она стукнула древком копья по земле. — Не зря же тебя избрали вождем. — Пытаешься комплиментами заслужить пощаду? — хмыкнула Морга, встав в боевую стойку. — Это идиотизм даже с моей стороны, — вновь усмехнулся Монтег, — Я знаю зачем ты здесь, и принимаю вызов. Но прежде я хочу выдвинуть одно условие. Она изогнула бровь. Что-то не так... Монтег, которого она запомнила бросался остротами, его взгляд был полон высокомерия, а в сердце он прятал страх и слабость. Этот человек был похож на его искаженное отражение в воде. Да он отшучивался, но не ставил себя выше других, в глазах его сила и гордость, тронутая тенью страха, но не за собственную шкуру. Словно он хочет защитить что-то или может даже кого-то... — И что это за условие? — недоверчиво сощурилась Морга. Она вновь готовилась к тому, что Монтег опять попытается сбежать или же убить её самым подлым способом. — Если победишь ты – делай со мной все что хочешь: убей, пытай или силком притащи меня в племя на растерзание толпе, но не смей приближаться ко дворцу, — граф сжал копьё в руке так, что костяшки пальцев побелели. Женщина хохотнула. Неужели он не станет вымаливать прощения? Это точно Монтег? — Это все? Он коротко кивнул. — А если победишь ты? Мужчина тяжело вздохнул и приготовился к атаке. — Будь по твоему..., — она сжала крепче оружие и медленно направилась прямиком к графу.       Раньше Монтег откровенно красовался во время боя. Дразнил противника, осыпая его колкостями и всегда использовал самые мудрёные и изящные приемы, чтобы поразить публику. Сейчас он просто стоит и ждёт первого удара, не отводит взгляд, смотрит в упор. Его лицо было невероятно спокойным. Будто он всегда был готов к этому дню. Будто уже давным давно принял свою судьбу. Это уже начало раздражать Моргу.       Женщина громко зарычала и набросилась на графа. Мужчина отступил назад и поставил блок, раздался гулкий треск дерева. Морга отпрыгнула назад и сделала несколько выпадов, которые были успешно парированы. Тогда она решила сделать подсечку, а затем нанести удар с наскока, но Монтег ловко увернулся. Он лишь отражал атаки, не нанеся ни одного удара, даже не пытался. Морга была в отчаянии, не понимала что происходит. Не так она себе представляла эту битву. Совсем не так. Он так и будет парировать каждый её прием, пока они оба не умрут от истощения? Тогда этот поединок не имеет смысла. Она пришла биться с предателем и трусом, которого она когда-то считала сыном, а не с этим человеком, кем бы он ни был.       С каждым ударом дышать становилось все сложнее и сложнее, руки не так крепко сжимали копьё. Морга чувствовала как силы медленно покидают её. Нет! Этот щенок не увидит её слабости! Собрав остатки сил, она атаковала напролом, быстро и внезапно. Ей удалось сбить Монтега с ног. И вот она занесла копьё для финального удара, но мужчина успел сделать перекат в сторону и рывком подняться на ноги. Он ударил её древком копья в спину, повалив на землю. Морга в отчаянии зарычала и попыталась вонзить острие в горло Монтега, но тот ловким ударом выбил оружие из её руки. Женщина попыталась подняться, но не смогла. Не было сил. Рот был полон крови и желчи, воздух предательски жёг легкие.       Он победил? Правда победил? Чего только в жизни не бывает. Морга смотрела ему прямо в глаза, побеждённая но не сломленная. Монтег замешкался. Почему она не воспользуется моментом и вновь не атакует его? Смирилась? Это вряд ли. — Ну? Чего ждёшь? Кишка тонка меня прикончить? — ядовито улыбнулась женщина. По уголкам губ стекала кровь. Граф вздохнул. Дрожащими руками занёс копьё над головой. Сердце гулко забилось у горла. Острие с свистом разрезало воздух. Раздался противный чавкающий звук. Морга дёрнулась, но глаза не закрыла. Она медленно повернула голову и увидела копьё в нескольких сантиметрах от своего горла. В воздухе повисла тяжёлая давящая тишина. — Ты ещё более жалкий, чем я помню! — она уже хотела просто вывести Монтега из себя, чтобы он убил её из ненависти. — Может быть, — вздохнул граф, не выпуская копьё из рук, — Я делал ужасные вещи. Из-за меня погибли тысячи людей. Я не по локоть, а по горло в чужой крови... И не хочу добавлять в эти реки кровь родной матери. Морга не смогла скрыть своего изумления. Когда он успел так измениться? Что с ним произошло? Женщина поднялась на ноги, снова заглянула в глаза графа. В них серым океаном плескалось сожаление. Воительница тяжело вздохнула и посмотрела на юг. Монтег осторожно положил руку ей на плечо, женщина инстинктивно дернулась и крепче сжала копьё: — Прежде чем ты уйдёшь, я хочу тебя кое с кем познакомить. Если ты конечно, этого хочешь. — Это случайно не человек, который в кой-то веки вставил тебе мозги на место? — вкрадчиво спросила женщина. — Можно и так сказать, — усмехнулся граф, пожав плечами. — Ну давай, — хмыкнула Морга после недолго молчания.       Монтег кивнул и зашагал в сторону дворца. Они молча шли через рощу, минуя знакомые клены, ели и ивы, граф редко бывал в глубине рощи и почти забыл, что эти деревья вообще здесь есть. В тени их ветвей щебетали воробьи и сойки, иногда их пение прерывало сиплое карканье старого ворона. На поляне росли известные Морге ромашки, лютики и незабудки, если бы не чистое безоблачное небо и жуткая жара, могло бы показаться, что это все еще южные тундры.        Женщина бросила короткий взгляд на сына. Да...Он больше не тот капризный и жестокий ребёнок, каким она его запомнила. Хотя нет, в детстве Монти был самым обычным, пусть и невероятно избалованным ребёнком. Да, возможно, в этом была вина Морги, ведь та каждый день твердила сыну, что его ждёт судьба великого вождя. Слишком поздно женщина заметила, что эта идея отравила разум Монтега, выжгла ему душу и превратила его в эгоистичное нечто. Но что смогло вновь сделать из него человека? Столько мыслей роилось её в голове, столько эмоций. Интересно, граф чувствует то же самое?       Чем ближе они подходили ко дворцу, тем диковиннее становились растения. Их аромат, сладкий и густой, вызывал у женщины тошноту и головную боль, а от причудливых форм и ярких красок рябило в глазах. Воительница про себя выругалась на языке южан и едва не втоптала в землю клумбу тигровых лилий. Она уже жалела, что не прикончила графа пока была возможность. Но теперь уже поздно. Сделав глубокий вдох, она продолжила следовать за Монтегом.       Яркое северное солнце на мгновение ослепило женщину, когда они вышли из тенистой рощи. Белокаменный дворец с золотыми куполами, башенками и витражными окнами, дребезжал и переливался в его лучах. — Это ж чьё больное сознание родило это..., — губы Морги скривились от отвращения. — Вообще-то это был величайший архитектор во всей Везувии, — засмеялся Монтег, — Даже художники Пракры восхищались его мастерством. Морга удивленно вскинула брови. — Сколько отменных мечей можно было выковать на эти деньги..., — протянула она, глядя на золотые купола. Мужчина вздохнул и задумчиво почесал затылок: — Ну... Взводов так на 10-15. Это с учетом нынешней инфляции. — Ты никогда не знал меры, — фыркнула вождь, — Обвешивался цацками с побеждённых, как баба. — Справедливости ради, хочу заметить, что это все не только моя затея, — обиженно буркнул мужчина. — Неужели? — хохотнула Морга, — И кто тебе помогал в создании этого безумия? — Моя первая жена – наследная принцесса Пракры Надия Сатринава, — с легкой грустью вздохнул граф, глядя на дворец. — Жена? Первая?— удивленно воскликнула женщина, — Да ещё и принцесса-иноземка? Монтег развёл руками. — И сколько же лет она тебя терпела? — Морга еле сдерживалась, чтобы не захохотать в голос. Граф на секунду призадумался, а после ответил: — Около девяти лет... Плюс-минус. — Великие предки наделили её не дюжим терпением, — присвистнула вождь, — На её месте я бы придушила тебя подушкой после первой же брачной ночи. — Наш брак был выгоден для обоих государств. По крайней мере, нам так казалось. — И как же вы с ней развелись? — сощурилась Морга. В их племени разводы были невероятной редкостью. Оно и понятно, ведь любые споры решались поединком. И все заканчивалось либо смертью, либо позорным изгнанием. Естественно Монтег не помнил как развёлся с Нади. Тот год для него прошёл как в тумане. По рассказам придворных все прошло на удивление тихо и без скандалов. Сперва, Нади восприняла предложение о разводе как не смешную шутку, но поняв, что граф впервые серьёзен, согласилась подписать все документы. Она вернулась домой и больше Монтег о ней ничего не слышал, но все же надеялся, что она нашла своё счастье. — Тихо-мирно, — грустно улыбнулся граф, — Без поножовщины и криков. — Ты шутишь или уже откровенно издеваешься? — всплеснула руками Морга. — К чему мне лгать? — усмехнулся он, но вдруг замолчал и кивнул, — Согласен, вопрос риторический. И вот они уже около ворот. Воительница все продолжала удивляться расточительству и непрактичности сына: ворота были высокими, с тонкими витиеватыми решётками из чистого золота. И как они защищают дворец? Пара точных ударов и она рухнет. Хотя ворота скорее всего выполняют лишь эстетическую функцию, ведь перед ними стоит стража, облачённая в доспехи. Однако, если присмотреться – начищенные до блеска латы почти не защищают их. По крайней мере так казалось воительнице. Стражники поклонились графу, а затем, с трудно скрываемым интересом, посмотрели на высокую коренастую женщину в иноземных одеждах и с копьем в руке. — Вольно, солдаты. Она наша гостья с Юга, — граф жестом указал на Моргу. Мужчины удивленно переглянулись между собой, а затем коротко кивнули и расступились. Женщина грозно зыркнула на них и продолжила идти рядом с сыном. — Они смотрели на меня как на какую-то диковинную зверушку, — сквозь зубы процедила воительница, — За это у нас лишают глаз. — Если бы я велел выкалывать глаза каждому, кто смотрел на меня с непониманием или презрением — вся Везувия ослепла через пару месяцев, — вздохнул граф, поднимаясь по белоснежным мраморным ступеням. — Судя по-всему, люди глядели на тебя так постоянно, — хмыкнула Морга, глянув на Монтега. — Ну да..., — тот нервно усмехнулся и закусил губу, — Были причины. — И как они на тебя смотрят сейчас? — спросила воительница, замедлив шаг. Граф остановился. — Так же как и ты, — его голос стал тихим, почти как шёпот. Вдруг он огляделся и улыбнулся как ни в чем не бывало, — Почти пришли.       Морга удивленно сморгнула.        Через огромные резные ворота из красного дерева они прошли по длинному светлому коридору. Свет, проникающий сквозь витражные окна, оставлял разноцветные блики на полу. На стенах висели шелковые гобелены, на которых были вышиты всевозможные птицы и цветы. Воздух был пропитан запахом жасмина и бергамота. Монтег остановился около двери из-за которой были слышны чьи-то весёлые голоса. Граф едва слышно вздохнул и повернул ручку. Дверь с тихим скрипом открылась, Морга замерла.       Посреди моря разбросанных игрушек были двое: молодая черноволосая женщина в лавандовом кимоно, расшитом цветами, а вокруг неё бегала девчушка лет пяти-шести. Малышка задорно прыгала вокруг матери, сжимая в ручке деревянный меч и выкрикивая: « Я Великая Валькилия! Я защищу тебя, мамочка!». Увидев Монтега и воительницу, женщина поднялась на ноги, притянув к себе девочку. Граф жестом успокоил её и тихо откашлялся, а после повернулся лицом к Морге: — Позволь тебе представить мою жену Веру и... Нашу дочь Арью. Вера медленно кивнула в знак приветствия и положила руки на плечи дочери. Глаза Морги расширились от удивления. Жена? Дочка? Уж не сон ли это? Воительница сделала пару шагов, чтобы поближе рассмотреть девочку. Малышка ни капли не испугавшись, выпорхнула из объятий матери и засеменила в сторону Морги. Женщина отшатнулась, увидев как же сильно девчушка похожа на крошку Монти: те же светлые растрепанные волосы, тот же развеселый взгляд и лучезарная улыбка. Только глаза у неё светло-зеленые, как у матери. Сердце женщины сжалось. До дрожи в коленях, которую с трудом удавалось подавить. Арья обвела её взглядом и восхищенно захлопала в ладоши: — Ты Валькилия! Ты же Валькилия! Ошеломлённая Морга глянула сперва на девочку, затем на сына. Она присела на колени перед малышкой и спросила: — Откуда ты знаешь про валькирий? — А мне папа лассказывал! Каждую ночь... Воительница по-доброму засмеялась, казалось впервые за долгие годы. Она вспомнила как сама рассказывала сыну истории о непобедимых войнах и их славных походах. Вспомнила как сын изображал грозного вождя, махая в воздухе палкой. — И что ещё он тебе рассказывал? Глаза Арьи искрились от восторга. Она с невероятным воодушевлением принялась пересказывать все легенды, что слышала от Монтега. Временами малышка запиналась, путала слова, но Морга не поправляла, лишь едва заметно улыбалась. Она не могла поверить что этот ребёнок - её родная внучка. Когда девочка закончила рассказ, женщина опустилась на колени, отстегнула брошь с плаща и протянула её Арье. Та закрыла рот ладошками от восторг, радостно затоптала ногами и осторожно взяла в руки подарок. — Это защитный амулет Валькирий, с ним тебе любые преграды не страшны. Носи его с гордостью Арья, – Морга помогла девочке застегнуть брошью простынку, что служила ей плащом. Арья насупилась и твёрдо ответила — Я буду самой смелой и сильной валькильей! — Я в этом не сомневаюсь, — она потрепала девочку по волосам. Та тихонько захихикала, — Береги себя и свою семью, маленькая валькирия Арья, — поднявшись, Морга направилась к двери. — Сто-о-ой! — воскликнула малышка, ухватившись за плащ женщины и попыталась оттащить её назад, — Ты куда? Останься с нами! Морга тяжело вздохнула. Она через силу взглянула на Арью: девочка вцепилась в грубую шерсть, её большие зеленые глаза блестели от слез. Точно так же смотрел на вождя крошка Монти, когда та уходила в очередной завоевательный поход. Женщина потрепала малышку по волосам и с улыбкой произнесла: — Я ещё вернусь, у меня есть неоконченные дела. — В-вернёшься? – дрожащим голоском переспросила девочка, — Обещаешь? — Валькирии никогда не нарушают обещаний! – гордо сказала Морга, стукнув копьём по полу. Эхо гулко разнеслось по комнате. Арья всхлипнула и выпустила плащ из рук. — Рада была познакомится и, Вера, — вождь обратилась к графине. — Да? — Спасибо вам, за все что вы сделали для Монтега. Я никогда этого не забуду, — с улыбкой она кивнула на прощание и беззвучно вышла из детской. Монтег бросил короткий взгляд на жену, Вера кивнула и мужчина выбежал за следом за вождём. — Подожди! — он остановил Моргу, — Я... Я... — Вижу что это ты, — саркастично усмехнулась та, — Хочешь сам выпроводить меня из замка? Ну тогда пошли, — она развернулась и быстрым шагом направилась по коридору, мужчина зашагал рядом с ней. — Я бы сказал не выпроводить, а проводить, — уточняюще произнёс граф, нервно намотав прядь волос на палец, — И я хотел бы тебя спросить ещё кое о чём... — Ну что ж, валяй. Повисло минутное молчание, после чего Монтег выдавил: — Ты же вернёшься обратно в племя? Она остановилась как вкопанная. Лицо женщины помрачнело. Холодные как сталь глаза стали черными. Губы задрожали, вытянулись в тонкую полоску, пальцы, сжатые в кулак громко хрустнули. Вновь воцарилась гнетущая тишина, которую через минуту разрезал безжизненный голос: – Племени больше нет. Монтег отшатнулся. Эти слова прозвучали как звон топора о плаху. – Как...? — Вот так! — резко ответила Морга, — Я потеряла всех в последнем походе. — Он должен был доказать твою силу как вождя. Ты сбежал, но отступать было поздно, племя хотело войны и получило. Вырезали всех, я осталась последней. Кто успел бежать — сгинул в метели. Монтег задрожал всем телом. Все мертвы? Все до одного? Он оперся о стену, едва не упав на пол. И все из-за него? На его руках теперь не только кровь Везувийцев, но и родного племени. Скольким ещё он принёс смерть и горе? Граф был не в силах взглянуть на мать. Он лишил её всего: мужа, семьи и дома... — Не знаю смогу ли я когда-нибудь простить тебя, — тяжело вздохнула вождь, крепко сжав копье, — Но все же... Я рада что ты нашёл своё счастье. — Ч-что? — удивленно сморгнул граф. — Что слышал. Береги Веру и Арью, — она с силой ткнула указательным пальцем в лоб мужчины, — Они твоя семья. «Ты тоже..», — с грустью подумал граф. — Я вернусь и проверю. И упаси духи предков, если с ними что-то случится! Я тогда точно тебе башку снесу. Монтег усмехнулся и положил руку на плечо Морги: — Береги себя. Морга вымученно улыбнулась и кивнула: — Ты тоже. Прощай, Монти, — она спустилась вниз по каменным ступеням. Стражи почтительно поклонились и открыли золотые ворота. Величественная фигура вождя исчезла в сердце города. — Прощай... Мама.       Граф покачал головой и медленным шагом направился во дворец. Странные чувства испытывал он: облегчение, стыд и радость. Увидит ли он Моргу снова или это их последняя встреча? Куда она направилась? Ненавидит ли она его так же сильно как раньше? Об этом Монтег мог лишь только догадываться. Но одно он знал точно — он будет защищать Веру и Арью всеми силами. Вот и красная дверь, вот слышен запах жасмина и бергамота. Монтег слегка толкнул дверь и услышал до боли знакомую песню.       Сердце графа сжалось, глаза на миг застелила мутная пелена. Он мотнул головой и тихонько зашёл в комнату: Вера сидела рядом с доченькой, которая засыпала лёжа на горе из подушек. Женщина пела песню, перебирая струны мандалины, эту песню пела Морга, когда Монти был ещё совсем меленьким. Он помнил как уговаривал маму спеть эту колыбельную, как клялся что не заснёт если не услышит заветную песенку. Граф опустился на подушки рядом с женой и начал тихо подпевать ей, наблюдая как Арья засыпает, держа в руках резную брошку.